Глава 24

Камерон сидел в гостиной фамильного дома Пенелопы и Натана и уже сотый раз за вечер смотрел на часы, что не принесло ему большего облегчения, чем первые 99 раз. Было почти 10 утра. Сани в полете уже четыре часа. Сейчас она должна была лететь над Канадой. Спит ли она, или плачет, а может рада, что избавилась от него.

Он не винил бы ее за это.

Отпустить ее из такси, было самым трудным решением в его жизни. Он хотел пойти за ней в отель, обнять, потребовать, чтобы она больше никогда не поворачивалась к нему с одной из этих фальшивых улыбок, которые, на его взгляд, она надевала слишком часто.

Но он не пошел за ней, потому что во время той злосчастной поездки на такси он думал о настоящем, и это настоящее не было сражением, где он знал чего ожидать, где он видел воинов, которые нападали открыто, и чувствовал тех, которые подкрадывались со спины. Теперь он жил в городе с населением в несколько миллионов, полном машин, разговоров, где жизнь находилась в движении. Он с трудом мог поручиться за свою безопасность, и уж тем более за чью-либо еще. Камерон не был уверен, что смог бы гарантировать безопасность Сани, если она была бы на его стороне.

Хотя ее отъезд причинял ему невыносимую боль.

Он сказал себе, что так будет лучше. Камерон был уверен, что нападение на обе его фирмы было только началом. Началом жестокой войны. Было несложно представить, что кто-то может захватить его бизнес и сравнять его с землей. Если бы это случилось, его честь потребовала бы, чтобы накапливаемые поколениями семьи Камерон богатства, которые теперь были его, были потрачены, чтобы покрыть деловые долги. Ему не останется ничего другого, как покинуть свой замок, место, которое было его, еще с тех времен, когда еще дедушка его дедушки Ангуса заложил первые камни до Алистера Камерона, который был пра-пра-пра и еще много поколений правнуком Брейка. Не важно, чего хотел он сам, его честь требовала, чтобы он заботился и о своем замке и о своих инвесторах, которые ему так доверяют. В некотором смысле, теперь его клан был разбросан по всему миру, и он не мог повернуться к ним спиной.

И при этом он не мог не обращать внимания на то, что пока полностью не будет уверен, почему его пытаются убить, он не смеет позволить женщине, которую любит, быть рядом с ним.

Хотя он и отпустил ее, зная, что не сказал ей всей правды, зная, что позволяет ей думать, что собирается жениться на Пенелопе Айнсворт…

Камерон наклонил голову и посмотрел на довольно потертый ковер под ногами. Правда была в том, что Сани будет безопаснее в Штатах. На нее не нападут в метро, как дважды нападали на Эмили, или в темном переулке, как нападали на него.

Ей никогда не позвонят с угрозами, как много раз звонили членам совета директоров.

Это будет лучше, чем столкнуться с тем, что ей бы причинили боль по его вине. Но Камерон боялся, что она никогда его за это не простит.

Он не сможет загладить свою вину, пока идет по этому пути и не был уверен, что приехав в Сиэтл, не приведет за собой убийц. Он не замечал, чтобы кто-то за ними следил, когда они с Саншайн гуляли. Ни один из парней, которые охраняли его, не сообщил, что видел кого-то подозрительного, но…

— Мак, хочешь вина, — неожиданно спросила Пенелопа. — И тебе стоит поесть. Было бы не очень любезно отказываться, особенно после того как я с таким трудом нашла замену повару, после смерти отца.

Камерон вернулся к действительности. Он посмотрел на стакан в руке Пенелопы. Грусть, которая пронизывала ее душу, не соответствовала ее внешнему спокойствию. Камерон задумался, может ли это быть следствием того, что ее мать умерла вскоре после ее рождения. Может это из-за того что она слишком много времени проводила в пансионе. На это у него не было ответа. Все что он знал, это то, что если он когда-то сможет завести своих детей, они всегда буду рядом с ним.

