ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Ты сделал это нарочно! — Тори была в ярости.

Руперт радостно усмехнулся.

— В любви, как и на войне, все средства хороши! — Он был очень доволен.

Тори сжала губы.

— Поскольку между нами никакой любви не было, значит, мы, вступили на тропу войны, — проговорила она и повернулась в сторону «ягуара».

Джонатан вышел из машины. На нем были выгоревшие голубые джинсы и черная футболка, серые глаза, обычно такие выразительные, скрывались за черными солнечными очками.

— Джонатан, — мягко сказала она, отталкивая руки Руперта, — ты как раз вовремя. Руперт уезжает, можешь, если хочешь, с ним попрощаться.

— Дела, дела... — вставил Руперт. Джонатан слегка повернул голову, и Тори догадалась, что он посмотрел на Руперта — солнечные очки были непроницаемы.

— До свидания, Руперт, — сказал он безразличным тоном.

— До свидания, Джонатан, — самодовольно ответил Руперт.

Вот подонок, думала Тори, он раньше ее заметил машину Джонатана и решил разыграть эту сцену.

Он еще заплатит за это. Она улыбнулась Джонатану.

— Зайдешь на чашечку кофе?

— Конечно, — легко согласился Джонатан. — Мы не хотим задерживать вас, Монтгомери. Тори сказала, что вам надо успеть на самолет.

Руперт широко улыбнулся Тори:

— Я позвоню, как только прибуду в Лондон.

— Не трудись, — коротко ответила та, — лучше смотри шестичасовые новости.

Руперт беззаботно хохотнул.

— Она любит шутить, — сообщил он Джонатану, потом слегка ущипнул ее за локоть и сел на заднее сиденье машины, захлопнув за собой дверцу.

Тори наклонилась к открытому окну.

— Привет Памеле, — с насмешкой сказала она.

При упоминании имени женщины, которая провела с ним ночь три недели назад, он помрачнел.

— С той ночи я ее больше не видел, — неохотно проговорил он.

— Ей повезло, — бросила в ответ Тори. Руперт посмотрел на нее.

— Уверен, мы еще продолжим разговор на эту тему.

Она пожала плечами.

— Думай как хочешь, только с моей стороны все решено.

Несколько недель назад известный продюсер Стивен Джеймс предложил ей главную роль в своем новом шоу, которое он собирался поставить в Лондоне за шесть месяцев. Он выбрал ее, так как главная героиня была певицей. Тори могла сама подобрать и написать новые песни для своей роли.

Тогда она отказалась, однако была очень польщена предложением.

Руперт воспринял предложение в штыки. Здесь не пахнет деньгами, заявил он, она будет привязана к театру, играя шесть спектаклей в неделю, и один Бог знает, сколько это может продлиться.

Тори доводы Руперта не казались убедительными. Пятилетний опыт показывал, что она уже готова к переменам. Кроме того, она — наконец! — освободится от тирании Руперта раз и навсегда.

— Мы обсудим все, когда ты вернешься в Лондон, — заявил Руперт и тронул таксиста за плечо.

Когда такси скрылось, Тори, улыбаясь, повернулась к Джонатану.

— Кофе? — повторила она.

Он коротко кивнул и последовал за ней в кухню. Сев за стол, он хмуро спросил:

— Твоих родителей нет дома?

— Папа повез маму к врачу. А в чем дело? — удивленно спросила она, присаживаясь за стол. — Ты боишься оставаться со мной наедине?

— Отнюдь, — насмешливо ответил он. — Просто я звонил по пути из Рамсея, но мне ответил автоответчик. Наверное, твои родители вообще не ночевали дома, а ты занималась более интересным делом, — презрительно подчеркнул он.

То есть она развлекалась с Рупертом!

— Ты хотел что-то сообщить или позвонил из вежливости? — ядовито поинтересовалась она.

— Нет! Должен заявить... — Джонатан с шумом втянул воздух, подавив готовые вырваться слова.

Последовало неловкое молчание. Наконец Тори тяжело вздохнула:

— Я не понимаю тебя, Джонатан.

— Я тебя тоже не понимаю. — Он встал, громыхнув стулом, и уставился на нее сверху вниз. — Этот парень... Монтгомери... — Он скривился как от зубной боли. — Очевидно, у него есть на тебя какие-то права.

— Если хочешь знать, он мой менеджер! — Она вызывающе уставилась на него. Ей надоело объясняться: сначала с Рупертом, теперь — с Джонатаном.

