"Прыжок" - читать интересную книгу автора (Коул Мартина)

Глава 38

Кэнди крепко схватила Донну за руку и силой повела назад, в свой кабинет. Там Донна резко опустилась в кресло. У нее был испуганный вид. Но она и вправду боялась…

— Что в действительности привело вас сюда, леди?

Донна закурила сигарету и глубоко затянулась.

— А как вы думаете? Я понятия не имела о том, что здесь происходит. О, я признаюсь, кое-что подозревала. Но думала: вот я приеду сюда, выясню, что к чему, а потом решу, что мне делать. Мне надо было узнать, замешан ли в этом мой муж, понимаете?

Кэнди усмехнулась.

— О, он замешан! Да еще как замешан — по уши. Ведь все это была его идея, дорогая. Джорджио был мозгом. Он стоял за всем этим… Но вы можете обсудить дела со Стефаном. Он сегодня приедет. Чуть попозже.

Она заметила, что по лицу Донны пробежала тень страха, и едва заметно улыбнулась.

— Ни к чему вам бояться, моя дорогая. Потому что Стефан сам посинел от страха. Я, кажется, сболтнула лишнего, не так ли? Но, когда я говорила с ним по телефону, то еще не понимала, что делаю что-то не так. Вы казались партнером. И вели себя как соучастник. А теперь вы, кажется, вляпаетесь в большую кучу дерьма. И моя задача — присмотреть за вами, пока он не приедет. Так что давайте поговорим начистоту, ладно? Если вы попытаетесь уйти, я переломаю вам ноги, мать вашу, и это не праздная угроза. Я вполне способна такое сделать. Я этим занималась в борделях в Бангкоке: была главной среди девиц — и меня отличали, чтоб вы знали. Для меня все это пустяки.

— А как насчет того, что вы говорили раньше? О том, как вы присматриваете за детишками?

Кэнди несколько смутилась.

— А что? Я и присматриваю. В том-то все и дело, понимаете ли, что они все одинаковые. В этих странах, дорогая, обнаруживаешь, какова жизнь по-настоящему. Вот, например, в Бангкоке я работала с подростками. Большинство из них — просто чирей на заднице. Видите ли, я вообще не очень жалую девушек. Но только не детей! Никогда. Однако более старшие девочки всегда стараются облегчить себе бремя. Они умные, сообразительные. Мы не говорим о тех детях, что остались там, у нас дома. Здесь дети рождаются старыми, мать их! Они приспосабливаются к этой жизни; они уступчивы и не слишком много хнычут. Эта странность мне прежде всего бросилась в глаза. Но не более того. Как я уже говорила раньше, они не те дети. Здесь не принято вкладывать привычное нам значение в это слово.

В некоторых из деревень семилетние дети работают на чайных плантациях с двух или с трех лет. И они работают весь день. В Таиланде дети работают на рисовых чеках или плетут корзины. Они — не дети, по местным понятиям. А мы сталкиваемся с матерями и отцами, которые в очередь становятся, чтобы продать нам своих детей. И принимают это как часть жизни. Вот в чем разница, понимаете? И как только вы преодолеете свое британское отношение и начнете смотреть на это с их точки зрения, вы обнаружите, что жизнь становится намного легче. Донна уставилась в пол.

— Мой муж не мог иметь никакого отношения к чему-нибудь вроде этого. Я знаю его лучше, чем вы. Если он все выяснит, здесь совершится убийство.

Кэнди тихо засмеялась. И закурила новую сигару.

— Ваш драгоценный муж несколько лет назад был в Таиланде, дорогая. Я обеспечивала его тринадцати- и четырнадцатилетними девочками. Особенно ему нравился групповой секс с тремя девчонками… — Кэнди с удовлетворением отметила выражение отвращения и шока, появившиеся на лице Донны, и грустно улыбнулась. — Я понимаю, трудно признавать такие вещи. Но ведь правда всегда глаза колет, не так ли? Ваш муж в такой же степени участвует во всем, как я. Именно ему пришло в голову не утруждать себя отделкой и украшением этого здания. Мужчины, которые сюда приезжают, совершенно не заботятся, мать их за ногу, об окружении. Мне даже кажется, что чем грязнее это заведение, тем для них лучше. Вонь в таких местах заводит их. Деградация — сильный наркотик, дорогая. Вот почему порнобизнес приносит столько бабок. В Пхукете можно снять маленькую девочку или мальчика прямо на пляже и проваляться с ним там весь день, если кому-то нравится делать это при свете. И здесь все будет так еще несколько лет. Это теневая экономика Азии. Суть Гоа как раз открывается здесь, в этом месте… Ваш муж предвидел все это. Вместе со своим братцем. Мы здесь снимаем фильмы, делаем, что хотим, и никто не может остановить нас. Сейчас и тут стало немного стремно, но как только переберемся в Германию — вот уж тогда мы посмеемся! Я не понимаю, почему вы ничего не соображаете. Благодаря деньгам, выручаемым от всего этого, вы заполучите своего старика домой. И они же дадут вам возможность прожить в роскоши остаток ваших дней.