Непрошеное видение возникло в его голове. Он сидит на кухне пока Саншайн готовит для их детей ужин, все того же зеленого цвета. Он бы конечно наказал детям съесть все, что приготовила мама, потом бы он усадил всех и их маму, в том числе в машину, и они бы поехали в деревню на прогулку по местным развалинам.

Жизнь была бы прекрасна.

— Вино, Мак.

Камерон еще раз посмотрела на бокал, и покачал головой.

— Пенелопа, я не пью.

— Ты напился в прошлую пятницу, — злобно прошептала она. — Если ты не помнишь, я выводила тебя из ступора.

В прошлую пятницу? Камерон с трудом в это поверил. Столько всего случилось, столько всего изменилось.

— Помню, — грубо ответил он.

Пенелопа забрала стакан и недовольно забормотала. Камерон снова взглянул на часы, вздохнул, и перевел взгляд на одну из подруг Пенелопы, которая встала и подошла к фортепьяно. Она весело позвала кого-нибудь составить ей компанию.

Камерон нечего не смог с собой сделать и потер глаза руками. Неужели мало того, что он все утро боролся с собой, пытаясь не звонить Сани и не умолять ее остаться, а днем разругался с бухгалтером, и остаток дня пытался добраться до Виндзора, чтобы успеть на очередную вечеринку Пенелопы? А сейчас должен терпеть фальшивое пение, которое было чуть приятнее скрежетания пенопласта по стеклу?

В кармане резко завибрировал телефон. Камерон вытащил его и облегченно вздохнул. Может это Джордж отошел к окну и дал спасительный звонок. Он посмотрел на номер просто, чтобы удостовериться, и от удивления чуть не выронил телефон.

Он начал вставать, но Пенелопа схватила его за руку.

— Разговоры в такое время, Мак? — резко спросила она.

— У меня дела по всему миру, — не раздумывая, ответил он, потому что это была правда.

Она отпустила его. Может, подумала, что если он не спасет их империю от разорения, ей придется урезать расходы. Камерон быстро вышел из гостиной, и ответил на звонок в тоже мгновение, как за ним дверь закрылась.

— Да.

На том конце провода была тишина. А затем раздался голос, который он уже боялся никогда не услышать и с трудом поверил, что снова его слышит.

— Ты занят?

Он закрыл глаза. — Я освобожусь через пять минут, — сказал он. — Может, я перезвоню тебе?

— Ладно.

Телефон замолчал. Он засунул его обратно в карман, потер лицо руками и пошел искать лакея Пенелопы. Мужчина стоял рядом с проходом в кухню, готовился обходить гостей с напитками. Все больше причин смыться отсюда, и не искать того, кто пытается его отравить.

— Хитчен, скажешь леди Пенелопе, что я уехал по срочным делам? — попросил Камерон. — Скажи, что я сожалею и что позвоню завтра утром.

— Конечно, милорд. — сказал Хитчен, но выглядел при этом так, словно только и мечтал сбежать от сюда.

Определенно союзник во вражеском лагере. Камерон решил подумать над этим в менее опасном месте, пошел дальше на кухню, надеясь найти там Джорджа, роющегося в кладовой Пенелопы в поисках подозрительных субстанций. Но, к сожалению, его шофер рылся лишь в своей чашке с чаем.

— Так быстро? — с надеждой спросил он.

— Да, поехали, — быстро сказал он.

Джордж не медля, встал.

Камерон пытался не бежать за ним к входной двери. Сани позвонила ему. Она не могла звонить из самолета, потому что это был ее мобильный, и ей бы не позволили пользоваться им на коммерческом рейсе. А это значило, что она была не в 39,000 футах над Канадой. Хотя может она, воспользовавшись его деньгами, купила другой билет и звонила сейчас только что бы сказать, что прилетела домой раньше и надеется, что за свои поступки он благополучно будет гореть в аду.

