"Грешная любовь" - читать интересную книгу автора (Медейрос Тереза)

Глава 7

Задумка Катрионы удалась на славу. Возмущенный крик Элис переполошил всех домашних. Одним из первых прибежал снизу, с кухонным топором в руке, младший слуга, вообразивший, будто в доме совершается убийство. Когда граф и графиня, оба в смятых ночных рубахах, потрясенные неожиданным переполохом, спотыкаясь, переступили порог спальни Катрионы, в комнате уже толпились свыше дюжины слуг. Все примчавшиеся на шум обитатели дома стояли, тесно сгрудившись, и с молчаливым изумлением взирали на кровать.

Катриона полагала, что ее постельная сцена с Саймоном со стороны выглядела весьма убедительной. Особенно удачно вышло, что и ее волосы в совершенном беспорядке, и щеки раскраснелись от стыда и долгих жарких ласк, которыми совсем недавно так щедро награждал ее возлюбленный. Но странный паралич лишил ее возможности сделать хотя бы малейшее движение. Наверное, она так бы и лежала в оцепенении до конца дней своих, если бы не Уэскотт. Он обнял Катриону за плечи, не обращая особого внимания на собравшихся людей, пододвинул ее на подушку, словно обращался с манекеном, а потом нежно прикоснулся губами к ее волосам.

— Ах, вот это кто! — выдохнула ошеломленная Элис. Она вихрем подскочила к Саймону, грозно выставив на него палец, и ее шифоновый пеньюар кремового цвета широкими складками обвился вокруг ее тела. — Я знаю, кто вы такой!

Уэскотт одарил ее приятной улыбкой:

— Могли бы знать еще лучше, если бы несколько лет назад нам не помешали познакомиться поближе.

Лицо дядюшки Росса побагровело. Он вытаращил глаза, словно мог в эту самую минуту упасть замертво от апоплексического удара прямо на пол в спальне Катрионы. Вид его был бы невыносимо ужасен для всех присутствующих, если бы не кисточка ночного колпака, забавно подскакивающая у его лица, когда он, наконец, прорычал, сотрясаясь от негодования:

— Что все это означает, мисс Катриона? Кто, черт возьми, этот человек? Что он делает в твоей постели?

Катриона не представляла себе, до какой степени ей будет больно видеть, с каким гневом и огорчением дядя Росс воспринимает ее ужасный проступок. Слышать обвинения графа было для нее намного тяжелее, нежели выносить брань Элис, нередко обзывавшей двоюродную сестру шотландской дикаркой, беспородной и невоспитанной. Даже демонстративные вздохи тетушки Маргарет, недовольной состоянием прически племянницы, из-за которого служанке приходилось слишком долго приводить в порядок ее непокорные волосы, никогда до такой степени не задевали Катриону. Даже насмешливое хмыканье лакея, когда она пыталась поднимать горох с тарелки ножом, а не специально положенной рядом вилкой с двумя зубцами, она пережила с меньшей обидой. Когда она увидела, какое впечатление на дядю произвела ее постельная сцена с Саймоном, Катрионе захотелось лишь одного — зарыться с головой под одеяло и умереть от стыда.

Но тут она вспомнила, чем рискует закончиться весь ее план, если их спектакль сейчас не сработает.

Освободившись из рук Саймона и стараясь сделать это максимально естественно и с достоинством, Катриона выскользнула из постели, завернувшись в простыню в стиле греческой богини, облаченной в тогу. Заметив, что тетушка Маргарет не падает в обморок, Катриона сделала вывод: одеял на постели хватает и для того, чтобы прикрыть обнаженное тело Саймона.

— Гордо выпятив подбородок, она посмотрела прямо в глаза дядюшке и с вызовом заявила:

— Это Саймон Уэскотт, он мой любовник. Слуги ахнули разом.

— Боже мой! — воскликнула тетушка и покачнулась. Молоденькая горничная тут же бросилась поддержать ее.

Услышав ласковый шепот Саймона, Катриона поняла, что он тоже поднялся с кровати и стоит у нее за спиной.

— Ангел мой, так бы оно все и получилось, если бы они пришли хотя бы на пару минут позже.

Ощутив на плечах крепкие ладони Уэскотта, Катриона залилась краской и лишь надеялась, что присутствующие расценят ее румянец как признак торжества и гордости.

— Уйдите отсюда, — рявкнул граф.

