ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Маленький, но уютный четырехзвездочный отель старшего Лазаридиса привлекал постояльцев умеренной роскошью в неоклассическом стиле, столь уместной в этом провинциальном городке. Номер Трейси был на втором этаже. Из окон открывался умиротворяющий вид.

Семейство Никоса не могло быть более приветливым. Леон, его старший брат, представительный мужчина сорока лет, очень похожий на него внешне, встретил их в холле отеля.

— Когда Никос сообщил мне, что намерен вернуться в родные края, он ни словом не обмолвился, что будет с такой очаровательной спутницей. Добро пожаловать в наш отель, мисс

Лоретто. Это честь для нас, что вы решили тут поселиться.

— Благодарю вас, мистер Лазаридис.

— Для вас, мисс Лоретто, — просто Леон.

— Папа, Трейси предупредила меня, что после развода взяла фамилию своего отца. Зови ее Трейси или мисс Коннер, — пояснил Ари.

— Нынешняя молодежь горазда поучать старших. А то бы мы без него не разобрались! Иди займись делом, сынок, — шутливо дав ему подзатыльник, прогнал Леон Ари. — Если вам что-либо понадобится, милая Трейси, я к вашим услугам.

На протяжении всей процедуры знакомства братья не обмолвились ни словом, и Трейси это заметила. Кроме того, она почувствовала странное напряжение между ними. Когда же пришла очередь Никоса заговорить, он сдержанно и несколько церемонно произнес:

— Трейси только что из больницы. Я полагаю, следовало бы оставить ее в одиночестве в ее комнате, дать девушке возможность восстановить силы.

— Так и сделаем, — столь же натянуто ответил Леон.

Со стороны такое общение братьев казалось забавным, но у Трейси это вызвало еще и беспокойство. Она отметила, что рядом со своим старшим братом Никос несколько теряется. Несмотря на то, что Никосу есть чем гордиться.

Трейси также познакомилась с Марией, женой Леона, и их дочерью Иреной.

— Сколько тебе лет, Ирена? — поинтересовалась Трейси.

— Пятнадцать, — ответила та.

— Мне было пятнадцать, когда я впервые встретилась с твоим дядей Никосом.

— Где это было? — спросила девочка.

— В нашем доме в Буффало, в штате Нью-Йорк.

— У вас собственный дом в Америке?

— Да.

— Большой?

— Слишком большой для человека, который остался совсем один, — посетовала Трейси.

— В особняке Лоретто три сотни комнат, Ирена, — проинформировал племянницу дядя Никос.

Девочка закатила глаза от удивления и восторга.

Чтобы удивить Ирену еще больше, Трейси прибавила:

— Перед тем как принять твоего дядю у нас в доме, мой дедушка сообщил, что к нам пожалует бог эллинов, спустившийся с Олимпа. Так что можешь себе представить, какое впечатление тогда он произвел на меня.

— Мой дядя? — рассмеялась девочка.

— Да, твой дядя. Когда же я его увидела, то ни на секунду не усомнилась в дедушкиных словах.

— А теперь что вы о нем думаете?

— Я остаюсь при своем мнении.

Никосу явно претили эти девичьи разговоры, и он жестко сказал:

— Трейси нуждается в отдыхе, не стоит ее утомлять пустой болтовней.

— Ты можешь ехать, Никос. Мы позаботимся о нашей гостье, — тихо заверила его Мария.

Перед уходом Никос достал из кармана свой сотовый телефон и, обратившись к Трейси, попросил:

— Назови свой номер.

Она назвала, но потом предупредила:

— Телефон остался в моей сумочке в доме, там же и зарядное устройство.

Ари был свидетелем этого разговора и вызвался привезти из деревенского дома вещи Трейси, которые могут ей понадобиться в городе.

— Я заеду в отель завтра. Постараюсь успеть к завтраку. За завтраком и обсудим наши дальнейшие планы, — деловитым тоном попрощался с ней Никос.