— Почему так спешим?

Камерон развернулся, прежде чем Натан Айнсворт смог бы ударить его в спину. Засунув руки в карманы, он послал Натану холодную улыбку.

— Бизнес. Он влияет на все, что я делаю в течение дня, Натан. Ты можешь попробовать такое с компанией твоего отца, пока она еще существует.

— Я и так занят.

Камерон так и думал, но не тем что одобрил бы его отец.

— Ты не уйдешь просто так, Роберт, — продолжал Натан унылым, безразличным тоном, который идеально подходил выражению его глаз. — Может мой отец любил тебя больше меня, но он бы этого не делал, если бы знал о тебе то, что знаю я.

— Натан, твой отец не любил меня больше тебя. Что по поводу остального… — Камерон небрежно пожал плечами. — Все будет вынесено на обозрение публики, не так ли?

Натан вскинул бровь. — Увидишь. — Развернулся и ушел. — Езди осторожней, — бросил он через плечо.

Камерон смотрел на Натана, пока тот не исчез в коридоре, выбросил из головы мысли о том, на что он мог намекать и решил, что разберется с этим позже. Он посмотрел на Джорджа. — Лучше нам проверить тормоза. Да?

— Дерек весь вечер следил за машиной, милорд, — весело сказал Джордж. — Но может мне проверить еще раз?

— Не надо, — сказал Камерон, — я спешу.

— Как скажете, милорд.

Десять минут спустя, он закрыл дверь машины и достал из кармана телефон. Камерон посмотрел на Джорджа, словно попал под колесо.

— Личный разговор, — твердо сказал Камерон.

— Конечно, милорд.

Может ему следовало лучше позаботиться о личных делах, но как не раз говорил Алистер, Джордж был могилой. Камерон мог не волноваться, что говорил при нем. Он был уверен, что все, что он скажет дальше него не уйдет. Камерон глубоко вдохнул, выдохнул и набрал номер Сани.

Она взяла трубку с третьего гудка. — Алло.

— Где ты? — спросил он без предисловия. Он должен был знать.

Сани долго молчала. — Там, где ты меня оставил.

Камерон перевел дух и только сейчас понял, что весь день провел в напряжении. На самом деле, ему пришлось прикусить губу, чтобы не издать вздох облегчения. Он не обращал внимания на то, что должен был волноваться, что она все еще в Лондоне, а не на пути в Сиэтл, где была бы в безопасности. Боже, сохрани его, дурака, но, если она захотела остаться, он больше не будет отправлять ее в Штаты.

— Я попросила продлить мой заказ, — неуверенно сказала она.

— Конечно, именно это ты и должна была сделать — не раздумывая, ответил Камерон. Он замолчал на какое-то время. — И чем ты сейчас занимаешься?

— Собираюсь смотреть передачу о средневековых методах сватовства.

Он бы засмеялся, но слишком тяжело дышал. — Это должно быть интересно.

Сани долго молчала. Камерон даже подумал, не повесила ли она трубку, и быстро глянул на дисплей, что бы убедиться, что они все еще соединены.

— У тебя есть по этому поводу какие-то мысли, — наконец сказала она. — Может, тогда приедешь, посмотрим вместе? А?

Камерон вообще перестал дышать. — Конечно. Я сейчас возвращаюсь в город.

Сани еще минуту молчала. — Роберт Френсис, я не буду спать с вами.

Его немного рассмешило обращение. — А я и не думал, что ты согласишься. И не зови меня Френсисом.

— Я могу назвать тебя и похуже.

— Не сомневаюсь, — согласился Камерон.

— Поторопись, — сказала она, и повесила трубку.