В первое мгновение Катрионе показалось, что дядя решил с позором выгнать ее с Саймоном. Совсем как Адама и Еву, изгнанных нагими из райского сада. Но затем до нее дошло, что приказание адресовано столпившимся в спальне слугам.

Однако те продолжали стоять, застыв от изумления, пока граф Росс не закричал:

— Вон! Немедленно займитесь делом и не вздумайте хотя бы словечко проронить где-нибудь о том, что видели. Иначе выгоню без оплаты и рекомендаций!

Испуганно втянув головы в плечи и стараясь не смотреть на хозяина, слуги молча вышли из спальни. Катриона подумала, что, несмотря на все угрозы дяди, слух о ее грехопадении уже к вечеру разнесется по Лондону. Хорошо известно, что крайне трудно воспрепятствовать появлению сплетен и практически невозможно их погасить. Сплетни мгновенно передаются из уст в уста, обрастая новыми подробностями, их обсуждают на кухнях и приукрашивают на крылечках всех домов города и его окрестностей.

Граф молча смерил Саймона взглядом, тяжело дыша сквозь раздувающиеся от гнева ноздри, словно разъяренный бык перед нападением. Уэскотт лениво улыбался, глядя на старика, и держался довольно самоуверенно для человека, на котором не было ничего, кроме одеяла, обернутого вокруг талии вроде набедренной повязки. Раздосадованная Катриона подумала, что Саймон имеет немалый опыт подобного противостояния с разгневанными отцами и ревнивыми супругами-рогоносцами.

Дядя Росс перевел негодующий взгляд в ее сторону: — Как ты могла допустить такое? И это после того, как я принял тебя в свой дом и обращался с тобой как с родной дочерью! Как ты посмела опозорить меня и свою тетушку, тайком приведя сюда этого… этого… — граф махнул рукой в сторону Саймона, так и не найдя подходящего обидного слова, — этого чужака в наш дом, в твою постель?

Катриона молчала, не зная, что ответить. Зато Саймон отреагировал очень быстро и заявил, продолжая нежно поглаживать девичьи плечи:

— Как вы двое можете осуждать наши чувства, вы, кто уже забыл, как спят вместе в одной кровати!

Пылающее лицо графа покрылось пятнами, а тетушка схватилась за сердце и с отчаянием воскликнула:

— Да как же можно такое говорить!

Саймон учтиво улыбнулся и подмигнул старушке:

— Простите, миледи, мое несогласие, но хотя бы пару раз это случалось и в вашей жизни. А иначе, откуда бы взяться Джорджине и Альберте?

— Элис, — прошипела двоюродная сестра Катрионы. — Меня зовут Элис. Кстати, я совсем не понимаю, папа, что вас так удивило. Вы же сами всегда говорили, что мать Катрионы обычная шотландская проститутка, которая вначале совратила моего дядю Дэйви, а потом заставила жениться на ней. Дядю Дэйви и убили из-за нее. — Элис насмешливо фыркнула. — Да, при такой матери неудивительно, что и эта нахалка выросла настоящей проституткой.

Перед мысленным взором Катрионы промелькнули любящая улыбка, и радостные глаза ее покойной матери. Невольно для себя она шагнула к Элис, сжимая кулаки:

— И это ты мне такое говоришь? Вспомни лучше о своих похождениях.

Саймон удержал Катриону за плечо и вновь привлек ее к себе. Все так же улыбаясь, он заговорил, но теперь его голос звучал громко и резко. Казалось, Уэскотт не произносил слова, а хлестал ими, словно плеткой:

— На твоем месте, Абигайль, я бы десять раз подумал, как обращаться к моей невесте.

Катриона бросила на него изумленный взгляд. Впервые она подумала, что Саймон может быть очень опасным. Возможно, опаснее Эддингема.

— Твоей невесте? — повторила Элис, становясь белее надетого на ней пеньюара.

— Твоей невесте? — проревел дядя Росс.

— Боже милостивый, — едва вымолвила тетя Маргарет и тут же опустилась в стоящее рядом кресло, прижимая свой неизменный носовой платок к трясущимся губам.

Саймон поклонился графу с примирительным видом:

— Смею надеяться, вы простите мне мою дерзость, милорд. Но когда я впервые заметил вашу племянницу на балу, я понял сразу — это единственная девушка в целом мире для меня. Катриона затмила всех других женщин.

