"Перо на Луне" - читать интересную книгу автора (Уитни Филлис)

9

Прежде чем ложиться спать, я стала копаться в своем чемодане. Перед самым отъездом я сунула туда любимую игрушку Дебби, подумав, что она может стать связующим звеном с девочкой, которую я еще не видела. Может, она действительно поможет?

Я нашла искомое и села, держа в руках тряпочную игрушку-марионетку. Это был лягушонок типа Кермита [19] — ярко-зеленый, с длинными висячими ногами и красной глоткой. Голову я надевала на правую руку как варежку и от ее имени рассказывала Дебби лягушачьи истории. Дебби преданно любила этого лягушонка и даже брала его с собой в постель. Она дала ему имя — Амарилло — из новостной программы, где речь шла о Техасе[20] . Ей всегда нравились слова с "я" [21] внутри, и лягушонок с тех пор стал Амарилло. Точно так же она назвала именем Шелли свою бедную погибшую черепашку — ее очень интересовали ракушки [22] . Кроме того, оно было очень мелодично.

Выпучив глаза, лягушонок смотрел на меня с моей собственной руки.

— Элис — это наша Дебби? — спросила я у него. Амарилло просто корчил забавные рожицы, которые так нравились Дебби. Помощи от него было никакой, он ведь не мог мне ответить.

Я убрала игрушку и легла спать.

Я сразу заснула, но несколько часов крепкого хорошего сна сменились более поверхностным. Мне снилось, что в комнате что-то посвистывает и мешает мне спать. Однако, как оказалось, этот свист мне не приснился. Я села на кровати, и снова его услышала.

Толком не проснувшись, я вылезла из постели и попыталась понять, откуда идет этот таинственный звук. Точно, он шел из-за стола. Мне удалось отодвинуть его от стены, и я увидела, что там скрыто любопытное устройство — старый телефон, явно ровесник этому дому. Из стены торчал микрофон, а с металлической "вилки" свисал динамик с соединительным проводом. Должно быть, это была внутренняя телефонная сеть, которая соединяла между собой все комнаты дома. Свист раздавался из-за того, что кто-то на другом конце провода дул в микрофон.

Я услышала очередной свист и приставила к уху динамик.

Голос в нем звучал очень слабо.

— Дженнифер Блейк, послушайте меня. Ваша дочь давным-давно умерла. И вы это знаете. Примите это и уезжайте — пока еще можете.

Я точно знала, что я бодрствую — я стояла голыми ногами на полу и мерзла в холодной комнате в одной ночной рубашке, иначе бы решила, что мне снится кошмар, до того этот голос показался мне нереальным.

— Дженни! — снова ожила трубка. — Вы не спите и вы слышите меня. Ваша дочь мертва. Элис — не она. Уезжайте, пока не случилось что-то ужасное.

Я тихо повесила трубку и уставилась в стену. Свиста больше не было. Голос в телефоне знал мое настоящее имя — Дженнифер Блейк. Старые телефоны сильно искажают голоса, и я даже не могла понять, мужчина со мной говорил или женщина. И к тому времени, когда я найду телефон, с которого мне звонили, там уже точно никого не будет.

Тем не менее, я надела шлепанцы, набросила халат и выглянула из комнаты. У лестницы горел тусклый ночник, в другом конце коридора сгустились тени. В первый момент я ничего не увидела и пошла по коридору вперед, пока не запнулась о чьи-то вытянутые ноги. На диванчике у стены, подложив под голову подушку, сидела женщина. Она резко всхрапнула и проснулась. Это была Крамптон.

— Вы слышали свист? — спросила я у нее.

Она удивленно посмотрела на меня, и я схватила ее за руку, заставляя подняться. На ней был коричневый шерстяной халат, а волосы закручены в матерчатые папильотки. На мгновение она тяжело навалилась на меня, стараясь стряхнуть с себя сон.

— Какой свист? — переспросила она. — Что случилось?

Я шикнула на нее.

— Вы разбудите весь дом. В моей комнате есть телефон. От него шел свист, который меня разбудил.

— Телефоны, — тихо забормотала Крамптон. — Они здесь по всему дому, хотя ими уже давно никто не пользуется. В буфетной есть доска, от которой провода расходятся в комнаты. Это мог быть кто угодно.

Кто-то пытался меня напугать, подумала я. И этот кто-то, чьи цели пока неясны, поставил на карту слишком много.

— Что вы здесь делаете в такую рань? — спросила я шепотом.

Она нетерпеливо шикнула.

