Глава 13

Сани стояла на коленях на влажной земле и вытаскивала сорняки. Прополка небольшого участка сада Морейж МакЛеод была ее обязанностью с того момента, как она приехала в Шотландию. Она ухаживала за садом, пока Морейж сидела на солнышке и рассказывала о жизни, смерти и всех прекрасных вещах, которые сможет найти в лесу девушка, если присмотрится. Сани ни разу не приходило в голову, что Морейж могла говорить о мужчине, и уж тем более о лорде клана Камерон.

Который, очевидно, был очень даже жив в двадцать первом веке.

Она хотела прекратить думать о нем, но не могла. Она думала о нем с того момента как пришла в себя в спальне Джеймса три дня назад, где в ногах кровати сидел Патрик, а Джеймс заглядывал ему через плечо. Обморок не был ее обычным ответом на шокирующие ее события, но может опухоль на голове серьезнее, чем она хотела бы думать. Или может то, что она видела — просто слишком много, чтобы разобраться с ним в сознательном состоянии.

Так она решила позднее.

Сани сбежала из замка, прежде чем у Патрика и Джеймса появился шанс задать хоть один вопрос. Она обещала им, что придет на обед, когда ей станет лучше. Может быть, если бы он с головой ушел в свои тексты, то не заметил бы, что она не показывается, скажем, год или около того.

Патрик поступил очень мудро для ее рассудка и не задал ей по дороге домой ни одного вопроса.

Мадлен принесла Хоуп и провела с ней два следующих дня, пока она лежала в кровати и пыталась перевести дух. Почти все время девушка провела, пытаясь убедить себя, что не видела то, что видела.

Но у нее ничего не получалось. Независимо от того, какими могли быть факты, то, что она видела Роберта Френсиса Камерона мак Камерона, и он ее свершено не узнавал, были самыми неоспоримыми.

Несмотря на то, что Сани не зациклилась на этом, его возраст поставил ее в тупик. Он был старше. А еще носил костюм. Мало того, по всей видимости, он снова был хозяином Камерон Холла. Как он мог перескочить семь столетий, приобрести современный лоск, удачно стать лордом того же самого клана, забыть о ней, и все одним махом?

Она испытывала непреодолимое желание съездить в Камерон Холл — или чтобы ее отвезли, в ее случае — и выяснить только, что с ним случилось. Она поехала бы, но не думала, что сможет перенести отсутствующее выражение на его лице еще раз. Она, к тому же, не была уверена, что его совершенная невеста позволит ей спросить хоть что-нибудь.

— Сани?

Она подскочила в испуге, а когда поняла, что это просто Захари стоит в конце сада, скрестила руки на груди.

— Ты напугал меня.

— Я звонил. — Оправдывался он. — Но ты снова не подходила к телефону, который дал тебе Джеймс.

— Я выключила его. Не люблю сотовые телефоны.

— Осторожно, Сани, — сказал он улыбаясь. — Ты начинаешь говорить как Патрик. — Захари подошел к ней и оценивающе стал рассматривать ее работу. — Сад неплохо выглядит. Да и дом, тоже. Милая пристройка с задней стороны.

— Ты должен знать, — сказала она, обратно садясь на пятки и вытерев предплечьем лицо, — так как именно ты спроектировал ее. У меня самая роскошная ванна, которую можно только пожелать. Так ты пришел только, чтобы удостовериться, что я не испортила цементный раствор у пристройки, или у тебя была другая причина?

Он рассмеялся.

— Не сердись на меня, Сани. Сегодня я простой посыльный. У маленького Яна грипп, и Элизабет спрашивает, можешь ты что-нибудь сделать для него.

Сани устало поднялась.

— У меня есть несколько минут вымыться?

— Бедного ребенка рвет собственными внутренностями, — сказал Захари, — Так что я говорю — нет. Все равно никому нет никакого дела до маленькой грязи.

— Ладно. — Она вытерла грязные руки о джинсы, схватила сумку, которая лежала сразу за дверью, и с благодарностью уселась на переднее сиденье скромного маленького Форда Захари. Она не смогла бы дойти пешком до замка Джеймса, неважно как плохо чувствовал себя его сын. Она закрыла глаза и подумала, что могла бы немного вздремнуть.

— Сани?

— Что? — спросила она, не открывая глаз.

— Где ты была?

Она заставила себя глубоко вздохнуть. Она знала, что в конечном итоге вопрос прозвучит — просто не ожидала, что Захари будет тем, кто задаст его. Больше никто не осмелился. Может они все думают, что она слишком слабая. Может они думают, что если будут подталкивать ее к чему-нибудь, они не смогут ее спасти. Так или иначе, Захари думал, что она сильнее, или ему самому было чересчур любопытно. Она решила, что верны оба варианта.

