"Перо на Луне" - читать интересную книгу автора (Уитни Филлис)

2

Мой самолет вылетел из аэропорта Кеннеди. Учитывая мое возбужденно-тревожное состояние, не удивительно, что полет казался мне бесконечным. Пока самолет покрывал милю за милей, я могла только дремать и стараться не думать о том, что ожидает меня впереди.

За прошедшее время я обменялась с миссис Ариес парой писем и телефонных звонков и познакомилась с дорогой бумагой для писем, с оттиском РАДБУРН-ХАУС на самом верху. Ее репутация была, конечно же, очень высока. Я узнала, что она вдова, а семье ее мужа когда-то принадлежала известная типография в Ванкувере. Ее девичья фамилия значилась как Радбурн — значит, она живет в своем родовом доме.

Без сомнения, она происходила из богатой и респектабельной семьи. Все это придавало мне уверенности, несмотря на постоянные предупреждения, что та девочка едва ли моя пропавшая дочка. А о самой девочке мне было известно не больше, чем в день звонка. Я до сих пор не знала даже ее имени. Миссис Ариес не хотела ничего обсуждать, пока мы не окажемся лицом к лицу, но выразила одну тревожащую просьбу.

— Будет лучше, если вы не станете пользоваться здесь своим именем, миссис Блейк. Может, вам снова послужит девичья фамилия?

Меня зовут Дженнифер Блейк, но друзья зовут Дженни, и в результате я ответила ей, что представлюсь как Дженни Торн.

Когда мы приземлились в Сиэтле, уже начало вечереть, и у меня оказалось ровно столько времени, сколько нужно, чтобы пересесть на маленький самолет и за полчаса перелететь в Викторию. Мы полетели над водной гладью, усеянной лесистыми островами. Они показались бы интересными, если бы мне удалось унять тревожные мысли, а сердце перестало проваливаться в желудок.

По телефону миссис Ариес мне сказала, что пришлет за мной машину. И правда, в маленьком здании местного аэропорта меня ожидал темноволосый мускулистый мужчина лет тридцати. Он подошел ко мне, чтобы узнать, не я ли миссис Торн. У него были впечатляющие усы, свисающие по бокам, как у пирата, но глаза скрывались за темными дымчатыми очками. Серая форменная одежда и шоферское кепи. У него были обходительные манеры, хотя и излишне подчеркнутые. Я испытала странное чувство, что он лишь играл роль шофера. Он коснулся своего кепи, сообщил, что его зовут Кирк, и, умело подхватив мои сумки, повел меня на улицу.

Сентябрьский воздух оказался удивительно чистым и свежим. Окрестности аэропорта покрывали заросли цветистых растений и изумрудно-зеленые лужайки. На западе виднелись горы острова Ванкувер, а на востоке — острова Галф.

— Садитесь, миссис Торн, — показал Кирк на старый "мерседес" серого цвета, который наверняка можно было считать антиквариатом. Раз или два он бросал на меня прямые взгляды, что явно не входило в его роль. Он начал вызывать у меня любопытство.

— И давно вы у миссис Ариес? — поинтересовалась я, когда Кирк открыл для меня дверцу машины.

— Достаточно давно, — таинственно ответил он.

Видимо, у меня на лице отразилось удивление, поскольку он усмехнулся и снова коснулся своего кепи.

— Извините, мэм. В действительности, я не очень давно работаю. Всего около шести недель, так что я еще осваиваюсь, — извинился он, хотя и не совсем искренно.

Его манеры граничили с дерзостью, но все равно оставались обаятельными. Добродушно-шутливыми.

— Безработный актер? — предположила я.

Он было засмеялся, но тут же одернул себя.

— "Совсем холодно", миссис Торн. Но я — опытный водитель, а это все, что требуется мистеру Диллоу.

Он подождал, пока я сяду на заднее сидение, и пока я устраивалась на роскошных кожаных подушках, он обошел машину и поставил мои сумки в багажник.

Качественное шоссе пересекало Викторию насквозь, и мы влились в поток движущихся машин — люди возвращались с работы домой, в пригород. Время от времени за окнами мелькали пихтовые и кедровые рощицы, и у меня появилось чувство, что я приехала в северный край. Аэропорт окружали фермы — подсобные хозяйства, продававшие урожай в городе.

Вероятно, Кирку многое известно о доме, куда я направлялась. Я попыталась расспросить его.

— Я в Виктории впервые и ничего не знаю о Радбурн-Хаусе. Кто такой мистер Диллоу?

Шофер с готовностью ответил.

— Он заправляет всем в доме и, думаю, служит семье уже много лет. Он — больше чем дворецкий. Он — секретарь, эконом и иногда даже за врача — вот кто такой Элберт Диллоу. С тех пор, как у миссис Ариес был удар, он занимается абсолютно всем.

Я не знала, что она перенесла инсульт. По телефону Коринтея Ариес казалась очень энергичной и деятельной.

— Но она ведь оправилась?

