"Невозможное — возможно" - читать интересную книгу автора (Колберт Лилиан)

6

Марион с трудом приходила в себя. Она лежала на песке лицом вниз, кашляя и задыхаясь: тело ее сотрясалось от конвульсий. Она плакала, не зная, где она и что с ней случилось, пока чьи-то сильные руки не перевернули ее на спину.

Как в тумане, она видела чье-то склонившееся над ней лицо. Марион могла бы подумать, что умерла и попала на небеса, если бы не физическая боль, сопутствующая возвращению к жизни.

— Все будет в порядке, — услышала она голос Андроса.

В горле у нее першило. Медленно, преодолевая боль, она прошептала:

— Как? Я была в море… Как я оказалась здесь?

— Я увидел вас и поплыл вам навстречу.

Марион была потрясена.

— При таких волнах?

Позади она слышала рев прибоя, грохот волн, дробящихся о скалы. От одного лишь шума ее передернуло.

— Я хороший пловец. — Андрос говорил коротко, небрежно.

— Но вы могли погибнуть, — возразила Марион. Слезы навернулись на ее глаза.

Он пожал плечами.

— Я же сказал, что хорошо плаваю, к тому же знаю побережье как свои пять пальцев. Если бы я не бросился за вами, вы бы утонули. Вы уже шли ко дну, когда я добрался до вас. Я боялся, что не успею.

— Вы спасли мне жизнь! — едва проговорила Марион.

В этот момент ударила молния. Казалось, она метила прямо в них. Все кругом осветилось: кипящее черными бурунами море, нависшие низко облака, одинокая сосна, раскачивающаяся на скалистом выступе прямо над бухтой.

Андрос вскочил на ноги.

— Лучше пойдем домой.

Он нагнулся и поднял ее на руки.

— Я сама могу идти, — запротестовала она, не имея сил высвободиться.

— Обнимите меня рукой за шею: мне будет легче вас нести. — Это были единственные слова Андроса, прозвучавшие в ответ.

Руки Марион словно налились свинцом, когда она подняла их. Она почувствовала огромное облегчение, позволив им упасть Андросу на плечи. Дрожащие пальцы едва сомкнулись у него на шее.

Андрос пошел быстрым шагом, крепко прижимая к себе Марион.

— Как далеко… до вашего дома? — Она вспомнила, как кто-то упоминал, что к дому ведет долгая, круто поднимающаяся вверх дорога, и забеспокоилась. — Вы не можете нести меня все время.

— Я и не собираюсь это делать. Я приехал на машине. Как еще я мог бы добраться сюда быстрее всего? Я наблюдал за вами с вершины утеса, видел, как вас смыло волной с яхты. Бросился в свой «лендровер» и помчался вниз.

Андрос поднял голову, всматриваясь в темное небо. Марион невольно залюбовалась его строгим, четким профилем.

— Я боялся не успеть вовремя, — пробормотал он.

Девушка не надеялась даже, что кто-нибудь придет на помощь, не осмеливалась и думать об этом.

— На палубе никого не было. Никто не видел меня. Меня хватятся не скоро. — Марион слегка нахмурилась и прикусила губу. — Пока не найдут мою каюту пустой. Нет ли у вас здесь радиопередатчика? Вы могли бы сообщить на яхту, что я жива.

— Мог бы, — сухо сказал Андрос, и когда она всмотрелась в его профиль, то увидела твердые, словно высеченные из камня черты. Конечно, у него нет никакого желания разговаривать со своим сводным братом или с ее отцом, и никто не посмел бы поставить это ему в вину!

Марион вздохнула. Она ощущала жуткую усталость во всем теле, ее затуманенное сознание лишь отметило, что Андрос уложил ее на заднем сиденье автомобиля, укутав теплым пледом, затем сел за руль и погнал машину.

Марион болезненно морщилась от каждого толчка, продолжая дрожать, не в силах открыть глаза.

Машина мягко остановилась. Андрос выскочил, обошел «лендровер» и помог девушке выбраться. Идти она не могла, он завернул ее в плед и опять поднял на руки. У дома он остановился и распахнул дверь.

Яркий свет ослепил Марион. Она зажмурилась. Андрос внес ее в прихожую и прикрыл за собой дверь. Буря будто сразу утихла. Марион осмотрелась: белые стены, мраморный беловато-зеленый пол, дубовая лестница, ведущая наверх.

