"Экстра: Новый Кабалион" - читать интересную книгу автора (Новак Илья)

Глава 9

Остановив машину под воротами стационара, Володя выбрался наружу и принялся стучать. Наконец железная дверь возле массивных ворот приоткрылась, он увидел припухшее со сна лицо охранника. Одетый в спортивные штаны, тот прямо поверх голого тела нацепил ремень с кобурой.

— Я — муж одной из ваших пациенток, — сказал Квас. — Мне сейчас с ней надо поговорить.

— Ты сдурел? — Охранник широко зевнул. — Все спят.

— А дежурная медсестра?

— Ленка, что ли? Тоже дрыхнет.

— Но мне надо немедленно... — начал Володя, засовывая руку в карман.

— Говорю тебе, спят все. Подожди до утра, тогда...

Охранник раскрыл рот, уставившись на пятидесятидолларовую купюру, которую Володя сунул за его ремень.

— Да что у тебя случилось? — удивился он.

— Понимаете, у нас родственник умер. Близкий. Очень важно поговорить прямо сейчас.

— Ну... лады, давай... Только, извиняй, ворота я открывать не стану. Так зайдешь...

Охранник отступил назад, пропустил Володю и запер дверь. Через короткий коридор они прошли во внутренний двор стационара — охранник задержался только чтобы накинуть черную униформенную рубашку с надписью «АНГЕЛЫ» на спине — и вскоре очутились перед стойкой регистрации. Сидя на высоком стуле и положив голову на стойку, здесь спала немолодая женщина в белом халате.

— Елена... — позвал охранник и постучал по стойке костяшками пальцев. Медсестра подняла голову, моргая. — Тут вот к тебе. Несчастье у них. Разберись... — он ушел.

— Что случилось? — Медсестра встала, оправляя халат. — Вы кто?

— Муж вашей пациентки, Илоны Неицкой. — Квас вновь полез в карман. — Меня зовут Володя Элиарович. Мне надо сейчас же повидать жену.

Она посмотрела на электронные часы и перевела растерянный взгляд на ночного посетителя.

— Прямо сейчас? Что вы, это против правил. Все спят, я...

— И вы тоже спите на дежурстве... — Володя двумя пальцами опустил на стойку очередную купюру. — Мы платим приличные деньги за содержание в этом заведении. Что если кому-то станет плохо посреди ночи...

— Там есть кнопки, а здесь... — Она показала на ряд стеклянных прямоугольников на панели за своей спиной... — начинает сигналить. Я обязательно услышу и...

— А можете и не услышать, — перебил Володя. — Я хорошо знаю Андрея Викторовича, вашего главврача. Как раз сегодня днем собирался поговорить с ним. Но сейчас нам с женой, скорее всего, придется уехать. Днем мы сюда вернуться не успеем, а когда приедем в следующий раз, я уже могу забыть про то, что увидел вас спящей на дежурстве... — Он выжидающе смотрел на Лену.

— Ну хорошо... — покорно сказала она, снимая ключи с крючка на стене. — Пойдемте...

Илона лежала в дорогой одноместной палате. Здесь были ковры, телевизор, кресла, горшки с цветами на подоконнике и красивое бра на стене. Включив его, медсестра погладила пациентку по плечу и когда та проснулась тихо вышла.

— Что случилось? — Илона села, поправляя лямку ночной рубашки. Квас опустился на стул рядом с кроватью, разглядывая жену. Она была худая, стриглась коротко, «под мальчика» — в свои тридцать напоминала юношу лет двадцати двух. Щеки впалые, покрыты болезненным румянцем, губы бледные, глаза чуть блестят. С каждым годом жена менялась все сильнее — и внутренне и внешне. Володя, демократично здоровавшийся за руку с любым охранником, всегда готовый ласково улыбаться и расспрашивать о семье, давно с огорчением понял, что чем больше у них становилось денег, тем сильнее портится нрав супруги.

— Скажи мне, наша «крыша» — кто они? — спросил Квас.

Неизвестно, как действовал Петр Ильич Васянин, но еще до рассвета он вошел в дверь на первом этаже южного филиала «Руссовирта» с картонной коробкой из-под обуви в руках. Петр Ильич очень осторожно поставил ее на тумбочку возле стены, достал мобильный телефон и набрал номер Кваса.

— Володя, — сказал он, когда шеф откликнулся. — Я все сделал. Это обошлось в пять тысяч «уе». Да, в офисе. А ты где?

— Я сейчас с Илоной, — ответил Квас. — Мы собираемся заехать в Коцюбы.

— А куда мне это деть?

В паузах между словами звучали приглушенное чириканье и стрекот.

— Оставь в... — начал было Владимир Элиарович, но его перебил рокочущий звук, который донесли до их трубок фоновые помехи. Похожий на рокот барабанов, он накатил волной и смолк, затем надрывный голос произнес с угрозой:

— Шанго взялся за топор. Свой кровавый топор...

