"Современная мадонна" - читать интересную книгу автора (Кендрик Шэрон)Глава девятаяОбнаженная, Энджел затрепетала всем телом, когда Роури притянул ее к себе. Его сильные ноги переплелись с ее ногами, его грудь, поросшая жесткими волосами, касалась ее груди. Свежее, чистое чувство разливалось в ней, когда их нагие тела соприкасались, она стонала от удовольствия, почти не веря, что все это действительно происходит с ней. О! Это было так хорошо! Даже когда Роури всего лишь жадно проводил кончиками пальцев по ее обнаженному телу, исследуя его с чувственной доскональностью, а она беспомощно лежала под ним, изнемогая от наслаждения… Ее тихие стоны, казалось, возбуждали его еще больше. А она открывалась ему навстречу, удивляясь тому, как в руках Роури рождалась другая Энджел Мандельсон. И это Роури изменил ее навсегда. Она чувствовала себя так хорошо, так чудесно в его руках, а он, не похожий сам на себя, погружал ее все глубже в пучину страсти. Его глаза потемнели. Черные волосы напоминали львиную гриву, и она страстно проводила по ним пальцами. Сейчас губы Роури плотно обхватили ее розовый сосок. Сладкая мука пробежала по телу Энджел, и медовая влага заставила ее страстно прижаться бедрами к его разгоряченному телу. Роури был ошеломлен, потерян, захвачен самым напряженным ураганом чувств, какой он когда-либо переживал. Даже в юности, во времена его самых первых сексуальных опытов, чувственные ощущения не захватывали его так, как сейчас. Волны желания захлестывали его буквально через край. Он понимал, что нарушил все свои правила, преступил все законы. Он едва знал Энджел и вовсе не пытался соблазнить ее. Роури застонал. Он хотел остановиться, но знал, что уже не в силах сделать это. Что-то еще тревожило его, но одно ее невольное движение бедрами — и он забыл обо всем на свете. Он был так возбужден, что чувствовал: еще мгновение, и он взорвется с болью и наслаждением. Что-то примитивное, животное, совсем не подвластное его опыту владело им сейчас. Роури приподнялся на локтях, чтобы взглянуть на Энджел. На миг невинность, которая светилась в ее зеленых глазах, остановила его, но это длилось краткий миг, не больше. Его взгляд вновь привлекла ее грудь, такая нежная, с кремово-белой кожей. — Энджел! — судорожно воскликнул он. Она заглянула в его глаза, не в силах отказать ему ни в чем, и почувствовала, как ее бедра поднимаются навстречу ему, чтобы помочь совершить это первое, мощное движение. И когда он вошел в нее, это было самым ошеломляющим, самым переполняющим чувством в жизни Энджел. Впервые словно пелена спала с ее глаз и она поняла, что значит, когда двое становятся единым целым. Слезы радости покатились из глаз девушки. Никогда Роури не хотел дойти до пика так быстро, как сегодня. Ощущая ее влажный жар и то, как страстно она приветствовала каждое его движение, он не мог сдержаться. И теперь оставалось только прижаться губами к ее губам… и его тело содрогнулось в самом невероятном оргазме, который ему доводилось испытывать в жизни. Энджел почти потеряла сознание от удовольствия, когда почувствовала, как кончик его языка двигается у нее во рту, повторяя толчки, изливающие его семя в нее снова и снова. Она ощущала его содрогания, неистовый стук его сердца и еще крепче обвила его руками, наслаждаясь своей женской властью, которая заставляла этого мужчину беспомощно дрожать в ее объятиях. Несколько минут Роури лежал неподвижно, отрешенный от времени и пространства. Потом забытье, вызванное оргазмом, улетучилось, и осталась переполняющая душу печаль. Он откатился от Энджел и бросил на нее взгляд, словно ища подтверждения тому, что они оба только что сделали. Нет, неверно. Тому, что он только что сделал. И кому. Великий Боже! Разве его брат причинил ей недостаточно боли? Но Чад был младше, глупее, неопытнее. Он, старший, должен был все знать лучше. Роури повернулся, собираясь с духом, чтобы посмотреть ей в лицо, не понимая, почему она лежит рядом с ним с этой нежной, блаженной улыбкой на лице, когда… когда… Энджел застенчиво открыла глаза и увидела устремленный на нее пламенный взгляд его синих глаз. Они не обменялись ни одним словом за это время, не считая его приглушенного крика, когда он произнес ее имя. Но она чувствовала такую близость к этому мужчине, которая никогда не была ей ведома. Энджел попыталась заговорить: — Это было… Роури приподнялся, опираясь на локоть. Его лицо внезапно насторожилось, он ждал. — Что?.. — Это было чудесно, — мечтательно выдохнула она. Раздался слабый шорох — это Роури упал на подушку, уставясь в потолок и чувствуя себя абсолютно опустошенным. — Если ты еще когда-нибудь захочешь солгать, Энджел, — сказал Роури с горечью, — тебе нужно хотя бы научиться лучше притворяться. Искренне смущенная, Энджел перевернулась на живот, волосы влажными прядями лежали на ее плечах. — О чем ты говоришь? — Я говорю о том, что на самом деле только что произошло! — сказал он ей зло, хотя был зол исключительно на себя. — А не о том, чего бы ты Энджел уже сама начинала злиться, но еще больше она чувствовала себя сбитой с толку. — Мы занимались любовью… — Ты не дошла… — осторожно сказал он, думая, одинаково ли называют оргазм в разных частях мира. — Не так ли? Но замешательство, которое выражалось в ее зеленых глазах, заставило сжаться сердце Роури, и внезапно он начал презирать себя еще больше. Она не знала. О, великий Боже, она просто Память о смерти брата была еще так свежа в его мозгу, что он не мог и помыслить плохо о Чаде. Но сейчас он был готов повторять про себя: Но разве сам он был лучше? Если Чад ни разу не подумал об удовольствии Энджел, разве он сам позаботился об этом? Ведь он просто использовал ее для того, чтобы дать выход своим отчаянью и боли, которые душили его после смерти брата! Роури ласково привлек Энджел к себе и заметил, что она вся дрожит. Он сжал кулаки, на мгновение парализованный отвращением к самому себе, когда почувствовал ее влажную щеку на своем плече. Он укутал их обоих. Она попыталась спрятать голову на его плече, но на этот раз он не мог ей этого позволить. Может, Энджел хотела сделать вид, что ничего не произошло, и, по правде говоря, этого хотел бы и он, но это — Энджел, мне так жаль… — начал было он, но, к его удивлению, она набросилась на него, как дикая кошка, и с силой ударила кулаком в солнечное сплетение, так что он на мгновение задохнулся и отпрянул от нее. — Не смей извиняться передо мной, Роури Мандельсон! — Но я не хотел, чтобы это произошло, — заскрипел он зубами. Энджел в бешенстве колотила кулачками по его груди, хотя это было куда менее эффективно, чем первый удар. — Я тоже не строила планов, как бы заманить тебя в ловушку! Но это — Нет, — согласился он, — конечно, ты не жертва. — Ему хотелось поцеловать ее. Хотелось играть с ней часами и дать ей то, чего она никогда не получала раньше. Но он был достаточно умен, чтобы помять; сейчас не время и не место показывать Энджел Мандельсон, чего она была лишена… Он снова слегка приподнялся на локте. Его мощное бедро скрыло, что он возбудился, только подумав об этом… — Мне пришло в голову… ты ведь не принимала пилюли? — с трудом осмелился он спросить. Энджел испуганно посмотрела на него. — Нет. Нет. Не принимала. Роури старался скрыть осуждение, на которое — он знал — не имел права. Но он видел, что она проверяла, заперта ли дверь. Она должна была знать, что он ничего не осознавал, охваченный желанием. Почему же она не потрудилась позаботиться о?.. Энджел и сама сейчас думала о том же. Чад всегда панически боялся, что она забеременеет. Он никогда не допускал такого риска, какой они с Роури допустили сейчас. Она знала, что должна была что-то объяснить Роури. Она только желала придать своим словам большую убедительность. — Я не ожидала, что это произойдет… — И поэтому оказалась не готова! — А что ты обычно используешь? Этот допрос сильно задевал ее, хотя Энджел понимала, что не имеет права чувствовать себя обиженной. Он вполне мог решить, что она занимается сексом везде, со всеми и постоянно, учитывая то, что сейчас произошло. — Мне не нужно было ничего использовать, если хочешь знать! По крайней мере с тех пор, как исчез Чад. Роури нахмурился, его мозг пытался представить, сколько это в пересчете на месяцы… — Но с тех пор прошло больше полутора лет! — На самом деле больше двух лет, — тихо сказала она, не зная, зачем говорит ему это. Роури нахмурился. — Но Чад женился на тебе в сентябре, а покинул в следующем июне… — И что же, мистер юрист? — Что?.. — Он недоверчиво покачал головой, глядя на нее. — То, что Чад и я поддерживали сексуальные отношения только с сентября, когда поженились, и до Рождества того же года, — призналась она неохотно. Значит, во-первых, она действительно была девственницей, пока не вышла замуж за Чада. Во-вторых… Должно быть, его отношения с Джоанн начались на Рождество. И интимная близость с женой прекратилась. Впрочем, похоже, это не было большой потерей для Энджел. — Просто высший класс! — Энджел глухо рассмеялась. — Надеюсь, в зале суда ты