— В каком-то смысле, да, я думаю. Я не часто вижу ее, только если надо ее куда-то отвезти. Кажется, она очень сильная женщина, несмотря на инвалидное кресло.

— А кто еще есть в семье? — поинтересовалась я.

Он явно не возражал против моих вопросов, поскольку ответил, не отрывая глаз от дороги.

— Кажется, остался только один родственник. Он младший брат миссис Ариес и, соответственно, молодостью отличаться не может. Мистер Диллоу считает его слегка помешанным. Они прячут его от посторонних глаз на третьем этаже.

— И больше в доме никто не живет?

— Вы спросили про семью. — Его тон изменился, и я поняла, что он заколебался. — В данный момент в доме еще живет гастролирующий фокусник с женой и ребенком.

— Гастролирующий фокусник?

Кирк, чью фамилию мне еще предстояло узнать, внезапно вспомнил о приличиях.

— Мистер Диллоу и миссис Ариес лучше меня ответят на ваши вопросы. Я слишком недавно работаю на них, мэм.

Несколько пристыженная, я какое-то время молчала, хотя соблюдение приличий никогда не было моим достоинством. Мне не было необходимости спрашивать, мальчик или девочка этот ребенок, и сколько ей лет. Я и так знала. Но сообщение, что ее "отец" является фокусником, звучало одновременно зловеще и многообещающе. Гастролирующий цирк означал людей, которые с легкостью могут украсть ребенка и исчезнуть.

Через некоторое время Кирк снова заговорил.

— Мы въезжаем в Викторию, миссис Торн. Солнце уже садится, так что иллюминация будет включена. Мы поедем по Главной улице, и вы увидите ночной город. Смотрите вперед, вы увидите там здание Парламента.

Зрелище было впечатляюще-драматичным. Раскинувшиеся здания заливал свет, контрастом с темнеющим небом. Высокий центральный купол, маленькие купола, колонны, окна — все сияло и переливалось золотым светом, как на сцене театра.

Кирк взял на себя роль гида.

— Архитектор зданий — уроженец этих мест Фрэнсис Раттенбери — был замешан в сексуальном скандале и сбежал в Англию, где его потом убил любовник жены. Колоритная была история! Посмотрите вон на тот дом, на углу Иннер-харбор — это тоже грандиозное творение Раттенбери. Отель "Императрица".

Все пикантные подробности в его изложении звучали насмешливо-уважительно. Кирк, казалось, знал, что ведет себя нестандартно, и с удовольствием переступал черту.

Отель был расположен справа от здания Парламента. Внушительный и массивный, квадратной формы, он выглядел устойчивым и надежным. Весь его фасад был увит плющом.

— "Императрицу" построили где-то в начале века. Когда будете осматривать достопримечательности, зайдите внутрь. Вы увидите остатки роскоши, что бытовала во времена, когда отставные английские колонисты переезжали сюда из Индии.

Перед нами резко возникли стены из сланца с рядами остроконечных окон и угловыми башенками на отвесных крышах. Фасад отеля сиял в свете прожекторов, а центральная часть светилась теплым янтарным светом. Над дверью горели белым большие буквы "ИМПЕРАТРИЦА", их легко было прочитать прямо из машины.

Вся эта подсветка отражалась в прибрежных водах гавани, усиливая и так не малый эффект.

Мой вспыхнувший было интерес быстро угас. Я приехала сюда не ради достопримечательностей, и увиденные из окна машины окрестности не могли занять меня надолго. Скоро мы доберемся до Радбурн-Хауса, и тогда у меня появится шанс встретиться с ребенком, который может оказаться моей дочерью. Но не стоит предвосхищать события, придумывая бессодержательные сценарии. Лучше я поговорю с сидящим за рулем мужчиной.

— Вы родом из Виктории?

— Отовсюду, — легко отозвался он.

Он явно не собирался ничего о себе рассказывать. Я снова погрузилась в молчание. Мы оставили позади центр города и выехали на длинную улицу, по обеим сторонам которой тянулись дома с освещенными окнами и маленькими садами. Улица стала подниматься в гору, и машина закружила по серпантину, направляясь к вершине холма, откуда днем наверняка открывался великолепный вид. Наконец дома и улицы остались позади, а фары машины высветили изогнутую подъездную дорожку, которая вела к большому зданию, господствующему на вершине холма.

— Мы приехали, — сказал Кирк, и я выглянула из окна, чтобы посмотреть на дом, которому было суждено фигурировать в моей жизни гораздо дольше, чем я думала.

Газон перед домом был освещен, светились и большие окна фасада. В первый момент дом показался мне узким и тесным. Но когда я вышла из машины и Кирк поставил мои сумки рядом со ступеньками, что поднимались с одной стороны дома, я поняла, что дом на самом деле довольно обширен — и в ширину, и в глубину. Дом был двухэтажный, с мансардой на самом верху.