— Я бы вам пригодилась, если бы кто-то пробрался в вашу комнату. Я не собиралась здесь спать.

— Вы охраняли мою комнату? Но зачем?

Она замотала головой, словно стряхивая паутину.

— Лучше меня никто не заботится о миссис Ариес. И уж точно не Диллоу. Она больна и стара, и ее слишком просто одурачить. Все пытаются ее облапошить, обмануть, обвести вокруг пальца. И все по злости, из-за денег или из мести! Но я о ней позабочусь. Она была добра ко мне, когда я нуждалась в помощи, и я единственная, кто пытается ее защитить.

— Но вы оставили ее внизу одну.

— Я дала ей снотворное, да и опасность ей не грозит.

— Но вы думаете, что грозит мне?

— Возможно, если вы их слишком встревожите.

— Вы думаете, Элис — моя дочь?

— Я ничего об этом не знаю. Я просто не думаю, что Элис — дочь Эдварда Ариеса. Эти Корвины что-то замышляют. И может, Диллоу тоже. Я не доверяю ему. Но я так легко не сдаюсь, и я найду способ все выяснить. Буду, как раньше, присматриваться и следить. А вам лучше вернуться в постель, миссис Торн. Кто бы вас ни беспокоил, думаю, он больше вас сегодня не потревожит. Я не успела сказать вам, что вы можете запереть свою комнату. Я нашла от нее ключ, вот, возьмите.

Я взяла ключ и поблагодарила Крамптон.

— Это не ради вас, — мрачно ответила она. — Только попробуйте ей навредить, и я обернусь против вас тоже.

— Я не собираюсь никому вредить, — сказала я. — Я только хочу вернуть свою дочь.

Крамптон зашагала к лестнице, ее крупное тело слегка покачивалось при ходьбе.

Войдя в свою комнату, я повернула ключ в замке и облегченно выдохнула. Как странно, что я нашла в Крамптон свою союзницу. Ну, хоть какое-то утешение. Она была не робкого десятка и не верила, что Элис — дочь Эдварда. Мне хотелось побольше узнать о ее мотивах, но с этим можно было подождать.

Погасив свет, я снова легла в постель, хотя так больше и не заснула до самого рассвета.

Несмотря на недосып, утром я встала рано и позавтракала в одиночестве. Диллоу показался мне несколько самодовольным, словно ему было известно то, о чем я понятия не имела.

Но и я тоже знала то, что было ему неизвестно, не говоря уже о том, что я не известила его о прибытии Литы Радбурн к девяти часам.

Поскольку миссис Ариес не вызвала меня на этот раз к себе, я тоже не стала к ней заходить. И сада я тоже избегала, не желая сейчас встречаться с Кирком Маккеем. Я цеплялась за очень слабую надежду — удивительную уверенность Джоэла, что его мать обладает особым шестым чувством, которое он не может объяснить, но которое уважает.

Я допивала кофе с тостом, когда в столовую вошла Элис. Мне подумалось, что она тоже кажется очень довольной собой.

— Коринтея все решила, — объявила девочка. — Я теперь точно буду ее правнучкой. Вчера вечером она сказала мне, что верит, что Эдвард был моим отцом, так что теперь я избавлюсь от старого Фарли. И, наверное, когда-нибудь я стану очень богатой.

— Мне казалось, миссис Ариес тебе не нравится, — сказала я.

— Очень не нравится. Но, может, теперь она будет другой — раз она уверилась, что я дочка Эдварда. А я всегда была в этом уверена. Я здесь, и я живая. Так что не знаю, чего она там сомневалась.

— А что насчет твоей матери? — как же трудно было назвать так Пиони.

— Наверное, она останется здесь со мной. Если старый Фарли не заставит ее с ним уехать. — В первый раз за разговор Элис встревожилась, и я снова испытала прилив боли. Эта девочка успела научиться безусловной любви прежде, чем ее вырвали из привычного окружения. Сколько на это было шансов? Интересно, что скажет на этот счет мать Джоэла!

Я осталась сидеть за столом, пока Элис расправлялась с обильным завтраком. Наблюдая за ней, я подумала, не голодала ли она в прошлом — учитывая непостоянную работу Фарли. Она ела все подряд, словно думала, что может больше никогда не увидеть ничего съедобного. Хотя при взгляде на худенькую фигурку оставалось непонятным, куда все девается.

Едва она доела свой последний кусок ветчины и прикончила яичницу-болтунью, как я предложила ей:

— Элис, ты не поднимешься со мной в мою комнату? Я хочу кое-что тебе показать.

