"Приключения Шуры Холмова и фельдшера Вацмана" - читать интересную книгу автора (Милошевич Сергей)

Глава II. Знакомство

После долгих расспросов Дима выяснил, что улица Пекарная находится на Молдаванке, где-то в районе Алексеевского рынка. Чертыхаясь, он брел по полутемным улочкам, с трудом вытаскивая ноги из хлюпающей грязи. Стояла угрюмая тишина, нарушаемая лишь отрывистым собачьим лаем. Насупленные и какие-то кривые дома, освещаемые матовым лунным светом производили фантасмагорическое впечатление, и у Димы вдруг появилось странное ощущение, что он Буратино, заблудившийся в Стране Дураков. Дима уже начал жалеть, что впутался в это мероприятие. После того, как к его ботинкам прилипло около пяти килограммов грязи, нужный дом был наконец обнаружен. Это была старенькая двухэтажная хибара с мансардой. Толкнув входную дверь, Дима очутился в полутемном коридоре и в нерешительности остановился, прислушиваясь к доносившимся откуда-то громким голосам и всхлипыванию аккордеона, под аккомпанемент которого кто-то разухабисто орал: «Созрели вишни в саду у дяди Вани…» Дима вздохнул п постучался в первую попавшуюся дверь. Тотчас на пороге возник мужик в сапогах и тельняшке, с папиросой во рту. Штанов на мужике не было.

— Муся, я ревную, к тебе тут какой-то молодой-симпатичный! — узнав о цели Диминого визита, неожиданно игриво пропел он и, поправляя трусы, скрылся в комнате.

Муся Хадсон оказалась плотной краснолицей теткой лет пятидесяти, одетой в байковый халат неопределенного цвета и со множеством заплат.

— О-о, вот и второй до пары! — довольно воскликнула она, стараясь не дышать в сторону Димы. — Оч-чень хорошо! Идем, комнату посмотришь да и с сожителем заодно познакомишься. И, сделав строгое лицо, Муся добавила: «Только чтоб не баловаться!»

Они поднялись по деревянной лестнице со щербатыми ступеньками на второй этаж и подошли к оббитой рыжим кожезаменителем двери. Муся небрежно постучала и, не дожидаясь ответа, распахнула дверь. Дима с любопытством мглянул вовнутрь.

Обстановка комнаты была более чем спартанской. Круглый стол посередине, шифоньер и шкаф образца начала пятидесятых годов по углам да покосившаяся книжная полка над стареньким диваном. Напротив дивана стояла массивная железная кровать с облупленной никелировкой. На ней, головой к вошедшим лежал, положив руки под голову, какой-то мужчина и задумчиво глядел на потолок. Он, видимо, был настолько погружен в свои мысли, что на вошедших не обратил ни малейшего внимания. Над кроватью висели: гитара, фотография Высоцкого в роли Жеглова, вырезанная из какого-то журнала, и небольшая картина в простенькой рамке, на которой было изображено непонятно что. Сбоку, за п-образным выступом стены находились двухконфороч-ная газовая плита с баллоном, небольшой кухонный шкафчик и ведро с водой.

— Подходит, — махнул рукой Дима, который за время службы успел отвыкнуть от комфорта. — Выписывайте ордер.

Об условиях договорились быстро, причем Муся потребовала оплату за месяц вперед. Получив деньги, она сразу засуетилась, вытащила из кладовки в коридоре пыльную трехлитровую бутыль и, прогрохотав по ступенькам, растворилась в темноте ночи.

— Ботиночки-то от грязи не мешает почистить, уважаемый, прежде чем к приличным людям вламываться, — продолжая глядеть в потолок, неожиданно произнес лежащий на кровати мужчина, когда Дима, смущенно топчась на месте, соображал под каким предлогом начать разговор со своим сожителем.

Удивленный Дима взглянул на свои ботинки, покраснел и вышел.

— У вас что, глаза на затылке? — с некоторым раздражением произнес он, вернувшись в комнату после очистки ботинок.