Графа ничуть не тронуло прозвучавшее заявление, и он продолжал сердито смотреть на стоящую перед ним пару. Саймон решительно повернул Катриону лицом к себе. С необычайной нежностью, сжимая и поглаживая девичьи руки, он ласково посмотрел ей в глаза.

— Я просто влюбился в ее мужественный характер, ее силу духа, ее особенную красоту. После встречи с Катрионой мне уже не нужна ни одна другая. Признаюсь, я не идеален. Более правильный мужчина на моем месте воздержался бы от попыток насладиться ее очарованием. Однако мое желание было таким сильным и нестерпимым, что ни Бог, ни дьявол не могли бы помешать мне, овладеть ею.

Сверкающие изумрудом глаза Саймона уже не выглядели такими дерзкими и насмешливыми, в них пылала неподдельная любовь. Элис стояла в полной растерянности, а шокированная происходящим тетя Маргарет принялась тут же обмахиваться кружевным платочком, словно веером.

Когда же Саймон опустился на одно колено перед Катрионой и страстным поцелуем прижался губами к ее руке, названая невеста тоже пришла в совершенное замешательство. Уэскотт поднял голову и посмотрел ей в лицо с самым серьезным и умоляющим выражением.

— Мне остается лишь молить Господа, чтобы она простила меня. Да, я жестоко воспользовался ее доверием и добродетелью. Однако теперь я мечтаю, чтобы мне позволили искупить вину, чтобы Катриона согласилась войти в мою жизнь и принять мое имя.

Удивлению Катрионы не было предела. В мечтах она давно представляла себе сцену такого признания в любви, но сейчас ей даже захотелось попросить Элис ущипнуть ее. Не верилось, что это не сонное видение.

В глубине души Катриону терзали серьезные сомнения в искренности слов Саймона, но ее сердце страстно желало поверить всему услышанному.

Поверить означало ступить на дорогу безумия и… несчастья.

Разыгранная Уэскоттом сцена если чего и стоила, то бурных аплодисментов и восторженных криков «браво». Надо признать, этот парень кое-чему научился за годы, проведенные за кулисами театра. Возможно, мальчишкой он лишь помогал в разных театральных эффектах за сценой или подавал цветные юбочки для занятых в спектакле танцовщиц. Но у повзрослевшего Саймона был явно выраженный талант настоящего артиста. Пожалуй, он неплохо бы смотрелся на подмостках королевского театра «Друри-Лейн» даже на фоне Джона Кембла и Сары Сиддонс.

Думая так, Катриона внимательно изучала Саймона и вовсе не готовилась упасть ему в распахнутые объятия, всхлипывая от радости и признательности. Почувствовав это отношение, Уэскотт окинул ее пристальным взглядом:

— Так что же ты скажешь мне в ответ, моя дорогая Кити? Ты окажешь мне честь стать моей женой?

— Кити? — фыркнула Элис и закатила глаза. — Когда я назвала ее таким именем, она в отместку подкинула мне в постель мышь из амбара.

Подавив сильное желание нагрубить обоим любителям неприятного для нее имени, Катриона чинно промолвила:

— Хорошо, поскольку вы столь любезно и учтиво все объяснили, сэр, полагаю, у меня нет иного выбора. Я принимаю ваше предложение и готова стать вашей женой.

Услышав эти слова, Саймон встал и заключил Катриону в пылкие объятия, рискуя при этом уронить на пол простыню и одеяло, служившие им вместо одежды.

Элис сердито топнула изящной ножкой:

— Но это будет нечестно, папа! Первой Уэскотт скомпрометировал меня! Он должен жениться на мне!

— Да пусть меня лучше повесят в Ньюгейтской тюрьме, — шепнул Саймон на ухо Катрионе.

— Боже правый, сударь! — вновь закричал дядя Росс, в изумлении глядя на Уэскотта. — Да скольких же дам из нашего семейства, вы успели соблазнить?

— Ну, я еще не пообщался с прелестной Джорджиной. — Отпустив руки Катрионы, Саймон одарил хищной улыбкой победителя хозяйку дома. — Также не имел еще удовольствия побыть наедине с вашей очаровательной супругой.

Графиня, не сдержавшись, прыснула в свой платочек. Дядя Росс, напротив, не оценил шутки новоявленного жениха и выкрикнул:

— И не будешь иметь, пока я жив!