Камерон откинул голову на сиденье и вздрогнул. Господи, это еще хуже, чем сражение. Он не знал, что убедило ее остаться, но был уверен, что не одна из его посылок. Может, она хотела, чтобы он приехал к ней в отель, чтобы иметь возможность всадить нож ему в грудь, возвращая ту боль, которую он причинил ей. Может, она просто осталась, чтобы иметь возможность обрушиться на него лично — хотя она могла сделать это и по телефону когда и где угодно.

Камерон пришел к выводу, что лучше всего не думать об этом. Она скажет, что должна сказать, а он упадет на колени, и будет умолять ее остаться, а потом найдет способ обеспечить ее безопасность.

Только в одном он был уверен, он никогда не сможет ее снова отпустить. Не теперь. Он не переживет ее ухода.

— В Ритц, пожалуйста, Джордж, — сказал он, когда смог говорить спокойно.

— Какой же вы буржуа, милорд.

Камерон хмыкнул, откинул голову на сиденье и закрыл глаза. Он позволил себе порадоваться мысли, что приедет в отель настолько быстро, как только позволит скорость.

Через какое-то время, Джордж остановился у Ритц. — Мне подождать?

Камерон отстегнул ремень безопасности и подался вперед. — Я вернусь пешком. Можешь ехать домой и побездельничай. А вообще-то, ты свободен и завтра. Я сам справлюсь.

Джордж обернулся и посмотрел на него с легкой улыбкой. — Просто само великодушие. Смею ли я предположить, что это не только потому, что вы ушли раньше с вечеринки?

Камерон сжал губы. — Мне кажется, что тебе стоит взять недельку отпуска…

— Очень великодушно.

Камерон улыбнулся, и медленно стал приходить в себя. — Джордж, спасибо тебе за рассудительность и преданность. Я высоко ценю и то и другое.

Джордж какое-то время обдумывал его слова, затем отвернулся и уставился на свои руки на руле. — Милорд, я смотрю, как вы отвечаете на удары этой ведьмы из Виндзора, которая тратит ваши деньги и позорит вас. Я не знаю, почему вы здесь, но то, что ждет вас в Ритц, обрадовало вас и это радует меня. Точно так же как и неделя отпуска, — добавил он, внезапно улыбнувшись Камерону.

Камерон похлопал его по плечу. — Наслаждайся. Я позабочусь, чтобы Пенелопа не звонила тебе.

— Такого праздника на моей улице еще не было.

Камерон думал, что у него больше не может перехватывать дыхание, но как всегда ошибся. — Думаю, на моей тоже.

— Я хочу, чтобы он и у вас был, милорд.

Камерон вышел, закрыл за собой дверь и осмотрелся вокруг себя в поисках чего-то подозрительного. Ничего не обнаружив, Камерон нагнул голову и быстро вошел в отель. Он представился менеджеру, который был рад позвонить наверх и узнать, не спит ли еще мисс Филипс. Мужчина не задавал вопросов, а Камерон сам не стал давать ответы. Он вздохнул с облегчением, когда ему сказали, что мисс Филипс примет гостя, и он может сейчас же подняться наверх.

Камерон поднялся на лифте, прошел через холл и остановился перед заветной дверью. И прежде чем тихо постучать, он просто стоял там какое-то время.

Дверь быстро открылась. Сани стояла босая, в джинсах и майке. Она не надела пиджак и не держала в руках чемодан, который бы развеял все его сомнения, что она не собиралась в любой момент выскочить за дверь. Она надела под майку жемчуг, который он купил ей.

И выглядела так, словно плакала все время с момента их расставания.

Она пригласила его войти, и, закрыв за ним дверь, отступила на шаг. Сани не посмотрела в его глаза. Она просто стояла и дрожала.

Камерон засунул руки в карманы. — Спасибо, что позвонила. Саншайн. Я…

Он не увидел ее движения. В одно мгновение, она стояла перед ним, а в другое она уже обвила руками его шею. Она прижималась к нему, словно само время грозило помешать ей.

