Воронкова Ольга Сергеевна Кайрин Золотой дракон империи

1 глава.

Погода резко испортилась, едва путники — отец и сын — преодолели корявую горную гряду. То ли из-за красных прожилок в камне, то ли в честь драконов, гряда называлась Пламень. Истинной причины уже никто не помнил и каждый придумывал своё объяснение этому названию. Лишь, обитающие здесь, духи гор знали, что очень давно, когда в этих краях не селились люди, среди красных скал действительно жили драконы. Но однажды они просто снялись с места и улетели в неизвестном направлении. С тех пор драконы живут лишь в местных легендах…

Собираясь в дорогу, отец специально выбрал самое засушливое время, но перебравшись через Пламень, они обнаружили, что погода приготовила сюрприз в виде громадных чёрных туч. Ливень из этих громадин был не менее грандиозным и очень быстро превратил дорогу в чавкающую жижу.

— Ничего, сынок, скоро будет Хиш. Там мы обязательно найдём укрытие от непогоды и горячий обед — решил приободрить отец совсем уж упавшего духом сына.

— Хотелось бы в это верить. — проворчал еле слышно, из-под намокшего капюшона плаща, продрогший отпрыск. Три месяца назад ему исполнилось шестнадцать, и отец подарил ему перстень, принадлежавший когда-то матери мальчика. Она была очень сильной целительницей, но однажды столкнулась с болезнью, против которой оказалась беззащитной… Уже умирая, она завещала мужу, чтобы их сын шёл по пути, который выберет сам, будь то путь целительства или воинское искусство… Если у мальчика всё-таки проявятся магические способности, отец должен будет отдать ему перстень и проводить в Академию, где его научат пользоваться даром, дабы не натворил он по незнанию бед…

Конечно, отец хотел для сына совсем другой судьбы и втайне мечтал, чтобы никаких магических способностей у мальчика не было. Старый воин не хотел, чтобы сын повторил судьбу матери. К его огорчению сын оказался не способен к тяжёлому физическому труду… С рождения слабый и болезненный, он избегал отцовских тренировок, предпочитая им долгие часы за интересной книгой в укромном месте. А в тринадцать лет он впервые применил свои способности, исцелив отцовскую спину одним лишь прикосновением руки… Отцу, знавшему как безрадостна участь мага-самоучки, пришлось рассказать ему всю правду о несчастной матери и, по достижению сыном ученического возраста, они отправились в Академию…

Я была далека от проблем этой парочки и узнала о них немного позже… В это время я мучилась в аду под названием Хиш и выхода из этого ада не видела… Будь они немного другими — начинающий целитель и его отец (пускай старик, но всё же воин) — то вполне возможно смогли бы помочь моей беде… но нет, таких чудес в моей жизни не бывает, как, впрочем, и всего того, что бывает в жизни нормальных людей.

В чём счастье девушки и есть ли оно? Наверное, ответов можно придумать массу, лично мне они не известны (я вообще с понятием счастье мало знакома), но в чём я совершенно уверилась — так это в том, что счастье невозможно найти в Хише…

Хиш — это маленький рыболовный посёлок, в котором прошло всё моё горькое детство… почти пятнадцать мучительно долгих лет взросления рыжеволосой девочки-найдёныша. А нашёл эту девочку рыбак из Гормака, соседней с Хишем деревни, по другую сторону Лучистых озёр… Мне было около трёх лет, и как я оказалась в чужой лодке известно только богам…

Сердобольный мужик принёс голодного ребёнка домой, но сварливая жена была против такого прибавления в семействе и девочку пристроили родственникам в соседнюю деревню. Вот как я и оказалась в Хише… на своё несчастье.

Что было со мной до того, как меня нашёл тот рыбак, я вспомнить не смогла, как ни старалась, но вот то, что было со мной после, хотелось забыть на веки вечные…

Семья, приютившая меня, не делала секрета, что ребёнок приёмный, тем более, я разительно отличалась не только от остальных членов семьи, но и от прочих жителей деревни. Будучи рыжеволосой и зеленоглазой, я была белой вороной на фоне тёмненьких детишек Хиша, за что мне вечно от них доставалось.