— Буду ждать, — сказала она. — Спасибо, Никос, что вовремя вызвал «скорую». Я постараюсь больше не огорчать тебя, я обещаю, — к великому изумлению семейства Леона Лазаридиса, кротким голоском уверила Никоса Трейси.

Пристыженный Никос произнес в ответ что-то нечленораздельное.

— Ну ладно, попрошу всех отсюда, — властным тоном объявила Мария и выпроводила всех из номера Трейси.

До наступления ночи к ней заглянул Ари, который вернулся с обещанными вещами.

— Спасибо, Ари, — поблагодарила его растроганная Трейси.

Несмотря на доброе отношение семьи старшего Лазаридиса, она, однако, чувствовала себя брошенной, никому не нужной.

— Мне очень приятно быть тебе полезным, Трейси, — признался Ари.

— Спасибо, — еще раз произнесла она.

— Я пообещал дяде Никосу, что позабочусь о тебе.

— А он тебя об этом просил? — скептически усмехнулась Трейси.

— О таких вещах нас, Лазаридисов, просить не надо, — гордо произнес мальчик и покинул ее номер, не желая надоедать ей.

Через некоторое время Трейси навестила Мария.

— Тебе уже доставили твои вещи? — поинтересовалась она.

— Да.

— Что я могу сделать для тебя?

— К сожалению, мой пеньюар и ночная сорочка остались в доме на ферме, в ванной комнате. Я не представляю, чем бы я могла их заменить. У меня с собой не так много вещей. Когда Никос вез меня сюда, я даже не подозревала, для чего это все затеяно.

— Узнаю Никоса, — кивнула в ответ Мария. — Когда Ари сказал нам, что ты живешь с ним в этом доме, мы ужаснулись.

— Я вас понимаю, но для Леона этот дом — особенный.

— О чем ты говоришь, Трейси? Эту развалину надо снести. Мы как раз удивились тому, что Никос решил поселить тебя там, ведь дом в аварийном состоянии. Но, похоже, ты ему абсолютно доверяешь, Трейси. Дело твое. Впрочем, очень хорошо, что обстоятельства сложились именно таким образом. Тебе и впрямь лучше жить у нас в отеле. Так мы сможем о тебе позаботиться. Никто не знает, что Никос еще придумает.

— Мне кажется, вы сгущаете краски, Мария. Никос — заботливый человек.

— Ничего другого я и не ожидала от тебя услышать, Трейси, — рассмеялась Мария и собралась покинуть свою постоялицу.

Раздался телефонный звонок, Трейси поспешила ответить. Она была уверена, что звонит бывший супруг, и сразу начала с объяснений:

— Карл, прости, что не звонила так долго, но...

— Это не Карл, — услышала она раздраженный голос Никоса.

— Прости, Никос, обозналась.

— Ты сейчас одна? — спросил он.

— Нет, Мария зашла. Мы как раз разговаривали о тебе.

— Представляю... — многозначительно произнес Никос. — Я-то надеялся, что ты уже легла спать.

— Собиралась. А что ты хотел сказать?

— Ничего. Хотел лишь пожелать тебе сладких снов и справиться о твоем состоянии.

— Спасибо. Я чувствую себя хорошо. Никос, пообещай мне, что я здесь долго не пробуду. Я бы хотела вернуться, когда жара немного спадет.

— Трейси, не стоит обсуждать это сейчас по телефону, тем более что Мария неподалеку. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Никос.

Она положила трубку. Услышав голос Никоса, она совершенно забыла, что Мария находится в ее комнате. И почему это она вдруг вспомнила про Карла? Она вообразила, как оскорбился Никос. А ведь она уже начала скучать по своей жесткой неудобной койке в старом доме, что стояла прямо напротив его постели. Видя ее настроение, понимающая Мария не стала задерживаться. Попрощавшись, она ушла, и через несколько минут явилась горничная, которая принесла ночную сорочку и прелестный халатик.