— О, нет, не дадут, леди! — Донна поднялась с кресла. — Я ухожу. — Она направилась к двери.

Но Кэнди со злобным выражением на лице крепко схватила ее за руку.

— Вы никуда не уйдете! И если мне нужно будет привязать вас ремнями, то я это сделаю. Стефан хочет с вами переговорить. Судя по тому, как он разговаривал со мной, он очень зол на вас. На вашем месте я бы посидела и подумала, что ему сказать, когда он приедет. Он не тот парень, которого можно сердить. Поверьте мне на слово.

Донна видела решительный блеск в глазах Кэнди и ощущала ее сильные пальцы на своем запястье. Глаза у нее заблестели от слез — и она попыталась высвободиться.

— Все это омерзительно! Все! Вы — настоящая мразь! Вы это понимаете? Мразь, мать вашу! И я прослежу за тем, чтобы ваши дела вытащили наружу! Вы убедитесь, что я сделаю это!

Пронзительный крик эхом пронесся по дому. Кэнди, действуя инстиктивно, отворила дверь кабинета и прислушалась, не выпуская руки Донны. По ту сторону двери стоял молодой шриланкиец, юноша лет восемнадцати.

— Не спускай глаз с этой леди, Кассим. Следи, чтобы она не сбежала.

Парень молча кивнул, глядя на белую кожу Донны с благоговейным ужасом и юношеской похотью. После чего все трое двинулись по коридору. Теперь пронзительный крик ребенка перешел в тихий стон. Кэнди открыла одну из тяжелых деревянных дверей и вошла в большую комнату. Вслед за ней туда же зашли Донна и Кассим…

В комнате было грязно. Затхлый запах ударил Донне в ноздри. На кровати лежала девочка лет десяти, привязанная за волосы к тяжелой деревянной балке, которая лежала поперек кровати. Возле девочки стоял высокий худощавый белый мужчина — в одной рубашке и явно чем-то напуганный. У него были песочного цвета волосы и красное, обгоревшее на солнце тело. Когда Донна ближе рассмотрела ребенка, она поняла, почему мужчина испуган. Маленькое тельце неуклюже скорчилось в углу кровати. Мужчина попытался перевернуть девочку, но помешали волосы. Голова девочки лежала теперь под странным углом, а изо рта и ноздрей сочилась кровь. Ребенок был полностью обнажен, и ноги девочки вверху заливала кровь. Мужчина судорожно принялся натягивать шорты; только его прерывистое, учащенное дыхание и слышалось сейчас в этой тихой комнате.

— Какого черта здесь происходит?..

Кэнди быстро осмотрела ребенка. Потом, взяв охотничий нож Кассима, который до этого торчал у него за поясом, она принялась обрезать волосы девочки, чтобы освободить ту от пут. При этом Кэнди несколько раз повторила один и тот же вопрос:

— Кто впустил вас сюда, мистер Гейнсборо?

Мужчина молчал и не сводил глаз с ребенка, чьи стоны становились все тише.

Донна бросилась к девочке. Вытащив платок из кармана, она обтерла лоб и лицо ребенка. Кровь изо рта и ноздрей уже почти не текла…

— Я не виноват, Кэнди. Она сопротивлялась… Она все время сопротивлялась!

Кэнди раздраженно поглядела на мужчину и отчетливо произнесла:

— Что ж, вы тоже сопротивлялись бы, если бы кто-нибудь привязал вас за волосы. Вы не должны были приезжать сюда днем. Кто мне давал слово, а?

Мистер Гейнсборо, помощник менеджера в банке в Сюррее и женатый человек, пытался отстоять свое достоинство:

— Вообще-то я договорился с Джеком. Он в курсе, что я предпочитаю день. Мне не нравится приезжать вечером, когда здесь все занято.

…Теперь ребенок был свободен, и Кэнди уложила девочку на спину. После чего выпрямилась во весь рост и громко сказала:

— А меня не колышет, что вам нравится, а что — нет! Никто не привязывает моих девочек. Никто!. Этого я терпеть не стану. Теперь же я советую вам убраться на пляж или в отель. И приехать сюда вечером. Днем держитесь подальше отсюда, мистер. Эти дети работают только по ночам, пока я здесь. Но не днем, черт побери! А теперь убирайтесь!