Единственным человеком, кто относился ко мне по-человечески, был муж моей опекунши и брат того самого нашедшего меня рыбака — Эвин. Только защитник из него был никакой. Он мог приободрить, заверить, что всё будет хорошо, но никогда не смел сказать своей жене и слова, чтобы помешать очередному наказанию. Я его в этом не винила, но и уважать не могла. Хотя… будь Эвин настоящим главой семейства, он врятли бы мне чем-то помог, так как очень много времени проводил на озере, рыбача или чиня сети.

Я мечтала даже не о друзьях, а о покое и тишине, ведь меня не только дразнили, но и частенько били только за то, что я не такая как все… Став старше, я неоднократно пыталась бежать, но всякий раз меня ловили и возвращали обратно, жестоко наказывая за строптивость, пока однажды и вовсе решили приковать меня на длинную цепь, чтобы я могла и готовить у плиты и подавать еду в трактире принадлежащим моим опекунам…

Я понимала, что не должно быть так. Нужно бежать, как только представится такая возможность… но возможности этой всё не предоставлялось — жители деревни были глухи и слепы к моему несчастью. Когда появлялись чужаки меня и вовсе прятали на кухне… а кроме приезжих я не могла воспользоваться ничьей помощью. В этой проклятой деревне не было ни единой живой души, которая по доброй воле согласилась бы освободить меня…

А ещё у меня были основания опасаться не только за свою жизнь, но и за свою девичью честь, потому как видела, каким взглядом одаривает меня сын хозяйки.

Приходилось идти на всяческие ухищрения и выглядеть невзрачной замарашкой, лишь бы на меня не обращали внимания… Но хитрости с переодеванием действовали на всех, кроме него… он вечно пялился на меня, сидя на кухне или в зале, когда я готовила и подавала еду… а я только и могла, что бояться, зная — за меня заступиться некому…

— Эви! Чего ты стоишь?! Марш на кухню!! — скомандовала моя опекунша — Тильд. А это значило лишь одно — на горизонте появились чужаки…

Ненавижу это имя…

Я с удивлённо захлопала ресницами и с глупым видом уставилась на приёмную матушку.

— Не прикидывайся дурочкой, Эви! Ступай на место! — прикрикнула Тильд, уже не в силах сдерживать раздражение (ещё немного и в ход пойдёт её знаменитая тяжёлая затрещина).

Когда меня только нашли, я пыталась сказать, что меня зовут Эвлиарра, но это было слишком сложным и чужим именем для слуха деревенских жителей и поэтому они решили сократить его до обидного и нелепого Эви. Тильд даже заявила, что своего настоящего имени, я совсем не помню, вот и пыталась выдумать… но она ошибалась, потому что имя — это всё что я помнила из своего прошлого… единственная ниточка, связывающая меня с той, позабытой ещё маленьким ребёнком жизнью. И пусть я не знала, удастся ли мне когда-нибудь узнать, кто я на самом деле и кем были мои родители, но своё имя я запомнила и хранила, как самое драгоценное воспоминание.

Я сделала вид, что испугалась и ринулась на кухню, одновременно задевая деревянную кружку на стойке и роняя её на пол, чтобы протянуть время и увидеть прибывших в Хиш гостей.

Как оказалось, зря я устраивала такой спектакль. Судя по внешности, гостями оказались какие-то местные (наверное, из соседней деревни). Их было двое: невысокий, но крепкий мужчина, с сединой в чёрных волосах и совсем ещё юный мальчик, лет пятнадцати. В их лицах, легко читалось общее сходство, из чего я сделала вывод, что это отец и сын.