Более интересного занятия у нее не было, и она с готовностью пошла со мной. Диллоу смотрел, как мы уходим, и я ощутила его неодобрение. Он не хотел, чтобы я влияла на Элис. Интересно, не его ли голос я слышала прошлой ночью по телефону. Элис скорчила у него за спиной гримасу и побежала наверх впереди меня.

Закрыв за нами дверь, я попросила девочку сесть. Потом вытащила из-под подушки Амарилло и протянула ей игрушку с висячими зелеными ногами и открытым ртом алого цвета.

— Ты его помнишь? — спросила я у Элис.

Она посмотрела на лягушонка с интересом, но без какого-то особенного узнавания. Я натянула на руку голову-перчатку. Элис не обратила внимания на мой странный вопрос, но засмеялась, когда лягушонок с моей помощью стал корчить забавные рожицы.

— Откуда он у вас? — спросила она. — Он такой смешной.

Я села напротив.

— Когда-то у меня была маленькая дочка. Тебе ровесница. Это была ее любимая игрушка. Я часто рассказывала ей истории от лица этого лягушонка и разговаривала за него. Ей нравилось, когда он отвечал ей, она с ним даже ложилась спать.

Элис стала играть с марионеткой, явно получая удовольствие. Но оставалось непонятным, вспомнила ли она хоть что-нибудь.

— Если бы ты стала придумывать ему имя, то как бы ты его назвала? — спросила я.

— Я не знаю. Может, Фрогги [23] . А как им управлять?

Я надела перчатку ей на руку — побольше, чем у Дебби, но все равно детскую и очень худенькую. Элис тут же скомкала лягушачью головку — Дебби называла это "схлюпать" — и еще несколько минут развлекалась с ней. Потом ей это надоело, и она вернула игрушку мне.

— Вы только это хотели мне показать?

— Разве тебе не нравится играть в такие игрушки и придумывать всякие истории?

— Не знаю. Наверное, я никогда не пробовала. Может, если бы у меня была такая своя…

Это был явный намек, но я не могла отдать лягушонка Дебби этому кукушонку.

Элис же вернулась к моим недавним словам.

— Вы сказали, что у вас была маленькая дочка… когда-то. А что с ней случилось?

— Ее у меня забрали.

— Вы имеете в виду, украли? И так никогда и не вернули?

— Да, — ответила я, пристально наблюдая за ней.

Элис уставилась на меня, и мне показалось, что в ней появилась какая-то новая неуверенность. Словно мои слова чем-то ее испугали.

— Это же ужасно! — сказала она наконец. — Ужасно для вашей маленькой дочки. Наверное, это очень страшно, когда тебя забирают у мамы.

— Да, наверняка, — согласилась я. — И для меня ужасно тоже, я ведь мама Дебби.

— Ее звали Дебби? Симпатичное имя.

— Мне оно понравилось. Это сокращение от старомодного имени Дебора. Но в три года полное имя ей было не выговорить, и она стала называть себя Дебби. И мы тоже — следом за ней.

— Дебби, — повторила Элис, словно пробуя это имя на вкус. — Мне бы хотелось, чтобы меня звали Дебби. Мне никогда не нравилось имя Элис. Оно мне всегда кажется каким-то… чужим.

Я застыла, боясь дышать.

— Что ты имеешь в виду?

Она покачала головой, встала и начала бродить по комнате.

— Я не знаю. Иногда я сама себе кажусь не настоящей. Все, что я знаю о себе, мне рассказывали. Иногда у меня такое чувство, как будто я Алиса в Стране Чудес[24] . — Она взяла с дивана лягушонка, которого я там бросила. — А как ваша дочка называла его?

Я уже выдала ей имя Дебби и не хотела выдавать еще и Амарилло. Мне хотелось, чтобы она сама мне сказала, как его зовут.

— Это тайна, а тайны никому не рассказывают.

— Не люблю тайны, — сказала Элис.

— Я этому не верю. Ты любишь таинственные истории, и тебе нравится высказывать свои предположения о происходящем.

— Выдуманные тайны, может, и люблю. Но не настоящие, когда все вокруг что-то от меня скрывают. У Фарли и мамы всегда есть какие-то секреты, которые они мне не рассказывают.

— Думаю, у всех есть тайны — включая тебя.

Элис подумала над моими словами.

— У старой Коринтеи полно всяких тайн. Я вчера вечером за ней следила, когда она сидела на террасе позади дома. Она читала бумагу, как будто вырванную из блокнота. Она даже надела свои очки, которые она терпеть не может, и еще взяла лупу. Она была такая довольная.