Камерону пришлось отступить назад, чтобы сохранить равновесие. Он удержал их обоих, и, обняв с тем же пылом, он зарылся лицом в ее волосы и приподнял над полом, так он смог прижать ее к себе еще сильнее. От всхлипа, который сотряс ее тело, у Камерона полились слезы из глаз, несмотря на все его попытки их остановить.

— Ох, Сани, — шептал он ей на ухо. — Саншайн. Любимая, прости меня.

— Не отпуская меня, — сказала она, а ее голос сорвался от еще одного рыдания.

— Господи, Саншайн, я никогда тебя не отпущу, — отчаянно сказал он. И он не отпустит, черт бы побрал этих Айнсвортов. Чтобы ему не пришлось сделать, чтобы она была в безопасности рядом с ним, он это сделает. Он прижался к ее шее. — Этот день чуть не прикончил меня.

— И меня.

Камерон все прижимал ее к себе, когда она пыталась вздохнуть. Просто он был так чертовски рад держать ее в объятиях, что ничего не мог с собой поделать.

Спустя целую вечность он все же поставил ее на ноги. Он провел рукой по волосам, успокаивающе погладил по спине, и столько раз шептал спасибо, что боялся что слова потеряют смысл.

Но она не ослабила своей хватки.

И он не отстранял ее.

Ему понадобилось много времени, чтобы решить, что ее стоит отнести в кресло, но, прежде, чем он смог это сделать, она оттолкнула его руки.

— Я в порядке, — сказала она, задыхаясь, отходя от него. — Я перестала плакать из-за тебя, ты ужасный человек. Больше никогда не буду плакать из-за тебя. Кончено.

Камерон едва не засмеялся. Едва. — Надеюсь, я больше не дам тебе причин для этого.

Саншайн обняла себя руками и посмотрела на него. Слезы все еще струились по ее лицу. — Хочешь знать, почему я здесь?

Неожиданно Камерон понял, что определенно не хочет слышать ее признания. Как бы, оно не оказалось не тем, на что он надеялся. Он засунул руки в карманы. — Не уверен. А следует?

— Как хочешь.

— Тогда будь добра.

Саншайн не улыбнулась. — Я здесь, потому что однажды ты спас меня, ценой своей жизни, — тихо начала Сани. — Однажды ты бы обручился со мной, если бы не несколько дюжин наемников у порога, которые пытались нас убить. Ты хотел бросить все, чтобы спокойно остаться со мной. — Саншайн молчала несколько долгих минут, а потом встретилась с его пристальным взглядом. — Кажется, я хочу сделать тоже для тебя.

Камерон с трудом проглотил ком в горле. Он мог только безмолвно таращиться на нее.

Она быстро моргнула, подняла глаза к потолку, чтобы не пролить слезы, затем сдалась и вытерла глаза руками. — Я когда-то тебе сказала, что не буду твоим прибежищем. Но я изменила свое мнение, потому что, несмотря на, то, что ты вчера сказал, я думаю, это именно, то, что тебе в действительности надо.

— Моим прибежищем, — повторил Камерон, с трудом произнося это слово.

Саншайн кивнула. — Это-то я тебе и предлагаю. Себя, как твое прибежище. Если ты хочешь меня.

Его сердце было переполнено такими чувствами, что он даже не мог их понять, он с трудом мог ясно мыслить. Что он точно знал, так это то, что сильно недооценивал женщину перед собой. Она заваривала необычайный чай, у нее восхитительные, целительные руки, а улыбка такая, что заставляла его мечтать о цветущих лугах. Но под всей внешней красотой, была женщина такой храбрости, что любой средневековый лорд хоть с каплей мозгов упал бы перед ней на колени в благодарность за возможность назвать ее своей.

Что он и сделает, как только обнимет ее хорошенько. Камерон глубоко вздохнул, потянулся к ней и поднял ее на руки.