Он хмуро улыбнулся:

— И ведь ясно, что он управляет тобой совершенно определенным образом...

Разъяренная Тори вскочила на ноги, готовая влепить ему пощечину, но Джонатан перехватил ее руку, его длинные пальцы сплелись с ее, она невольно придвинулась к нему.

Они стояли почти вплотную и сердито смотрели друг на друга.

— Посмотри на себя: глаза сверкают, лицо злое, так и хочется самому с тобой управиться! — процедил он сквозь зубы.

— Попробуй, — проворчала Тори.

Другой рукой он прижал ее к себе так, что у нее перехватило дыхание.

Запах Джонатана сводил ее с ума. Она хотела его. Но чего добивался он? Мимолетного флирта или чего-то серьезного?

Не будь дурой, Тори, сказал ей внутренний голос. Джонатан — обычный мужчина со своими проблемами, которые в данный момент вытеснили из его сердца все остальные чувства.

Ласкающим жестом он приподнял ей подбородок и коснулся губами ее гy6. Поцелуй становился все более страстным, и Тори хотела только одного: чтобы этот момент продолжался вечно.

Она вздрогнула и прижалась к Джонатану, когда его ладонь скользнула под футболку и он, обхватив длинными пальцами грудь, начал поглаживать возбужденный сосок. Тори застонала, у нее дрожали ноги и кружилась голова, она почувствовала, как его губы приникли к ее телу.

Ей еще не доводилось испытывать ничего подобного.

Его губы завладели кончиком ее языка, покусывая его, и Тори почувствовала, что вот-вот взорвется от переполнявших ее чувств.

— Джонатан, я... — она не успела закончить фразу, как он резко отстранил ее от себя. Тихонько выругавшись, он провел рукой по растрепанным волосам.

— Мне послышался шум машины, — сказал он, отвечая на ее немой вопрос. — Должно быть, твои родители приехали.

Тори ничего не слышала. Похоже, он не слишком был поглощен страстью, если сразу насторожился от постороннего звука.

— Иди к себе в комнату и, пока не вошли родители, надень что-нибудь другое, чтобы не было так заметно, — коротко скомандовал он, взглядом указывая ей на грудь.

Тори взглянула вниз: груди под футболкой напряглись, возбужденные соски торчали.

Джонатан решительно взял ее за плечи и повернул к холлу.

— Иди же, а я тем временем займу разговором твоих родителей.

Тори неверным шагом покинула кухню и, поднявшись по лестнице, вошла в свою спальню. Она слышала, как пришли родители и как они удивились, обнаружив в кухне одного Джонатана

Она подошла к кровати и рухнула на нее ничком. Она влюбилась в Джонатана Макгвайра!

Много глупостей наделала ты в своей жизни, Тори Бьюкенен, но эта выходка — твой шедевр!

Она слышала бормотание голосов в кухне — Джонатан беседовал с родителями. И с каким лицом она сейчас спустится вниз?

Но и наверху оставаться нельзя. Должно быть, родителям уже кажется странным, что она бросила гостя на кухне, хотя Джонатан наверняка придумает какое-нибудь вразумительное объяснение.

Как она посмотрит Джонатану в глаза? После того, как страстно стонала в его объятиях.

Но ведь он не знает, что она его любит.

Конечно! И она никогда ему этого не скажет. Ведь он уверен, что они с Рупертом любовники. Может, он просто отомстил?

Тори надела свободную джинсовую блузку. Ничего ему не нужно знать, потому что он ее не любит. Он скоро уедет, а она сама справится со своей непрошеной любовью.

Подходя к кухне, она услышала оживленный разговор и смех.

— Все в порядке, дочка? — спросил отец, когда она показалась в дверях. Родители и Джонатан расположились за кухонным столом, перед ними стояли чашки с горячим кофе. — Ты не обожглась?

Тори отрицательно покачала головой и бросила на Джонатана вопросительный взгляд. Джонатан встал и подошел к ней.

— Ты уверена? — спросил он. — Кофе был очень горячим, когда ты пролила его на себя, — добавил он.

Ах вот оно что! Хорошее объяснение.

— Все в порядке, — решительно сказала она и, не глядя на Джонатана, прошла мимо него к столу. — Что сказал доктор, мама?

У нее тряслись ноги и горело лицо. Избегая взгляда Джонатана, она чувствовала, что он не спускает с нее глаз. Она постаралась взять себя в руки и сделать вид, что все в порядке.