Запнувшись, Квас продолжал:

— Поставь в комнате отдыха. И сам подожди, пожалуйста, не уходи. Должен появиться тот... тот пожилой мужчина, с которым ты меня видел. Седой. Отдашь ему. И, если он что-то захочет — помоги.

— Хорошо, — откликнулся Васянин, хмурясь. — Передавай привет Илоне.

— Да, Петя... — добавил Квас, и тут звук барабанов вновь усилился. — Арсений, он слегка... обкурился. Понимаешь? Странный стал, не обращай внима...

Его прервал новый голос, на этот раз женский, очень высокий и надрывный. Он сказал:

— Этот мужик Шанго такой мускулистый — настоящий громила. А Ошоси достает свои стрелы...

Васянин, будучи человеком серьезным и деловым, но несколько пугливым, поспешно отключился. Оглядевшись, прислушался к звону бокалов, который все еще доносился со второго этажа — средний административный состав офисного коллектива продолжал праздновать. По углам холла, освещенного круглыми белыми светильниками, сейчас горевшими вполсилы, залегли глубокие тени.

Сунув трубку в карман, он взялся было за коробку, но тут дверь распахнулась и в холл вошел тот самый седой старик, которому Квас приказал помогать.

Петя Васянин не то чтобы шарахнулся от него, но на всякий случай отступил к дальней стене. Облезлый ватник незнакомца потемнел, с бахромы обгоревших клочьев капала вода, волосы намокли.

— Ты кто? — спросил он. — Петя? Петечка? А я — Метатрон. Достал?

Выхватив из рук Васянина коробку, старик раскрыл ее, внимательно оглядел содержимое и сунул обратно Петру Ильичу.

— Знаешь, как проехать к этому вашему новому вычислительному центру? — спросил он.

— Конечно, — ответил Петя почему-то шепотом.

— Тогда поехали. В нашей тачке бензин почти закончился. Поедем в твоей. Водила у тебя есть, конечно?

Не дожидаясь ответа, Метатрон развернулся и вышел. Петя, крайне раздосадованный своим испугом — и одновременно испугавшийся еще больше — потопал за ним.

Перед входом стояла служебная «тайота» Васянина, рядом водитель Толик курил, выпуская дым сквозь черные усы.

— А теперь куда? — спросил он недовольно.

— Едем в Коцюбы, — скомандовал Метатрон и распахнул заднюю дверцу. — Болван, чеши сюда...

Петр Ильич и Толик обернулись, услышав тяжелые шаги. Из темноты выступила высокая плотная фигура и, двигаясь как-то странно, словно марионетка, подвешенная на невидимых нитях, стала неловко залазить в машину.

— Мать вашу, это кто такой? — прошептал Толик, оторопело выплевывая сигарету. — Петр Ильич, это Арсений, что ли?

— Едем, — ответил Васянин. Арсений громко и монотонно хлопал задней дверцей.

В машине Толик сказал:

— Дома на холодильнике потренируйся... — перегнувшись назад, он отодвинул в сторону коврик, угол которого мешал дверце закрыться. Арсений, не обращая на него внимания, хлопнул с такой силой, что замок жалобно треснул.

— Ты, на фиг, двинулся совсем? — обозлился водитель, поворачиваясь, но прикусил язык и повернул ключ зажигания, встретившись взглядом с неживыми блестящими глазами.

Петр Ильич, пристроив коробку под ногами, тоже оглянулся. Метатрон глядел в окно, Арсений сидел с выпрямленной спиной, положив большие руки на колени. Пахло гарью, тухлой водой и потом. Васянин поспешно отвернулся, и машина поехала.

— Музыку послушаем? — спросил Толик, выруливая с окружной на дорогу, ведущую к Коцюбам. Здесь фонари не горели, лучи фар выхватывали из темноты стволы деревьев и отблескивающие люминофором знаки. Впереди был крутой поворот, дальше дорога становилась извилистой. Не дождавшись ответа, водитель нажал кнопку, и ритмичное цоканье электроударника вместе с у-уканьем синтезатора наполнили кабину. Женский голос замурлыкал «Я — твой котенок, твой ласковый котик...»

Петя Васянин, человек осторожный, так и не задал старику ни одного вопроса. Приедем на место — там все станет ясно, — решил он. Ощущая что-то мерзкое, опасное, омертвевшее, находившееся за спиной, он ни разу не рискнул обернуться.

Что-то новое вплелось в мурлыканье певички, которая, пискнув напоследок, смолкла. Шелест дождя, плеск волн, тявканье и завывание... Из динамика раздался рокочущий, наполненный азартом погони и предвкушением крови голос:

— Ошоси на тропе войны!

Загрохотали барабаны. Фары высветили изгибающуюся стену деревьев и крутой поворот.

Позади Васянина грузно заворочался Метатрон. Что-то с хрустальным звоном прилипло к лобовому стеклу и расплылось по нему полупрозрачной амальгамной лужицей. Сквозь нее проступали искаженные серебристые очертания дороги и деревьев по краям.