— Ничего интересного, — ответила она, когда решила, что могла сказать это убедительно.

— Будет ли как-то связано это «ничего интересного» с тем, как ты бросилась к Роберту Камерону на днях?

— Я была в бреду, — не колеблясь, сказала она.

— Но, Сани, — медленно сказал он, — с тобой было все впорядке, когда ты увидела его.

Она посмотрела на него и обнаружила, что он изучает ее слишком внимательно для ее душевного спокойствия.

— Следи за дорогой.

Он коротко улыбнулся.

— Хорошая попытка. Хочешь сейчас мне отплатить?

Она была должна еще раз глубоко вздохнуть.

— Мне показалось, что я узнала его, но я ошиблась. Пожалуйста, Захари, не спрашивай у меня больше ничего.

Он свернул на развилке и поехал по дороге, ведущей прямо к замку Джеймса.

— Я не буду давить на тебя. Просто помни, я хорошо храню секреты.

— И поэтому Джеймс выбрал тебя в партнеры для исследования путешествий во времени.

Он засмеялся.

— Возможно. Этому способствует и то, что я работаю сам на себя. Я немного зарабатываю, но рабочий график гибкий.

Сани выдавила улыбку, но не была уверена, что получилось хорошо. Захари больше ничего не спросил, а сама она ничего не рассказала. Девушка была очень благодарна, когда они подъехали к парадному входу, и она вошла в дом. Сани задумалась, почему Захари отступил, когда она потребовала, чтобы он оставил ее в покое. Патрик не был бы столь услужлив. Если бы он решил, что небольшой рассказ пошел на благо ее душевному здоровью, он безжалостно бы поощрял ее сболтнуть что-нибудь.

— Ян на верху? — спросила она Захари. Может быть, она быстро пройдет наверх и избежит пытки.

— В ванной, наверно.

— Пойду, найду его, — сказала она, забирая у него свою сумку. — Спасибо, что привез.

— Не за что.

Она позволила глазам приспособиться к свету, а затем пошла через главный зал. Только на пол пути к лестнице Сани поняла, что зал не был пустым. Перед камином сидел Джеймс, с кем-то разговаривая. Он взглянул на нее, улыбнулся и жестом приказал подойти. Она решила, что Ян подождет несколько минут, так что кивнула и направилась к стоящему рядом с Джеймсом креслу.

Только тогда она поняла, кто сидел к нему лицом.

Сумка выскользнула у нее из рук и упала на пол. В тишине зала звук разбившегося стекла показался оглушающим.

Камерон немедленно поднялся. Он взял ее под руку и подвел к креслу.

— Сядьте, — приказал он.

Она села прежде, чем лучше подумала об этом. Очевидно, слишком много времени провела, подчиняясь его распоряжениям в разных веках. Она смотрела, как он запустил руку в сумку и вытащил из нее вещи, которые еще можно было спасти. В этот момент с тряпкой в руках появился Захари. Он ничего не сказал, просто время от времени смотрел на Камерона, пока вытирал пол. Наконец, Захари поднялся.

— Иди Сани. Завари для Яна чай.

Сани заставила себя подняться на ноги, но обнаружила на своем пути Камерона. Она не хотела смотреть, но не смогла. На нем были джинсы и рубашка с длинными рукавами. Если бы она не знала лучше, то могла бы подумать что он не более чем среднестатистический мужчина, хотя исключительно красивый, горец.

Только она знала лучше.

— Будь так любезна, Саншайн, вернись, когда закончишь, — сказал Джеймс. — Наш дорогой лорд Роберт решил, что возьмет половину финансовых обязательств по новому развлекательному центру в деревне, и нам нужно твое участие.

Прежде чем она придумала подходящий способ отказаться, Захари взял ее за руку и потащил вперед. Она с облегчением вздохнула, когда за ними закрылась дверь в кухню.

— Спасибо, — сказала девушка.

— Интересно, — заметил он.

— Заткнись, — предложила она.

Он рассмеялся и бросил полотенца с разбитым стаканом в мусор. — Давай Сани. Неизвестность убивает меня.

— Придется умирать долго, — сказала она. Она, несомненно, умирала.

Он прислонился к высокому кухонному столу и сложил руки на груди. — Ты знаешь Саншайн, мы не любим, когда нашим женщинам причиняют боль.

— А ты у нас теперь МакЛеод? — фыркнув, спросила она.

Он бросил на нее спокойный взгляд.

— Я преклонял колени и давал клятву верности вассала Джеймсу, как и ты, моя маленькая колониальная подруга. И я повторю, что сказал. Мы, МакЛеоды, не любим когда нашим женщинам причиняют боль. Если он причинил тебе боль, он поймет, что сожалеет об этом.

— Мне не причиняли боли.