— Прежде всего вам необходима горячая ванна, — сказал Андрос, поднимаясь со своей ношей по ступенькам лестницы.

Марион мечтала об этом как о великом благе. Она не могла дождаться момента, когда погрузится в блаженное тепло, смоет с тела соль, вымоет волосы.

Андрос усадил ее на стул, и она увидела огромную белую ванну. Услышав шум льющейся воды, Марион внезапно насторожилась.

— Теперь я справлюсь сама, — поспешила заявить она.

Андрос выпрямился и окинул ее ироничным взглядом.

— У вас даже нет сил, чтобы двинуться с места.

Это была истинная правда. Из долгой борьбы со стихией Марион вышла полуживой.

— Я справлюсь. Ну, пожалуйста… — Марион не хотелось уточнять свою просьбу.

Человек только что рисковал жизнью ради ее спасения, и это — его дом. Ей не хотелось говорить: выйдите, я не хочу, чтобы вы видели, как я раздеваюсь.

— Я не могу допустить, чтобы вы утонули в моей ванне, едва я успел вытащить вас из моря! — сказал Андрос, высыпая в воду горсть ароматической соли. Комната наполнилась запахом роз.

— Я уже хорошо себя чувствую, — солгала Марион.

— Отлично. В таком случае посмотрим, как вы держитесь на ногах, — насмешливо сказал он, оборачиваясь.

Ей удалось с трудом подняться, цепляясь за борт ванны, чтобы держаться прямо.

— Вот, видите, — сказала она.

— О да, вижу, — протянул он, приближаясь к ней.

Испугавшись, Марион попятилась назад и пошатнулась. Руки Андроса скользнули вокруг ее тела, удерживая от падения.

— Не глупите, — посоветовал он. — Сейчас вам не удастся самой даже справиться с молнией на платье.

Она почувствовала движение его руки у себя на спине, застежка поддалась сразу. Марион подумала: он прав, я бы даже не дотянулась до молнии. Это не так трудно сделать, когда я в полном порядке, а теперь руки мне не повинуются.

Андрос оторвал мокрую, тесно прилипшую ткань от ее тела, и платье упало на пол. Затем он принялся спускать с ее плеч бретельки комбинации.

Краснея и нервничая, Марион невнятно бормотала:

— Нет, не надо. Достаточно…

Она попыталась отстраниться, но его рука удерживала ее спину, словно стальным обручем. Его глаза, не отрываясь, смотрели на нее, пока он медленным движением спускал ее комбинацию на грудь, затем на талию, бедра, пока и эта деталь туалета тоже не оказалась на полу.

Словно заколдованная, впившись в него взглядом, Марион прекратила вырываться и отдалась острому чувству наслаждения. Ей раньше снились сны, похожие на происходящее с ней теперь. В этих снах Андрос целовал ее обнаженное тело. Тогда, просыпаясь, она не позволяла себе думать о ночных видениях, но вот сон стал явью, и Марион задрожала, у нее перехватило дыхание.

Он расстегнул бюстгальтер, и она ощутила прикосновение его теплых нежных пальцев к своей груди.

— Андрос… Не надо… Ты не должен… — шептала она.

Он смотрел в глубину ее глаз.

— Скажи мне, что ты не хочешь… Скажи, что тебе не нравится…

Его рука продолжала гладить ее тело и опустилась ниже талии, проскользнув внутрь мокрых шелковых трусов, и Марион тихонько застонала.

— Я не могу…

— Чего не можешь?..

— Не могу позволить тебе делать это!

— Чтобы остановить меня, достаточно сказать, что тебе это не нравится, — прошептал он.

Марион осталась обнаженной, и Андрос смотрел на нее.

— Не гляди на меня так! — Содрогнувшись, она уткнулась лицом во влажную рубашку Андроса.

Его рука легла ей на затылок. Он гладил ее волосы, прижимаясь к ним щекой и шепча что-то.

Другой рукой Андрос ласкал ее тело: плечи, спину, нежную полноту ягодиц. Она ощущала пульсацию всюду, где он касался ее.

Внезапно он поднял ее на руки, и она ахнула, глядя ему в лицо. Он смотрел на нее сверху вниз. Темный блеск его глаз приглушали опущенные веки, губы его раскрылись, дыхание участилось. Он нагнулся и жадно обхватил губами ее нежный розовый сосок, лаская его языком.