Трейси легла в постель и стала рассеянно просматривать SMS — сообщения на своем мобильном. Среди них было одно от Карла, который в самых мрачных выражениях известил ее, что он был вынужден расстаться с его любовью последних восьми лет, что не спас даже развод с формальной супругой. Трейси мысленно посочувствовала бедняге, но ее мысли были всецело заняты Никосом. Ее загадочным и величественным Никосом, с которым никто не мог сравниться. Она не понимала, как его родственники могут так строго судить о его поступках, когда для нее он по-прежнему оставался богоподобным существом, в чем она даже не стыдилась признаться вслух.

Трейси решила, что должна связаться с Карлом, который сейчас, наверное, сильно страдает и нуждается в ее дружеской поддержке.

— Трейси, ты даже не представляешь, как мне нужно с тобой поговорить, — услышала она его голос в трубке.

— Прости, Карл, что не позвонила тебе раньше. Но, веришь ли, не было никакой возможности. Что у тебя стряслось? Неужели все настолько безнадежно, как ты об этом пишешь?

— Постой, Трейси. Где ты сейчас?

— Да это не важно. Рассказывай, что там у тебя.

— Ерунда. Просто моя жизнь кончена. Трейси, приезжай немедленно. Мне нужна твоя помощь. Я сейчас в Монтрё.

— Ты там надолго?

— Пока не утоплюсь в Женевском озере.

— Даже не шути так! Ты меня пугаешь, Карл. Ты сможешь подождать меня два-три дня? Карл, прости, мне звонят по другой линии. Подожди несколько минут.

Она не могла не ответить. На экране телефона она узнала номер Никоса.

— Перезвони мне сразу, как поговоришь, Трейси. Обещаешь?

— Обещаю, Карл.

— Я жду...

Она перевела дыхание и ответила:

— Никос?

— Трейси, прости меня, если я чем-то тебя обидел, — без всяких вступлений повинился Никос.

— Никос, ты меня не обидел. Тебе не за что просить прощения.

— Как ты себя чувствуешь? Скажи мне правду.

— Я в порядке, я тебе уже говорила. Не беспокойся за меня.

— Я только что вернулся в дом с поля и нашел у дверей посылку на твое имя.

— Интересно, что бы это могло быть. Ведь никто не знает, что я жила в том доме. Ты можешь ее открыть, Никос?

Трейси разбирало сильнейшее любопытство, и вместе с тем она испытывала неосознанный страх.

— Как я могу ее открыть, Трейси, если она адресована тебе?

— Никос, у меня нет от тебя никаких секретов. Сделай одолжение, открой посылку. Мне хочется узнать, что там и от кого.

Она услышала смех в телефонной трубке.

— Не томи, Никос!

— Это от Ари. Он прислал тебе ковбойскую шляпу и открытку. Судя по штампу, он сделал это вчера, еще не зная, что твоя фермерская карьера закончилась.

— Шутишь? Что он там пишет? — полюбопытствовала Трейси.

Ей очень понравился этот молодой человек. Он так напоминал ей Никоса.

Никос принялся читать открытку:

— «Этот подарок защитит прекрасную головку юной и такой очаровательной американской леди, чьи глаза, подобные бездонным южным морям, смогут, не щурясь, взирать из-под широких полей этой шляпы на живописные просторы моей любимой страны. Не пообедать ли нам завтра вместе, красавица? С любовью, твой преданный Ари...» — Прочитав послание, Никос залился безудержным смехом

— Очень мило и талантливо написано, — робко заметила Трейси, которую несколько задел хохот Никоса.

— Мой племянник! — гордо заметил Никос. Хотя про себя признал, что Ари опережал его самого в умении ухаживать за женщинами.

— Если бы мне было лет на пять меньше, я бы с удовольствием пообедала с ним, — дерзко отозвалась Трейси.

— Рад это слышать. Но вот его разница в возрасте, похоже, совсем не заботит. А ведь семь лет — многовато. Он, должно быть, не догадывается, насколько ты искушеннее его.