Она отвернулась от Гейнсборо и сказала Донне:

— Помогите мне уложить ее в постель. Он растянул ей мышцы. А мог бы сломать шею бедной маленькой шлюшке…

Донна в ужасе покачала головой. Ребенок был почти без сознания.

— Ей нужно лечение в больнице, Кэнди. Отвезите ее в больницу. Кэнди посмотрела Донне в глаза и твердо произнесла:

— С ней все будет в порядке. А теперь помогите перенести девочку на ее кровать.

Донна взревела, изумившись силе собственного голоса:

— Ребенок умирает, ты, глупая сука! Он сломал ей трахею, мать его! Господи Боже, да отвезите же ее в проклятую больницу! — Донна чувствовала, что внутри у нее, как вода, штурмующая дамбу, нарастает истерика.

Однако не успела она открыть рот, чтобы снова закричать, как Кэнди ударила ее по лицу. Донна на мгновение лишилась сознания. А затем почувствовала, что ее куда-то волокут. Перед глазами у нее мелькнул и взорвался светящийся шар. Нестерпимая боль обожгла скулу.

Когда Донна пришла в себя, Кэнди угрожающе возвышалась над ней.

— Даже не пытайтесь указывать мне, что делать, леди. Вы сюда приехали украдкой. Рассорили меня со Стефаном. А потом рассказываете мне, что лучше для моих девочек? Что ж, здесь деньги кончаются… Кассим, отведи ее в одну из комнат и запри. Пусть посидит там до тех пор, пока не приедет мистер Стефан. Больше я не желаю о ней слышать, ясно? И поставь возле окна Ашима — на случай, если она попытается смыться через окно. Мистер Стефан позже захочет увидеть ее, понимаешь?..

Кассим помог Донне подняться на ноги, а потом наполовину выволок, наполовину вынес ее из комнаты.

Лицо Донны пылало от боли, а мозг ее звенел от страха — за ребенка и за себя: «Куда бы я ни проникла, все оказывается гораздо серьезнее, чем я предполагала». Она ясно осознавала, что жизни ее угрожает опасность. Страх за свою жизнь заслонял даже боль от побоев.

Она понимала: Стефан и раньше ненавидел ее, а теперь, когда она выяснила, что здесь происходит, увидела все собственными глазами, возненавидит еще сильнее. Мысль о предстоящей встрече с ним пугала ее больше всего на свете.

Большой Пэдди и Дэви Джексон пили чай на кухне в доме у Донны. Долли беспечно болтала с ними, демонстрируя свою обычную веселость.

— Прошлой ночью я говорила вам, что понятия не имею, куда поехала Донна. Думаю, в Марбеллу, но не уверена. Девочке нужно было куда-нибудь ненадолго вырваться… Хотите, я отрежу вам кусочек пирога к чаю? Я приготовила его вчера, но он еще совсем свежий и мягкий.

Мужчины покачали головами.

— Послушай меня, Долли, дорогая, — обратился к ней Дэви, — Донна может попасть в большую беду. Мы должны ей помочь, так почему же ты не скажешь нам, куда она поехала? — Голос Дэви звучал веско, в нем слышался скрытый намек.

Однако Долли умело притворилась, что ничего не знает.

— Я только что сказала вам: не знаю! Не будь же задницей, Пэдди. Ну какая беда может грозить девочке? — Она решила, что лучше избрать наступательную манеру поведения, самой задавать вопросы.

Пэдди встал со стула, и его громадный рост подавляюще подействовал на Долли. Она испытала невольную внутреннюю дрожь. И успокаивающе сказала себе: ведь это Большой Пэдди, которого я знаю много лет. А вовсе не незнакомец, собирающийся ударить меня.

Пэдди решительно подошел к ней.

— Черт побери, я начинаю терять терпение, Долли. Говори сейчас же: где она?!

Она слабо оттолкнула его в грудь обеими руками:

— Ты угрожаешь мне, Пэдди Доновон?

Дэви тоже поднялся с места. Открытое лицо его было встревожено.

— Отойди от нее, Пэдди, будь же паинькой.

Пэдди повернулся к нему.

— А ты отстань, Дэви! Понял?! — Он подскочил к Долли и своей здоровенной рукой схватил ее за волосы на затылке, а потом больно оттянул назад ей голову. — Говори мне, куда она поехала, старуха, или, клянусь Богом, я выбью из тебя все дерьмо!

— Пэдди, ради Бога, мать твою… — потрясенно пробормотал Дэви.

— Хватит! Говори мне, что я хочу узнать. Я тебе сказал, что уже теряю терпение!