— Хорошо, — ответила мать. — Жаль только, что я не могу нормально двигаться. — Она горько усмехнулась. — Ничего, дочка, доктор уверил, что к понедельнику, когда ты поедешь, все будет гораздо лучше.

— Ты уезжаешь? — эхом отозвался Джонатан.

Тори бросила на него взгляд и тут же пожалела: при виде его расстроенного лица сердце у нее чуть не выскочило из груди, бешено забившись.

— Но мама же сказала, — ответила она, насмешливо кивнув головой.

Джонатан, прищурившись, смотрел на нее. Тори потребовалась вся сила воли, чтобы выдержать его взгляд.

Джонатан резко втянул в себя воздух.

— Спасибо за гостеприимство, — коротко проговорил он, — я, пожалуй, пойду. Купил кое-какие продукты, надо положить в холодильник.

Пятнадцать минут назад его это не беспокоило, подумала Тори.

— Ты проводишь меня до машины? — спросил ее Джонатан.

С какой стати она должна его провожать!

— Да, конечно. — Она постаралась не обращать внимания на многозначительное переглядывание родителей. Идя к «ягуару», она чувствовала спиной жар тела Джонатана, следовавшего вплотную за ней.

Возле машины она повернулась и уставилась на третью пуговицу его рубашки, которую так недавно лихорадочно расстегивала.

— Тори, — прервал он молчание, слегка касаясь рукой ее щеки, — послушай... я не собираюсь обижать тебя...

Если бы он только знал, что происходит с ней от одного его присутствия!

— Ты меня не обижаешь. — Она изобразила ослепительную улыбку, по-прежнему не глядя ему в глаза.

— Тогда почему... — Он прервал себя. — Тори, нам надо поговорить.

— Мы разговариваем, — возразила она, изо всех сил желая, чтобы он ушел.

Должно быть, у нее действительно есть актерский талант. Ведь может же она стоять перед ним как ни в чем не бывало, хотя на самом деле ей хочется убежать к себе в комнату и там молча зализывать душевные раны!

— Я имею в виду не необходимую вежливость, а действительно серьезный разговор. — Джонатан слегка повысил голос.

Ей удалось поднять взгляд до уровня его подбородка.

— В другой раз, Джонатан. — Она сделала небрежный жест рукой.

— Ты...

— Ты говорил, что торопишься положить продукты в холодильник.

— Это был обычный предлог, чтобы поговорить с тобой наедине, и ты это прекрасно знаешь.

— Я знаю? — Она удивленно подняла брови. — Ну, раз ты так говоришь...

Он резко вздохнул:

— Ты нарочно перевираешь мои слова.

— А ты видишь бурю в стакане воды, — взорвалась она, глядя ему прямо в глаза. — Ситуация вышла из-под контроля, да? Я права? — Она помолчала. — Это бывает, и нечего раздувать историю.

— Бывает? — повторил он с отвращением. — Бывает, но не со мной! Если бы твои родители не вернулись, ты отдалась бы мне прямо на полу в кухне!

Действительно! При одной мысли об этом у нее по спине прошла теплая волна желания.

— Согласна, получилось неловко, — холодно кивнула она, чтобы спрятать эмоции. — Но ведь вселенской катастрофы не произошло, верно?

Что касается ее, лучше бы она ему отдалась! Тогда грозящую разлуку можно было бы скрасить воспоминаниями.

Это был бы ее первый опыт интимных отношений. Она воспитывалась в семье, где случайные связи не приветствовались, и ей с детства внушали, что физическая близость должна быть результатом глубокой любви. В последние пять лет они с Рупертом тесно общались, но она никогда и не помышляла стать его бабочкой на час — у него и так не было отбоя от женщин.

Джонатан, конечно, этому не поверит, хотя, если бы между ними произошло все до конца, у него не осталось бы сомнений, что она девственница.

Может быть, и хорошо, что между ними не было секса. Иначе они разговаривали бы сейчас по-другому.

— Не думай больше об этом, Джонатан, — небрежно заметила она. — Эмоции вышли из-под контроля, только и всего. Мы были в ярости, — подвела она почти правдивый итог.

— Наверное, ты права, — согласился он, — забудем! — Он открыл дверцу, сел за руль и включил зажигание, тут же включилось радио. — Глупо, — пробормотал он, выключая музыку. — Увидимся. — И он хлопнул дверцей.

Тори подождала, пока он скроется за поворотом, и даже помахала ему вслед.

Оставшись одна, она прижала ледяные ладони к пылающим щекам и разрешила себе поплакать. Кажется, она окончательно разрушила свою личную жизнь.