Марион не смогла сдержать тихого стона наслаждения. Андрос заглянул ей в глаза, его рот исказила странная гримаса, наподобие улыбки.

— Я хочу тебя, как дьявол, и ты это знаешь, не так ли?

Марион была не в состоянии вымолвить ни слова. Она отвернулась, покрывшись румянцем, и задрожала.

Спустя секунду Андрос посадил ее в ванну. Она издала сдавленный крик. Вода, вытесненная наружу, разлилась по полу, словно волна морского прибоя.

— Смотри, что ты наделал… Ты сумасшедший! — воскликнула Марион.

Но он только рассмеялся и стал расстегивать рубашку.

— Что ты делаешь? — испуганно заговорила Марион. Андрос, не обращая внимания на ее слова, стянул с себя джинсы. — Ты не посмеешь забраться сюда вместе со мной!

— Нет, посмею!

Марион не знала, что предпринять. Вылезти из ванны она не могла. Ароматная, теплая пена хоть как-то прикрывала ее наготу.

Уголком глаза она видела обнаженного Андроса. Его мускулистое, бронзовое тело было совсем рядом. Сердце Марион замерло. Ей и хотелось посмотреть на него, и в то же время она не могла отважиться поднять глаза.

— Я тоже окунулся в море, тоже промерз до мозга костей, — сказал Андрос, залезая в ванну и погружаясь в воду до самого подбородка. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. — Ой, как хорошо!

Его ноги коснулись ног Марион. Она напряглась, чувствуя движение его мускулистых бедер.

Лицо Марион покраснело. Она хотела отвернуться, но ей это не удалось. Она собралась было уговорить его оставить ее в покое, но не смогла произнести ни слова.

Андрос изменил позу. Его ноги теперь замкнули Марион в кольцо, нежно касаясь ее тела.

— Не забудь вымыть голову, — сказал Андрос и поднялся во весь рост — золотисто-бронзовая статуя, олицетворение мужской красоты.

Марион подумала, что он собирается выбраться из ванны, но на самом деле он потянулся за шлангом душа и через секунду направил струн воды ей на голову.

— Я не могу так! — Марион села и попыталась выхватить у него из рук шланг. Вода заливала ей лицо. Однако Андрос отклонился, выключил воду, раскрыл шкафчик, висящий над ванной, достал шампунь.

— Дай, я сама, — сказала девушка, но Андрос сделал вид, что не слышит.

Он налил на ладонь немного маслянистой жидкости, опустился на колени и принялся намыливать ей голову, сильными пальцами массируя кожу. Он находился прямо перед нею. Марион зажмурилась, чтобы не видеть Андроса во всей наготе и защитить глаза от мыла. Он смыл шампунь чистой водой и повторил процедуру еще раз.

— Вытирай насухо, — скомандовал он, передавая чистое, сухое полотенце.

Марион повиновалась, сознавая, что он любуется изящными очертаниями ее грудей в момент, когда она вытирает волосы. Андрос тем временем намыливал свою шевелюру.

— Брось мне полотенце, если оно тебе больше не нужно, — сказал он, и Марион наклонилась, чтобы выполнить его просьбу. Когда он начал вытирать голову, девушка поднялась, чтобы выйти из ванны.

— А куда это мы собрались? — спросил Андрос, бросив полотенце на пол.

Он поймал Марион за талию и увлек назад в воду. На этот раз она оказалась сверху, ее тело легло между раздвинутыми ногами Андроса.

У нее перехватило дыхание.

— Не надо, Андрос, — зашептала она, чувствуя, как его руки скользят по ее обнаженному телу, как вздымается его грудь.

— Ты совершенно не пользовалась мылом. На твоей коже до сих пор должно быть много соли, — пробормотал он хрипло, положив подбородок ей на плечо. Его губы дотронулись до мочки ее уха.

Андрос взял кусок мыла и начал медленно, ритмично намыливать Марион — сначала плечи, потом руки, затем нежно прикоснулся к груди. Она задрожала, прикрыла глаза. Твердая рука двинулась вниз, и Марион опять застонала.

Это был не протест, а скорее своеобразный отклик, инстинктивный, бессознательный ответ на невыразимое наслаждение.