Долли в ужасе уставилась на Пэдди. Таким этого человека она никогда не видела. Это был настоящий зверь, который напугал ее до потери сознания. Слабым, прерывающимся голосом она пролепетала:

— Она поехала в Ливерпуль. Это все, что я знаю. Туда, куда ездила раньше…

До этого Долли лихорадочно думала, какое бы место назвать. И теперь надеялась, что Пэдди поверит ей. Лицо Пэдди сморщилось от ужаса.

— В Ливерпуль? Но зачем, черт побери?!

Долли начала тихо плакать. Голосом, полным слез, она ответила:

— Не знаю, клянусь тебе. Она просила меня, чтобы я ни одной живой душе не говорила об этом. Она ничего мне не рассказывает, и теперь вы понимаете почему. Мне нельзя доверять! О, Пэдди, пожалуйста, отпусти меня, ты делаешь мне больно.

Он отпустил ее волосы и бросил ей в лицо:

— Если ты сейчас лжешь мне, старая перечница, то потом очень пожалеешь об этом!

Он вихрем вырвался из кухни, а Долли села на свой стул, облокотилась на стол, прижимая ладони к саднящей коже на шее.

— Мне очень жаль, Долли, дорогая, я не думал, что он станет… — бубнил Дэви.

— Уходи, Дэви! — оборвала его Долли. — Как бы там ни было, я молю Бога, чтобы вы оба проиграли, честное слою. Происходит что-то поганое, и я надеюсь, что Христос даст вам свою отповедь. С сегодняшнего дня я только и буду об этом молиться. Она отвернулась от него.

Дэви несколько мгновений смотрел на согбенную спину старухи, а потом поспешно вышел из дома и направился к машине. Пэдди уже сидел за рулем. Он метал громы и молнии:

— Если она поехала в Ливерпуль, то к Джорджио или к Кроуну. Дэви едва заметно кивнула.

Сузив глаза до предела, Пэдди выпалил:

— Или она поехала к Нику, этому педику. В любом случае, она могла уже выложить им про нас целую кучу. Вот же чертова сука — во все лезет! И Кокса, кстати, тоже нет.

— А может, они просто разрабатывают последние детали прыжка?

Пэдди признал возможность такого варианта:

— Может, и так. Но я не доверяю ни Коксу, ни ей. Слишком много слухов бродило по улицам. А эта Донна — она слишком часто задавала вопросы. Стефан говорил мне, что она влезает во все. Кто знает, что она еще пронюхала, а? А если Донна вызнает все про своего замечательного муженька, то она отправит его вниз по реке. Вот так! — Он щелкнул указательным и большим пальцами. — И мы все поплывем с ним вместе…

Немного помолчав, он яростно ударил кулаком по рулю.

— Нам надо выяснить, где она! И как можно быстрее. Даже Джорджио с этим согласился бы…

Они тронулись с места и поехали в сторону Лондона. Дэви молча сидел рядом с Пэдди. Сердце его от волнения тяжело колотилось в груди: он жалел, что вообще вляпался во все это.

«Если Кэрол когда-нибудь узнает…» — Дэви почувствовал такой острый приступ страха, что почти ощутил свой ужас на вкус. Ненавижу все это! Жадность, одна лишь жадность — и ничего больше! Теперь Джорджио — за решеткой, товар бродит по улицам, а я ответствен за распределение его по почтовым заказам».

Дэви сидел в этом по самые уши и понимал, что уже не может выбраться.

Стефан приехал только к восьми вечера, разгоряченный, пыльный и злой. Отель как раз наполнялся клиентами, и он вошел в парадную дверь с застывшей улыбкой на лице. На детей Стефан не обращал внимания. Встреченным мужчинам он любезно кивнул. И сразу прошел в кабинет Кэнди.

Она сидела за столом, попивая бренди с «Севен Ап» из большого стакана. Лицо ее было жестким. Стефан тихо прикрыл дверь за собой дверь и спросил:

— Как много она знает?

— Слишком много, черт побери! Она пришла сюда и все увидела, Стефан. Сказала мне, что приехала по поручению Джорджио. Якобы это он послал ее.

— Да? Она так сказала? — язвительно засмеялся Стефан.

— Тут случилась маленькая неприятность. А она все это время торчала здесь. Этот кретин Гейнсборо привязал к кровати девчонку из Коломбо. Мерзкий идиот привязал ее к деревянной балке за волосы, можешь себе представить. Во время его игрищ, возможно, когда он переворачивал ее, волосы обмотались девчонке вокруг шеи. И он сломал ей проклятую трахею.

