"Вендетта" - читать интересную книгу автора (Хамфрис Крис)

ГЛАВА 15 ГОРИ ЯСНО

«…дым? Где дым, там…»

— Огонь!

Громкий крик застрял в опаленном горле. Неистово кашляя, Скай с воплем выдернул руку из очага.

Куртка была на подкладке из искусственного пуха, и, размахивая ею в попытке сбить пламя, Скай добился лишь того, что нейлоновый верх почернел и свернулся.

— Ложись! — крикнул он сам себе, упал и катался по земле, пока не врезался в козье стойло.

В легкие не попадало ни глотка воздуха — лишь отвратительный дым горящей синтетики. Скай прекрасно понимал, что долго так дышать нельзя — он потеряет сознание и может даже умереть, — и навалился на охваченную пламенем руку. Боль была чудовищной, грудь и живот обожгло, кожу на открытых участках тела моментально опалило, но все же пламя потухло. Сорвав пуховик, Скай отшвырнул его в сторону. К несчастью, он упал прямиком в огонь и снова занялся. От очага пополз удушливый дым.

«Надо выбираться отсюда», — подумал Скай.

Он нашарил за спиной край стойла и, обогнув его, пополз по земляному полу к выходу. Отталкиваться приходилось ногами, чуть-чуть он помогал себе левой рукой, правую же совершенно не чувствовал. Задыхаясь, Скай сумел приподняться настолько, чтобы отодвинуть защелку на двери, после чего оттолкнул деревянный бочонок и прополз оставшиеся несколько ярдов наружу.

Целую вечность он мучительно кашлял, пока наконец не восстановил дыхание и не понял, что на улице холодная ночь и идет дождь. Но Скаю было плевать на влагу, он лежал и жадно глотал свежий воздух. Постепенно голова прояснилась, но вместе с сознанием пришла тошнотворная пульсирующая боль. Да, боль возвращалась, и это очень его беспокоило, потому что сильнее всего ныла грудь, хотя и была лишь слегка обожжена. Рука же будто отмерла — Скай ее совершенно не чувствовал.

Он заставил себя приподняться и привалился спиной к стене, укрывшись от дождя под каменным навесом. Затем протянул левую руку внутрь хижины и нащупал металлический предмет. Возблагодарив фортуну — он оставил фонарик у входа, когда посреди ночи выходил справить нужду, — Скай нажал на кнопку.

Вот черт!

Рано было восхвалять удачу: правая рука, от запястья до предплечья, напоминала кусок жареной свинины в хрустящей корочке — воскресный обед прямиком из духовки. Но хуже всего были вплавленные в плоть здесь и там кусочки пластика того же синего цвета, что и куртка. Кисть имела более или менее нормальный вид — сильно обожженная, она смогла избежать худшего, так как не была закрыта курткой.

Пальцы крепко сжались в кулак, и Скаю не удалось разлепить их. Тогда он принялся поочередно отгибать один за другим. При этом они издавали странные звуки, будто перелистываешь бумаги. Наконец, когда Скай распрямил последний палец, мизинец, что-то упало на землю.

Округлый камешек.

Скай помнил, что сжимал в руке Наутиз, последнюю вырезанную руну, когда отправился в путешествие. Но даже не поднимая лежащую рисунком вниз руну, он знал, что увидит не вертикальную линию, рассеченную другой, диагональной. Должно быть, падая, он схватил другой камень. И не нужно даже смотреть на него, чтобы узнать, какой символ там изображен. Достаточно просто поднять ладонь.

В центре замкнутая красная линия образовывала почти идеальный овал, обозначая очертания камня. Внутри лежала на боку буква V.

— Кеназ, — пробормотал Скай и, закашлявшись, подытожил: — Факел. Гори ясно.

Юноша рассмеялся. Да, он определенно горел!

— Подразумевается, что это метафора! — выкрикнул Скай, когда почувствовал, что готов затрястись в новом приступе смеха.

Ничего хорошего во всем этом нет. Ситуация отнюдь не смешная. И с рукой ничего веселого. Ужасно, что он ничего не чувствует.