Я не представляла, что это означало, но почувствовала дискомфорт, предположив, что бумага может иметь отношение к недавнему решению миссис Ариес.

— И у Диллоу есть тайна, — продолжала Элис.

— И полагаю, что даже не одна и не две. Ты что-нибудь о нем знаешь?

— Я не нравлюсь ему, когда дразню его, но иногда он смотрит на меня таким взглядом, словно пытается убедить себя, что я ему нравлюсь.

Я улыбнулась.

— Возможно, он видит в тебе наследницу миссис Ариес. Когда ты ею станешь, он должен будет работать на тебя — если все еще будет здесь работать к тому времени, когда ты станешь взрослой.

— Нет, он не будет. Я сразу же его уволю.

— Не строй планы, это еще не скоро, — сухо сказала я. — А что, если в конце концов окажется, что ты не правнучка миссис Ариес? Ты бы сильно расстроилась?

— Я думала об этом. Но кем я тогда могу быть? И думать про такое тоже страшно. Я имею в виду, как Пиони может не быть моей матерью?

Я не представляла, куда это нас может завести. Элис стала бродить по комнате, потом увидела тотем, который сама принесла мне от дяди Тима.

— Я рада, что он подарил его вам. Значит, вы ему нравитесь. Может, если вы останетесь, мы с ним побольше узнаем о ваших жестах.

— А ты бы хотела, чтобы я осталась, Элис?

Она пожала плечами.

— Может быть. С вами тут не так скучно. Случаются всякие неожиданности. Например, мы вчера съездили в Ок-Бей.

— Мы можем еще куда-нибудь съездить. Скоро должна приехать миссис Радбурн, она хочет ненадолго повидаться с миссис Ариес. А потом она хотела бы прогуляться с нами обеими. Может, сходишь и переоденешься, чтобы быть готовой, когда она приедет?

Элис с сомнением посмотрела на меня.

— Но миссис Радбурн враг старой Коринтеи. Мне так мама говорила. Как же она собирается повидаться с моей прабабушкой?

Интересно, как о вражде прознала Пиони? Хотя ей наверняка еще когда-то давно рассказал Эдвард.

— Миссис Радбурн кое-что придумала, Элис. Одно интересное занятие, которое мы можем попробовать. Это не то, чтобы тайна, просто я сама еще не знаю деталей. Ты не против, если мы возьмем с собой лягушонка?

— Не против, — Элис взяла игрушку и пошла к двери.

В этот момент в дверь постучал Диллоу. Я открыла, и он подозрительно посмотрел сначала на Элис, потом на меня и наконец остановил взгляд на лягушонке.

— Что это такое? — поинтересовался он.

Элис надела игрушку на руку и ткнула лягушачьей мордочкой ему в лицо, растянув ее в глупую улыбку. Диллоу негодующе отпрянул и обратился ко мне.

— Миссис Ариес просит вас спуститься к ней, мадам. И как можно скорее.

— Уже иду, — я подмигнула Элис. — Увидимся позже. И не забудь лягушонка.

Та улыбнулась в ответ, явно наслаждаясь посвящением в тайну приезда Литы. Я вернулась в комнату за книгой Карстена и потом, поддавшись внезапному импульсу, захватила с собой перо, что лежало рядом с миниатюрным тотемом Тима. Положив перо в сумочку, я вышла из комнаты и пошла по коридору в сопровождении Диллоу.

— Сегодня около трех часов ночи кто-то свистел в старый телефон, что находится в моей комнате. Вам что-нибудь об этом известно? — поинтересовалась я у него.

Диллоу редко проявлял какие-то эмоции, кроме неодобрения, так что трудно сказать, удивила я его или нет.

— Вероятно, вам это приснилось, мадам.

— Нет, Диллоу. Я встала с постели и нашла позади стола это хитрое приспособление. Я поднесла к уху наушник и чей-то голос сказал мне отсюда уезжать. Голос был настоящим, он предупреждал меня.

Диллоу покачал головой, как будто не поверил ни единому моему слову.

— Вас ждет миссис Ариес, — напомнил он.

Звонить мог и Диллоу, и Фарли, и даже Пиони, подумала я.

Покрытую красной ковровой дорожкой лестницу освещал мягкий свет, лившийся сквозь витражи, но холл первого этажа из-за темных панелей был погружен в полумрак.

В дальнем его конце виднелась распахнутая дверь покоев Коринтеи Ариес. Диллоу прошел мимо меня внутрь, чтобы объявить о моем приходе. Крамптон снова сидела в тени позади кровати, но мы с ней даже не посмотрели друг на друга. Я не сомневалась, что она не станет никому рассказывать о нашем с ней ночном приключении.