— Вам нравятся сады, миссис Торн? — спросил у меня Кирк, пока мы поднимались по ступенькам. — Я думаю, вы уже знаете, что Виктория — это город-сад, но личный сад миссис Ариес являет собой нечто особенное. Он находится ниже уровня дома, на холме. Мистер Диллоу говорит, что его сажали еще в начале этого века ее родители.

Я действительно любила сады — спасибо папе, но в этот момент открылась входная дверь, и я отвлеклась.

В освещенном дверном проеме стоял человек, который мог быть только Элбертом Диллоу — мужчина небольшого роста, лет пятидесяти с чем-то. Одет он был в черное, лысую голову венчали седые пряди. Блестящие черные глаза быстро осмотрели меня, и я тут же ощутила исходящее от него чувство собственного достоинства, словно высокое положение и авторитет компенсировали его маленький рост.

— Добрый вечер, миссис Торн, — произнес он. — Входите, пожалуйста. Я — Диллоу. — Вероятно, "мистера" надо было опустить. Он кивнул Кирку. — Просто отнеси сумки миссис Торн в ее комнату. Ты знаешь, в какую?

Тот снова вернулся к своей сдержанно-официальной манере, взял мои сумки и вошел в дом.

— Наверное, вам лучше сначала пройти в свою комнату, миссис Торн? — предложил Диллоу. — После этого вы встретитесь с миссис Ариес. Она хотела бы отужинать сегодня вместе с вами.

Я согласилась и вошла в освещенное фойе. За ним простирался холл с распахнутыми дверьми, который вел куда-то за лестницу. Покрытая же красным ковром лестница оказалась прямо передо мной. Полированные дубовые перила цвета золота, слишком широкие для моей руки, поднимались справа и слева до самой лестничной площадки. Я стала подниматься по правой стороне в указанном Диллоу направлении и, оглянувшись вниз, увидела, что по обе стороны от входной двери находятся два вытянутых витража, в свете электрических ламп мерцавших синим и красным.

— Ваша комната перед вами, миссис Торн, — сказал Диллоу за моей спиной.

Коридор второго этажа был погружен в полумрак, но дверь в комнату была открыта, и оттуда приветственно манил свет. Кирк поставил самую большую сумку на подставку для багажа, что стояла в изножье двуспальной кровати, отвесил мне поклон и быстро вышел. В другое время я бы обязательно заинтересовалась этим молодым человеком.

Дворецкий критически оглядел комнату и, казалось, пришел к выводу, что все в порядке. Он сказал, что я могу пользоваться ванной на другой стороне коридора, и направился к двери.

— Я недолго, — сказала я. — А где я смогу найти миссис Ариес?

— Просто спуститесь по лестнице, миссис Торн. Со времени своей болезни миссис Ариес предпочитает жить на первом этаже, в комнате, которая выходит в сад позади дома и более удобна для нее. Дверь будет открыта.

Он ушел, а я осталась оглядывать просторную комнату в стиле "арт-деко"[2] . На стенах приятные серо-голубые обои, которые, вероятно, не менялись со времени постройки. Наверху старинный дубовый карниз, полоска стены над которым переходит в бледно-желтый потолок.

На черном паркете лежат туркестанские коврики: у изножья кровати и по обе стороны от нее. Камин с дубовой полкой над ним тоже был в черно-золотистых тонах. В нем лежали дрова, хотя пока еще не было никакой необходимости разжигать огонь. По обе стороны от застекленной двери располагались большие окна, на них — синие в цветочек портьеры. Я открыла дверь и вышла на маленький балкончик с деревянными резными перилами. Передо мной открывался огромный мир. Я видела и городские огни, и переливающиеся справа воды гавани — перед отелем "Императрица" и зданиями Парламента.

Прямо подо мной была изогнутая подъездная дорожка, спускавшаяся вниз от дома. Мне были видны обе ее части: и та, что вела к ступенькам, по которым я только что поднималась, и вторая, что шла к саду камней рядом с домом. Уже почти стемнело, вечерний воздух веял холодом, и я вернулась в комнату.

Выйдя в коридор в поисках "моей" ванной, я услышала в далеком конце какой-то звук и заметила, что там стоит мужчина. Он прислонялся к перилам задней лестницы. Лампочка в коридоре была тусклой, и я не могла разобрать его лица, но мне показалось, что он наблюдает за мной.

— Здравствуйте, — обратилась я к нему.

Он не ответил и поспешно ушел вверх по лестнице. Младший брат миссис Ариес, которого считают "ненормальным"?

Вымывшись в старомодной ванной — сидячей и на разлапистых ножках — я вернулась к себе в комнату. Переоделась, сменив слаксы на серую юбку. Из чемодана была извлечена выглаженная блузка, ее лимонный цвет немного оживил мой облик.

Глядя на себя в зеркало, я постаралась зачесать свои короткие темные волосы хоть немного похоже на ту прическу, что была у меня семь лет назад, когда похитили Дебби. В то время я была полнее, и волосы у меня были до плеч. Сейчас мои глаза выглядели широко раскрытыми и потемневшими, словно подернутыми дымкой, на лице застыло тревожное выражение. Я отвернулась, мне не понравилось то, что я увидела в зеркале.