Метнув в сторону супруги укоризненный взгляд, граф решительно подошел к Катрионе и высвободил ее руки из рук Саймона. Горячие потные ладони дяди были так не похожи на прохладное сухое пожатие рук Уэскотта. Никогда еще граф не прикасался к племяннице, открыто проявляя при этом какое-то чувство привязанности.

— Дитя мое, ты уверена, что хочешь этого? — Дядя беспокойно вглядывался в ее лицо, и казалось, он способен прочитать мысли. — Если нет, то я лучше отправлю тебя за границу, пока не уляжется весь этот скандал. — Затем граф с явным усилием проглотил подступивший к горлу комок. — В случае же возможных… осложнений мы можем найти для младенца приличную семью где-нибудь в сельской местности. Тебе не придется никогда заботиться о нем, и он никогда не будет напоминать тебе об этой ужасной ночи. Ты сможешь и дальше жить в моем доме столько, сколько захочешь. Я не буду принуждать тебя выходить за этого подлеца или какого-либо другого мужчину, если ты этого сама не пожелаешь.

Катриона смогла выдержать суровое недовольство дяди и чувство стыда. Однако неожиданно высказанные графом слова искреннего сострадания взволновали ее до глубины души. Катриона заморгала, от выступивших слез все расплылось у нее перед глазами.

— Как раз этого я хочу, дядя Росс.

Она украдкой глянула в сторону Саймона. Тот внимательно смотрел на нее с каким-то неестественно невозмутимым выражением лица. Надеясь, что убежденность ее слов Уэскотт расценит как умелую актерскую игру, под стать его собственной, Катриона заявила:

— Он — единственный мужчина, который мне нужен в моей жизни.

По-прежнему сжимая руки племянницы, граф метнул в сторону Саймона убийственный взгляд:

— В таком случае, видит Бог, этот мужчина будет твоим.

Дядюшка Росс сдержал свое слово. В тот же день сразу после обеда Саймон и Катриона уже готовились к поездке в деревушку Гретна-Грин. Для этого граф выделил им скромную карету. Когда весть о неожиданной свадьбе разнеслась по всему дому, слуги принялись живо обсуждать это волнующее событие. Двух лакеев послали за одеждой Саймона в квартиру, которую он снимал на Пиккадилли. Можно было предположить, что после их визита скандальная новость разнесется по всему Лондону, богато приукрашенная трогательными подробностями о том, как внимателен будущий жених к своей невесте и каким обожающим взглядом она то и дело поглядывает на своего красавчика.

— Итак, где же мои деньги, дорогая? Ты сумела убедить дядюшку выдать их тебе? — прошептал Саймон, прикладывая к губам затянутую в перчатку руку Катрионы. Они стояли рядом на дорожке, посыпанной битыми ракушками, и наблюдали за конюхами, которые уже заканчивали впрягать в карету пару красивых лошадей серой масти.

— Вы хотите сказать, наши деньги, — с нежностью в голосе поправила Катриона, очаровательно взмахивая пушистыми ресницами.

— Ну, хорошо. В таком случае, где моя половина наших денег?

— Всему свое время, любовь моя.

Высвободив свою руку, Катриона одарила его сияющей улыбкой и легонько хлопнула Саймона по жилету. Наблюдавшие за ними издалека служанки одобрительно заулыбались.

— Всему свое время.

Уэскотт недовольно прищурился, но Катриона уже отвернулась и смотрела за тем, как слуга закрепляет их большой дорожный сундук на просторной багажной площадке позади кареты. Она не могла приказать служанкам собрать в дорогу все ее имущество. Люди должны были поверить, что Катриона вернется в поместье дядюшки сразу после счастливого медового месяца, проведенного в объятиях жениха и в постели с ним. Никому из домашних и в голову не могло прийти, что видят они ее, быть может, в последний раз.

Катриона посмотрела через плечо на широкие окна и обветренные серые камни особняка, который последние десять лет был ее домом. К своему удивлению, она почувствовала, как сердце вдруг сжалось из-за внезапной сильной боли сожаления. Быть может, ее отцу довелось испытать такое же чувство, когда он совершал свой ночной побег, расставаясь с этим домом навсегда. Однако у ее бедного отца даже не было возможности попрощаться с родными.

Из-за угла дома показались идущие медленным шагом Элис и тетя Маргарет. На лице кузины было такое кислое выражение, словно она только что отхлебнула испорченных сливок.

— Если хочешь знать мое мнение, мама, то это даже здорово, что мы наконец-то избавимся от этой маленькой проститутки.