Безжалостная откровенность Никоса глубоко ранила Трейси. У нее было желание оборвать этот, ставший таким оскорбительным, телефонный разговор. Но она сдержалась и произнесла:

— Я думаю, Ари все отлично понимает. Но он достаточно благороден и великодушен, чтобы ценить человека за то доброе, что в нем есть, и не замечать дурного. И поэтому он мне так понравился. Никос, тебе не следует беспокоиться за своего племянника, я не буду его ничем смущать. Завтра утром, когда мы встретимся за завтраком, если ты не забудешь о своем намерении, мы обсудим наши дальнейшие отношения. Если ты слагаешь с себя наставнические обязанности, то я бы предпочла покинуть Грецию. У меня появились неотложные дела. Желаю тебе хорошо выспаться, Никос, — холодно проговорила Трейси и положила трубку.

Трейси не сразу перезвонила Карлу. Она обдумывала свой разговор с человеком, которого прежде считала совершенством. То ли благодаря субъективному мнению его родственников, то ли из-за его промахов в обращении с ней Трейси постепенно меняла свое отношение к Никосу. Но ей было больно, и боль эта была тем сильна, что день ото дня она все больше привязывалась к нему.

— Карл, ну что там у тебя? — усталым и несколько безразличным тоном обратилась Трейси к бывшему мужу.

— Когда ты сможешь приехать, Трейси?

— Постараюсь на днях. Возможно, даже завтра.

— Трейси, я действительно могу на тебя рассчитывать?

— Даже не сомневайся, Карл.

— Вот и хорошо. Потому что ты даже представить не можешь, в каком я сейчас состоянии.

— Карл, ложись спать. Завтра утром ты проснешься и будешь смеяться над своими нынешними переживаниями.

— Тебе легко говорить, ледышка.

— Уже нет.

— Влюбилась? — вспыхнул Карл.

— Не телефонный разговор, — пресекла его любопытство Трейси. — Спокойной ночи.

— Ну, я буду ждать тебя, — взбодрившись, попрощался с ней Карл.

Став женой Карла фон Акселя, Трейси ни на секунду не пожалела о своем решении. Переехав к нему в Европу, она поселилась в большом радушном доме, завязала теплые отношения со всей его многочисленной родней. Но в тот период юношеского эгоизма она не могла по-настоящему оценить всего, о чем позже пожалела. Впрочем, отношения с Карлом складывались прекрасно. Будучи верными друзьями, они старались не влезать без надобности в личную жизнь друг друга. Именно с Карлом она училась тем доверительным отношениям, которые были немыслимы в доме ее деда, несмотря на все старания ее матери.

Настало утро перемен для Трейси. Прохладный душ, чистая простая одежда, легкий фруктовый завтрак на балконе с видом на центральную улицу тихого городка — все ее радовало.

Проснувшись, Трейси сразу же забронировала авиабилет до Швейцарии. Трейси была уверена, что поступает правильно. Благоговея перед Никосом, она все же не могла допустить демонстративного пренебрежения ее чувствами. Она не стала дожидаться, когда Никос соизволит приехать в город и поговорить с ней. Кроме того, состоявшийся накануне разговор с Карлом и время удобного для Трейси рейса в Швейцарию требовали закончить все дела в Греции незамедлительно. Трейси отправилась на ферму.

Она надеялась, что кроме Никоса там будет и Элиас, что упростит прощание. Но, добравшись до дома, она не заметила трактора Элиаса.

Трейси постучалась в дверь старого дома. Никто не отозвался и не открыл. Она попыталась открыть сама, но дверь оказалась запертой. Предположив, что Никос в ванной и не может ее слышать, она обошла дом и зашла с заднего входа. Прошла на кухню, затем в жилую комнату, в которой никого не застала, и, вернувшись на кухню, достала из холодильника яйца, масло и бекон. А затем принялась готовить завтрак на двоих.

Обернувшись на звук, Трейси обомлела. Она ожидала, что увидит Никоса после душа, однако не предполагала, что вид обнаженного влажного тела подействует на нее так сильно.