Слишком многое зависело от встречи с миссис Ариес, и меня захлестывала паника от одной мысли, что я встречусь с ребенком, который живет в этом доме. Поскольку я никого из живущих здесь еще не видела — не считая того мужчины на лестнице, мне не хотелось внезапно с кем-то столкнуться до разговора с Коринтеей Ариес.

Спустившись на первый этаж, я прошла мимо просторной столовой, где стоял накрытый к ужину стол. Я заметила в глубине коридора отблески зажженного камина, проникавшие через открытую дверь одной из комнат. Миссис Ариес услышала шаги и пригласила меня войти.

Я ступила в большую комнату, которая когда-то была библиотекой, но теперь получила иное предназначение. Стеллажи с книгами до сих пор занимали две стены из четырех, и из-за ореховых деревянных панелей комната казалась темной, даже несмотря на зажженные лампы и языки пламени за каминной решеткой. В комнате так же стояла старомодная кровать с высокой резной спинкой, на которой были изображены листья и гроздья винограда. Туалетный столик и бюро превращали библиотеку в жилую комнату. У зажженного камина — который показался мне слишком жарким — сидела женщина в инвалидном кресле. Я замялась в дверях, и она повернула голову, чтобы меня поприветствовать.

— Спасибо, что приехали, миссис Торн. Я — Коринтея Ариес. Пожалуйста, проходите и садитесь. Сейчас больше никого нет дома, и нам никто не помешает.

Я это уже поняла. Видимо, тот мужчина, которого я заметила на лестнице, не считается, как и Диллоу.

Даже сидя в инвалидном кресле, миссис Ариес казалась очень энергичной. Огонь в камине освещал ее тонкий аристократичный нос и чуть тронутые помадой губы, которые могли бы казаться полнее, если бы не многолетняя привычка сдерживать улыбку. Сиявшие как темное серебро седые волосы были высоко завиты и заколоты янтарными гребнями. И прибавьте к этому бессмертный королевский стиль: платье цвета граната с золотой вышивкой на воротнике и сутажной застежкой из петелек. У меня сразу создалось впечатление, что этой женщиной во многом руководила гордость.

Я приняла протянутую мне руку, ощущая ее худобу, и почувствовала легкий запах фиалок. Сладковатый, еле ощутимый. Я не сомневалась, что ничто из перечисленного не делалось специально к моему приезду. Я сильно подозревала, что даже оставаясь совершенно одна, Коринтея Ариес занималась собой ради собственного удовлетворения.

По ее приглашению я опустилась в низкое каминное кресло по другую сторону очага, в ожидании обмена любезностями насчет моей поездки, с которых должен был начаться разговор. Я быстро выяснила, что миссис Ариес не заботили подобные условности. С минуту она изучала меня, и по ее лицу нельзя было понять, одобряет она меня, или нет. Ей было, видимо, около семидесяти, но лицо оставалось настолько гладким, что напоминало маску. Только темные глаза излучали свет, который она не могла целиком скрыть.

Ее каменное лицо меня встревожило, но позже я узнала, что миссис Ариес когда-то давно решила, что от мимики только появляются морщины, и отказалась от выражения эмоций, которые могли испортить ей кожу. От ее пристального взгляда и флегматичности я чувствовала дискомфорт. Даже несмотря на мои подозрения в их фальшивости. Ее выдавал голос, и иногда жестикуляция.

Закончив меня разглядывать — хоть так и не выдав, к каким заключениям пришла, она с места в карьер перешла к делу.

— Я отослала Корвинов вместе с ребенком на сегодняшний вечер. Хочу поговорить с вами до того, как вы с кем-то из них встретитесь. Они знают, что я ожидаю приезда гостьи, но, естественно, даже не подозревают, кто вы и зачем приезжаете. Как я вам уже говорила, ситуация слишком сложная, чтобы объяснять ее по телефону. Я не доверяю этой парочке, они мне не нравятся. И как я уже сказала, у меня появилось странное чувство насчет этого ребенка, когда я увидела в журнале фотографию вашей маленькой дочки. Именно из-за Корвинов я попросила вас приехать под девичьей фамилией.

Потому что они могут оказаться похитителями Дебби? Во мне бурлили тысячи вопросов, но я сдержалась и стала ждать, когда она сама расскажет мне всю историю.

Ее тонкая сухая рука коснулась гребня, проверяя прическу, и в свете камина блеснуло кольцо с гранатовым камнем. Потом она повернула голову и посмотрела в сумрак позади кровати, куда почти не достигал свет.

— Крамптон, ты свободна.

Высокая и полная женщина в белой форменной одежде — чье присутствие до этого момента я совершенно не замечала — встала и вышла из комнаты. Она двигалась легко и быстро, несмотря на свои габариты.

