"В обмен на рай" - читать интересную книгу автора (Лайонз Вайолетт)

Глава вторая

Невозможно…

Как ни старалась, Джесс не могла избавиться от чувства, что Лоренцо рядом. Его тень постоянно маячила за плечом, куда ни пойди. Она пыталась разговаривать с людьми, но мысли мешались, пыталась что-нибудь съесть или выпить, однако в горле неизменно возникал комок, грозивший задушить ее.

В довершение беды, поведение Лоренцо вовсе не подтверждало его заявления о том, что он и думать забыл о ее существовании. Стоило Джесс посмотреть на другой конец комнаты, как она замечала напряженный взгляд черных глаз, следивший за каждым ее движением, каждой улыбкой, каждым сказанным ею словом.

В конце концов, она сбежала на кухню, признавшись себе в том, что гора грязной посуды — лишь предлог для бегства. Когда Джесс во второй раз наполнила раковину горячей водой, в кухню зашел Брендан.

— Ах, вот ты где! А я-то думал, куда девалась… Так что, я ошибся?

— Пригласив Лоренцо? А ты как думаешь? — Джесс бросила на него осуждающий взгляд. — Брендан, как ты мог?

— Значит, вы так и не помирились?

— Уж не за этим ли ты позвал его? Если так, ты не мог совершить большей ошибки. Все кончено, Брендан. Кончено много лет назад.

— Ты уверена? Он с радостью принял приглашение. Вот я и подумал, что…

— Говорят тебе, ты ошибся! — настойчиво и быстро ответила Джесс, стремясь не столько разубедить друга, сколько погасить затеплившуюся в ее глупом сердце слабую надежду. — Какие бы причины ни привели сюда Лоренцо, желание увидеть меня к ним не относится. Разве он похож на человека, который не спускает с меня глаз?

— Мне кажется, он похож на человека, который что-то задумал, — ответил Брендан и кивнул в сторону открытой двери.

Джесс неохотно посмотрела туда же и увидела прислонившуюся к стене высокую, мускулистую фигуру. Лоренцо с бокалом в руке увлеченно разговаривал с какой-то женщиной. Маленькая, пышнотелая, с длинными темными волосами, она была одета в форму медсестры; правда, юбку такой длины не одобрили бы ни в одной больнице.

— Если он что-то и задумал, это не имеет ко мне никакого отношения.

Несмотря на все усилия Джесс, в ее голосе прозвучала горечь.

Ее сводная сестра Кэти тоже была маленькой и темноволосой… Это воспоминание причинило Джесс боль. Лоренцо никогда не скрывал, что ему нравятся маленькие пышные брюнетки, и Джесс не могла понять, что его привлекало в ней самой.

— Ты уверена?

— Брендан, перестань! — взмолилась Джесс.

Это было невыносимо.

Едва она произнесла эти слова, как Лоренцо поднял голову и его глубоко посаженые глаза встретились с грустными серыми глазами Джесс. На какое-то короткое, мучительное мгновение их взгляды переплелись, и она вздрогнула. В глубине эбеновых глаз таилось жестокое равнодушие. Затем Лоренцо изобразил улыбку и насмешливо поднял бокал, заставив Джесс закусить губу. Нельзя было показывать, что ей больно.

Круто отвернувшись от Лоренцо и его собеседницы, Джесс плеснула в раковину жидкость для мытья посуды, причем сделала это чересчур порывисто.

— Лоренцо вовсе не собирается мириться, — сквозь зубы сказала она и яростно замигала, пытаясь справиться со слезами, которые жгли глаза. — Как ты не понимаешь?

Кого ты хочешь убедить? — с укоризной спросил внутренний голос. Джесс так задумалась, что не заметила ухода Брендана.

Неужели это правда? Неужели такое возможно? Неужели она настолько глупа, что все это время хранила надежду? Ох, Джесс, Джесс, какая же ты все-таки дура! Ненормальная, чокнутая!