Она еще не познала физической любви. Ни один мужчина еще не касался самой таинственной, самой скрытой и самой чувствительной части ее тела. И когда пальцы Андроса дотронулись до нее, Марион содрогнулась.

— Нет! — приглушенно воскликнула она, отталкивая его руку.

Андрос не настаивал. Вместо этого он сомкнул кольцом руки у нее на талии, поднял Марион и повернул ее к себе лицом. Теперь они смотрели друг другу в глаза.

— Ты перевернула мне душу, Марион, — прошептал он, приближая голову к ее лицу, и губы их встретились.

Нет, это Андрос перевернул ей душу. Теперь Марион не могла отрицать этого. Она исступленно целовала его, уступив зову плоти, охватившему все ее существо. Никогда прежде она не касалась так мужчины. Они с Джозефом не стали любовниками. Целуясь, они выражали скорее привязанность, чем страсть. Марион считала, что нравится Джозефу. В свою очередь, молодой человек очень привлекал Марион. Однако она воспринимала его больше как друга, чем как будущего мужа.

Да у нее и не было никогда ни малейшей надежды влюбиться в какого-нибудь другого мужчину, потому что и душой, и телом она принадлежала Андросу с той самой минуты, как они встретились на берегу моря в Корфу. Он научил ее не смотреть на других мужчин. Никто не мог с ним сравниться в ее глазах. Равного ему не было. И она не хотела никого другого.

И сейчас она так сильно желала его, что боялась потерять сознание. Она касалась его дрожащими руками, гладила его широкие плечи, ласкала мускулистую, порывисто дышащую грудь. Когда ее пальцы спустились ниже, она почувствовала, как напряглось его тело.

Девушка не могла бы сказать, сколько времени они провели в объятиях друг друга. Она погрузилась в состояние блаженного забытья. Андрос вернул ее к действительности.

— Вода начинает остывать, — заметил он сдавленным, хрипловатым голосом. — Пора выходить.

Он выбрался первым и смотрел, как выходила из воды Марион, розовая, влажная, благоухающая. Андрос протянул ей пушистый белый купальный халат, завернулся сам в такой же и помог Марион завязать пояс на талии.

— Я пойду поищу чего-нибудь горячего из питья и еды, — сказал он. — А ты иди в постель.

Андрос указал на дверь через лестничную площадку в просторную спальню с ковром на полу. Посередине стояла огромная кровать под балдахином и пологом из тонкой кисеи.

— Комары теперь не мешают спать, так как я не открываю жалюзи и каждую ночь включаю электрические улавливатели для насекомых, — объяснил Андрос, заметив удивление Марион при виде балдахина над кроватью. — Но в прежние времена, когда только был построен дом, комары меня изводили. Поэтому я велел соорудить этот полог и прятался за ним каждую ночь. Теперь бояться нечего.

Андрос раздвинул сетку.

— Ложись. Тебе надо побыть в тепле. Вероятно, ты еще не совсем пришла в себя после морского купания.

— Я не хочу занимать твою комнату. Здесь должны быть другие, — возразила она, не глядя ему в глаза.

Андрос откинул шелковое пуховое одеяло янтарного цвета.

— Ложись в мою постель, Марион!

— Я не могу спать с тобой! — воскликнула она. — Я обручена с Джозефом. Я дала ему слово.

Андрос схватил ее за талию и почти грубо бросил на постель. Затем, прикрыв ее одеялом, посмотрел потемневшим взглядом.

— Теперь вы расстались. Ты здесь, со мной. Я спас тебя, когда ты тонула. Если бы не я, тебя уже не было бы в живых. Поэтому ты — моя. Я спас твою жизнь, и она принадлежит мне.

Марион вцепилась в край одеяла, молча глядя на Андроса. Кровь так громко стучала в ушах, что она почти ничего не слышала.

Андрос повернулся и вышел. С минуту она лежала молча. Затем встала и дрожа прокралась к двери, чтобы запереться от Андроса, но оказалось, что дверь была без замка.

И действительно, зачем думать о безопасности на необитаемом острове? — подумала Марион. От кого запираться? Но ведь могут появиться незваные гости. Например, преступники, собирающиеся ограбить дом или похитить его хозяина. Поразительно, что такие вещи не беспокоят Андроса.

