"Все или ничего" - читать интересную книгу автора (Левин Айра)

Глава 2

— Я хочу видеть Люсьена, Линда!

— Хорошо, хорошо! Только не забывай, что уже почти одиннадцать.

Брайони нетерпеливо передернула плечами.

— И почему ты мне не сказала, что Грант Гудман записался в поход? Почему ты сказала ему, что я поведу эту группу?

— Потому что он спросил об этом и записался только после ужина, как раз перед тем, как закончилось мое дежурство, — ответила Линда. — И потом, что я должна была делать? Запретить ему идти?

— Я хочу видеть Люсьена.

— Эх, Брайони, — укоризненно сказал ей Люсьен несколько минут спустя, — ты что же думаешь, я притворяюсь?

Брайони вздохнула. Его бледность, темные круги под глазами и простуженный голос не оставляли сомнений в том, что он действительно болен.

— Почему ты считаешь, что не справишься? — спросил Люсьен. — Прекрасно справишься! Ты прошла курс оказания первой медицинской помощи, ты знаешь местность…

— Да все я смогу, — парировала Брайони. — Просто не хочу. Неужели ты считаешь, что мне без этого дел не хватает?

Люсьен пожал плечами.

— Тогда отмени, — предложил он. — Объясни им, что я, Люсьен дю Плесси, незаменимый гид, слег в постель по причине простуды.

— Возвращайся в нее, Люсьен, — устало сказала Брайони. — Будем надеяться, что пойдет снег.

Снег, разумеется, не пошел. Погода стояла отличная, и по прогнозу должна была таковой и остаться.

Вдобавок ко всему, когда она направлялась в прачечную, чтобы взглянуть на вышедшую из строя стиральную машину, кто, вы думаете, попался ей навстречу? Конечно же, Грант Гудман.

— Доброе утро, Брайони, — радостно приветствовал он ее и зашагал рядом.

— Доброе утро, — коротко ответила она, бросив беглый взгляд на его рослую фигуру.

— Хотя для вас оно, может, не такое уж доброе, — мягко заметил он.

— С чего вы взяли?

— А мне подумалось, что вы провели ночь, молясь о наступлении урагана.

Она закусила губу, покраснела, а затем честно призналась:

— Вы правы. Но это не означает, что мне не удастся справиться с вами, мистер Гудман, у меня по этой части большой опыт.

— Я об этом наслышан, — ответил он, и не успела Брайони отреагировать, как Грант Гудман добавил: — А с чем, собственно, вы собираетесь справляться в такой спешке и с таким воинственным выражением на лице?

— С неисправной стиральной машиной, мистер Гудман, всего лишь с неисправной стиральной машиной. И вам вовсе нет нужды меня сопровождать, вообще-то говоря, мы не приветствуем, когда гости расхаживают по служебным помещениям.

— Бедная машина, — пробормотал он. — Вы разбираетесь в них или она просто получит пинка? Я спрашиваю только потому, — быстро добавил он, когда она резко повернулась к нему и заметила искорки смеха в его глазах, — что кое-что понимаю в технике. Но, может, вы стесняетесь вида ваших служебных помещений? Вы только скажите.

Брайони тяжело вздохнула.

— Вовсе нет, мистер Гудман. Мы в Хит-Хаусе гордимся нашими служебными помещениями, а поскольку вы просто горите желанием проинспектировать их, то милости прошу.

— Благодарю вас, — в тон ей ответил Грант Гудман. — Вы не заметили, что мы успешно обмениваемся колкостями, Брайони?

— Нет, — холодно ответила она. — Ну вот мы и пришли. — Она провела его по подсобкам, где царил безупречный порядок, на чем она всегда настаивала, затем они прошли в прачечную, и прачка указала им на неисправную машину. Брайони в душе желала, чтобы у Гранта Гудмана ничего не получилось.