Разве можно быть такой идиоткой? Ведь Лоренцо нисколько не скрывал от нее своих чувств — вернее, полного отсутствия оных. Неужели множество проведенных ею бессонных одиноких ночей, когда в ушах звучали жестокие прощальные слова, ничему ее не научило? Должно быть, она окончательно сошла с ума… если было с чего сходить.

Впрочем, тут обо всем догадалась бы даже совершенно безмозглая кретинка, сказала себе несчастная Джесс. Даже тогда, ослепленная любовью, она слышала в его голосе презрение и понимала, что возврата нет. Так почему же она смеет снова на что-то надеяться, несмотря на двухлетнее молчание и двухлетнее отсутствие, только подтвердившие сказанные Лоренцо прощальные слова?

— Если ты помоешь эту тарелку еще раз, с нее слезет рисунок.

Насмешливый голос Лоренцо раздался до того неожиданно, что Джесс вздрогнула, уронила тарелку, и та громко плюхнулась в раковину, подняв фонтан воды.

— Не смей подкрадываться ко мне!

— Я не подкрадывался. Что ты так подпрыгнула? Должно быть, совесть нечиста. Или грезишь наяву? Я прав, моя любовь? Судя по выражению лица, ты мечтаешь о каком-то мужчине, который тебе очень дорог.

— Ни о ком я не мечтаю! — возразила испуганная Джесс. Неужели он догадался? — И не называй меня «моя любовь»! Между нами давно все кончено!

— Значит, ты еще не забыла?

Сердце заныло от болезненных воспоминаний. Нежные объятия в темноте, теплый весенний вечер на Сицилии, ее голова лежит на сильной мужской груди, а голос с легким акцентом шепчет слова, полные едва сдерживаемого желания…

— О да, помню. Как и другие твои уроки, — ядовито ответила Джесс. — Можешь поверить, я не забуду их никогда. Я… Что ты делаешь?

Девушка отпрянула, когда Лоренцо подошел вплотную и протянул руку к ее лицу.

Ее инстинктивный страх заставил Скарабелли прищуриться и саркастически улыбнуться.

— У тебя на носу мыло. — Длинный палец коснулся пятна. — И на лбу тоже… Тебе могло попасть в глаз.

— Спасибо, — злобно пробормотала в ответ Джесс, изо всех сил борясь с воспоминаниями о совсем других чувствах, которые когда-то вызывали в ней легчайшие прикосновения этого человека. Ее реакция была такой, что временами казалось, будто эти длинные пальцы с квадратными кончиками сделаны из раскаленной стали. Когда они трогали ее, на теле оставались ожоги, напоминавшие клеймо.

— Не стоит благодарности, — учтиво ответил Лоренцо, явно издеваясь над ее нелюбезным приемом. — Тебе помочь?

Вот уж чего ей хотелось меньше всего на свете! Он стоял так близко, что наверняка слышал ее неровное дыхание и громкий стук сердца. Хотя Джесс изо всех сил притворялась, что ей безразлична эта близость, трепещущее тело предавало ее. Оно вело себя как умирающий с голоду, внезапно оказавшийся на роскошном пиру.

— А как же твое обещание вести себя так, будто меня не существует? — агрессивно спросила Джесс, скрывая свои подлинные чувства. — Не нужна мне твоя помощь. Все уже сделано.

В подкрепление своих слов Джесс поставила в сушку последнюю тарелку, вынула затычку, и мыльная вода с журчанием устремилась в слив.

— Значит, я могу принести тебе выпить?

Готовая выйти из себя, Джесс круто повернулась и уставилась в непроницаемые черные глаза.

— Лоренцо, скажи честно, что тебе нужно? Зачем ты приехал?

— Уверяю тебя, ничего. Возможно, компромисс…

— Компромисс! — фыркнула Джесс. — Ты не знаешь, что это такое! И не узнаешь, даже если встретишься с ним лицом к лицу!