Этим утром платье миссис Ариес — а они все у нее были похожего изящного покроя — напомнило мне красно-коричневый осенний лесной ковер из опавших листьев. На плечах у нее лежала шаль серо-голубого утиного цвета с узором из красных кленовых листьев. Я вошла и села на указанный мне стул. Она тем временем спокойно за мной наблюдала. На этот раз я понимала, что будет сказано, и могла только попытаться отсрочить ее решение.

— Доброе утро, Дженни, — поздоровалась миссис Ариес, и ее приветствие прозвучало более жизнерадостно, чем в наши предыдущие встречи. — Надеюсь, что вы хорошо спали этой ночью. Я вот спала плохо. Почти всю ночь вставала и потом снова ложилась.

Это противоречило утверждению Крамптон о снотворном, и я подумала, не сама ли миссис Ариес говорила со мной ночью по телефону.

— Крамптон пыталась дать мне снотворное, но я ее одурачила, — продолжила она и недобро улыбнулась, услышав, как Крамптон заскрипела стулом у нее за спиной. — Ночью мне лучше всего думается, а я знала, что мне необходимо принять решение.

Я тщетно пыталась придумать, как удержать ее от бескомпромиссных слов, но, похоже, это было не в моей власти.

— Мне жаль, что вы проделали такой путь впустую, — продолжала она. — Мне с самого начала не стоило вам звонить. Но я чувствовала, что должна это сделать. Увидев фотографию Дебби, я должна была убедиться. Но вы, конечно, теперь это понимаете. И, полагаю, уже знаете, что Элис не может быть вашей пропавшей дочерью. Все полученные мной доказательства указывают, что она дочь Эдварда, и я решила признать ее своей правнучкой. Я уже сообщила об этом Пиони.

Я ухватилась за соломинку.

— Вы узнали от Пиони, как погиб ваш внук?

— Меня никогда не интересовали неприятные детали.

Я протянула ей книгу Карстена в зеленой обложке.

— Я хочу вам ее вернуть. Там есть места, которые, возможно, вас заинтересуют, поскольку касаются женщины, на которой женился Эдвард. Каждый раз, упоминая ее, Карстен называет ее Нелли.

— Естественно. Это ее настоящее имя. Пиони — это дурацкий псевдоним, который она себе взяла, когда работала с Фарли Корвином.

Миссис Ариес забрала у меня книгу и отложила в сторону, словно та ее уже не интересовала. Вероятно, так и было, поскольку беременность и рождение ребенка Нелли получили весомые подтверждения. Но я сказала еще не все.

— Франк Карстен ощущал между Корвином и Эдвардом сильную враждебность. Вдруг во время экспедиции что-то произошло? Что, если смерть Эдварда не была несчастным случаем?

В дальнем углу тревожно зашевелилась Крамптон.

Миссис Ариес же, похоже, отвергала такую возможность; как всегда, она закрывалась от всего, что ей не хотелось принимать.

— Карстен намекает на что-то подобное?

Я не могла ей сказать, что намекает не Карстен — пока еще не могла.

— Нет, не совсем. Но я не могла не задать себе такой вопрос.

Я знала, что это совсем слабый аргумент, и миссис Ариес с жалостью посмотрела на меня.

— Простите, Дженни, но боюсь, что вам лучше оставить все надежды. В конечном счете, это только причинит вам еще большую боль. Что бы там ни случилось в экспедиции, это уже не имеет для меня значения. Не считая того, что Нелли — Пиони — тогда забеременела. Она еще тогда сообщила мне о рождении ребенка.

— Да, родилась девочка, — ответила я спокойно. — И ей дали имя Элис. Но что, если она потом умерла? К тому времени Фарли, вероятно, уже был женат на Пиони. Он вполне мог питать надежду, что вы признаете свою правнучку. А без ребенка подобный заговор был невозможен. Они годами никак с вами не контактировали.

— Они хотели, но я им не позволила.

— Они могли подыскивать девочку, которая смогла бы заменить умершую. Фарли вертит Пиони как хочет. Я думаю…

Миссис Ариес прервала меня.

— Достаточно! Все это уже чистые измышления. Вам просто хочется в это верить. Но у вас, Дженни, была возможность пообщаться с Элис, и вам уже пора признать, что она не ваша дочь.

Никакие мои слова не могли поколебать ее, но что-то мешало мне опустить руки.