— Крамптон, как и Диллоу, все известно, — заверила меня миссис Ариес. — Она уже лет двадцать моя личная горничная и компаньонка. А в последнее время еще и сиделка. Но мне подумалось, что в первый наш разговор вам захочется приватности.

— Спасибо, — сказала я и снова стала ждать, пытаясь справиться с нетерпением.

— Должна вас предупредить, — продолжала миссис Ариес, — что эта девочка — Элис — не слишком приятный ребенок. Она почти всегда замкнутая и неприветливая.

Я с трудом переглотнула. Дебби была счастливой маленькой девочкой. Даже ее капризы были легкими и недолгими, как летние грозы.

— Пожалуйста, расскажите мне все, — попросила я. — Почему вы надеетесь, что она не моя дочь?

— Потому что она, как предполагается, моя правнучка, — спокойно произнесла миссис Ариес. — И больше всего на свете я бы хотела быть уверенной, что в ней течет кровь моей семьи. Даже если Элис Ариес не самый приятный ребенок в мире — что, возможно, еще изменится, если ее забрать из рук тех, кто заявляет себя ее матерью и отчимом.

— Заявляет себя?

— Нет сомнений в том, что эта ужасная женщина была женой моего внука. Все ее бумаги, похоже, в порядке. Ее нынешний муж — профессиональный фокусник. Он показывает всякие трюки! — в ее голосе сквозило презрение, хотя лицо так и оставалось словно высеченным из камня. — Все началось, когда они работали вместе в Бразилии и там познакомились с моим внуком. Фарли Корвин в юности жил в той стране и умел говорить по-португальски. Эта женщина была его ассистенткой и путешествовала вместе с ним, хотя женаты они не были.

Миссис Ариес сердито отмахнулась, словно ей было очень неприятно говорить о паре, которая сейчас жила в ее доме.

— Мой внук Эдвард был в экспедиции, которая изучала лекарственные травы в джунглях Амазонки. Он познакомился с этой парочкой в каком-то маленьком городишке, где Корвин выступал со своими фокусами. Я убеждена, что они намеренно его искали, желая осуществить какой-то план. Конечно, Эдварду вообще не стоило туда ехать. Я растила его здесь, в этом доме, после смерти его родителей — они погибли во время несчастного случая на яхте. Я устраивала его в хорошие школы. Он мог бы войти в семейный типографский бизнес и сделать блестящую карьеру — он был очень умным и способным.

Она глубоко вздохнула, стараясь справиться с эмоциями. Мне на мгновение стало жаль ее внука, которого, кажется, заставили сбежать из дома.

— Мы поссорились — мы с Эдвардом. Он сделал нечто непростительное, и я лишила его наследства. Я сказала ему, что больше не хочу его видеть. Никогда. Любой, кто предает доверие… — На ее стиснутых руках побелели суставы, и я увидела, что она заставляет себя расслабить пальцы.

— Вас расстраивает этот рассказ, — сказала я. — Может, с остальным лучше подождать до завтра?

Я не хотела ждать, но миссис Ариес была нездорова, и меня беспокоило, что она подавляет свои чувства.

— Я не позволяю себе расстраиваться, — тихо ответила она. — То, что я вам сейчас рассказываю, уже давно в прошлом. Эдвард ушел из дома почти пятнадцать лет тому назад. В конце концов он уехал в Бразилию, где женился на этой ужасной женщине, и она стала сопровождать его в экспедиции. У них с Корвином, вероятно, была тайная договоренность, потому что этот фокусник нанялся в эту экспедицию помощником повара и тоже уехал с ними. Мой внук, — ее голос на мгновение задрожал, — с ним случился несчастный случай на реке, и он утонул. Ужасная смерть. В тех водах водились крокодилы и пираньи. А жена Эдварда в тот момент была беременна — во всяком случае, она так утверждала. Она прислала мне вещи Эдварда, и написала, что ждет ребенка…

Миссис Ариес внезапно затихла. В камине упало прогоревшее полено, и я вздрогнула.

— Вы видели этого ребенка, когда он родился? — мягко спросила я.

— Нет, я не видела. Меня он не интересовал, я не верила, что эта женщина носит ребенка моего внука. Это вполне мог быть ребенок фокусника. И сначала я предположила, что эти люди хотят денег, а ребенок — средство получить их от меня. После смерти Эдварда эта женщина вышла за Фарли Корвина. И, не считая фотографий, которые они мне присылали, я не видела эту девочку до четырехлетнего возраста. Ее мать постоянно писала мне, прося разрешения привезти ее сюда.

Я нетерпеливо подалась вперед.

— Вы сохранили те фотографии?

— Нет, к сожалению. Я их всегда выбрасывала. Я не хотела иметь ничего общего с внуком и не хотела знать ребенка, которого он мог иметь от этой женщины. Как я уже сказала, впервые я увидела эту маленькую девочку в четыре года, и то только потому, что они целенаправленно привезли ее в мой дом. Я впустила их и смогла на нее посмотреть. Просто праздное любопытство с моей стороны.