— С ней все в порядке? — мрачно спросил Стефан.

Кэнди покачала головой.

— Она медленно умирает. К утру ей крышка, скажем так. Правда, она сильнее, чем я думала. Полагаю, он и внутри ее покалечил. У нее кровотечение. Из ушей и из носа — тоже. Я заперла ее в одной из комнат, что на крыше.

Стефан тяжело опустился на стул.

— И Донна все это видела?

Кэнди молча смотрела, как Стефан приглаживает ладонями свои густые темные волосы.

— А где Джек? — спросила она.

— Он еще в Коломбо. Я оставил его, чтобы он разобрался с другим бизнесом. Полиция опять пыталась закрыть бар.

Кэнди опустила веки.

— Не дождь, так град, не так ли? Я слышала об этом. Они тут закрывают многие бары для гомиков. Но пройдет недели две, и бары снова откроются. Всегда одно и то же. Это просто показуха, ничего серьезного.

Стефан резко дернул шеей:

— Черт с ними! Я больше интересуюсь тем, что происходит с этой глупой сукой.

Он налил себе большую порцию бренди.

— Ей пора бы попасть в автомобильную аварию, не так ли? Что ж, она будет не первой и не последней туристкой из Англии, что погибают из-за чрезмерного пристрастия к алкоголю. Такое все время случается. Арак на туристов действует смертельно. Или, скажем, морские купания. Там тоже каждый день несчастные случаи. Сейчас на некоторых пляжах сильный отлив, так что все будет выглядеть нормально. Я сам видел, как такое делали несколько лет назад в Пхукете. Жаль было только девушку-турагента. Ей пришлось разбираться во всех деталях…

Стефан рассмеялся. Кэнди мрачновато улыбнулась ему.

— Но это же убийство.

Он широко раскрыл глаза и тонким детским голоском произнес:

— Надо же! А я и не знал! А что сегодня сделал Гейнсборо, как ты думаешь? Произошел небольшой несчастный случай? Не раздражай меня, Кэнди! У меня не то настроение.

Кэнди потрясенно покачала головой.

— Ты жесток, как кремень, не так ли? — Она сделала глоток виски и закурила.

— Я крепче кремня, Кэнди, — ответил ей Стефан, — И в данный момент это очень хорошо, что хоть кто-то из нас двоих жесток. Разве нет?

— А как тогда насчет Джорджио? Ты о нем подумал? Что он скажет, если ты замочишь его старуху?

Стефан издал отвратительный смешок.

— Плевать на Джорджио! Мы с Левисом выводим его из игры. Только он об этом еще не знает. Так что отведи меня к Донне, ладно?

Кэнди открыла перед ним дверь кабинета. Она не могла поверить в то, что услышала, и это отражалось на ее лице.

— Ты лживый ублюдок, Стефан! — Голос ее был полон неподдельного восхищения.

— Да, я таков, Кэнди, всегда на шаг вперед в любых соревнованиях. Ну так где же она, черт побери?

— Я заперла ее в одной из дальних спален. Кассим караулит за дверью, а еще один парень — под окном. Она скользкая. Да еще травмирована тем, что увидела. Настоящая весталка, девственница — эта женушка Джорджио. Где он ее взял, черт побери?! Просто не пойму.

— На Римской улице, — ухмыльнулся Стефан.

Кэнди восторженно рассмеялась:

— Просто поразительно, как ты всегда попадаешь в струю, не правда ли?

Донна сидела на кровати, поджав под себя ноги. Сумерки сгущались. Она ощущала запах грязного постельного белья и подгоревшего жира: «Наверное, где-то недалеко кухня». В комнату доносились голоса с нижних этажей, и она догадалась, что отель уже открылся для клиентов. Но перед ее мысленным взором так и стояла та бедная девочка — вся в крови и с неестественно вытянутой шеей. Донну мучила жажда, но есть не хотелось. Из-за постоянного страха у нее расстроился желудок, и ей с трудом удавалось удерживать его в повиновении. Туалета поблизости не было. А то, что предположительно, должно было служить ванной, представляло собой заваленную грязью дыру.

Она слышала, как шевелятся многочисленные ночные насекомые в надвигавшейся темноте, и с трудом подавляла в себе желание закричать. Но тут тихо повернулась ручка двери. И Донну омыла новая волна паники. Дверь отворилась.

В коридоре стоял Стефан, освещаемый светом лампы. Немного погодя, он повернул выключатель, и Донна загородила глаза рукой от яркого света. Вслед за Стефаном в комнату вошла Кэнди и громко спросила:

— Почему ты не зажгла свет, глупая корова? Хочешь чего-нибудь поесть или выпить?