Скай вспомнил, как обжег однажды палец на плите. Сначала почти ничего не было, но потом, когда вздулись волдыри, пришла настоящая боль. Всего лишь палец. Что же будет теперь, когда обожжена вся рука?

Скай схватил камень с руной, фонарик и, покачиваясь, поднялся на ноги. В висках стучало, все тело ходило ходуном — от холода и жара одновременно. Он постарался унять дрожь, но тут же его сотряс новый ужасный приступ кашля. Как бы хорошо прилечь! Но Скай знал: если сейчас ляжет, то потом он уже не встанет. Нужно искать помощь.

Он должен спуститься с гор.

Вернувшись в пещеру и посветив себе фонариком, Скай обнаружил, что куртка почти полностью сгорела. Внутри все еще стояла удушливая вонь паленого пластика, но теперь, по крайней мере, можно было дышать, пусть каждый вдох и сопровождался хрипом. Озноб становился все сильнее, и Скай подошел поближе к остывающему очагу. У него с собой была запасная одежда. Что, если надеть свитер? Но тут Скай представил, как шерсть прилипает к поджаренной плоти, как врач — если, конечно, удастся найти кого-нибудь — срезает волокна…

Содрогнувшись от таких мыслей, юноша осмотрелся. Прислоненный к стенке стойла, стоял его рюкзак. Он подошел и вытащил из него пакеты с едой. Вроде бы сладкое хорошо помогает при болевом шоке? Скай жадно проглотил две шоколадки. Озноб не отступил, но в голове немного прояснилось.

— Стоп!

Здоровой рукой он расправил полиэтилен и аккуратно обмотал обожженную кожу. При помощи левой руки и зубов закрепил пакеты двумя ремешками, которыми спальный мешок был приторочен к рюкзаку.

— Великолепно, доктор, — рассмеялся Скай, помахав рукой.

Он пошатнулся, сморщился от боли, сделал глубокий вдох и зашелся неистовым кашлем.

«Главное, чтобы не начались галлюцинации», — подумал он, сражаясь со свитером.

Только не сейчас.

Фляга была полна воды из ручья. Скай немного отхлебнул, а затем неловко закрепил бутыль на поясе. Что еще понадобится в походе? Что еще он сможет взять?

Опустив взгляд, Скай увидел на земляном полу три руны. Четвертая, Наутиз, лежала в отдалении у задней стены. Кеназ уже покоилась в кармане и — горела клеймом на ладони. Нагнувшись, Скай подобрал камни и сунул в карман джинсов. Нравится ему или нет, в них заключена сила. А силой просто так не разбрасываются.

— Кстати, о…

Значит, он обронил его здесь, у самой стены. Резец из белого кварца не поместился бы в кармане, поэтому Скай засунул его за пояс, словно кинжал. Затем юноша направил луч фонаря на стену. Из каштана вырастал пастуший посох — руна Иса.

— Тиццане еще предстоит начертать этот рисунок, — пробормотал он себе под нос.

Скай вдруг понял, что уже некоторое время просто стоит и смотрит на стену.

— Пора, — объявил он и, освещая фонариком путь, вышел из пещеры в ночь.

Дождь уже перестал, тучи разошлись, и Скаю показалось, что на востоке — примерно в том направлении, куда ему предстояло идти, — виднеется слабое свечение. Кашель немного утих, а свитер помог окончательно согреться.

«Два часа, — подумал Скай. — Примерно столько занял у меня путь сюда от мегалитов. Вниз, наверное, будет быстрее».

Но по мере того как он продвигался вперед, становилось все темнее. Мерцание на востоке не оправдало надежд, а облака, несущиеся прямо навстречу, обещали на сей раз не просто дождь. Впереди в землю били молнии, и все сокращался промежуток времени до раската грома. Скай ненавидел грозу с тех пор, как Сигурд использовал стихию и руны, чтобы отделить свою душу от тела.