И всё же, Тильд повела себя странно, отправив меня на кухню, а через некоторое время и вовсе заперев в своей каморке, для пущей надёжности приковав мои руки к кольцу, вделанному в торец кровати.

Мне не оставалось ничего другого, как лежать, уперев взгляд в потолок, наслаждаясь выдавшимися минутами спокойствия.

Но вдруг дверь в комнату распахнулась, и на пороге возник тот, кого я ждала меньше всего… с мерзкой улыбочкой и вечно жадным огоньком в чёрных глазах, на меня пялился Гис — старший сын Тильд…

— Убирайся, Гис. — я попыталась припугнуть его. — Если твоя матушка узнает, что ты опять ко мне приставал, то кое-кого высекут.

На самом деле всё было ещё нелепей, чем могло показаться с первого взгляда — мамаша Гиса считала, что я плохо влияю на её сыночка и скорее всего, высекли бы именно меня.

— Заткнись. — небрежно отмахнулся он, входя в комнату и закрывая за собой дверь на ключ. — Маме сейчас не до меня. Слишком много посетителей… а значит у нас достаточно времени на всё… Да и к тому же… она думает, что я остался сегодня в домике на озере…

Значит, гадёныш всё спланировал заранее и прокрался сюда, оставшись незамеченным для собственной матери.

Мне не было так страшно, даже тогда когда тот же Гис чуть не утопил меня в Лучистых озёрах. Но тогда он был намного младше и его желания были ещё такими детскими…

Он приблизился ко мне и встал перед кроватью на колени, доставая из-за пояса свой любимый нож…

— Не вздумай орать, а иначе я перережу тебе глотку. — предупредил он и не без удовольствия принялся срезать с меня одежду.

Я понадеялась на то, что он хочет посмотреть, не более того, но видимо ошибалась… Когда на мне, из одежды, остались лишь сапожки, Гис остановился и принялся раздеваться сам…

До боли зажмурив глаза, я прикусила нижнюю губу, чтобы не завыть от отчаянья.

"Неужели меня ждёт вот такая скотская судьба? Где же справедливость? — подумала я с горечью. — Я же не смогу жить после такого!!!"

Сердце подпрыгнуло куда-то к горлу, в котором уже зарождался крик…

"Пусть это будет последним моим криком… и вообще последним, что я сделаю в своей жизни, но так просто я не умру!!" — решила я и в тот самый миг, когда Гис склонился надо мной, выпустила на волю всё, что держала в себе все эти годы — всю боль и обиду… всё что накипело на душе… всю свою самую чёрную нереализованную злость, затаённую на этих жестоких людей…

И родился крик, которого ещё не слышал этот проклятый Хиш…

Я кричала и, казалось, не могла остановиться целую вечность… и даже когда перестала, мне ещё долго чудилось, будто крик остался, пронзая пространство чёрной горестной стрелой…

И когда я, наконец, распахнула свои глаза, то обнаружила, что стало гораздо темнее…

Сколько времени прошло? Может даже я теряла сознание на какое-то время, незнаю… и ничего не понимаю…

Приподнявшись на локтях, я осознала, что свободна, цела и невредима… только голова кружится.

Оковы были буд-то разорваны, а у двери лежал мёртвый парень, из ушей и носа которого ещё сочилась кровь…

Первая моя мысль была вовсе не о том, что же именно произошло, а о том, что сделает со мной Тильд, когда найдёт в моей комнате мёртвого Гиса…

И я бросилась к ящику с одеждой, а в голове билась только одна мысль — бежать, бежать, бежать!.. и эта мысль была не только единственной мыслью, но и единственным правильным решением в этой ситуации. Нужно бежать как можно быстрее и как можно дальше отсюда, покуда хватит сил. И если я не смогу убежать сейчас, то больше никогда не смогу. Меня убьют за Гиса, не задумываясь.

Дрожащими от волнения руками, я открыла ящик и выгребла из него всё его содержимое. Это были старые и по большей части ненужные вещи. В такой одежде не выдашь себя за приличного человека, она не годна для долгого путешествия, но наготу прикроет и то ладно.