— А-а, — сказал он, — у меня была одна такая на ранчо, и мы обнаружили, что, если посторонние предметы попадают под мешалку, она останавливается. — Он покопался несколько минут, извлек мешалку, затем пошарил внизу и достал оттуда большую синюю пуговицу. — Я бы очень удивился, если бы после этого машина не заработала.

Так и случилось, отчего Брайони действительно захотелось пнуть машину ногой.

— Благодарю вас, — сухо сказала она, когда они выходили из прачечной.

— Не стоит благодарности, — небрежно ответил Грант Гудман. — Приятно сознавать, что бывают еще моменты, когда неплохо, что под рукой оказывается мужчина.

— У меня есть мужчина под рукой, даже несколько, — парировала Брайони. — Просто ни один из них не разбирается в стиральных машинах, — сухо добавила она.

— Не расстраивайтесь, — утешил ее Грант Гудман.

— А кто сказал, что я расстраиваюсь! — резко проговорила она, и ей захотелось пнуть саму себя с досады. — Мистер Гудман, — она остановилась посреди дороги, — не могли бы вы проделать обратный путь в одиночестве? Завтрак начнется вот-вот, а у меня еще есть дела. К тому же нам, как мне кажется, предстоит нелегкий день.

— Безусловно, — живо отозвался он, — хотя не понимаю, чем я мог обидеть вас на сей раз.

Брайони рассердилась, и Грант Гудман это понял.

— Моя дорогая Брайони, — протяжно проговорил он, — вам не следует так заводиться с утра пораньше. Это плохо влияет на пищеварение. Увидимся позже. — Он повернулся и зашагал прочь.

Брайони все еще тяжело дышала, проверяя рюкзаки, которые они брали на прокат для турпоходов, но за рулем микроавтобуса по дороге на стоянку "Волдхайм" пришла в себя и объяснила, что погода в окрестностях горы Крейдл малопрогнозируема и поэтому им приходится брать с собой теплую и непромокаемую одежду. На сей раз Грант Гудман не предпринимал ни малейшей попытки сесть рядом с ней, а обе пары молодоженов были вполне спортивного вида, хотя опыт лазанья по горам имелся лишь у одной. Брайони рассказала им также о маршруте, после чего добросовестно зарегистрировала всех в книге спасателей на автостоянке.

— Это и вправду необходимо? — спросила Венди, одна из новобрачных, блондинка невысокого роста.

— Ну конечно, — раздраженно ответил ее муж Дон. — Если мы потеряемся или заблудимся, нас будут искать.

— Надеюсь, ничего подобного не случится? — с тревогой спросила Венди у Брайони.

— Надеюсь, что нет, — бодро ответила Брайони, но тут же спохватилась. — Не волнуйтесь, это увлекательное путешествие, особенно в такой погожий день.

И так оно и было, пока она вела их по плоскогорью, располагавшемуся ниже стоянки. Воздух был свежим, небо голубым и безоблачным, а цветовая гамма трав, кустарников и леса великолепна. Плоскогорье они преодолели успешно. Брайони шла впереди, а Грант Гудман замыкал шествие. Они благополучно миновали водопад и горное озеро, обрамленное двухсотметровыми скалами, покрытыми опавшей с буков листвой. Когда они достигли седловины над озером, Брайони объявила первый привал.

— Мы хорошо идем, но давайте передохнем немного. Следующий участок — один из самых сложных. — С этими словами она сбросила рюкзак и села. Следуя ее примеру, Грант Гудман сел рядом.

— Чудесное место, — заметил он.

— Да.

— Я не получу по физиономии, если, исходя из того, что ваш рюкзак тяжелее моего, предложу поменяться?

Так оно и было. Поскольку Брайони была гидом, у нее в рюкзаке была и аптечка для оказания первой помощи, и радиотелефон, но, презрительно взглянув на него, она ответила:

— Пожалуй, приберегу это для ваших более гнусных предложений. Спасибо, как-нибудь сама справлюсь.