— Я кое-что чувствую… всякие мелочи, которые я и тогда, и сейчас почти узнаю. Если бы у меня было чуть больше времени…

— Естественно, вы что-то чувствуете. Но это не настоящее, Дженни, вы просто принимаете желаемое за действительное. Что до власти, которую Фарли имеет над Пиони — скоро она подойдет к концу. Пиони согласилась расстаться с ним, чтобы жить со своим ребенком. Ему я никогда бы не позволила жить здесь, а ей я дам испытательный срок. Только мать может так сильно любить свое дитя. Больше всего меня убеждает ее готовность остаться с Элис.

— Приемная мать может любить своего ребенка не меньше родной.

— Даже если ребенок ею похищен? Нет, вы свернули куда-то не туда. Я хорошо понимаю, что вы чувствуете. И я виновата, что сначала всколыхнула в вас надежду, а теперь разбиваю ее вдребезги. Но это реальность, Дженни. Вам не нужна Элис, поскольку она не ваша дочь.

— Что вас убедило? — спросила я. — Отчего вы пришли в такую уверенность?

Она с минуту обдумывала мой вопрос и затем приняла решение. Взяв со стола какой-то конверт, она протянула его мне.

— Полагаю, нет причин отказывать вам в прочтении. Это вырванная страница из блокнота Эдварда. Видимо, она затерялась среди вещей, которые мне прислали после его смерти. Диллоу вчера их просматривал и обнаружил ее. Она принадлежит записям, которые Эдвард вел во время экспедиции Карстена. Можете прочитать. Почерк Эдварда, я отлично его помню.

Я взяла конверт и вытащила единственный листок. Ясно, как Диллоу посчастливилось его "найти" после всех этих лет. Наверняка это та самая страница из дневника, о котором упоминал Кирк Маккей. Я развернула листок и стала читать написанный от руки текст. В скудных строках ничего не говорилось о "несчастном случае", которого опасался Эдвард, хотя и содержался намек, что он может "не выбраться". И всего в паре предложений говорилось о ребенке, которого носила Нелли.

Не знаю, смогу ли я благополучно выбраться из этого приключения, но надеюсь, что выживет мой ребенок. Я надеюсь, Нелли поедет с малышом к моей бабушке. Я сказал ей, что хочу именно этого, если со мной что-то случится.

Больше всего на свете я сожалею о лжи и недоразумениях, которые нас с бабушкой разделили перед моим отъездом с Виктории. Мы оба с ней были неправы. Она присудила мне вину за проступок, который я не совершал. Мне нужны были деньги, чтобы уехать, и дядя Тим достал их для меня.

Если я все-таки смогу благополучно отсюда выбраться, то поеду вместе с малышом домой, к бабушке, и все ей расскажу. Я смогу ей противостоять и защищу дядю Тима.

На листке были только эти слова, но их было достаточно. Можно понять, почему эти строки так подействовали на Коринтею Ариес. И все же они меня убедили не полностью. Хотя на Кирка они тоже повлияли, раз он так хотел, чтобы эта страница попала ей в руки. Жаль, что там не рассказывалось о Фарли Корвине и его возможном предательстве.

Я положила страницу обратно в конверт и вернула миссис Ариес.

— Это ничего не меняет. Эдварда нет в живых, а вы так и не знаете, является ли Элис вашей правнучкой.

— Я знаю, — тихо сказала миссис Ариес, и я вздрогнула, увидев в ее глазах слезы. — Теперь я уверена, что она моя правнучка. Эдвард подарил мне ее. Безусловно, я выясню, что там было с Тимоти, и узнаю, какую роль он в этом сыграл. Он виноват в любом случае. Я отошлю его туда, где он больше не сможет причинять вред другим людям.

— Это несправедливо! — закричала я. — Я хочу поговорить с вами о Тимоти. Я жила и работала с глухими, и…

— Вы ничего не знаете, — резко ответила миссис Ариес. — И я уже теряю с вами терпение.

Крамптон тихо кашлянула, и миссис Ариес глянула в ее сторону.

— Звонят в дверь, — произнесла Крамптон.

Вероятно, это была Лита. Интересно, удастся ли ей околдовать Коринтею Ариес, чтобы она отпустила со мной Элис? В данный момент миссис Ариес безусловно не пожелала бы оставить меня с Элис наедине.

Из коридора появился Диллоу, за ним шла Лита Радбурн. Она не оставила возможности ей отказать, ярким облаком влетев в комнату мимо дворецкого.