— Значит, вы поэтому узнали фотографию моей Дебби? Потому что видели эту девочку, когда ей было четыре?

— Возможно. Не знаю. В тот момент я была так рассержена нахальством этих людей и так подозрительно к ним отнеслась, что разрешила побыть здесь только несколько часов. Я все еще не верила, что Элис - дочь моего внука.

Я безрадостно задумалась над ее словами. Если того ребенка никогда не существовало, Корвины могли посылать ей фотографии любого чужого ребенка. Но позже, пытаясь пронять миссис Ариес, они должны были где-то достать реального ребенка нужного возраста. И продержать девочку у себя год или около того, чтобы она забыла меня и забыла своих бабушку и дедушку. Все это казалось маловероятным, но все-таки возможным.

— Откуда приходили письма? — спросила я.

— Они уже вернулись тогда из Бразилии, так что частично они приходили из Штатов. Иногда из Канады. И еще из Санкт-Петербурга, Чикаго, Лос-Анджелеса.

Естественно, они не стали бы писать из города или даже штата, где была похищена Дебби.

— Почему вы передумали и решили увидеться с ними?

— Несколько месяцев назад я оказалась на краю смерти. И это изменило мое отношение к ребенку Эдварда, кем бы ни была его мать. У меня не осталось потомков. Мой младший брат, Тимоти, не способен ничем управлять. Он никогда не был женат и уже не женится. И я подумала, что если смогу как-то увериться, что этот ребенок — что эта девочка — действительно дочь Эдварда, то, может, с ней что-то и получится. Они приехали около двух месяцев назад, и как бы мне ни было тяжело принимать их, я разрешила им поселиться в этом доме, чтобы иметь возможность понаблюдать за ними. Узнать что-то такое, что убедило бы меня в одном или другом. Девочка немного похожа на моего внука. Хотя у нее светлые волосы, а у Эдварда были темные. У нее синие глаза, как у него, и форма лица чем-то его напоминает. Но кто знает? Если ее похитили, то, возможно, выбрали за это сходство.

— У Дебби были синие глаза, — мягко проговорила я.

Миссис Ариес отвернулась.

— Как я уже говорила по телефону, увидев фотографию вашей маленькой дочки на какой-то момент я подумала, что Элис Ариес может быть ею. Такое быстрое и внезапное чувство узнавания. Оно оставляет сильное впечатление, но, когда начинаешь вглядываться в черты, оно пропадает. Я решила, что если вы узнаете ее, то я уверюсь, что все было так, как я и подозревала, а вы вернете своего ребенка. Если же не узнаете, то я, видимо, буду вынуждена признать этого ребенка и сделать для него то, что так и не смогла сделать для внука.

— Вы, конечно же, сверяли группы крови?

— Да. Она может быть дочерью моего внука. И ее группа крови также подходит по документам, которые вы мне прислали. Так что это ничего не доказывает.

— А свидетельство о рождении?

— Она родилась в Бразилии; как предполагается, в маленьком местечке, где не лучшим образом хранят записи о рождениях. У них есть бумаги, и, кажется, с ними все в порядке. Мои адвокаты занимаются расследованием, но я подозреваю, что в этом деле там может всем заправлять подкуп.

— Когда я увижу девочку?

— Не раньше завтрашнего дня. Я понимаю, что вы приехали усталой и встревоженной, и не хочу, чтобы вы столкнулись с ней случайно. Вы должны подготовиться к этому. Поэтому я отослала их в город поужинать и сходить в кино, так что они вернутся не скоро.

Мне хотелось еще поговорить с миссис Ариес, но отложенная встреча не помогла мне успокоиться.

— Если они — те самые люди, что похитили Дебби, они могут меня узнать, — предположила я. — Скорее всего, они в тот день следили за мной в магазине. Хотя в то время у меня были короткие волосы, и я с тех пор похудела.

— Это должно помочь. Кроме того, вы здесь ни с кем не связаны. Вряд ли они могут ожидать, что настоящая мать девочки появится в Виктории, в том же доме, где живут они сами. Прошло столько лет. Сомневаюсь, что они видели ту журнальную статью. Я спрятала ее от них.

— Если они узнают меня, то могут сбежать.

— Если такое случится, они вряд ли возьмут с собой девочку, ведь она может стать доказательством их вины. Но я сомневаюсь, что они так легко бросят свою авантюру. Бремя доказательств ляжет на вас, и они могут "на голубом глазу" все отрицать. Мужчина производит на меня впечатление авантюриста — рискового авантюриста. Они могут просто придерживаться своей истории. Без вашей абсолютной уверенности мы даже не сможем привлечь полицию. С другой стороны, если вы сможете их узнать…

После стольких лет я уже не знала, смогу ли я это сделать. Мужчину я вообще не видела, а та женщина скрывала свое лицо и намеренно одевалась так, чтобы ее было не опознать.