— Я пытаюсь проявить здравый смысл. — Сдержанность начинала оставлять Лоренцо; его гнев готов был вырваться наружу. — Мне неудобно, что ближайшая подруга хозяина дома прячется на кухне, в то время как я…

— Что ты? — решительно прервала его Джесс. — Думаешь, я прячусь на кухне из-за тебя? Я всегда знала, что у тебя чудовищное самомнение, но…

— Джесс, ты забыла, что сегодня празднуется Великий Поворот Часовых Стрелок. Неужели два взрослых, культурных человека не могут соблюсти главное правило таких вечеринок?

— Ты действительно думаешь, что можно вернуться в прошлое?

У Джесс безудержно заколотилось сердце. Ох, как бы ей этого хотелось!

Если бы это было возможно… Если бы вернуться в то время, когда она не могла жить без Лоренцо и верила, что он не может жить без нее! Когда они думали, действовали и даже дышали как один человек. Когда ложь Кэти и ее собственный страх еще не разлучили их, и между ними не разверзлась бездонная пропасть…

— Ну да, по идее, все должны были вести себя так, как десять лет назад, но я не могу представить тебя четырнадцатилетней.

Беглая улыбка Лоренцо была столь чарующей, что вонзилась в незащищенное сердце Джесс как стрела в центр мишени. Девушка невольно вздохнула и тут же пожалела об этом, увидев, как сузились сверкающие черные глаза.

— Может быть, пропустим половину? Пять лет назад мы были друг для друга чужими людьми. И не были знакомы.

В сердце Джесс вспыхнула слабая надежда, но тут же заколебалась и потухла. Предупреждение Лоренцо было недвусмысленным: теперь они были совершенно другими людьми и думали по-разному.

Повернуть стрелки часов. Она воспользовалась этим предложением, чтобы вспомнить начало их связи, время, когда все было в диковинку и пьянило радостью и новизной. Кажется, Лоренцо предлагал вести себя так, словно они никогда не встречались и действительно были чужими друг другу.

— Ладно, — выдавила Джесс, проглотив душивший ее комок в горле. — Будь по-твоему.

Она протянула Скарабелли дрожащую руку.

— Я… Я — Джесс Ламберт. Рада познакомиться с вами.

Лоренцо принял ее игру так же непринужденно, как делал когда-то, и у Джесс сжалось сердце при воспоминании о том, как хорошо они понимали друг друга прежде.

— Лоренцо Скарабелли, — ответил он, приняв руку и отдав короткий поклон. — Что вам принести?

— Б-белого вина, пожалуйста.

Пить не следовало, ох, не следовало! Все ее чувства и так были доведены до белого каления дьявольской близостью этого человека, и у Джесс не было нужды подстегивать их.

Что ей действительно следовало сделать, так это немного побыть наедине с собой. Всего несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Унять дыхание и справиться с бешено бьющимся сердцем. Достаточно было Лоренцо прикоснуться к ней, чтобы она снова почувствовала себя идиоткой, схватившейся за свободный конец электрического провода. Ток пробежал по ее предплечью, опаляя нервные окончания. Когда Скарабелли выпустил руку, Джесс инстинктивно прижала ее к животу, как будто та действительно была обожжена.

Что у него на уме? В том, что Лоренцо на самом деле что-то задумал, сомневаться не приходилось. Меньше часа назад он заявил, что не собирается обращать на нее внимания. А сейчас искал ее общества.

— Белое вино…

Лоренцо вернулся с двумя бокалами, сделав это куда быстрее, чем ожидала Джесс, и задолго до того, как она успела прийти в себя.

— Конечно, сухое, — добавил он, лукаво улыбнувшись. — Вообще-то я не мог знать этого и был обязан спросить. Похоже, это будет не так просто, как мне казалось.

— Нет, если мы собираемся строго соблюдать правила игры.

Правила? Какие правила могут быть в такой ситуации?