Элис уже сменила свой элегантный пеньюар на прогулочное платье ярко-желтого цвета. С собой она прихватила зонтик того же цвета, отчего ее осунувшееся лицо выглядело еще более болезненным.

— Я надеюсь, что теперь, когда она не сможет больше порочить наше доброе имя своими мерзкими делами, я смогу наконец-то подыскать себе достойную партию.

— Говорят, маркиз де Сад подыскивает себе очередную невесту, чтобы та составила ему компанию в его сумасшедшем доме, — наклонившись к уху Катрионы, зашептал Саймон, намекая на скандально известного автора романов «Жюстина» и «Жюльетта».

Едва удержавшись от улыбки, Катриона прошептала в ответ:

— По-моему, для темперамента Элис он чересчур уравновешенная личность.

Послышался стук копыт, и они оба повернулись. Катриона ожидала увидеть слуг, возвращающихся из Лондона с багажом Саймона, или Джорджину с мужем, подъезжающих в элегантном экипаже, чтобы попрощаться с ней. Однако на дороге показался одинокий всадник. Он мчался по дубовой аллее, оглашая окрестности громким топотом, и гнал лошадь таким быстрым аллюром, словно его преследовала целая свора адских гончих.

Первой узнала всадника Элис, смотревшая на его приближение из-под зонтика.

— Посмотри, мама! Это Эддингем! Я точно знала, что он образумится и станет упрашивать меня снова быть с ним!

Неосознанно для себя Катриона придвинулась ближе к Саймону. Наездник резко натянул поводья, и его огромная гнедая лошадь остановилась. Загнанное животное била сильная дрожь, покрытые пеной бока вздымались от тяжелого дыхания.

Едва только Эддингем соскочил с седла, Элис тут же устремилась к нему, игриво помахивая зонтиком от солнца:

— Я знала, дорогой, что ты вернешься ко мне! Наверное, терзаешься в догадках, готова ли я тебя простить. Если ты и впрямь раскаиваешься в том, как был несправедлив ко мне, то, вероятно, через какое-то время я смогу…

Элис умолкла на полуслове, радостное оживление на ее лице сменилось гримасой разочарования, так как Эддингем быстро проследовал мимо, не обращая на нее ни малейшего внимания.

Маркиз решительно направлялся к стоящим поодаль Катрионе и Саймону, сердито постукивая рукоятью кнута по ладони. В такт ударам нервно дергались желваки на его скулах.

Остановившись перед парой, Эддингем указующим жестом наставил палец на Саймона с самым грозным видом:

— Эй, ты!

— Не обращала внимания, как часто люди приветствуют тебя таким способом? — уголком рта прошептала Катриона.

Саймон пожал плечами:

— Ну что я могу сказать? Наверное, так на них действует мое ослепительное очарование.

Улыбнувшись маркизу, Уэскотт приветствовал его:

— Здорово, Эд. Я смотрю, ты прямо загнал лошадь, чтобы успеть поздравить меня и мою невесту?

— Твою невесту? — прошипел маркиз, с большим трудом выдавливая из себя последнее слово. — Выходит, слухи не врут? — Он повернулся к Катрионе: — Покидая вас на прошлой неделе, я полагал, что мы очень хорошо поняли друг друга.

В ответ на негодующие слова Эддингема Катриона лишь окинула его холодным взглядом:

— О, милорд, я совершенно правильно поняла вас. Вы очень откровенно дали понять о своих намерениях.

Саймон приложил руку к сердцу.

— Ну, дорогая, что же ты не сказала мне о существовании такого соперника?

— Дорогой, у меня и в мыслях не было, что ты такой ревнивый. Но тебе вовсе не стоит беспокоиться. Лорд Эддингем твои соперник лишь в вопросе моего приданого. Чувства здесь ни при чем.

Уэскотт обнял Катриону за плечи и одарил маркиза любезной улыбкой:

— Я уверен, что лишь девичья стеснительность помешала Катрионе сообщить, что она уже помолвлена. Со мной.

Легким движением Саймон взял невесту за подбородок и нежно поцеловал в губы. Этим поцелуем Уэскотт так явно пометил свою территорию, что напомнил Катрионе одного из дурно воспитанных спаниелей тетушки Маргарет, который иногда пускал струйки прямо ей на башмак. Катриона затаила дыхание и на мгновение почувствовала, что по-настоящему принадлежит Саймону.