«Тайота» миновала поворот, и тут же сбоку включились фары другого автомобиля. Лужица на лобовом стекле расплескалась в виде неровного, лишенного четких очертаний креста — из середины в разные стороны торчали наконечники стрел, вокруг дрожали две пары звезд с пятью лучами на каждой.

— Да что это?! — заорал Толик, подпрыгивая на сидении и пытаясь выглянуть на дорогу поверх серебристого пятна. Оно быстро меняло цвет.

— Ошоси! — рявкнул Метатрон, протягивая руку через плечо Петра Ильича. — Стрелок! Дон семьи кабоку... — его пальцы коснулись одной из клавиш на панели справа от руля.

Фары второй машины озарили салон. Васянин увидел потрепанную зеленую «оку» с тонированными стеклами. Толик, матерясь и пытаясь не съехать на обочину, все крутил головой, привставал и отклонялся в разные стороны, а пятно на лобовом стекле превращалось в маску, аляповато раскрашенную фиолетовым, красным, зеленым и синим. Птичий клюв, глаза с перьями-ресницами, разинутая пасть, золотые рожки, пучки волос... Жуткая образина в упор смотрела на Толика. Пасть, обрамленная жестким ворсом бороды и щетками усов, разинулась, два ряда мелких треугольных зубов-наконечников клацнули о стекло. Рот раскрывался все шире, внутри него алая воронка гортани изгибалась, в ней кружился водоворот розовой слюны, из которого тянулись руки, поднимались головы и наполненные мукой лица, красные рты что-то беззвучно кричали... Толик вжался в спинку сидения, уже не видя, куда едет, уставился прямо перед собой и заорал.

Палец Метатрона вонзился в клавишу. Ударили фонтанчики воды, «дворники», тихо скрипнув, поднялись наискось вверх. Метатрон, сжав губы и блестя синими глазами, загудел. Струйки воды выстрелили с такой силой, что лобовое стекло покрылось сетью трещин. Ошоси-Стрелка «дворники» и вода смели куда-то в сторону. Проскрежетав на прощание зубами по стеклу, он исчез. Толик вывернул руль — «тайота» едва не врезалась в деревья на обочине.

Четыре луча фар рассекали тьму. Кабину наполнил поток свежего воздуха; Васянин, полуобернувшись, увидел, что Арсений опустил стекло в своей дверце. Из зеленой «оки» высунулась голова в черной повязке, с развевающимися на ветру волосами. Позади нее виднелся профиль водителя.

— Ошоси вооружил их своими стрелами! — заорал Метатрон. — Пригнитесь...

Он не договорил — девица с черной повязкой на лбу выставила в окно какое-то оружие, больше всего напоминающее пружинный самострел. Боковое стекло возле водительского сидения разлетелось, стрела пронеслась в миллиметре от подбородка Толика, миновала грудь Васянина и, разбив второе стекло, улетела в ночь. Петр Ильич сжался, прикрыл голову руками и наклонился вперед, под панель.

Девица вновь подняла самострел, и тут — «страхх-м!», «страхх-м!» — громко прокашлялся пневматический пистолет в руках Арсения. «Как-дамм!», «как-дамм!» — вторил ему «колибри». Толик крутанул руль. Два автомобиля со скрежетом соприкоснулись, более массивная «тайота» заставила «оку» съехать к краю дороги. Там тянулся широкий овраг. Девица исчезла, отброшенная ударом в глубь салона. Арсений, по пояс высунувшись наружу и повисший горизонтально, успел вставить оба ствола в открытое окно передней дверцы и выстрелил несколько раз подряд.

Свет фар веером прорезал тьму, полоснул по деревьям и белым конусом уперся в беззвездное небо — «ока», съехав в овраг, перевернулась.

— Толян, молоток! — гаркнул Метатрон в самое ухо водителя, и автомобиль вновь вильнул. — Жми дальше, бля! Эти вуду-мафиози обломятся сражаться с истинной верой!

В бесшумном грохоте сталкивающихся интерференционных потоков домен Земли то выныривал к Большой Сети, то исчезал в мутных глубинах. Образованные верой населяющих голографическую среду аборигенов, его тонкие стенки прогибались под ударами сюрреалистических волн, источались, готовые в любое мгновение дать течь и впустить внутрь Экстру.

Этой ночью время смешалось и часовые пояса перепутались, но в разных точках экспериментального домена эмиссары заинтересованных сторон упорно продвигались к своей цели. Бокор подъезжал ко входу в городские катакомбы, — и в двух сотнях метрах позади с выключенными фарами ехал Зорба; на служебной ‘тайоте’ южного филиала финансовой группы ‘Руссовирт’ Метатрон приближался к Коцюбам; бригада сотрудников спецотдела корпорации ‘Тебах’, пересевшая на небольшом аэропорте посреди сельвы с самолета на транспортный вертолет, летела вглубь африканского континента. В глубинах Смертного Древа Егор Адамов, Троечка и Рипа шли сквозь густеющую завесу чешуи клипот, а сверхагент Тимерлен Стигмат только что приготовился стать зомби.