Что-то творилось с пострадавшей рукой — будто электрические разряды пробегали по ней вверх-вниз. Но это не боль — пока что. И не ныла обожженная грудь. Но Скай знал: скоро он все почувствует.

Молнии, дождь, агония — все сплелось в единый миг. На одну секунду Скай увидел впереди щель в скале — туннель, который вел из мира Тиццаны в мир настоящего. Но уже в следующее мгновение проход исчез в ослепительной вспышке. Молния ударила так близко, что Ская отшвырнуло назад; волосы на голове встали дыбом. Воздух вокруг вибрировал от избытка электричества. Пророкотал гром. Скай упал на землю, выронил фонарик, и тот разбился вдребезги. Дождь неистово обрушивался с небес.

Юноше удалось как-то встать на ноги и, пошатываясь и оступаясь, продолжить путь по тропинке, освещаемой молниями. Впиваясь в ноги, колючки предупреждали Ская, когда он сходил с проторенной тропы. Вскоре он обнаружил, что находится в туннеле меж двух миров. Он стоял промокший насквозь, тяжело дыша и глядя назад — на бурю, пытавшуюся уничтожить его. Гроза постепенно уходила вверх по долине, в направлении горных вершин.

Как бы хотелось остаться здесь, в относительной безопасности, но Скай знал, что не может себе этого позволить, так же как не мог он дольше оставаться в пещере. В любой момент сознание покинет его.

Скай побрел дальше, вскрикивая от боли, когда поврежденная рука задевала стену туннеля. Наконец он выбрался наружу и, пройдя вдоль отвесной скалы, вышел на тропинку, спускавшуюся к дольмену. Было уже не так темно, но Скай поминутно оскальзывался на мокрой тропе.

Предрассветная дымка причудливо клубилась вокруг менгиров, смягчая их резкие очертания, превращая холодность камня во что-то теплое. Скай пристально посмотрел на них, закашлялся, моргнул, содрогнулся от холода, от боли и… Увидел, как из-за мегалита с вырезанным лицом выходит человек.

— Здравствуй, внучок, — улыбнулся Сигурд. — Как справляешься с тяжкими испытаниями?

— Нет! — воскликнул Скай.

Юноша, то и дело падая, бросился вниз по склону. Казалось, он слышит смех, обволакивающий со всех сторон, словно туман, — безумный, жестокий смех. А затем хохот прервался — так же внезапно, как и начался. Прервался волчьим воем.

Спотыкаясь, Скай пробежал мимо места, где спрятал мотороллер. На одно безумное мгновение мелькнула мысль вытащить его и помчаться прочь; что угодно, лишь бы убраться поскорее от этих менгиров; что угодно, только бы найти кого-нибудь, кто сможет помочь с чертовой рукой. Но Скай понимал: за рулем он не продержится и пятидесяти ярдов, а потому, пошатываясь, двигался вперед.

На шоссе два луча прорезали утренний туман. Земля под ногами теперь была ровной, и Скай побежал быстрее; кроме того, его гнало вперед отчаяние. Свет фар приближался с нарастающей скоростью. В любой момент машина может проскочить мимо — и тогда исчезнет последняя надежда. Много ли народу проезжает в пять утра мимо этих мегалитов?

— Остановись, — задыхаясь, проговорил Скай. — Пожалуйста! Остановись!

Он подбежал к шоссе. Автомобиль приближался, слышался рев двигателя. Другого выхода не оставалось — Скай упал прямо на проезжую часть.

Заскрежетали тормоза, отчаянно взвизгнули покрышки. Тяжелая машина заскользила по гравию. Один камешек подскочил и попал юноше в лицо.

«Забавно, — подумал Скай, — может, она думает, что я — Хасан-паша?»

Его окликнули, но он не понял ни слова. Кто-то коснулся его правого плеча, и Скай едва не заорал от пронзившей руку адской боли, но понял, что сознание через мгновение покинет его и это мгновение нужно использовать с большей пользой.

Когда неизвестный перевернул Ская, тот посмотрел на него и довольно отчетливо произнес:

— Маркагги.