Лицо Эддингема настолько помрачнело, что Катриона могла бы проникнуться сочувствием к неудачливому претенденту на ее руку, если бы не знала наверняка о подлинных чувствах маркиза.

— Это неправда, так ведь? — обратился он к Катрионе требовательным тоном. — Вы, несомненно, знаете о небезызвестной репутации Уэскотта. Еще бы, этот человек был близок с половиной женщин Лондона! Признайтесь, вы же не собираетесь всерьез выходить за этого… этого… — маркиз презрительно скривил губы, — бастарда?

Большинство мужчин на подобное оскорбление отреагировали бы соответствующим образом, как если бы это были вовсе не унизительные слова, а хлесткий удар стеком прямо по лицу. Однако Саймон ответил, лишь улыбаясь с самым угрожающим видом:

— Смею уверить, Катрионе хорошо известны некоторые изъяны моего характера. Равно как и обстоятельства моего появления на свет. И у нас с ней общее желание — избавить от подобной судьбы нашего первенца. Вот почему мы сейчас так спешим в Гретна-Грин.

Шокирующий намек Саймона на интимные отношения с Катрионой больно ударил по самолюбию маркиза. Эддингем побледнел и отступил на шаг. Взгляд, которым он окинул Катриону, выражал крайнюю степень презрения.

— Вы двое под стать друг другу. Надеюсь, на том свете гореть вам обоим в адском огне.

Маркиз повернулся, чтобы уйти, но остановился. На его губах заиграла злобная ухмылка.

— Кстати, мисс Кинкейд, если во время вашего свадебного путешествия встретите кого-нибудь из вашей шотландской родни, непременно передавайте от меня привет.

Эддингем резко повернулся, сверкнув начищенными сапогами, и быстро пошел мимо тети Маргарет и расстроенной Элис, словно их и не было вовсе. Вскочив в седло, он вонзил шпоры в бока лошади с такой силой, что Катриона вздрогнула от жалости к бедному животному.

— Приятный человек, — пробормотал Саймон. — Стал намного любезнее, чем раньше.

Они наблюдали, как Эддингем поскакал галопом прямо по аккуратной лужайке дяди Росса. Тяжелый мерин вырывал подковами большие куски дерна, оставляя за собой отчетливые следы. Катриона вздохнула:

— Кого же ты еще совратил, Саймон? Уж не сестру ли самого маркиза? А может, тетю его служанки? Или племянницу троюродной сестры?

Но Уэскотт был непривычно серьезно настроен.

— Он считает, что я соблазнил его невесту. Хочешь — верь, хочешь — нет, но мы с ней не сделали ничего предосудительного. Всего лишь безобидная болтовня с легким флиртом. Это было почти три года назад в «Олмаке». Я оказался рядом, когда она случайно обронила перчатку. Она тогда по-настоящему была влюблена в Эддингема и собиралась стать его женой. Но всего через несколько дней после того, как маркиз стал свидетелем нашего разговора, произошло несчастье. Во время верховой прогулки в Гайд-парке лошадь этой девушки споткнулась, бедняжка выпала из седла и сломала шею.

Холодок пробежал по спине Катрионы, и ей стало очень неуютно, несмотря на теплое весеннее солнце.

— Какая трагедия! А к ее смерти не может быть как-то причастен Эддингем?

— У меня были такие подозрения, но никаких прямых доказательств я найти не смог. — В голосе Уэскотта послышалась легкая горечь утраты. — К тому же, кто бы стал принимать всерьез нелепые обвинения незаконнорожденного субъекта? Куда более весомыми сочли объяснения этого высокопоставленного джентльмена.

Уловив краем глаза, беспокойство на лице Катрионы, Саймон ободряющим жестом обнял ее за плечи.

— Не беспокойся, любовь моя, — промолвил он. Однако эти так легко произнесенные нежные слова обожгли ее сильнее, чем недавние оскорбления маркиза. — Маркиз не может сделать нам ничего плохого.

Катриона посмотрела на едва заметную фигуру удаляющегося Эддингема, и ее сердце сжалось от страха. Однако разубедить сейчас Саймона в том, что он ошибается в своем оптимизме, было решительно невозможно. Ей совершенно не хотелось провожать взглядом и Уэскотта, когда он, оценив серьезность ситуации, сочтет за благо для себя исчезнуть из ее жизни.