Это было сказано почти нормальным тоном.

На какую-то долю секунды Донне показалось, что она теряет разум.

— Как ребенок? — голос Донны прозвучал хрипло, словно она бог знает сколько лет не разговаривала.

Кэнди округлила глаза.

— Я заставила мужчин отвезти ее в больницу. С ней все будет в порядке.

Донна облизнула пересохшие губы.

— Ни одна машина не отъехала отсюда, пока я нахожусь здесь. Я прислушивалась.

Кэнди посмотрела на Стефана так, словно задала немой вопрос: «Ну ты понял, что я имела в виду?» — и пожала плечами.

— Я принесу вам попить, хорошо? — Она вышла из комнаты.

Стефан подошел к кровати и присел на ее край.

— Зачем ты приехала, Донна, а? Для чего ты сунула свой длинный нос сюда? Ты же понимаешь, что я не дам сейчас тебе уехать, не так ли? Слишком многое здесь поставлено на карту. Ты видела и слышала чересчур много. Знаешь, ты как проклятая пиявка! Как копье в боку у Христа…

Его тягучий мелодичный голос напугал Донну больше, чем удар по лицу или дикий ор.

— Я вижу, тебе здорово вмазали. — Он осторожно коснулся пальцами ее распухшей щеки. Донна резко отдернула голову. От этого ласкового, почти сексуального жеста ее замутило.

— А ты все такая же ледяная леди, а? Господи, да ты меня смешишь! Маленькая жена Джорджио верна ему до победного конца! Знаешь что, Донна? Он трахал все, что двигалось. Все вокруг это знали. Алан Кокс мог бы просветить тебя. Джорджио многих своих девок таскал к нему в «Амиго». Его слабостью были высокие толстые пампушки. О, не надо смотреть так потрясенно. Ты должна была об этом знать. Ты же догадывалась?..

Донна испуганно наблюдала за ним. Стефан же от души наслаждался ситуацией: радовался тому, что мисс Недоступность пала так низко, что оказалась в полной его власти.

— Джорджио задумал все это… — Стефан широким жестом и обвел руками комнату. — Он решил устроить здесь бордель после того, как в первый раз посетил со мной Таиланд. Я возил его повсюду. Как ты знаешь, мне эти места нравятся. Ему тоже понравились. Понравились и девчонки. «Они как куски мяса, — говорил он. — Безликие, безымянные. Ты можешь делать с ними все что угодно, и они не станут возражать». Он покупал девчонок в баре за доллар, а потом укладывал их в кровать по три или даже по четыре одновременно. Ему все это нравилось, старине Джорджио, его это притягивало. Некоторым девчонкам было всего двенад-цать-тринадцать лет. Он склонялся к совсем юным. И всегда у него был этакий викторианский стиль, у нашего Джорджио…

Донна судорожно прижала ладони к ушам:

— Заткнись! Заткнись, Стефан!

Он схватил ее за запястья и придавил руки Донны ладонями к ее же коленям.

— Ты знаешь, что это правда, Донна. Ты была прекрасным прикрытием. Он пользовался тобой все эти годы, но ты не понимала этого. Он смеялся у тебя за спиной. Мы все смеялись, даже Большой Пэдди. Он тоже в этом участвует, как и Дэви Джексон. Ты думала, что они защищают тебя от меня и от таких, как я? Но в действительности они все время защищали меня и Джорджио от тебя. Как забавно все выглядит, когда начинаешь об этом задумываться, не правда ли?

В комнату вернулась Кэнди, которая принесла три стакана с водой на подносе. Она передала один Стефану, а другой — Донне. Донна взяла стакан с подноса, но не стала из него пить.

— Не волнуйся, мы не собираемся тебя отравить. — Стефан засмеялся и покачал головой. — Ты начиталась слишком много дурацких книг.

Донна сделала большой глоток из бокала, в котором была смесь арака с колой. Не почувствовав опасности, она затем залпом допила остаток. Горло у нее горело от жажды, а прохладительный напиток смягчил его, как ей показалось.

— Ты должен отвезти ребенка в больницу, Стефан, иначе девочка умрет.

Он рассмеялся в ответ на ее слова. Донна заметила, как глаза его сверкают безумным блеском. Она поняла, что Стефан дошел до предела.