Затем Марион услышала шаги Андроса по лестнице. Она поспешила назад и юркнула в постель, закуталась плотно в белый пляжный халат, подтянула одеяло до самого подбородка и стала с беспокойством ждать. Сердце бешено колотилось.

Случайно под самым потолком на другой стороне комнаты Марион заметила укрепленную на оси черную коробочку, из которой пробивался маленький красный огонек. Что за чертовщина?.. Затем ее осенило.

Система безопасности! Вот почему Андрос пренебрегал запорами. Он установил электронную сигнализацию и теперь никто не сможет проникнуть в дом незамеченным.

Марион еще раз взглянула на черную коробочку с красным огоньком и, смущенная, покраснела до корней волос. А что если эта коробочка представляет собой камеру, которая сейчас включена и снимает Марион на пленку? И в ванной тоже есть такое же устройство?

Андрос прервал ее размышления, появившись в дверях с подносом. Марион уловила запах кофе и неожиданно почувствовала голод. Но сейчас все ее мысли были заняты другим.

— Это телекамера работает? — спросила она Андроса.

Он замер на ходу, обернувшись через плечо.

— Нет, она не включена.

— Но там горит красный огонек.

— Он не имеет никакого отношения к камере. Это означает, что сигнализация включена, и никто не может войти в дом или выйти из него, не подняв тревогу. Окна, внешние двери и лестничные марши, — все под контролем. Я включил систему только что, перед тем как подняться сюда. Еще пять минут назад она не действовала.

— Но камера не работает?

Он покачал головой.

— Я включаю ее только в том случае, когда в доме никого нет, чтобы засечь злоумышленника.

Марион слушала, надеясь, что Андрос говорит правду. Когда он смотрит прямо в глаза, то у любого вызывает доверие.

— А в ванной комнате есть камера?

— Нет! — насмешливо ответил Андрос.

— Честно?

— Иди и посмотри, если не веришь. Ну ладно, ты голодна?

— Вообще-то я ужинала на яхте…

Марион подняла руку, чтобы взглянуть на часы, но их пропал и след. Должно быть, упали в море, подумала она. Браслет был слишком свободный. Отец с ума сойдет от гнева! Часы фирмы «Ролекс» были одним из его подарков ко дню ее рождения и стоили, безусловно, целое состояние. Золотисто-карие глаза померкли, стоило ей представить, что произойдет.

— Ты уже установил контакт с яхтой? — спросила Марион, когда он опустил поднос на край кровати.

Андрос бросил на нее суровый взгляд исподлобья.

— Это подождет. Если они считают, что ты в своей каюте, то не хватятся тебя до утра.

Он налил кофе из изящного серебряного кофейника и предложил Марион. Она протянула руку и вдруг заметила еще одну пропажу: исчезло кольцо, подаренное ей Джозефом в знак помолвки. Оно, наверное, как и часы тоже покоится сейчас на дне морском. Марион вспомнила, что кольцо было ей великовато и она собиралась сходить к ювелиру уменьшить его.

— В чем дело на этот раз? — нахмурил брови Андрос.

— Кольцо… Я потеряла кольцо — подарок Джозефа! Оно, вероятно, соскользнуло с пальца в море, — простонала Марион.

Секунду Андрос смотрел молча, затем спросил:

— Ты веришь в предзнаменования, Марион?

— Нет! — решительно заявила она.

Однако это была ложь. Марион верила в судьбу. Может быть, это случайное совпадение, что она лишилась кольца именно сегодня вечером. Тем не менее девушка не могла отрицать: совпадение очень странное. Кольцо — лишь символ их помолвки. Его потеря не дает свободы, и в то же время глупо отрицать, будто бы ничего не изменилось. Словно сама судьба вмешалась, чтобы облегчить разрыв с Джозефом.

— А я верю, — глухим голосом произнес Андрос. — А теперь выпей кофе, Марион, и попробуй что-нибудь из этого.

Он указал на тарелку, которая стояла перед ней. Девушка увидела хлеб, называемый питтой, плоский, испеченный почти без дрожжей, с ним получаются прекрасные сандвичи. Марион приподняла кусок питты и нашла под ней салат с кусочками шашлыка из барашка, кольцами нарезанного лука, ломтиками помидоров и огурцов. От одного запаха этой восхитительной еды, сдобренной тимьяном, розмарином и лимоном, у нее потекли слюнки.