— Как хотите, — просто ответил он. На нем были шорты цвета хаки, специальные ботинки для лазанья по горам, как и у нее, и по невероятному совпадению на них обоих были одинаковые майки ярко-желтого цвета. — Юная Венди, — добавил он, — будет нас задерживать.

— Можно подумать, я этого не знаю, — выпалила Брайони. — Она уже выдохлась. Я хотела было предложить им вернуться, но у меня такое ощущение, что она не согласится.

— Ну что ж, — заметил он, — интересно посмотреть, как вы с этим справитесь.

— А мне интересно посмотреть, как с этим справитесь вы, — парировала она.

В его карих глазах мелькнула насмешка.

— Вообще-то мне не платят за то, чтобы я с кем-либо справлялся, но я мог бы понести ее рюкзак на самых крутых участках. Тогда ей будет легче.

— Ваша забота трогательна, мистер Гудман. Уж не хотите ли вы сказать, что ваш интерес быстро переместился с меня на женщину чуть старше двадцати, у которой к тому же медовый месяц? — Брайони легко вскочила на ноги.

Грант Гудман последовал ее примеру.

— Вам не идет, когда вы язвите, — заметил он. — Мне просто жаль бедную девочку, которая, видимо, согласилась на этот поход против своей воли, только чтобы доставить удовольствие мужу.

Брайони смутилась, но быстро пришла в себя и подошла к Венди и Дону.

— Венди, мы с вами будем штурмовать высоту Марионс вместе. Это не очень легкое дело для новичка, поэтому я буду вам немного помогать. — При этом она тепло улыбнулась другой девушке. — А Дон может идти за нами.

К тому времени, когда они добрались до высоты Марионс, Брайони чувствовала себя так, будто несла на себе Венди всю дорогу, но наградой ей была сияющая улыбка девушки. Венди буквально рухнула наземь и, тяжело дыша, выразила свою признательность.

— Не стоит, — ответила Брайони. — Мы еще сделаем из вас альпинистку, вот увидите, — но при этом тоскливо посмотрела в сторону горы.

Дон неоднократно демонстрировал свое раздражение женой. Брайони подумала, что если так обстоят дела во время медового месяца, во что же превратится их последующая жизнь, а вот Грант Гудман — ей пришлось это признать — очень помогал ей и на последнем отрезке пути нес рюкзак Венди.

Оставшуюся часть похода ей предстояло запомнить на всю оставшуюся жизнь. От высоты Марионс до горы Крейдл тропа поначалу была несложной, а красоты открывались такие, что дух захватывало. Растительность была типично альпийской — шершавые мхи и лишайники с вкраплениями крохотных цветков и лужицами воды по контрасту с пылью и булыжником тропы.

Но остался в ее памяти не пейзаж, а то, как она поднимала Венди по крутому склону, последнему препятствию на пути к вершине, а затем спускала обратно вниз, при этом делая вид, что все это очень увлекательно. Она запомнила также, как Дон ворчал сначала на нее, а затем и на других, включая тех, кто рекламировал этот поход как мероприятие для опытных любителей прогулок.

— Тут надо быть, как эти чертовы мухи, чтобы прилепляться к стене, — бурчал он, а затем, после того как Брайони напомнила ему, что всех, кто записывался в поход, предупреждали о его трудностях, погрузился в недовольное молчание. Она запомнила также, как по дороге вниз пыталась поднять настроение другой паре и ей это каким-то чудом удалось, потому что все вернулись к Хит-Хаус с чувством удачно закончившегося увлекательного приключения, что еще раз доказывает, какая у людей короткая память.

Она запомнила, как наконец оказалась у себя в номере, усталая и вымотанная, и сжала зубы, когда кто-то постучал в дверь. Но это была не Линда, как она предполагала, а Грант Гудман с бутылкой шампанского и двумя бокалами в руках.