— Правда? Мне это надо сделать? У тебя здесь нет никакой власти, Донна Ты в глубоком дерьме, леди. Именно ты поедешь в больницу, дорогая, а не эта девчонка. И к утру ты будешь в морге! — видеть Донну испуганной и униженной доставляло Стефану истинное наслаждение. Ты — прямо как моя мать, знаешь? Все хорошее снаружи, а вся гадость внутри. Одни только разговоры, болтовня… Ах, да, ты же взяла себе за образец старую Маэв! Маэв — типичная мать, Маэв, которая говорила с нами, словно мы дети, даже после того, как мы стали взрослыми мужчинами и женщинами. Я ненавижу ее, Донна, почти так же, как ненавижу тебя! Знаешь, что особенно смешно? Когда придет весть, что ты мертва, именно мне придется проводить опознание тебя, ведь так? — Он опять засмеялся каким-то безумным смехом. — Мне это доставит удовольствие. По-настоящему меня рассмешит…

Донна пришла в ужас.

— Ты сошел с ума! Джорджио обо всем узнает!

Стефан провел рукой по ее лицу, опять коснувшись распухшей щеки.

— Джорджио будет мне благодарен, дорогая. Он не собирался оставаться с тобой, глупая сучка…

Едва он произнес эти слова, как Донна вдруг резко оттолкнула его, попутно расцарапав ему лицо ногтями. Это произошло так неожиданно, что застало Стефана и Кэнди врасплох. Но Донна не успела добежать до двери. Стефан больно ухватил ее сзади за волосы и поволок обратно к кровати.

— Ты никуда не уйдешь, женщина! Еще не время…

В этот момент дверь отворилась, и в помещение вошел Алан Кокс с двумя крупными и крепкими мужчинами, которые неотступно следовали за ним.

— Привет всем! Крепишь семейные узы, Стефан?

Донна вскочила с кровати, как на пружинах, и бросилась к Алану. Лицо ее засветилось от облегчения, едва она увидела Кокса.

У Стефана был обескураженный вид.

— Удивлен, что увидел меня, Стефан? — Алан обнял Донну за плечи и улыбнулся ей. Потом, осторожно отстранив ее от себя, он направился прямо к Стефану.

Стефан молча и ошеломленно смотрел на Алана. Кэнди, сообразив, что происходит, незаметно попыталась подойти к Коксу сбоку со стаканом в руке. Донна закричала, чтобы предупредить его. Алан развернулся и с размаху ударил Кэнди кулаком в живот. Стакан выпал у той из рук, и она мешком повалилась на колени, а потом на пол.

Алан Кокс продолжал неотрывно смотреть на сидевшего на кровати Стефана. На лице последнего так и застыла маска страха и удивления. Затем, словно очнувшись, Стефан начал приподниматься с кровати. Но тут Алан принялся жестоко молотить его кулаками, вкладывая в удары всю свою немалую силу, помноженную на внушительный вес…

Донна напряженно следила за тем, как Стефан, ползая по кровати, пытается избежать града обрушивавшихся на него ударов, которые наносили такой сокрушительный урон его голове и лицу, что Донна не верила своим глазам. В какой-то момент Стефан свалился на пол, и Алан принялся пинать его, приговаривая:

— Ну что — больно, Брунос? Испугался, не так ли? Великий потаскун испугался?

Теперь Донна могла реально представить себе, как Алан таким же образом забил до смерти китайца в Сохо. В глубине души она понимала, что подобный случай вполне может повториться и сегодня — в омерзительном, убогом борделе в Шри-Ланке.

Она схватила Алана за руку и попыталась оттащить этого гиганта от Стефана.

— Ты убьешь его, Алан! Ты убьешь его!

Он отмахнулся от нее, как от мухи.

Донна беспомощно оглянулась на двух других тяжеловесов. Те неподвижно стояли и наблюдали за происходящим с абсолютно каменными лицами.

— Остановите его, кто-нибудь, Христа ради!

Однако никто даже не шевельнулся. Даже пришедшая в себя Кэнди молчала, словно завороженная.

Тогда Донна одним прыжком встала перед Аланом и нежно взяла его за подбородок:

— Он не стоит того, чтобы из-за него идти в тюрьму, Алан. Особенно здесь. Оставь его, я прошу. Хватит! Оставь его в покое…

Алан поглядел на нее мутным взглядом, словно пребывая в трансе. Потом чуть опустил плечи и как будто слегка расслабился. Он опустил глаза на окровавленное лицо у себя под ногами и понял, что Стефан еще дышит. Мысленно Алан об этом пожалел: он предпочел бы, чтобы тот умер. Никогда в жизни он никому так не желал смерти… Кокс оглянулся на двух мужчин, ожидавших его возле двери. На их лицах не было написано ничего — ни эмоций, ни мыслей.

Донна оттянула Алана от неподвижного тела Стефана.

— Здесь есть раненый ребенок, девочка. Ей страшно больно. У нее сломана трахея. Нам надо срочно узнать, что с ней случилось, Алан!