На ней снова было экзотическое одеяние: спиральная лавандовая юбка, украшенная аппликациями с головами сфинксов. Поверх светло-розовой блузки виднелось аметистовое ожерелье и янтарные бусы, которые при движении мелодично позванивали. Интересно, подумала я, зачем она оделась под цыганку, отлично зная, что это оскорбит миссис Ариес. В ее облике только косметика была умеренной — губы накрашены бледно-розовой помадой.

Лита вошла и, раскрыв руки, направилась к хозяйке. Миссис Ариес отшатнулась, но все же неохотно позволила заключить себя в жаркие объятия.

Лита, казалось, ничего не заметила.

— Коринтея, с вашей стороны так мило вернуть нам ту нефритовую фигурку. И даже написать мне записку. Мне захотелось вас поблагодарить лично. Могу я на минутку присесть?

Лита быстро заняла стул напротив инвалидного кресла. Все это представление имело целью ошеломить и запутать хозяйку, и скрыть истинные мотивы. У Коринтеи просто не оставалось возможности выгнать гостью, или даже просто противостоять ее натиску.

— Вчера я с удовольствием поболтала с миссис Торн, — продолжала Лита. — А Элис такая милая. Очень живая девочка.

Миссис Ариес наконец обрела дар речи.

— Девочка, которую вы не считаете дочерью Эдварда.

— Со временем все станет на свои места, — беззаботно-уверенно проговорила Лита. — Точно так, как сейчас между нами легли мир и прощение, моя дорогая.

Коринтея Ариес не выказывала ни грамма мира и прощения, она всем своим видом максимально дистанционировалась от гостьи.

— У моего визита есть и другая причина, — продолжала Лита, игнорируя воздвигнутую против нее стену. — Вы ведь знаете, что я иногда получаю… что-то вроде посланий? Вы никогда в них не верили и не одобряли, но это не важно. Мне необходимо вам кое-что рассказать, даже предупредить вас.

Она сделала паузу, и миссис Ариес немного пришла в себя.

— Я абсолютно не представляю, о чем вы говорите, Лита. Переходите к сути.

— Я как раз собираюсь, — решительно подтвердила та. — Должна вам сказать, что мое беспокойство вызывает человек, которого вы наняли своим шофером. С того момента, как я его впервые увидела, я сразу поняла, что в нем что-то не так. И это что-то касается вас. Подобные впечатления я получаю часто, и они истинны, Джоэл может вам подтвердить. Что вы знаете об этом человеке, Коринтея?

— Все, что мне необходимо о нем знать — что он хороший шофер. Я лично проверяла его навыки. И Диллоу никогда бы не нанял человека, предварительно его не проверив. Я не слишком обращала на него внимание и боюсь, что, в отличие от вас, я не так впечатлительна.

— Избавьтесь от него, Коринтея. Избавьтесь от него прежде, чем он нанесет вам непоправимый урон. Он злой человек. Я еще сильнее это ощутила, когда сейчас проходила мимо по подъездной дорожке.

— Неужели?

Лита Радбурн театрально воздела руки и потом уронила их.

— Что ж, я сделала все, что могла. Если вы не хотите меня слушать…

— Я буду слушать, когда у вас будет, что мне сказать, помимо этих неопределенных замечаний.

— Вы позволите мне еще раз на него посмотреть — понаблюдать за ним? Возможно, я смогу узнать что-то более конкретное.

— И как вам это удастся?

Лита поднялась с места, ее бусы и золотые браслеты издали переливчатый перезвон. Она подошла к окну, что выходило в сад. Постояла около него, прижавшись лбом с черными кудрями к холодному стеклу. У меня было такое чувство, что я смотрю театральное представление. Если не считать того, что здесь происходило гораздо большее. Каков бы ни был результат этого странного противостояния, он затрагивал и меня, и Элис, и всех нас.

Однако, когда Лита снова повернулась к нам, на ее лице играла улыбка.

— Я решила пригласить Элис и вашу гостью — миссис Торн — на экскурсию. Миссис Торн не может уехать, так и не полюбовавшись на сады Бутчартов. Да и девочка наверняка их не видела. Мне бы хотелось отвезти их туда. Вы не против, если я оставлю здесь свою машину и попрошу вашего шофера нас отвезти? Это дало бы мне отличную возможность понаблюдать за ним и, возможно, получить послание свыше. Вы помните, Коринтея, Льюис всегда питал большое уважение к моему дару. И я знаю, как вы уважали Льюиса.

На мгновение глаза миссис Ариес вспыхнули глубинным светом, которого я никогда раньше не видела. Лите удалось задеть ее за живое.