Одев мужскую, немного великоватую рубашку, я заправила её в штаны (единственные, что мне удалось отыскать), повязала платок, чтобы не привлекать внимания к отросшим за зиму волосам, и сунула за пояс нож Гиса. Теперь я была относительно готова к побегу.

Подойдя к окну, я осторожно выглянула на улицу. В темноте, царящей там, было трудно что-либо различить (к тому же окно выходило на небольшой дворик и раскидистое дерево), но издалека слышались чьи-то отчаянные крики и стоны умирающих…

Неужели на деревню напали?.. Но кому это могло понадобиться и зачем?.. Ведь Хиш — никогда не представляла интереса ни для захватчиков, ни для обычных разбойников (уж слишком эта деревня была бедна)…

Но тут, среди нормальных человеческих криков, до меня стали доноситься и другие звуки, больше напоминающие рёв, наводящий на мысль о диких животных или монстрах.

Кто-то бы счёл меня бессердечной, но мне было плевать на Хиш и на всех этих людей в том числе. Мне было всё равно кто победит и кто останется в живых. Я хотела лишь одного — воспользоваться ситуацией и сбежать. Мне нечего было жалеть или терять…

Спуститься из окна, не представлялось возможным и прежде всего потому, что кое-кто предусмотрительно заделал этот путь к свободе крепкой деревянной решёткой. И потому мне не оставалось другого выбора, как пробраться через первый этаж мимо Тильд.

Но отперев дверь, я тут же столкнулась нос к носу с тем самым юнцом, что прибыл сегодня в компании с мужчиной. Мальчишка был один и выглядел он растерянным и взволнованным.

— Там… там м-мертвецы… — заикаясь, сообщил он. — Отец попросил позвать кого-нибудь…

— Сожалею, парень, но тут кроме меня больше никого не найдёшь. — уверенно заявила я, настолько занятая своим побегом, что не обратила особого внимания на слова о мертвецах. — Ты мне лучше скажи… там внизу никого нет?

— Нет… а мертвецы…

— Далеко? — осведомилась я, таким тоном, буд-то на деревню каждый день нападают ожившие мертвецы.

— Уже близко. — ответил юноша более уверенно.

— Вот засада. — огорчённо вздохнула я, но вдруг неожиданно для самой себя решила рискнуть и прорваться к конюшне. Во всяком случае, это намного лучше, чем сидеть здесь и покорно ожидать своей участи.

— Кстати, а где хозяева таверны? — спросила я помедлив.

— Когда стало известно, что идут мертвецы, она схватила младших детей и побежала к озеру. — сообщил парнишка, буд-то бы сам сомневаясь в собственных словах.

— Откуда знаешь, что к озеру? — удивилась я.

— Она сказала кому-то из детей, что поплывут на лодке. — развёл руками он.

Я кивнула, удовлетворённая ответом. Видимо, Тильд поверила в то, что Гис остался на озере в домике, где они обычно чинили лодки и сети.

Сбежав по лестнице вниз, я убедилась, что хозяйки и в самом деле нигде нет, а единственная живая душа здесь — это тот самый мужчина — отец мальчика. Он опасливо выглядывал в окно и держал руку на рукояти своего меча. Если в гости и в самом деле пожаловали ожившие мертвецы, то таким оружием их врятли можно будет остановить.

— Неужели вы собрались драться? — спросила я между делом. Я занималась тем, что вскрывала тайник Тильд, находившийся под доской за стойкой. Хозяйка спрятала там не только деньги, но и добротный тёплый плащ, приготовленный в качестве подарка на день рождения любимому сыну.

В кладовую я спускаться не стала, чтобы не терять времени, а просто схватила на кухне то, что первое под руку попалось (а именно хлеб и сушёную рыбу) и, завернув это в чистую тряпицу, взяла с собой.