— Я только что приготовил, — сказал Андрос, присаживаясь на углу кровати. Он надкусил сандвич. — М-м-м… Прекрасно!

Не долго думая, Марион последовала его примеру. Действительно, восторг!

Заметив выражение лица Марион, Андрос с улыбкой заметил:

— Шашлык я обычно запекаю на древесном угле, а салат поливаю лимоном и добавляю немного йогурта. Я — неплохой повар, хотя и с несколько ограниченным меню. Когда я здесь, то готовлю себе рыбу или мясо. Овцы и козы на острове у меня свои. В холодильнике всегда есть мясо — на случай моего приезда на остров. Но предпочитаю я рыбу. Люблю рыбную ловлю. Очень хороша здесь кефаль. Ловлю и омаров, креветок, кальмаров, а также сардины. Мою, потрошу, посыпаю специями, поливаю лимонным соком и кладу на решетку барбекю. К рыбе отвариваю рис. Получается быстро, вкусно и очень полезно.

Марион успешно справилась со своим сандвичем, запивая ароматным, вкусным кофе. Однако беспокойство не покидало ее. Как помешать ему лечь к ней в постель? Скрыть свою страсть она не смогла, и теперь Андрос знает, как сильно она хочет его. Обещание, данное ею Джозефу, не может его остановить, об этом даже думать смешно. И хоть юношу нельзя назвать главарем заговора, отнявшего у Андроса компанию вместе с директорским креслом, однако Янаки-младший несомненно считает его причастным к злодеянию.

Обстановка накалялась, разряды электричества, проскакивавшие между ними, необходимо было нейтрализовать.

Слегка откашлявшись, Марион спросила:

— Когда тебя нет на острове, кто приглядывает за животными?

Андрос ответил беззаботно:

— Один рыбак со своей женой приплывают сюда несколько раз в неделю, проверяют, все ли в порядке. Для него это солидная прибавка к доходам, особенно когда уловы плохие. Каждый неудачный выход в море означает для них тяжелые времена. Они чрезвычайно ценят гарантированный дополнительный доход. При такой погоде, как сейчас, они, естественно, не могут сюда добраться. На дорогу у них уходит под парусом часа два в один конец.

— Значит, они проводят целый день в пути сюда и обратно?

— Обычно они ночуют на острове. Для обслуживающего персонала есть квартира над гаражом. На следующий день они отплывают, если нет срочных дел. В противном случае задерживаются еще.

Андрос убрал ее тарелку и чашку, поставил их на столик у окна и вернулся, на ходу развязывая пояс своего купального халата.

С лихорадочно забившимся сердцем Марион отрывисто сказала:

— Андрос, я не буду спать с тобой! Я обручена с Джозефом…

— Лучше скажи, любишь ли ты его? — спокойно произнес Андрос, позволив халату упасть на пол.

Золотисто-карие глаза Марион широко распахнулись. О, он так прекрасен! Она жаждет его. Комок подступил к горлу Марион.

— Я обручена с ним! — единственное, что она могла сказать.

— Но ты не любишь его и никогда не любила.

Марион прикусила губу, то краснея, то бледнея.

Андрос отодвинул пуховое одеяло, и она вжалась в подушки.

— Нет, Андрос! Не надо.

— Но почему ты обручилась с ним, не любя его? — спросил он, положив руку на пояс ее халата.

Она оттолкнула его руку.

— Мне нравится Джозеф, почему я не могла с ним обручиться? Это казалось хорошей идеей.

Андрос резко рассмеялся.

— Хорошей идеей? Иными словами, твой отец толкнул тебя на это, а отец Джозефа проделал то же самое со своим сыном. Они бессовестно используют вас обоих. Ваш брак призван скрепить неблаговидный союз моего сводного брата и твоего отца. Они не доверяют друг другу и имеют на то веские причины, поэтому и предложили своих детей в качестве заложников. — Андрос заглянул ей в глаза. — Такова правда, верно я говорю, Марион? И тебе это известно.

Побледнев, она кивнула. Прежде Марион не осознавала сути происходящего, хотя понимала, что все подстроено — с самой первой их встречи с Джозефом. Ее ловко загоняли в сети брака без любви.

— Как ты могла позволить отцу так играть твоей судьбой? — спросил Андрос.