Кэнди поднялась на ноги, опираясь о кровать.

— Я же вам говорила: ее отвезли в больницу.

Донна остановила взгляд на жестком и неприятном лице Кэнди.

— Тогда, скажите, в какой она больнице. Мы поедем туда.

Алан тоже посмотрел на Кэнди и угрожающе процедил сквозь стиснутые зубы:

— Я собираюсь сровнять это долбаное место с землей. И советую сказать этой леди правду сейчас… Иначе потом я эту правду из тебя выбью…

Кэнди перевела взгляд с Алана на Стефана. Затем посмотрела на двух мужчин у дверей. И со вздохом пробормотала:

— Она наверху, в одной из комнат на крыше.

Донна побледнела.

— Но она же умирала… Ребенок умирал!

Кэнди опустила голову:

— Я знаю об этом, миссис Брунос.

— Так поскорей отведи нас туда! — проревел Алан. Он обернулся к стоявшим возле двери мужчинам и коротко бросил им: — Вы знаете, что делать.

Те кивнули и неслышно покинули комнату.

— Пойдемте, у нас не так много времени. — Кэнди повела их в известную комнату.

Едва она открыла дверь в это помещение под самой крышей, их всех обдал жар: Все равно, как если бы кто-то открыл духовку… Ребенок лежал на старом одеяле, брошенном прямо на пол. Веки у девочки были сомкнуты, рот слегка приоткрыт. Донна подбежала к ней и невольно вскрикнула. Кэнди дернулась, чтобы отойти к двери.

— Оставайся на месте, леди, — послышался голос Алана, — счеты с тобой пока не закончены. Там еще несколько человек внизу, не считая этих двоих. Я хорошо подготовился перед поездкой. Ты никуда не уйдешь из отеля, мать твою!

Алан осторожно поднял девочку на руки и выскочил с ней из комнаты. Донна и Кэнди двинулись вслед за ним. Он принес ребенка в комнату, где до этого нашел Донну. Донна увидела там Кассима с большим порезом на лбу. Он сидел в углу и разговаривал сам с собой на местном диалекте.

В комнате Алан осторожно положил девочку на кровать. Но Донна уже поняла, что ребенок мертв. У девочки распух язык: это стало заметно при ярком освещении, а губы посинели. Большие карие глаза ее были полузакрыты.

Донна несколько мгновений смотрела на израненное тельце, пока не услышала нарастающий высокий и пронзительный звук. Она мысленно спросила себя: откуда доносится этот звук? Может, это ребенок? Но потом почувствовала, как Алан обнял ее за плечи, и поняла: кричала она сама — это с ее губ срывался этот безумный вопль.

Алан ласково смотрел на измученное и грязное лицо Донны Брунос. Он чувствовал, как от жалости сердце переворачивается у него в груди. В глазах ее Алан видел страдания, тоску, горечь поражения, и все это отражалось у нее на лице. Но в то же время в глубине синих глаз Донны горел какой-то внутренний свет — огонек той силы, которой раньше в ней не было. Лишь один или два раза ему доводилось разглядеть это в ней раньше. Теперь же внутренняя сила стала ее постоянной составляющей. Донна Брунос, жена Джорджио Бруноса исчезла. Ее место заняла просто Донна. Женщина с большой буквы.

Кокс крепко прижал ее к себе и дал выплакаться вволю. Искалеченное тело ребенка стало лишь последней каплей яда, последним ударом по ней того зла, что с недавних пор лавиной обрушилось на нее. Каким-то внутренним чутьем Алан Кокс понял это.

Душевная мягкость — это свойство Донны, связанное со способностью глубоко переживать за других, — всегда притягивала Алана к ней. Алан Кокс сейчас держал ее возле груди, думал о ней и одновременно слушал, как вокруг них разрушается проклятое здание. Он опять почувствовал себя самим собой, только очистившимся ныне от всех неправедных дел, которые когда-либо совершал и которые приписывала ему молва. Он испытывал такие ощущения, которые, наверное, были знакомы лишь солдатам в конце войны, открывавшим перед заключенными ворота лагерей смерти.

Он стирал этим свои неблаговидные поступки, совершенные в прошлом, и начинал с чистого листа новую жизнь. Ту жизнь, которую он хотел делить с женщиной, что сейчас покоилась в его объятиях…

Донна сделалась отныне для Алана абсолютно необходимой. Это напоминало ему отдаленно наркотическую зависимость. Теперь он понял, что Донна нужна ему так как никто и никогда не был нужен: «А теперь, когда разрушились последние бастионы ее идиллических представлений о Джорджио Бруносе, у меня появился реальный шанс…»