— Глаз на затылке у меня нету, — вежливо ответил мужчина, — А ежели вас, сударь, интересует, каким образом я узнал, что вы на каждом ботинке притащили по пуду грязи, то это элементарно — она так чавкала при малейшем вашем движении, что в ушах гудело…

Он рывком поднялся с кровати и, протянув Диме руку, церемонно поклонился.

— Разрешите представиться — Александр Холмов, можно просто Шура. Профессия — домашний хозяин. А вас как звать-величать?

— Дима, — буркнул Вацман, ответив на рукопожатие.

— Очень приятно! — искренне произнес Александр Холмов, и Дима немного смягчился, исподлобья разглядывая собеседника. Это был высокий худощавый мужчина с лицом, не лишенным приятности, даже несмотря на небольшой шрам, рассекающий левую бровь, отчего у него на лице постоянно было выражение небольшого удивления. На вид Шуре Холмову было лет тридцать. Когда он улыбался, во рту у него тускло поблескивали два железных зуба. Дима никак не мог сообразить, кого этот Холмов напоминает ему чисто внешне.

— Кстати, у меня идиотская привычка называть окружающих по фамилии, — сообщил Шура, достав висевшую за окном сетку и извлекая из нее колбасу, хлеб, пучок зеленого лука и несколько помидор. — Как ваша фамилия? Шпульман? Или Мухис?

— Вацман, — нехотя ответил Дима, с детства не любивший отвечать на этот вопрос.

— Ага! — удовлетворенно произнес Холмов, доставая из кухонного шкафчика стаканы и бутылку с какой-то жидкостью, по цвету, запаху, вкусу и воздействию на организм напоминавшую самогон. Им же, как выяснилось позже, и оказавшейся. — Ну, давай выпьем на брудершафт и перейдем на ты. Идет?

— Идет, — согласился Дима. Выпили. Хрустя зеленым лучком, Шура некоторое время испытывающе глядел на Диму, потом улыбнулся и, заговорщицки подмигнув, спросил:

— И как же тебе, дорогой товарищ Вацман, служилось в медсанбате? Спирту перепадало? Или только горшки выносил?

Дима поперхнулся помидором и, откашлявшись, недоуменно посмотрел на улыбающегося Холмова.

— Ну что ты на меня смотришь, как дикарь на зажигалку? — спросил тот, разливая по второй. — Право, несложно определить, что ты только что демобилизовался. Короткая стрижка, привычка складывать одежду по армейски, а главное — тот особый, идиотски-настороженный взгляд, который исчезает лишь через месяц-другой после дембеля. Что же касается медсанбата…

Шура не договорил и, выразительно приподняв наполненный стакан, мигом осушил его. Дима машинально поглядел на свои брюки и свитер, (он успел переодеться в спортивный костюм), аккуратно сложенные на стуле возле дивана, удивленно покачал головой и тоже выпил.

— …Что же касается медсанбата, — поморщившись, продолжал Холмов, нарезая колбасу, — то тут еще проще. Если еврей (а ты, надеюсь, не собираешься открещиваться от своей национальности) имеет несчастье угодить в Советскую Армию, то служит он либо в музвзводе, либо писарем при штабе, либо в медсанбате. Исключения бывают, но весьма редко. Так как от тебя за версту разит хлоркой и лекарствами, то медсанбат — наиболее подходящая версия. Угадал?

— Угадали, — кивнул Дима. — Все верно. В наблюдательности вам не откажешь, конечно. Вы, наверно, писатель, да? Дима никак не мог заставить себя называть Холмова на «ты».

— Я не писатель, — усмехнулся Холмов, достав из кармана пачку «Сальве» и закуривая. — Хотя профессия у меня тоже довольно экзотическая. Впрочем, об этом немного после. А сейчас, пока еще не поздно, считаю своим долгом предупредить тебя, Вацман, что сосед я не слишком удобный. Я курю, играю на гитаре, пою… когда выпью. Кроме того, у меня довольно часто бывают посетители, гости… Причем некоторые могут вломиться и поздно ночью, и рано утром. Что еще… Женщины… Ну об этом мы как-нибудь потом поговорим. Вроде все. А как насчет ваших недостатков, юноша? Надеюсь, энурезом вы не страдаете? А чрезмерным потоотделением? Сомнабулизмом или лунатизмом?