— Как вам, черт возьми, удалось сюда пробраться? — удивленно воскликнула Брайони, отступая в глубь комнаты.

— Я подкупил администратора. Я пришел сказать "браво!". Мне нечасто до этого приходилось видеть столь безупречное восхождение. — Он закрыл за собой дверь и огляделся вокруг. Судя по всему, он уже успел принять душ и был одет в джинсы и свитер — снаружи наконец-то ощутимо похолодало, — а вот Брайони буквально кипела от негодования.

Запыленная, в помятой одежде, местами промокшей от пота, с ноющими ногами и руками, она сначала закрыла глаза, затем потерла лоб и сказала:

— Вы поверите мне, если я скажу, что вы тут совершенно ни при чем, просто мне сейчас нисколько не хочется пить шампанское? Я…

— Нет, — ответил он с ухмылкой и поставил бокалы на столик. — Я хочу сказать, что уверен, что при чем, так как знаю вас, дорогая Брайони. А вот если бы вы сказали мне, что ужасно хотите принять душ, то я бы вас понял. Я подожду, — добавил он, ловко открывая бутылку и разливая шампанское по бокалам.

Брайони беспомощно уставилась на Гранта Гудмана, не видя никакой возможности его вытурить.

— Возьмите свой с собой, — добавил он серьезно, протягивая Брайони бокал с искрящейся жидкостью.

— Вы, вы просто невыносимы. — Она посмотрела на бокал, а затем в его карие глаза. — Ну разве так можно?

— А что? — спросил он, беря ее за руку и вкладывая в нее бокал. — Что тут такого? Вы сегодня таскали эту девчонку вверх и вниз по горам, я тащил ее рюкзак, а ее идиот муж почти все время ныл. Так почему бы нам вместе не выпить? По-моему, мы это заслужили.

Брайони открыла было рот, но ничего не сказала, потому что понимала, что без поддержки Гранта Гудмана поход потерпел бы фиаско. В других обстоятельствах она испытывала бы чувство благодарности, но сейчас… Она неожиданно понуро опустила плечи.

— Я, честное слово, вас не понимаю, — с горечью сказала она, — и я действительно пойду приму душ, нравится вам это или нет. Должна предупредить вас, однако, что, хотя я признательна вам за помощь сегодня, мне не нравится это вторжение и я не знаю, что мне делать, разве что обратиться к моему шефу и устроить скандал.

— Та-ак, значит, вот вам, мистер Гудман, — сказал он тихо, и в глазах при этом сверкнул дьявольский огонек. — Красиво сказано, Брайони! Немного поднапутано с синтаксисом, зато от души. Продолжайте, — предложил он добродушно, — я все равно останусь.

Брайони прислонилась к двери спальни, которую только что закрыла перед вторжением незваного гостя, и, осознав, что стоит, судорожно вцепившись в бокал с шампанским, половину из которого пролила, одним глотком выпила оставшееся. Мне следовало вышвырнуть его вон, бушевала она про себя. И я это сделаю, как только приведу себя в порядок.

Брайони все еще внутренне негодовала, принимая душ, так как предпочла бы ванну с гидромассажем. Она надела спортивный костюм бледно-голубого цвета, нанесла увлажняющий крем на лицо, но ни грамма косметики, и даже не накрасила плотно сжатые в гримасе недовольства губы. Я намерена покончить с этим раз и навсегда, решительно подумала она. Хоть он и гость, я не собираюсь терпеть подобного свинства.

Пошло минут пятнадцать с того момента, как Брайони ушла в душ, и, когда по возвращении она увидела Гранта Гудмана спокойно восседающим на диване и созерцающим огонь, который он разжег в камине, она еще более разъярилась, и не потому, что сама бы этого не сделала — гора Крейдл в конце концов оправдала свою репутацию по части непредсказуемости погоды, и сейчас за окном шел дождь.