— А теперь давайте поужинаем, — решила миссис Ариес. — Этот разговор утомителен для нас обеих, и вы, наверняка, голодны. — Она повысила голос. — Крамптон!

Та немедленно появилась в комнате, и я подумала, насколько наш разговор вообще был приватным.

— Передай Диллоу, что мы готовы приступить к еде, — сказала ей миссис Ариес.

Еда прибыла с такой быстротой, что похоже, он тоже околачивался где-то поблизости. Диллоу установил в комнате маленький столик с откидной крышкой, на котором лежали салфетки и серебряные приборы, потом пододвинул для меня стул и подкатил кресло миссис Ариес. Потом к нам вкатили сервировочный столик, на котором стояли блюда под серебряными крышками. Нам предложили лосося, припущенного в укропном соусе, отличный зеленый горошек, сваренный не до готовности, листья салата и сдобные булочки только что из духовки. Обслужив нас, Диллоу отошел в сторону и замер в ожидании.

Именно в этот момент я ощутила, что между хозяйкой и ее экономом-дворецким что-то не так. От Диллоу, казалось, исходило какое-то неодобрение. И не столько ко мне, сколько к миссис Ариес. Она буравила его взглядом, и он на какой-то момент сделал то же самое. Я ощутила возникшую между ними напряженность.

Потом миссис Ариес кивнула.

— Спасибо, Диллоу. Скажи Грейс, что все отлично. И позвони доктору Радбурну, он ждет моего звонка. Если он появится в течение часа, то будет просто прекрасно. Крамптон, я позвоню, когда ты мне понадобишься, так что можешь спокойно ужинать.

Крамптон пробормотала из темноты что-то почтительное и снова исчезла.

Диллоу натянуто ответил:

— Да, миссис Ариес, — и тоже ушел. Он снова вел себя безупречно, и уже ничто не напоминало о напряжении между слугой и его хозяйкой.

Пока мы ужинали, миссис Ариес рассказала мне о докторе Радбурне.

— Джоэл — наш родственник, как можно догадаться по фамилии. Хотя и дальний. Он уже не практикует и занимается исследованиями — очень важными исследованиями. В некотором смысле, он унаследовал меня в качестве пациентки от своего отца, который был мне врачом и другом почти всю мою сознательную жизнь. Он умер в прошлом году, и теперь за мной приглядывает Джоэл. Он знает о вас столько же, сколько и я, и одобряет мое решение пригласить вас сюда. Он разделяет мои сомнения насчет девочки. Кроме того, он заботится о моем брате, когда возникает необходимость.Джоэлу около сорока, он сынсвоего отца от второго брака. Он наблюдал этого ребенка, Элис, и вы можете расспросить его, если у вас есть какие-то вопросы.

Я не могла думать ни о каких других вопросах, кроме одного, который занимал все мои мысли — узнаю ли я ее? Я уже настроилась на неудачу.

— Вам лучше остаться здесь на несколько дней. — Миссис Ариес говорила спокойно, вероятно, заметив на моем лице беспокойство. — Когда вы поговорите с девочкой, у нее могут появиться какие-то воспоминания — и на это может понадобиться время. Вам нужно выспаться сегодня, так что постарайтесь расслабиться. Если захотите почитать, у нас есть прекрасная библиотека.

Я заметила рядом с ее креслом толстую книгу, заложенную закладкой. На зеленом жакете лежали очки для чтения.

Миссис Ариес проследила за моим взглядом.

— Эта книга может вас заинтересовать. Я заказала ее, как только узнала о публикации. Это отчет Френка Карстена о его экспедиции в джунгли Амазонки, которую он возглавлял много лет назад. Экспедиции, в которой погиб мой внук. К сожалению, из-за болезни у меня проблемы с глазами, и я могу читать всего по две-три страницы за раз. Сам Карстен умер еще до того, как книга была опубликована.

— Интересно, а Корвины там не упоминаются?

— Я не знаю. Я еще мало прочитала. Если хотите почитать, возьмите книгу с собой. И потом расскажите мне, если найдете что-то интересное.

Жизнь и смерть Эдварда Ариеса меня мало интересовали, я думала о другом. Кажется, миссис Ариес называла миссис Корвин "эта женщина", чтобы подчеркнуть свою неприязнь. Я поинтересовалась, как ее зовут.

— Она носит совершенно идиотское имя, которое мне даже не выговорить, — сказала она мне. — Хотя, возможно, оно ей хорошо подходит. Ее зовут Пиони.

Пиони. Да, действительно дурацкое имя для человека, цветок не в счет. Я попыталась вспомнить ту женщину в темных очках — неуверенную, нервничавшую — но память никак не отозвалась на это имя.

Раздался звонок в дверь, и я услышала, как Диллоу пошел открывать. С ним бодро поздоровался низкий глубокий голос, и в библиотеку быстро вошел доктор Радбурн. Диллоу забрал грязную посуду и поставил на стол маленькие тарелочки с сыром "камамбер" и пшеничными вафлями. Он стал наливать кофе, а доктор Радбурн нагнулся к миссис Ариес и поцеловал ее в щеку. Диллоу, как мне показалось, беспрерывно наблюдал за всеми.