— Думаю, не будет большой беды, если мы немного отклонимся в сторону, — сказал Лоренцо, заставив Джесс отвлечься от грустных мыслей. — В конце концов я уже спросил тебя о работе, так что светскую беседу о том, чем мы занимаемся, можно пропустить. Я подумал об одной вещи, но…

— О какой? — спросила Джесс, сделав глоток холодного вина и чувствуя, как по телу с пугающей скоростью распространяется алкоголь.

Оказывается, она взбудоражена намного сильнее, чем думает. Нужно успокоиться. Наверно, это реакция на сияющую улыбку Лоренцо, а вовсе не на вино. В таком случае нужно быть осторожнее. Меньше всего на свете ей хотелось бы напиться и потерять над собой контроль.

Если она не хочет подпадать под чары Лоренцо, нужно сохранять рассудок. Она много раз видела действие этих чар, когда даже намного более опытные и уверенные в себе люди становились жертвой его бьющего через край обаяния.

— Ты действительно оделась так, как одевалась в четырнадцать лет? Трудно поверить, что элегантная Джесс Ламберт показывалась на людях в…

— В таком виде? — договорила Джесс, видя, что Лоренцо не может подобрать нужное слово. Это было на него не похоже. — Так и есть.

Она посмотрела в его темные глаза и невольно улыбнулась.

— Я бунтовала, как могла, принимала в штыки все слова матери. Она строго следила за моими нарядами. Ненавидела, когда я надевала брюки, а за джинсы готова была убить. Естественно, я пользовалась любой возможностью, чтобы позлить ее.

— Десять лет назад твоя мать еще была замужем за твоим отцом?

— Верно. Хотя их брак уже трещал по швам. У матери к тому времени был не один роман на стороне, а отец только что познакомился с Марго. Вскоре после этого мама с папой разъехались.

— И ты осталась с отцом. Разве для ребенка не более естественно выбрать мать?

— Лоренцо, к тому времени я уже не была ребенком.

Они никогда не говорили об этом прежде. Возможно, тогда все сложилось бы по-другому. Он мог бы понять ее чувство к отцу. Нет, нет, думать об этом нельзя! Слишком больно…

— Я была достаточно большой, чтобы иметь свое мнение. Я решила жить с отцом и в глубине души была уверена, что матери это безразлично. Она собиралась переезжать в Англию, а дочь-подросток была бы ей там обузой. Я училась в Нью-Йорке, тут были все мои подруги… Естественно, мне хотелось остаться здесь.

— Даже тогда, когда он женился на Марго?

— Даже тогда!..

Джесс со стуком поставила бокал на крышку кухонного стола. Разговор начинал приобретать опасный оборот. Упоминание о Марго неизбежно наводило на мысль о Кэти, дочери ее мачехи.

— Я была счастлива, что он решил жениться во второй раз. Я думала, что…

Но фраза так и осталась неоконченной. Их уединение нарушила ворвавшаяся на кухню толпа веселых гостей.

— Ну вы, затворники! Так и просидите здесь весь вечер? Брендан собирается резать именинный пирог и говорит, что у того, кто будет рядом в этот момент, сбудется самое заветное желание!

Джесс захлопала глазами. Лоренцо увели в соседнюю комнату и ее потащили следом. Казалось, что ее отделила от остальных стеклянная перегородка. Она видела друзей, слышала их голоса, но звуки были неразборчивыми, а движения бессмысленными, как будто Джесс утратила всякую связь с действительностью.

Желание. Если бы меньше двух часов назад какая-нибудь волшебница-крестная предложила исполнить ее желание, она ответила бы, что больше всего на свете хочет помириться с Лоренцо. Причем вполне удовлетворилась бы худым миром, который лучше доброй ссоры. Она искренне верила: если бы они пришли к взаимопониманию, этого было бы вполне достаточно.