— Чувствуйте себя как дома, — с сарказмом сказала Брайони, — хотя не знаю, если я…

Он поднял голову и с удивлением посмотрел на нее.

— Позовете шефа?

— Нет, не сейчас, ужин через десять минут, и я считаю, что у нас хватит времени высказать друг другу все, что следует.

— Да? — Он развеселился. — Например?

— Например, почему вы так уверены, что можете играть со мной в эти игры, мистер Гудман, — резко ответила она. — Вчера вы намекнули, что вам кое-что известно обо мне. Из этого я делаю вывод, что вы считаете, будто это дает вам какую-то власть надо мной, но вы блефуете. Мое последнее место работы — отель в Сиднее, который принадлежит семье владельцев, специализирующихся в настоящее время на небольших привилегированных отелях и…

— Семейство Семплей.

— Да. Вы их знаете?

— Думаю, большинство занимающихся этим бизнесом слышали о Семплях, — беспечно ответил Грант Гудман.

Брайони нахмурилась, но упрямо продолжала:

— Так вот, я оставила эту работу, потому что некоторые члены этой семьи сочли, что я разрушаю брак сына и наследника.

— И это правда? — спокойно спросил Грант Гудман.

— Это, — процедила Брайони сквозь зубы, — касается только троих…

— Возможно, — прервал он ее вновь, — но тем не менее вы приобрели определенную репутацию.

— Действительно, — ледяным голосом признала Брайони. — Репутацию соблазнительницы, золотоискательницы и Бог знает чего еще. — Она холодно улыбнулась. — То, за что вы, по всей видимости, уцепились и за что я вас бесконечно презираю. Но, как бы то ни было, я уже сполна расплатилась за совершенные ошибки и хочу объяснить вам, мистер Гудман, что вы попусту теряете время. Вам не удастся ни шантажировать меня, ни склонить к чему бы то ни было.

— А вашим работодателям известна причина, по которой вы покинули Сидней?

— Когда я попыталась им об этом рассказать, они ответили, что все это в прошлом и их больше интересуют мои деловые качества. Что же касается моих будущих хозяев… — решительно продолжила она, затем помолчала и пожала плечами. — Я еще не встречалась с ними. Вы, вероятно, знаете, что гостиница продана? Ну, конечно, — добавила она, когда он в знак согласия кивнул головой. — Что ж, если вы пожелаете, то, пожалуйста, рассказывайте им любые небылицы про меня. Правда, я буду удивлена, если они до сих пор внимательно не изучили мою биографию. Так вот, если они намерены уделять основное внимание моим… сердечным делам, а не деловым качествам, я не собираюсь ничего скрывать, но и не буду потакать нездоровым интересам, подобным вашему.

— Значит, вы считаете, что ваших будущих работодателей это не должно трогать?

— Что именно?

— Ну, — ответил он, — что их гостям, возможно, придется испытать на себе — как бы это выразиться — чары изобретательной женщины.

— Это настолько не соответствует истине и вы сами могли бы это заметить, мистер Гудман, — с презрением сказала Брайони, — если бы не были…

— Мерзкой рептилией? — Глаза его заблестели.

— Я хотела выразиться даже более изобретательно, — мрачно отреагировала она. — Но так и быть, откажу себе в этом удовольствии. А вот и гонг на ужин. Пожалуйста, не заставляйте меня задерживать вас долее.

Он поднялся и, нисколько не смущаясь, подошел к телефону.

— У меня идея получше. Пусть нам принесут ужин сюда.

— Нет… Послушайте… это уже слишком, — запинаясь проговорила Брайони. — Не смейте пользоваться моим телефоном!

Но он посмел. Он поднял трубку и сказал в нее:

— Линда? Это Грант Гудман. Передайте, пожалуйста, мои комплименты шеф-повару и попросите его прислать ужин на двоих в номер Брайони. Нам надо обсудить много дел. Спасибо.