Яйцо, которое она намеревалась расколоть над сковородкой, выпало из ее рук на пол. Никос стоял напротив нее в дверях кухни и неспешно вытирался небольшим полотенцем. Лишь завершив эту процедуру, он обернул полотенце вокруг обнаженных бедер и спокойно поприветствовал ее:

— Здравствуй, Трейси.

— Здравствуй, — шепнула она.

— Я не знал, что ты здесь.

— Я это поняла.

— Как ты сюда добралась?

— Я арендовала машину.

— Понятно.

Она склонилась над разбившимся яйцом и тщательно вытерла пол бумажными салфетками. Она старалась не поднимать голову, пока не почувствовала, что румянец смущения сошел с ее щек. Никос продолжал стоять на прежнем месте. Когда Трейси решилась поднять глаза на Никоса, он изрек:

— Ари был прав. Эти глаза бездонны, как южные моря. Но я предпочитал не заплывать за буйки.

— Никос... — начала Трейси после паузы, когда вымыла руки.

Вероятно, Никос не был настроен на разговоры. Он обнял Трейси, прижал к груди, заглянул ей в глаза. Она не находила объяснения его поведению. Не понимала, что происходит, и лишь зачарованно смотрела на его сосредоточенное лицо.

А потом она почувствовала прикосновение его губ. Первое же мгновение поцелуя спутало сознание молодой женщины. Она не могла поверить, что столь желанный миг настал, что свершается то, чего она жаждала столько лет. За первым поцелуем последовал другой, глубокий и будоражащий, а затем третий, жадный и страстный. Она обхватила руками его сильную шею, коснулась губами его уха и торопливо зашептала:

— О боже! Как же долго я мечтала об этом, любимый мой Никос.

— Я догадывался, — сухо заметил Никос и заглушил другие ее признания новым поцелуем.

А затем подхватил ее, и она вздрогнула, ощутив его руку под своими коленями. Он понес ее в комнату, которая служила им спальней.

Трейси теперь радовало то, что постель так узка... Она не смогла удержать возглас вырвавшийся из глубины ее существа.

— Я сделал тебе больно? — отстранился от нее Никос.

— Больно? Нет, Никос. Мне хорошо, — проговорила Трейси. — Мне так хорошо! — Помолчав, она добавила: — Но с момента нашей встречи на яхте ты почему-то внушил себе, что я стремлюсь за тебя замуж. — Она не жалела о признаниях и поцелуях, о своей податливости. Она лишь пыталась донести до него всю правду своей любви. — Ты ошибаешься, Никос. Я не Трейси Лоретто, которая очередным браком рассчитывает решить накопившиеся проблемы. Я Трейси Коннер. Я приехала в твой дом этим утром, чтобы проститься. Я не стану понуждать тебя в чувствах. И если не может быть взаимности, то мне не следует оставаться рядом с тобой. Я хочу, чтобы ты знал это, Никос. Я никогда ни о ком не мечтала, кроме как о тебе. Всякий раз, когда ты приезжал к нам в гости, я боялась признаться самой себе, что желаю такой близости. Но теперь, став взрослой и многое испытав, я откроюсь: я хочу стать твоей, Никос. Хочу, чтобы ты любил меня так, как мужчина любит женщину...

— Ну а что Карл, с которым ты по-прежнему близка?

— Карл мне друг. Сейчас ему тяжело, и я тревожусь за него. Но я не хочу обсуждать мои отношения с Карлом ни с кем, даже с тобой. Лучше я приготовлю завтрак. Я голодна.

Трейси высвободилась из объятий Никоса и пошла на кухню, оставив своего полубога в недоумении. Никос удивлялся ее смелости, ее признаниям. Цинизмом было бы заподозрить Трейси в игре. Но сам он, волевой и опытный мужчина тридцати восьми лет, сам он не отважился бы на такие откровения, даже если бы полюбил женщину больше жизни. Открытость Трейси напугала Никоса. Хотелось перечеркнуть последние несколько минут. Он еще не решался пойти на кухню, когда она крикнула:

— Завтрак на столе!