— Льюис уехал в Индию и превратился в пустоголовое существо, — резко сказала хозяйка дома.

Улыбка Литы, контрастом, была безмятежна.

— Я думаю, он обрел мудрость, которую вы никогда не признавали. Мне жаль. Однако, прошу вас, Коринтея, дайте мне еще один шанс побыть рядом с человеком, который водит вашу машину. Это действительно очень важно. И, возможно, даже повлияет на ваши отношения с девочкой.

Так или иначе, но своим театральным маневром Лите удалось сломить противницу. Коринтея закрыла глаза и откинула голову на подголовник, перестав обращать внимания на нас с Литой.

— О, да какое это имеет значение?

Нас отпустили делать все, что Лите будет угодно.

Лита быстро попрощалась, не услышав в ответ и пары слов. Я прошла за ней к выходу, и мы вышли в холл. Элис сидела на нижней ступеньке лестницы. Она переоделась в свой джинсовый костюмчик и причесала буйные кудри. В руках она сжимала Амарилло, перчаточного лягушонка.

При виде ее Лита сразу остановилась.

— Привет, Элис. Хочешь поехать с нами в город? Мы собираемся в сады Бутчартов и с удовольствием возьмем тебя с собой.

Элис нетерпеливо согласилась, она была рада уже тому, что не придется скучать. Когда у входной двери появился Диллоу и стал смотреть, как мы уезжаем, Лита сообщила ему, что миссис Ариес разрешила нам воспользоваться услугами Кирка для сегодняшней прогулки в город. Не будет ли Диллоу так любезен передать это шоферу?

Все происходило слишком быстро, но не факт, что именно так, как я ожидала. Лита собиралась попробовать с Элис какой-то свой способ, но это дело словно терялось в разговорах о Кирке Маккее. Меня не волновало, чем он там подозрителен и будет ли дальше работать на миссис Ариес. Меня заботила только Элис, и времени оставалось совсем мало.

Кирк, тем временем, стоял на подъездной дорожке у дома. Уже одетый в форму шофера, он полировал "мерседес" до ярчайшего блеска. Диллоу пошел передавать ему слова Литы, она сама заторопилась к своей машине и вытащила из нее большую гобеленовую сумку.

Кирк распахнул перед нами дверцу машины. Он смотрел прямо на меня, и в его взгляде читался вызов, от которого мне стало еще сильнее не по себе. Раз он вложил в руки Диллоу страницу из дневника Эдварда, ясно, что он сейчас против того, чего добиваюсь я. Я вдруг осознала, что сегодня он выглядит как-то не так, и приглядевшись, поняла, что он подстриг свои висячие усы и уже больше не напоминает пирата. Теперь я имела возможность видеть его губы, и мне совершенно не понравилась играющая на них хитрая усмешка.

На этот раз Элис радостно расположилась на заднем сидении между мной и Литой. Она надела лягушонка на руку и стала корчить им рожицы. Ее явно очень заинтересовало и "цыганское" одеяние Литы, она то и дело бросала восхищенный взгляд на ее яркую одежду и бусы.

Лита поймала мой взгляд поверх головы девочки, словно говоря: "Не волнуйтесь, я ни о чем не забыла". Она обратилась к Кирку, который выруливал на подъездную дорожку.

— Прежде чем мы направимся в сады Бутчартов, мне бы хотелось сделать небольшой крюк. Давайте сначала заедем на квартиру моего сына. Элис, ты ведь еще у него не бывала? Это красивое, тихое место, как раз подходящее для того, что я собираюсь устроить.

Она дала Кирку указания, как ехать, и снова обратилась к Элис.

— Я надеюсь, ты мне поможешь.

— Конечно, — ответила девочка. — А что мне надо делать?

— Это будет что-то вроде магии. Если все получится, ты сможешь вспомнить то время, когда была совсем маленькая. Правда, интересно?

Элис заерзала между нами.

— Я не хочу вспоминать! Иногда мне снятся такие сны… ма потом приходит ко мне в комнату и обнимает меня. Она пугается, когда я вижу сны, а Фарли сердится.

— А ты помнишь, что тебе снится? — поинтересовалась Лита.

— Только, что там плохо. Если вы поколдуете, они вернутся?

— Возможно, — признала Лита. — Но разве что в последний раз. И ты перестанешь видеть плохие сны. Ради этого стоит попробовать, разве нет?

Элис слушала ее с большим сомнением, и я тоже не была уверена, что смогу принять то, что узнаю. Или захочу принять. Но я должна была попытаться.