мыслишь более логически, чем сейчас! Роури устоял перед соблазном сказать ей, что в зале суда он обычно не лежит обнаженным рядом с прекрасной женщиной, которая только что позволила ему пережить самое сильное сексуальное впечатление в его жизни. Женщиной, которой он хотел бы обладать снова и снова. Только на этот раз… Он заставил себя собраться с мыслями. — Мне нужно задать тебе несколько вопросов. — Вот теперь я слышу слова юриста. — Может быть, это потому, что я и — Хорошо. — Она поежилась и пожала плечами, словно не придавая этому значения, но думая, сможет ли она все это вынести. Что-то было не так, и Энджел не знала, что именно. Роури выглядел действительно Но то, что начиналось как потребность в нежности и расцвело прекрасной страстью, обернулось в конечном счете чем-то уродливым. И какой-то смутный, глубоко укоренившийся страх удерживал ее от вопроса, почему. Может, это чувство вины? Из-за того, что он только что лег в постель с женой своего погибшего брата? Энджел старалась подавить застенчивость. В конце концов, они только что были так близки, как только Роури, стоя спиной к ней, пытался справиться со своими джинсами. Потом он подобрал с пола свой свитер, куда, очевидно, швырнул его в поспешном желании сорвать все с себя. К тому времени, как он почувствовал, что готов встретиться лицом к лицу с Энджел, она уже склонилась над колыбелькой Лоркана. — Он проснулся? — с надеждой спросил Роури. Энджел тоже очень хотелось, чтобы ребенок потребовал внимания. Если бы ей нужно было успокаивать плачущего младенца, она могла бы помедлить с ответом на убийственные вопросы Роури. Но Лоркан и не думал пока просыпаться. Она обернулась к Роури, изумляясь, как ему удается выглядеть таким Он увидел, как краска заливает ее щеки, но знал, что больше не может уклоняться от выяснения того, что было важно сейчас. — Как ты думаешь, ты могла забеременеть? — услышал он свой голос. Обиженная и униженная, Энджел накинулась на него: — Конечно, такая вероятность есть! Это может всегда случиться, если мужчина и женщина не предохраняются! Мускул задергался на его щеке, и Роури с трудом сохранял хладнокровие: ничего хорошего не получится, если они оба будут выходить из себя. Особенно учитывая ее поразительную невинность. — Какая фаза цикла у тебя сейчас? — осторожно спросил он. Энджел сморгнула слезы. Этот вопрос в устах мужчины никак не согласовывался с ее опытом. — Разве можно задавать такие вопросы? Конечно, он и сам был в замешательстве. Таких интимных разговоров ему ни разу не приходилось вести с женщиной. О, он занимался любовью со многими, но не так, как сейчас. Он просто не мог представить такой дикой страсти ни с одной из тех женщин. Каждая из них старалась быть на высоте. Секс был хорошо спланированной игрой. Те женщины — в этом он был уверен — никогда не забывали о своем цикле. Все они словно прочитали одну и ту же книгу и изо всех сил всю жизнь старались следовать правилам, которые в ней были изложены. Конечно, он никогда не задавал им таких личных вопросов. Роури протянул руку, желая коснуться ее руки, но Энджел зло отдернула свою. — Расскажи мне о твоем обычном цикле, — убеждал он нежно. — Ты в середине, или ближе к концу, или?.. — Святые небеса! — воскликнула Энджел. — Неужели ты так ведешь себя со всеми женщинами, с которыми был в постели? Он вовсе не собирался позволить ей думать — На самом деле, если хочешь знать, я не припомню, чтобы когда-либо занимался сексом, не предохраняясь. Энджел заморгала, не зная, чувствовать ли себя польщенной или оскорбленной этой информацией. — Итак? — настаивал он. Мучительно покраснев, Энджел проговорила сквозь зубы: — Если тебе так нужно это знать, я на десятом дне. Роури отогнал возрастающую тревогу и постарался выглядеть беззаботным. — Десятый день? Хмм… — Он сглотнул. — Ну, это… это.. — Это самое худшее, что могло быть, так? — договорила за него Энджел. — Это значит, что пройдет много времени, прежде чем мы точно узнаем. — И это будет не слишком весело! Роури увидел, как она слегка вздернула упрямый подбородок, и чувство ответственности взяло в нем верх. — Если ты… забеременеешь, — он выговорил это с трудом, улыбаясь довольно жалкой улыбкой, — тогда я, конечно, женюсь на тебе, Энджел. Если ты пойдешь за меня. Энджел задумчиво посмотрела на него. Это звучало так пошло, так банально. Так мог бы говорить кто-то самодовольный, щеголеватый, хитрый, как лиса. Кто-то, кто даже не представлял, что столь оскорбительное предложение брака может быть отвергнуто. Она