Брайони уставилась на него с раскрытым ртом, словно пелена спала с ее глаз.

— Так вы… так вы новый владелец? — воскликнула она в ярости.

Его губы раздвинулись в улыбке, и он спокойно признался:

— Он самый.

— Я могу вас ударить.

— Вы это уже говорили.

Брайони не выдержала, она набросилась на Гранта Гудмана, с ее губ чуть было не сорвались неженские ругательства.

— Вы…

Но он легко отразил ее атаку, железной хваткой зажав ее запястья, и даже при этом немного посмеялся, а затем сказал:

— Моя дорогая Брайони, вы совершенно неотразимы в ярости, но не кажется ли вам, что такое поведение недостойно вас?

— Недостойно! — выкрикнула она. — Где уж мне сравниться с вами! Выдаете себя за гостя, всячески подначиваете меня, да вы хуже любой твари… которая прячется по щелям!

— И это вы мне уже говорили.

— Так я вам еще скажу и буду повторять это снова и снова, — бушевала она, — вы презренный скунс.

— А это, — насмешливо сказал он, — уже лишнее и, как мне кажется, заслуживает ответных действий. — Он задумчиво посмотрел на ее вздымающуюся грудь, торжествующие злые глаза и, отпустив ее руки, привлек к себе. — Я бы на вашем месте не стал кричать, брыкаться и кусаться, — заметил он, — потому что в противном случае я не отвечаю за последствия.

У Брайони было всего мгновение подумать о последствиях, но его было вполне достаточно, чтобы понять, что сопротивление абсолютно бесполезно: он и вправду был сильный, как лев.

— Полагаю, вы хотите поцеловать меня, Гудман, — натянуто сказала она. — Вы, разумеется, сильнее и мне с вами не справиться, но должна предупредить вас, я не признаю ваших методов и считаю их подлыми! Ну, что же вы стоите?

Грант Гудман рассмеялся:

— Молодец, Брайони, но дело в том, что я не люблю целовать женщин против их воли.

— Так я вам и поверила!

— Но это так, просто мне захотелось испытать тебя немного, — ответил он с усмешкой, — и все-таки мне кажется, что ты обманываешь себя. Постарайся взглянуть на вещи иначе. Как было бы хорошо, если бы сегодняшнюю прогулку мы совершили вдвоем? Тебе не кажется, что ты получила бы огромное удовольствие, если бы рядом был кто-то близкий, а не всякий назойливый сброд. Кто-то к тому же, — добавил он очень тихо, погладив ее по щеке, — кто привел бы тебя после этого домой и уложил в постель, чтобы отпраздновать чудесно проведенный день.

Губы Брайони раскрылись, и она уставилась на Гудмана, не то в удивлении, не то в испуге от его проницательности. Как удалось ему заглянуть к ней в душу, как удалось догадаться о ее одиночестве и одновременно определить их совместимость?

Глаза Гранта Гудмана сузились, когда он заметил реакцию Брайони, затем он прильнул к ее рту губами. Брайони легонько вздрогнула, и он обнял ее крепче, чтобы она почувствовала не колко вкус его поцелуя.

Она попыталась вырваться.

— Нет…

Она издала отчаянный хрипловатый звук, который он подавил, вновь начав ее целовать, но на сей раз в губы, легонько, а затем перейдя на шею. Она качнулась у него в руках, но его воля, его опыт взяли над ней верх. Ее охватила приятная, растекавшаяся по всему телу дрожащая теплота, она почувствовала себя в безопасности и одновременно на пороге чего-то дикого и тревожного, чего-то первобытного…

Брайони очнулась от стука в дверь.

— О, Боже, ужин! — прошептала она, отрывая от него свои губы.

— Ужин, — согласился Гудман, но не торопился ее отпускать. Он провел указательным пальцем по ее губам и сказал, прямо глядя ей в глаза: — У меня такое ощущение, что ты умираешь с голоду, только это другой голод.