Они завтракали в молчании. Поев, Никос поблагодарил Трейси:

— Было очень вкусно.

— Я рада, мне тоже понравилось.

Никос отодвинул от себя тарелку и сурово спросил:

— О чем ты хотела поговорить со мной?

— А разве Элиаса сегодня не будет? — пошла на попятную Трейси.

— Мы решили переждать жару. Потом наверстаем.

— Верное решение.

— И все-таки, что ты хотела мне сказать, Трейси.

— Я улетаю в Швейцарию. Я уже заказала билет. Рейс завтра вечером.

— Хорошо. Я отвезу тебя в Афины.

— В этом нет необходимости. Я просто хотела знать, нуждаешься ли ты во мне.

— Я могу позаботиться о себе сам, Трейси.

— Да, конечно. Можешь...

— А вот тебе не следует ехать в Афины одной в такую жару. Я буду тебя сопровождать, тем более что всю работу на поле, как я тебе уже сказал, мы временно отложили.

— Не надо меня сопровождать, Никос. После того, что произошло...

— Произошло только то, чего мы оба давно хотели.

— Давно?

— Да, Трейси. Давно. Ты очень быстро повзрослела. Или ты думаешь, что я настолько бесчувствен, что не замечал, как хороша внучка Пола Лоретто? Замечал. Это понял даже старик, который однажды перестал приглашать меня к вам в дом.

— Дед сказал, что ты стал нас игнорировать.

— Только после того, как он просватал тебя за Карла, а ты согласилась. Как еще я мог это воспринять?

— Но почему ты никогда не говорил со мной обо всем этом?

— Я собирался, но обстоятельства складывались неблагоприятным образом. А потом было уже поздно.

— Никос, если ты знал о моем отношении к тебе, как ты мог допустить мой брак с Карлом?

— Девочки иногда влюбляются в мужчин старше себя, но затем это проходит. Я полагал, что пройдет и у тебя. Ты оставалась для меня запретным плодом. Думаешь, мужчине легко признаваться в таких чувствах к подростку? Я просто старался не замечать их. Думал, что это постыдное влечение, и не более того. И не искал повода убедиться в обратном.

— Ты и сейчас уверен, что это не более чем влечение, Никос?

— Не уверен. Мы оба изменились.

— Ты прав. Я не могу вернуть свою невинность. Я больше не Лоретто и не фон Аксель, не девочка, не фермерская жена и не член правления. Я даже не знаю, кто я. Но я точно знаю то, что близкий человек нуждается во мне, и я должна лететь к нему.

— А как же твое председательство в правлении корпорации «Лоретто»?

— Что я могу на этом месте?..

— Я не отказал тебе в помощи.

— Даже как наставник ты не обязан быть со мной двадцать четыре часа в сутки.

— Ты не хочешь этого?

— Для начала я хочу разобраться в своих желаниях, Никос.

— Кто тебя ждет? К кому ты летишь?

— К Карлу. Но если ты будешь здесь меня ждать, я вернусь. Однако тогда все должно быть по-другому.

— Трейси, вы с Карлом в разводе, ты не обязана лететь к нему по первому зову.

— Ты не понимаешь, Никос. Я не могу не лететь. Он мне больше чем бывший муж. Он мой близкий друг. Возможно, он самый близкий человек мне после смерти мамы. Его беды — это мои беды.

— В тебе просто говорит чувство вины, ведь ваш брак был обманом, — уверенно и резко заявил Никос.

Трейси рассмеялась, но не стала с ним спорить.

— Где Карл тебя ждет?

— В Монтрё.

— Хорошо. Я вызову вертолет, забронирую номер в отеле. — Никос взял телефон.

— Прямо сейчас? — удивилась Трейси.

— Ты сама дала понять, что дело не терпит отлагательств.

— Но мои вещи в отеле, в Каламбаке.

— Мы купим все необходимое на месте.