Она обвила руками его шею и держалась, когда он прижимал ее к себе. Ее слезы обожгли его щеку. Он думал, что его слезы точно так же капают на ее волосы. А его это не волновало. Она отказалась от всего ради него…

Это был самый шокирующий момент в его жизни.

Камерон не был уверен, как долго он так стоял, держа ее в объятиях, и пытаясь обуздать свои эмоции. Наконец он понял, что Сани запустила пальцы в его волосы, что-то успокаивающе бормочет и будет держаться за него, пока он сам не разорвет объятия. Он поднял голову и посмотрел вниз на нее.

— Ну, разве мы не подходим?

Сани подняла руку и вытерла слезы с его лица. — Со мной все в порядке. Хотя ты выглядишь намного хуже.

Камерон не смог не улыбнуться. — Да, любимая, я такой.

Сани тяжело посмотрела на него. — И как же это сработает, Кам?

Он быстро вытер лицо манжетой рукава и снова обнял Сани. — После того, как я найду способ быть достойным тебя, я дам тебе на это ответ.

Саншайн крепко сжала его в объятиях. — Будь серьезен.

— Сани, я серьезен. — Он запнулся. — Ты можешь поверить мне?

— Я всегда буду тебе верить.

Камерону пришлось долго обдумывать свои следующие слова. — Ты можешь меня подождать?

— Ты ждал меня восемь лет.

— Господи, надеюсь, мне понадобится не так много времени, — сказал он, с чувством. Камерон стоял с Сани несколько минут в тишине, рассеяно поглаживая ее по спине и запуская пальцы в ее волосы. — Путь будет не таким приятным. Может нам придется побывать там, куда мы вообще не собирались. И это может длиться дольше, чем восемь лет.

— А ты будешь меня ждать в конце пути?

Он мог только надеяться пережить все. — Да.

Сани посмотрела на него. — Тогда я пройду через это.

Камерону пришлось несколько раз моргнуть. — Чертовы цветы, — произнес он. — У меня аллергия.

Сани улыбнулась и взяла его за руку. — Давай отвлечемся и посмотрим передачу. Уверена, первое, что ты захочешь сделать, это позвонить в редакцию и устроить разнос. — Сани потянула его к дивану. — Ты еще помнишь, что я не собираюсь быть твоей любовницей, или нет?

— Ты никогда не хотела быть моей любовницей, — ответил он, пытаясь подрожать ее тону. Камерон не был уверен, что у него получилось, но она, казалось, не заметила. Он сел рядом с ней на диван. — Отказы во всех столетиях, Саншайн. Еще удивительно как я не стал сомневаться в своем обаянии.

Сани хмыкнула. — Ты в нем не сомневаешься, и сам знаешь, что я думала над этим и не раз. Но я не хочу быть твоей любовницей, подружкой, или какое там слово еще может подойти. — Сани замолчала. — Шутки в сторону, Камерон, я действительно не уверенна, что знаю, кем и когда ты хочешь меня видеть.

В безопасности, чуть не вырвалось у него. В безопасности и в полном неведении о том, с чем он столкнулся. Если бы она ничего не знала, она бы не представляла ни какой ценности для тех, кто хочет нанести ему удар.

Хотя если они догадаются, как сильно он ее любит, то используют ее, не раздумывая.

— Я хочу, чтобы ты просто была собой, — наконец ответил он. — Единственный лучик света в моей жизни.

Саншайн вытерла рукавом глаза. — Ладно, забудь. Поешь чего-нибудь и иди домой, А я смогу порыдать в тишине и покое.

Тогда Камерон понял, что кофейный столик заставлен едой от фруктов до того, что было ошибочно принято за сосиски с пюре. — Спасибо, — искренне ответил он.

— Я подумала, что ты сегодня ничего не ел.

— Не могу вспомнить, — признался он. — Совершенно не выдающийся день. За исключением последних сорока минут. Я мог бы переживать их снова и снова.