Доктор был высок и строен, с темными волосами и обычной стрижкой. Вертикальная морщина на лбу, как раз над серыми глазами, которые смотрели на меня дружелюбно-оценивающе. Я подумала, что эта морщина, вероятно, не от постоянно нахмуренных бровей, а от многих часов сосредоточенности. Приятное, какое-то домашнее, выражение лица и теплая улыбка — такие люди быстро располагают к себе. Со времени моего приезда мне еще никто не улыбался, не считая нахального шофера.

— Рад, что вы приехали, миссис Торн, — сказал он, пожимая мне руку. — Я знаю, что это решение далось вам нелегко, но есть надежда, что вы сможете разрешить одну половину дилеммы. Если вы узнаете девочку, это будет в ваших интересах.

Диллоу принес еще один стул, и доктор Радбурн сел, принимая чашку кофе.

— Я рассказала миссис Торн все, что знаю о Корвинах, — сказала миссис Ариес. — Это хоть как-то подготовит ее к их необычному прошлому, которое, без сомнения, оказывало влияние и на ребенка.

Доктор Радбурн вопросительно глянул на Диллоу, и миссис Ариес отпустила дворецкого.

— Диллоу, можешь идти. — Когда тот вышел, она обратилась к доктору. — Я сделаю все так, как сочту нужным, Джоэл.

— Я в этом не сомневаюсь, — сухо ответил Радбурн и повернулся ко мне. — Вы еще не видели Элис?

Я покачала головой.

— Не могли бы вы рассказать мне о ней? Прошу вас.

Он внимательно посмотрел на меня, его глубоко посаженные глаза были серьезны.

— Полагаю, она одинока. В отличие от Элис, Корвины не могут похвастаться воображением. Хотя у девочки его, пожалуй, даже с излишком. Она привязана к матери, хотя иногда злится на нее. Пиони находится "под пятой" у мужа, и Элис это возмущает. Она явно недолюбливает отчима. Ради ее же блага, я надеюсь, ее заберут от Корвинов, тем или иным способом.

Я посмотрела на миссис Ариес.

— Вы имеете в виду, что они могут отдать ее вам?

За миссис Ариес ответил доктор Радбурн.

— Я уверен, что Фарли Корвин принял бы достойную, с его точки зрения, сумму за то, чтобы мать девочки отдала ее прабабушке.

— А мать… что она скажет на это?

— Доктор Радбурн думает, что она сделает, как ей будет сказано, — заверила меня миссис Ариес.

Должно быть, меня передернуло, потому что доктор быстро заговорил.

— Вы выглядите усталой, миссис Торн. Такой долгий перелет, и потом еще тяжелый разговор. Может, вам дать снотворного на ночь?

Я покачала головой.

— Не стоит. Но вы правы, я очень устала.

Я получила едва ли не больше, чем смогла унести. Мне хотелось уйти до того, как я совсем расклеюсь.

— Конечно, — сказала миссис Ариес. — Я и так заставила вас бодрствовать слишком долго, учитывая разницу в часовых поясах. Идите к себе и поспите подольше. Завтрак будет стоять на буфете в столовой, и вы можете поесть в любое время.

Я вспомнила про книгу Франка Карстена и захватила ее с собой, хотя и сомневалась, что смогу сосредоточиться на чтении.

Доктор Радбурн же обратился к миссис Ариес.

— Перед уходом я загляну к дяде Тиму. У нас с ним долговременная игра в шахматы. Доброй ночи, Коринтея. Завтра увидимся.

Он пошел вместе со мной к лестнице, и мы стали подниматься наверх по правой стороне.

— Вам рассказали, что миссис Ариес перенесла инсульт? — спросил он, когда мы оказались на втором этаже.

— Да, я слышала.

— Мы стараемся следить, чтобы она не расстраивалась.

— Это, должно быть, сложно, учитывая, что здесь живут Корвины.

— Надеюсь, вы не добавите нам проблем, — серьезно сказал он и ушел к задней лестнице, что вела на третий этаж.

Я двинулась к своей комнате, что была сразу напротив лестницы. Уходя, я оставила дверь приоткрытой, но сейчас она была закрыта полностью — видимо, об этом позаботился Диллоу. Я открыла дверь и ощутила в комнате какое-то движение — словно что-то ускользнуло за пределы видимости. Внутри было тихо — даже слишком тихо, как будто затишье перед бурей. Единственная лампа, которую я оставила гореть перед уходом, до сих пор была включена, отчего комната казалась еще больше и затененней, чем мне помнилось.

— Здесь кто-то есть? — спросила я вслух.

Раздался тихий вздох. Звук шел из-за углового кресла. Я быстро ринулась в темноту и вытащила на свет девочку, которая сидела, скорчившись, за креслом.