Судя по его тону, можно было бы подумать, что он презирает ее, и Марион нечего было ответить. Слезы навернулись на глаза и покатились по щекам.

— Неужели для тебя так важно, чтобы отец одобрял твои действия? — спросил Андрос.

И она услышала собственный ответ, хотя голос дрожал, а слова прерывались отчаянными рыданиями:

— Может быть, для меня это и было так важно… Видимо, да… Я всегда боялась его, всю жизнь, с самого детства. Он вечно давил на меня. Холодный, угрюмый, бесчувственный. Он ни разу не приласкал меня! А мне хотелось его ласки: мне хотелось, чтобы он был доволен мною хоть один-единственный раз. Я ждала его одобрительного взгляда, надеялась, он заметит меня, именно меня, и улыбнется мне. Разве всем нам не требуются любовь и понимание родителей? Разве в этом есть что-то странное? Допустим, я понимала, что мой отец и Георгиес подталкивали меня и Джозефа друг к другу: не сомневаюсь, что и Джозеф это знал, хотя мы никогда не говорили об этом. Моя личность раздвоилась: одна половина ясно видела — не об этом я мечтала: я не любила Джозефа и никогда не смогла бы его полюбить. Но была и вторая половина моего существа, готовая на сделку с совестью. Я знала, отец желает, чтобы я вышла замуж за Джо, и я хотела угодить отцу. — Бледная, с лицом, залитым слезами, Марион сердито смотрела на Андроса. — Ты не имеешь никакого права презирать меня за это. В конце концов, это не твое дело!

Андрос лег к ней в постель, заключил ее вопреки сопротивлению в объятия и стал успокаивать, словно зверька, охваченного смертельным страхом.

— Тс-с-с… Прости меня. Не надо плакать. Тс-с-с…

Он гладил ее по волосам, и Марион прижалась к нему. Рыдания постепенно затихли. Успокоившись, она впала в полудрему.

— Я так устала, — шепнула она. — Я невыносимо хочу спать, Андрос.

— Тогда засыпай, — нежно ответил он, держа ее в объятиях.

Марион сделала глубокий вдох, тело блаженно приникло к нему, и она погрузилась в глубокий сон.

Первое, что она увидела при пробуждении, был солнечный луч на противоположной стене — наступило утро. Она с удивлением обнаружила, что спала совершенно обнаженной. Следовательно, в какой-то момент ночью Андрос снял с нее халат. Она этого даже не заметила, так крепок был ее сон.

Андрос лежал рядом, спокойно дыша. Его теплое, тоже обнаженное тело касалось ее. Марион понежилась с открытыми глазами, безумно счастливая ощущением его близости.

Ей хотелось посмотреть на Андроса, но она не осмеливалась шевельнуться, боясь разбудить его. Андрос должно быть, устал вчера не меньше, чем она сама. После отдыха она почувствовала себя намного лучше. Все же горло продолжало болеть, и она огорченно подумала, что это еще на несколько дней. Но зато и она и Андрос живы. А ведь все могло кончиться совсем по-другому, она могла последовать на дно вслед за своими часами и кольцом.

Глубокий вздох Андроса заставил ее пошевелиться: он подвинулся и зевнул. Марион замерла. Просыпается? Она задохнулась, когда его руки нежно прикоснулись к ее груди.

— Доброе утро, — шепнул он, касаясь губами ее плеча. — Ты спала крепко, как ты себя чувствуешь теперь?

— Отлично, — пробормотала она, отстраняя его пальцы. — Не надо, Андрос.

Не прошло и секунды, как она уже лежала на спине, а он склонился над нею, обжигая страстным взглядом.

— Почти всю ночь напролет я любовался тобой и подавлял в себе порыв взять тебя, когда ты не была в состоянии даже говорить, — резко сказал он. — Ты так была измождена, что я не осмелился нарушить твой сон. Зато теперь мы оба прекрасно выспались, и ты уже давно не школьница, Марион, ты — взрослая женщина. Мы оба отчетливо представляем себе, чего хотим. Ты никогда не любила Джозефа, твое обручение ровным счетом ничего не значит, не так ли?

Слегка дрожа, ее губы приоткрылись. Андрос приложил к ним палец, заставив ее молчать.

— Тс-с-с… Больше никаких разговоров, Марион. Будем только любить друг друга.