нагнулась к нему, приблизив свое лицо к его лицу. — Нет, черт возьми, я — Энджел! — Не называй меня Из колыбельки раздался плач Лоркана. — Говори тише! — нетерпеливо прошептал Роури. — Ты разбудила ребенка! — Что-то ты не слишком беспокоился, как бы не разбудить ребенка, когда был со мной там, в кровати! А жаль! Тогда бы нам не пришлось вести этот разговор! — Энджел, пожалуйста, успокойся… — И не подумаю! — Тогда поговорим об этом немного позже… — Я не желаю возвращаться к этому. — Хорошо, — согласился Роури, внезапно почувствовав странное спокойствие. Перспектива ее беременности больше не казалась ему несчастьем. В конце концов, несчастье — это смерть, а не жизнь. — Давай обсудим. — Если я беременна, конечно, я рожу ребенка… — Очень рад это слышать, — серьезно заметил он. — И ты, конечно, сможешь видеть его. Или ее. — Спасибо. — И вносить свой вклад в его или ее содержание и воспитание. — Конечно. Энджел подозрительно посмотрела ему в глаза. Не смеется ли он над ней? Но он же не может смеяться в такой момент? Она глубоко вдохнула. — Потому что я не собираюсь работать, если у меня будет ребенок. Он кивнул и, внимательно глядя на нее, спросил: — Почему? — Потому что я не хочу, чтобы кто-то другой растил и воспитывал его! — Воспоминания о том, что она узнала, работая няней, снова обрушились на нес. Эти богатые, но вечно недовольные, неудовлетворенные женщины, женщины, которые, казалось, совсем не хотели, чтобы их дети были рядом с ними, женщины, готовые отдать их ей, неизвестной девочке из Ирландии, которая, правда, старалась любить своих подопечных, но, в сущности, не была обязана это делать. Она никогда не пойдет на такое. Он медленно произнес: — Я могу это понять. — Ты можешь? — в ее голосе звучало откровенное недоверие. — Конечно, могу! Ты хочешь, чтобы твой ребенок усвоил то, что кажется ценным тебе, а не кому-то другому. Удивительно, как точно он облек ее мысли в слова. — Поэтому, — закончила она гордо, — я не выйду за тебя замуж. Роури не был уверен, что именно он теперь чувствовал. Он разрывался между раздражением и переполняющим его желанием, настоящей страстью к этой женщине, которая так яростно отгораживалась от него. То ему хотелось отшлепать ее, то наоборот — совсем другого. Но если бы он был вполне честен с самим собой, то признал бы, что ее категорический отказ от его предложения был тем ответом, которого он меньше всего ожидал от И вдруг словно вспыхнул яркий свет, в его мозгу что-то прояснилось! Роури, этот удачливый лондонский адвокат, понял, что женщины могут быть сильными, хорошими и честными, независимо от того, чем они занимаются в жизни. Им не нужно делать карьеру, чтобы реализовать себя. Сердце его упало, когда он наконец понял, что может значить ее отказ. И не только потому, что придется искать няню для Лоркана. Энджел вернула к жизни его самого, а он отчаянно нуждался в этом именно сейчас. — Значит, ты не хочешь ехать со мной в Лондон, чтобы заботиться о Лоркане? Энджел удивленно посмотрела на него. — А кто говорил что-нибудь об этом? — Ну, я просто допустил… Энджел наклонилась, чтобы взять на руки закапризничавшего Лоркана. Она подождала немного в такой позе, пока не сумела обрести хоть какое-то самообладание, прежде чем посмотреть Роури в глаза. — Значит, ты ошибся, понятно? — тихо сказала она. Он почувствовал, что улыбается. Он бы поцеловал ее, если бы не боялся. — Понятно. Энджел изо всех сил старалась не поддаться его обаянию. То, что произошло сегодня утром, безусловно, не должно повториться. Единственный раз можно простить, объяснить это необходимостью разрядки после пережитой трагедии. Она даже не будет слишком переживать, если забеременеет. Но второго раза быть не должно. — Да, ты был не прав, — повторила она. — И я думаю, здесь больше нечего обсуждать. По крайней мере, пока. Роури понял, что дальше продолжать спор бесполезно. Она обошла его. Он поймал себя на мысли о том, будет ли у него еще когда-нибудь возможность насладиться красотой ее тела, но и об этом не стоило размышлять. Эти мысли вызывали желание и грусть. Энджел потрясла погремушкой Лоркана. — И если ты хочешь, чтобы мы успели на этот паром, тогда кто-то должен приготовить еще детского питания, и нужно сходить в магазин. Роури охватило то странное чувство, которое появлялось у него всегда, когда он имел дело с женщинами. — Магазин? — беспомощно переспросил он. — Да, в магазин, — нетерпеливо подтвердила Энджел, глядя на него сурово и неумолимо. — У нас почти кончились подгузники! |
||
|