Но это уже случилось. Они спокойно разговаривали друг с другом, однако этого не было достаточно. Оказывается, ей было мало мира и взаимопонимания. Ей хотелось большего.

— С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя…

Гости Брендана хором запели традиционное поздравление, и Джесс послушно открывала и закрывала рот вместе с остальными. Но слов не было; язык присох к нёбу, а губы окаменели.

Теперь возврата нет. Понимание этого ударило ее как пощечина. Двух предшествующих лет как не бывало. Они ничего не изменили. Абсолютно ничего.

— Джесс…

— Ч-что?

Она заставила себя собраться с мыслями и подняла глаза на человека, стоявшего рядом.

Лоренцо. Она быстро закрыла глаза, спрятав свои чувства под опустившимися веками. Сердце безудержно заколотилось при мысли о том, что он может обо всем догадаться. Церемония разрезания пирога закончилась, но праздник продолжался. Вокруг гремела музыка.

— Потанцуешь со мной?

Откажись! — в испуге вопило все внутри. — Откажись, скажи «нет», сделай шаг назад, повернись и беги со всех ног! Делай что угодно, но только не показывай виду, что готова сдаться! Ты же совершенно беззащитна! Достаточно его видеть, слышать, ощущать запах… Твое тело реагирует на его малейшее прикосновение. Нельзя рисковать…

— Да. Хорошо.

О Боже! Что ты наделала? Джесс не знала, что ответить голосу инстинкта самосохранения. Она действовала, подчиняясь еще более глубинному и древнему инстинкту, и не была способна мыслить разумно.

Поэтому она позволила Лоренцо взять себя за руку и отвести в часть комнаты, освобожденную для танцев. Едва они начали танцевать, как музыка сменилась: ритмичный «бит» уступил место медленной, обольстительной мелодии, и Джесс не смогла сопротивляться, когда Лоренцо крепко прижал ее к своему теплому, сильному телу.

Она чувствовала себя в объятиях Скарабелли так, словно родилась в них. Как будто вернулась домой после долгого отсутствия. Вся остальная комната, шум и окружающие люди превратились в туманное пятно. Во всем мире остались только она и этот человек с сильными руками, сердцем, бьющимся под ее щекой, и мускулистой грудью, вздымавшейся и опадавшей в такт дыханию.

— Джесс, — еле слышно пробормотал Лоренцо, дыша ей в макушку.

— Не говори, — услышала Джесс собственный шепот. — Только обнимай меня…

Она млела от наслаждения и не имела представления, то ли этот танец длился бесконечно, то ли их было столько, что невозможно сосчитать. Было ясно только одно: когда музыка наконец умолкла и вещи вернулись на свое место, ее искусно переместили из большой гостиной, где собрались гости, в коридор, а потом…

— Где?.. — начала сбитая с толку Джесс.

Похлопав глазами, Джесс поняла, что они с Лоренцо стоят на площадке второго этажа, скрытые от посторонних взглядов.

Окружавший ее призрачный мир тут же исчез, испарился, как роса на солнце. Реальность вернулась так быстро и сокрушительно, что Джесс чуть не упала. Ее заколотила дрожь.

— Что мы здесь делаем? Я не могу…

— Джесс… — Лоренцо заставил ее замолчать, прижав к губам смуглые пальцы. — Я хочу побыть с тобой наедине.

— Ты!

Джесс резко отстранилась от этого легкого прикосновения; серые глаза уперлись в черные и увидели, что тяжелые веки опустились, скрывая от нее чувства Лоренцо.

— Ты хочешь! Ты хочешь! Всегда одно и то же! Желания других людей не имеют никакого значения! Потанцуй со мной… — Джесс повторила сказанные Скарабелли слова, передразнив его властную интонацию и отсутствие слова «пожалуйста», превратившее просьбу в приказ: — Я хочу побыть с тобой наедине!..

— У меня сложилось впечатление, что ты тоже хотела этого.

— Интересно, как ты пришел к этому выводу?