— Не страдаю, — улыбнулся Дима.

— Ну вот и отлично! — хлопнул его по плечу Холмов. — Не сомневаюсь, что мы с тобой не только сживемся, но и подружимся. Кстати, если вдруг случайно наткнешься здесь на нечто подобное, — с этими словами он достал из-под своей подушки небольшой вороненый револьвер и крутнул барабан, — то не смущайся и главное — ничего не трогай руками. Договорились?

Широко раскрыв глаза, Дима вытаращился на револьвер.

— Нет-нет Вацман, я совсем не тот, за кого ты меня принял, — поспешно сказал Шура, пряча револьвер. — Что ж, думаю настало самое время рассказать тебе о своей, крайне редкой в социалистическом государстве профессии. Я, Вацман, частный сыщик. Понимаешь, бывают такие случаи, когда потерпевшим — по разным причинам — нет резону обращаться в милицию. Тогда они идут ко мне. Или какое-то дело, наоборот, оказывается не по зубам милиции. Тогда потерпевшие тоже идут ко мне. В общем, на недостаток клиентов не жалуюсь.

С этими словами Холмов снова наполнил стаканы.

— Ну, давай, за мир и дружбу в этой комнате! — чокнувшись, торжественно произнес он.

— А почему ты не хочешь работать официально, в органах? — немного помолчав, спросил Дима. — Корочек нет? Учиться неохота?

— Корочки-то как раз есть, — усмехнулся, но как-то невесело, Шура. Слегка пошатываясь, он подошел к шифоньеру и достал оттуда диплом. — Вот, пожалуйста, окончил с огличием Одесскую среднюю школу милиции. Я, Вацман, к твоему сведению, несколько лет работал оперуполномоченным в одном из РОВД. Но однажды со мной произошел крайне идиотский случай…

Холмов положил диплом на место и, сев обратно за стол, продолжил. — Крайне идиотский, Вацман. Брали мы как-то главаря шайки гастролеров-налетчиков. Известны были только ого приблизительные приметы и то, что он скрывается на квартире у своего дружка, живущего в «голубой мечте» — ну, знаешь этот погребок для номенклатуры на Пролетарском бульваре. Группу захвата возглавлял я. Вышибли, как положено, дверь, влетели в квартиру, живо уложили всех присутствующих на пол, руки за голову… Там у них как раз гулянка шла, дым коромыслом… Но брякнулись все на пол быстренько, как спелые груши с дерева, автомат — аргумент серьезный. Да… И тут из соседней комнаты выскакивает мужик, по приметам схожий с нашим бандюгой, матерится страшно и что-то пытается вытащить из кармана пиджака. И ндруг раздается резкий хлопок — ну точно выстрел…

Холмов сделал паузу и закурил. Дима немигающим взглядом смотрел на него.

— Как выяснилось потом, это всего лишь сорвало крышку с испорченной банки кабачков на антресолях — дурацкое совпадение! Ну а я машинально ка-ак врежу рукояткой пистолета этому мужику по челюсти — он сразу с копыт, аж ноги до ушей забросил. Да… А потом началось самое веселое. Оказывается, мы ворвались не к кому-нибудь, а к только что прибывшему из Киева в Одессу новому зам. начальника УВД области, который как раз отмечал новоселье. Ему же я и врезал по физиономии. Наша агентура решила над нами подшутить таким оригинальным образом. Ну, меня, естественно, сразу из органов турнули, с волчьим билетом. Пришлось податься в частные детективы… Холмов махнул рукой и снял со стены гитару.

— Ладно, это все ерунда. Продержимся. Давай-ка лучше споем!

— Давай споем! — с готовностью кивнул Дима, хлопнув ладонью по столу. Шура подстроил струны, и они грянули нестройными голосами:

Так познакомились Шура Холмов и Дима Вацман.