Саншайн откинулась на спинку дивана. — Может, мне надо было предпринять что-нибудь пораньше, тогда бы ты мог насладиться большим временем сегодня. Я звонила Эмили…

— Звонила Эмили? — удивленно переспросил он. — Ты не хотела со мной разговаривать… — сказал Камерон. — Конечно, ты не хотела.

— Вообще-то, я очень-очень хотела поговорить с тобой, но Эмили сказала, что ты встречаешься со своим бухгалтером, который выводит тебе из себя, а я не хотела, чтобы ты был раздражен, когда я тебе позвоню. Конечно, потребовалось время, пока я вообще захотела с тобой разговаривать, — она замолчала. — Думаю, тут помог розовый телефон.

Камерон улыбнулся. — Я решил, что его ты не потеряешь в овощах, как потеряла бы зеленый. Но давай вернемся к тому моменту, когда ты пришла к выводу, что если сядешь в самолет, больше уже никогда не сможешь свободно дышать.

— Правда что ли? — быстро спросила она.

Камерон кивнул и потянулся к ее руке. — Правда.

— Что ж, — медленно начала она. — Признаюсь, это было не лучшее утро. Я несколько часов бродила здесь, затем спустилась вниз и около часа маячила перед консьержем. Кажется, я его испугала. В конце концов, я попросила его отнести мой чемодан обратно, и пошла снимать стресс в отдел с шоколадом в Харродс.

— С Шоколадом? — повторил удивленно Камерон. — Ты?

— Эхо прежних дней, — криво улыбаясь, ответила Сани. — Я порыдала над трюфелями, а потом позвонила, Эмили и спросила, не хочет ли она ко мне присоединиться. Вот когда я узнала, чем ты занимался и что, потом ты будешь на взводе, а еще узнала, что ты мешал бы на вечеринке в саду, которую ты тихо ненавидел. Эмили представила, что ты пришлешь ей сообщений десять с указанием перезвонить, чтобы иметь повод уйти. — Сани улыбнулась. — Так что я позвонила вместо этого.

— Я никогда не был так счастлив, увидеть родной номер, — серьезно сказал он.

Она пересела на диване так, чтобы видеть его лицо. — Я не была уверенна, сможешь ли ты ответить на звонок, но подумала, что не стоит упускать шанса. Как помнишь, в записке ты не углублялся в детали.

Камерон понял, что глазел на нее, когда она коснулась пальцами его подбородка и закрыла его рот.

— Точно.

— Точно, — согласилась она. — Так что, я приготовилась тебе поверить. Я буду тебе верить, хотя и признаюсь, что все еще не понимаю, как это сработает…

Камерон наклонился и поцелуем оборвал слова. Он тоже не знал, и у него не было для нее ответов. Если бы они поменялись ролями, и она была бы помолвлена с кем-то другим, он не был уверен, что бы сделал. Без сомнений, убрал бы сукина сына, который думал, что претендует на нее.

Он закрыл глаза и поцеловал ее, так страстно, как смел.

Его терзало желание сгрести ее в охапку, отнести в кровать и никогда не выпускать из нее. Но он подумал, что для этого не время и не место. И еще он знал, что, если бы он это сделал, Патрик МакЛеод отплатил бы ему очень болезненно, так что Камерон сдержался. Но он целовал ее дольше, чем следовало бы.

— Роберт Френсис! — воскликнула Сани.

— Да.

— Ваш ужин остывает.

Камерон улыбнулся. — Думаешь?

Она покачала головой. — Неа.

— И я тоже. И не зови меня Френсисом.

Она улыбнулась, и снова прислонилось головой к спинке дивана. Она подняла руку и пробежалась пальчиками вниз по его щеке. — Не думаю, что это имя не нравится тебе так уж сильно.

— Девочка, от тебя я перенесу все.

Саншайн послала ему еще одну любящую улыбку. — Собирайся домой, Кам. Встречусь с тобой, когда получится.