Гордая голова Лоренцо склонилась к ее уху, теплое дыхание ласкало кожу. Он чувственным шепотом повторил уже ее необдуманные слова:

— Не говори… Только обнимай меня.

Он сделал это так похоже, что пораженная Джесс вскинула голову.

Неужели она действительно была такой дурой? Неужели позволила чувствам одержать верх? Неужели в ее голосе действительно была умоляющая нотка, которую Лоренцо воспроизвел с такой беспощадной точностью? Неужели она забылась до такой степени, что выдала себя?

— Мне… мне нравилось танцевать! — выпалила она, отчаянно пытаясь замести следы. — Но это вовсе не значит, что я хотела чего-то большего!

— В самом деле? — Черная бровь лениво приподнялась, ставя под сомнение правдивость этого заявления. — Прости, что-то не верится…

— Можешь верить во все, что тебе хочется! — Джесс отпрянула, не обращая внимания на зловещую нотку, прозвучавшую в голосе Лоренцо. — Мне все равно. Но я прекрасно знаю, что не желаю иметь с тобой ничего общего. Честно говоря, сейчас я хочу только одного: поскорее уйти домой!

— Я отвезу тебя, — спокойно ответил Лоренцо.

— Нет!

Это в ее планы не входило. Джесс замотала головой так, что светлые волосы разлетелись в разные стороны.

— Я доберусь сама. Тут недалеко.

— Ты больше не живешь с отцом?

— Нет.

Жить с отцом означало бы жить с Кэти, а это было выше сил их обеих.

— Теперь у меня своя квартира. В десяти минутах отсюда. Я дойду пешком.

— Тогда я тебя провожу.

Джесс чуть не застонала. Прошлое научило ее: если Лоренцо что-то решил, он не отступится. Упрямый осел! Но сдаваться было нельзя. Если она согласится, Лоренцо решит, что правильно понял происходящее.

А разве это не так? — беспощадно спросил ее внутренний голос. Как она ни извивалась, но сорваться с крючка не удалось. Разве она уже не призналась себе, что действительно хотела большего?

Однако желание это одно, а самосохранение совсем другое. Можно было мечтать о Лоренцо, о том, как она выкажет ему свои чувства, но поступить так было бы равносильно самоубийству.

Какие бы чувства он ни испытывал к ней когда-то, сейчас они умерли. Может быть, за исключением страстного физического влечения, которое когда-то ощущали они оба и над которым время оказалось не властным. Она по слабости и глупости позволила Лоренцо понять это, и Лоренцо с характерным для него цинизмом решил воспользоваться своим преимуществом.

— Джесс, я никогда не позволял женщине возвращаться ночью одной. И не позволю сейчас. Бери пальто. Я пойду с тобой.

— А что, разве у меня есть выбор?

Пришлось смириться, иначе ей грозила сцена, которую гости мусолили бы как минимум несколько недель.

— Никакого, — подтвердил Лоренцо, голос которого напоминал рычание довольного тигра. — Я понимаю, мы только что познакомились, но должен настоять на том, чтобы ты уступила мне.

Только что познакомились. Что?.. Джесс понадобилось некоторое время, чтобы понять, о чем говорит Лоренцо.

Джесс, сегодня празднуется Великий Поворот Часовых Стрелок. Пока Джесс неохотно ходила за своим пальто, эти слова неотступно звучали у нее в мозгу. Пять лет назад мы были друг для друга совершенно чужими людьми. Значит, Лоренцо все еще соблюдает правила, о которых они договорились. Они все еще делают вид, будто действительно чужие друг другу и только что познакомились. Что ж, если так, пусть он проводит ее. Даже Лоренцо едва ли станет ломиться в дом к женщине, которую знает первый день.

Мысль была не слишком успокаивающая, но ничего другого не оставалось. От Скарабелли можно было ждать чего угодно. Оставалось только молиться, чтобы он продолжал соблюдать правила игры.