Старый вояка посмотрел на меня со смесью жалости и осуждения во взгляде: "мала ты ещё и ни в чём не разбираешься", но вслух ничего говорить не стал.

— Погост в Хише большой — общий с Гормаком. И если вам себя не жаль, то подумайте о сыне. — сказала я напоследок и вышла под начинающий противно моросить мелкий дождик.

Оказалось, парень преувеличивает опасность — ходячие трупы были ещё настолько далеки, что можно было убежать не только на лошади, но и пешком. Но я решила, что буду полной идиоткой, если не заберу кобылу хозяев…

Я посмотрела вглубь деревни и увидела, что часть домов уже занялось пламенем, на фоне которого были видны мечущиеся фигуры не то людей, не то оживших мертвецов. Разглядеть лучше не получалось, мешал дым и гарь, но были слышны человеческие крики и разъярённый рёв нежити.

Отведя взгляд, я пошла к конюшне.

Лошадь тут была всего одна, и мне невероятно повезло, что Тильд не забрала её с собой. Это было вполне объяснимо — хозяйка плохо ладила с этими животными и я никогда не видела её не то что в седле, но и рядом с лошадьми.

Статная вороная красавица так и просилась пустить её с привязи (уж она-то живых мертвецов почуяла ещё до того как они вошли в деревню). Эта лошадь оказалась в деревне совершенно случайно. Какие-то проезжие торговцы решили избавиться от неё, из-за стёртой спины. Они легко согласились выменять её на рыбу и постой у Тильд. Последняя надеялась продать эту лошадку, когда та выздоровеет, в близлежащем от Хиша городке, но её планам так и не суждено было сбыться. Теперь лошадь досталась мне и, думаю, это было справедливо. Ведь именно я ухаживала за раненой ногой, кормила и чистила эту ласковую кобылку.

— Ну что, милая, ты готова?.. — спросила я и с этими словами, легко, буд-то всю жизнь только и ездила на лошадях, взлетела в седло и поскакала вперёд… прочь от Хиша — этого кошмара наяву… прочь от своего несчастного детства… вперёд — в ночь и неизвестность…

— Постой! — вдруг закричали мне в след и, обернувшись, с немалым удивлением обнаружила, что ко мне на своих конях приближаются отец с сыном.

— Ни к чему девушке путешествовать одной в такое неспокойное время, — сказал мужчина. — и если ты не против, мы составим тебе компанию.

— Я вовсе не против. — ответила я, стараясь скрыть удивление. Впервые за всю мою жизнь, кто-то проявил по отношению ко мне дружелюбие. — Но сейчас нам нужно поторопиться, чтобы ничего не случилось.

Он согласно кивнул и пришпорил своего коня, посылая его вперёд, чтобы ехать во главе образовавшегося отряда, как и подобает воину.

Отныне я была свободна, но пока ещё не вполне верила в свою удачу. После долгих лет мучений, я, наконец, получила свободу, двух с виду, благонадёжных спутников и право быть отомщённой.

Я расставалась с Хишем без малейшего сожаления и единственным чувством, занозой засевшим в моём сердце был страх. Я не знала, что произошло сегодня, не могла объяснить и оттого боялась. Мне казалось, что всё это когда-нибудь может повториться снова и прошлое найдёт меня тогда, когда я уже не смогу сбежать… только голос разума шептал мне, что всё кончилось и не вернётся больше никогда, стоит лишь пережить эту ночь, а завтра всё будет по другому… и первые лучи солнца сожгут Хиш дотла. Непонятно откуда, но отчего-то я была уверенна, что мертвецы сгорят (а может лишь хотела в это верить) лишь бы пережить эту ночь…

С приходом темноты, дождь полностью прекратился, и на небе появилась огромная, цвета розового жемчуга Луна. Теперь мы могли спокойно ехать по дороге, ведь главная опасность осталась далеко позади и даже лошади успокоились, словно понимая, что нам уже ничего не грозит.