— А я встречусь с тобой завтра, — твердо сказал он.

— Я буду здесь… если смогу смириться с мыслью сколько стоит этот номер. Но я не могу остаться здесь навсегда, — ее улыбка исчезла. — Не мог бы ты снять для меня номер подешевле?

— Нет, — серьезно ответил Камерон. — Не могу. Саншайн, я хочу верить, что когда-то в прошлом, когда я точно не знаю, я обещал что смогу позаботиться о тебе. Позволь мне, если можешь, окружить тебя комфортом, который я никогда не мог предложить тебе в средневековой Шотландии.

— Ты просто хочешь еще раз съехидничать по поводу обслуживания номеров.

Камерон улыбнулся. — Вообще-то я рассчитывал на вечеринку с ночевкой. Корыстный, правда?

— Да, — просто ответила она. — Тогда ты свободен. Но, так как я не знаю «когда», или даже «если» устрою ее, может, лучше мы не будем думать о ней. — Саншайн пожала его руки, поднялась и потянула Камерона за собой. — Прогуляйтесь до своей кровати, милорд.

Камерон хотел сказать, что он наверняка будет выставлен, если выскажется по этому поводу, и скорее рано, чем поздно, все-таки это произойдет. Чем меньше она знает, тем безопаснее для нее. Сани ждала, протягивая ему пиджак и туфли. Затем покрутила галстук вокруг шеи и немного его ослабила. Она улыбнулась, но ее улыбка дрогнула.

— Я не знаю, что делать дальше.

— Скажи «Кам, я встречусь с тобой завтра, мы восхитительно позавтракаем», скажи, что любишь меня, а потом вытолкай за дверь, — сказал он, не подумав.

А потом понял.

Очевидно, как и она.

Ее глаза заволокли слезы. Он застонал и прижал ее к себе.

— Ты сказала, что больше не будешь плакать.

— Тогда прекрати исподтишка ранить меня такими вещами, — с трудом произнесла она.

Камерон несколько минут обнимал ее, затем отошел, взял ее лицо в ладони и нежно поцеловал. — Я люблю тебя, — сказал он, глядя в ее зеленые глаза. — Увидимся завтра.

Она кивнула. Слезы текли по ее лицу. Камерон провел рукой по ее волосам, еще раз поцеловал ее, так как не мог ничего с собой поделать, открыл дверь и шагнул в холл.

— Кам?

Он обернулся прямо у порога. — Да.

— Я встречусь с тобой завтра, и мы восхитительно позавтракаем, — она помолчала. — И я люблю тебя.

Ему пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем он смог ее увидеть. — Спасибо, Саншайн.

Она кивнула, робко улыбнулась и закрыла дверь.

Камерон ждал пока, не услышал, как защелкнулся замок, затем сделал глубокий вдох и зашагал по коридору. До утра ему надо было разобраться кое в чем, да и потом еще есть, кое о чем подумать. В мире за дверью Саншайн Филипс ничего не изменилось. Но изменился он. Камерон не был уверен, как это произошло, но чувствовал себя больше самим собой, чем за все восемь лет.

Это началось утром у Яна МакЛеода, когда он держал в своей руке палаш. А закончилось несколько секунд назад, когда обнимал любимую женщину, женщину, которая знала все его секреты, и услышал, как она сказала, люблю в ответ.

Он подчеркнуто не обращал внимания на предчувствие беды, прокатившееся по нему. Он и так много потерял, но сердце осталось нетронутым. Если что-то случится с Сани, его это подкосит как ни что другое прежде. Камерон отчаянно хотел сразиться с тем, что мог бы победить мечом.

Но так как он не мог этого сделать, он будет сражаться, как сможет. Они с Сани будут сражаться, как смогут. И так как другого выхода не было, он справится. Он и Сани справятся.

И надеялся, что этого будет достаточно.