Он сжал губы, но все равно отвернулся, чтобы заварить чай из того, что она ему дала. Он держался к ней спиной, пока замачивал травы, а затем выливал в термос. — Я больше ничего не скажу, — уступил он, поворачиваясь и передавая ей термос, — но буду смотреть в оба. И он заплатит, если причинит тебе боль.

Она вышла из кухни, прежде чем ей пришлось отвечать, затем прошла к лестнице, глядя только на каменный пол под ногами. Она побежала бы по лестнице, но была пока не в состоянии, так что просто удовлетворилась тем, что поднялась так быстро, как могла.

И затем Сани поняла, что у нее было, на что больше обратить свое внимание, кроме сердца, валяющегося разбитым на полу у Джеймса. Маленький Ян, старший сын Джеймса, действительно был очень болен. Она нашла его в ванной Элизабет. Он сидел на полу и выглядел очень бледным.

— Бедный мальчик, — сказала Сани, опускаясь рядом с ним. — Плохо?

— Ужасно. — Он уныло на нее посмотрел. — Не думаю что у тебя что-то вкусное в этой фляжке, верно?

Она улыбнулась и потянулась потрогать его лоб.

— Ты же знаешь, что нет. Но если ты все это выпьешь, может, твоя мама попозже найдет тебе что-нибудь вкусненькое.

Ян храбро кивнул. Он выпил столько чая, сколько ему было сказано, потом еще раз, затем погладил подбородок движением, так напоминающим его отца, что Сани чуть не засмеялась.

— И я почувствую себя лучше? — предположил он.

— Дай лекарству несколько часов, — сказала Сани, пытаясь не улыбаться. — Если ты все еще чувствуешь себя остроумным, тогда допей остальное. — Она посмотрела на Элизабет. — Я оставила внизу для тебя пакетик листьев малины. Если он сможет пить только чай сегодня, то справится с болезнью быстрее.

— Спасибо большое, Сани. Не знаю, что бы мы без тебя делали.

— Патрик мог легко приехать и сделать тоже самое, — с осуждением сказала Сани.

Элизабет фыркнула.

— Я до смерти люблю его, но у него совершенно нет врачебного такта. Он бы просто приказал Яну выпить это как мужчина, а потом пошел вниз посмотреть, что есть у меня в холодильнике, прежде чем опустошить свой. Мы предпочитаем тебя.

— Я всегда счастлива, быть полезной, — сказала Сани, чувствуя себя польщенной. — Я проверю тебя завтра, Ян. — Она встала и наклонилась взъерошить ему волосы. — Пей свой чай.

Он с благодарностью кивнул. Покидая комнату, она обменялась еще одной улыбкой с Элизабет, и только спускаясь, вспомнила, что ее путь домой лежал через главный зал.

Она решила, что будет не мудро просто выпрыгивать из окна и надеяться приземлиться на мягкую часть сада.

Девушка глубоко вздохнула и продолжила спускаться. Если Джеймс собирается заниматься бизнесом с Камероном, ей придется иметь дело с необходимостью видеть их. И даже больше. Она, вероятно, просто переоценила положение вещей. Сани знала этого мужчину только две недели. Невозможно влюбиться в кого-то так быстро.

Или возможно?

Она сказала самой себе, что это невозможно и выглянула в главный зал посмотреть, оставался ли там все еще тот, в кого она определенно не могла быть влюблена.

Джеймс и Камерон сидели за столом лорда, просматривая бумаги. Она взглянула на парадную дверь и стала украдкой к ней пробираться.

— А, Саншайн, — Громко сказал Джеймс. — Иди сюда и скажи нам свое мнение.

Проклятье, поймали. Она глубоко вздохнула, затем повернулась и надела свою самую лучшую улыбку. Сани подошла к столу, надеясь, что только быстро взглянет, но очевидно этому не суждено быть случиться. В тот момент как она подошла, Камерон встал, освобождая для нее свое кресло.

Девушка не смогла встретиться с ним взгляд, когда садилась. Если бы она еще раз посмотрела на него и увидела, что он не видит ее, она бы потеряла над собой контроль. Сани заставила себя слушать Джеймса. Он рассказывал о здании, которое они собирались вместе построить в деревне и о том, что оно будет значить для жителей деревни. Развлечения для подростков. Общение для старших. Бассейн, помещения для занятий спортом, студия для йоги. Он продолжал говорить, но она не слушала. Она не переставала следить, как руки Камерона играли с ручкой. Эти руки она чувствовала на своем лице, волосах, на своих руках. Он прижимал ее ими к себе, держал ими ее лицо.

Когда он протянул левую руку за листком бумаги, она увидела шрам, тянущийся от кисти и исчезающий под рукавом. Он шел, она была уверенна, почти до локтя. Она знала это, потому что сама зашивала его.

— Сани?

Она с трудом заставила себя вернуться в реальность и посмотрела на Джеймса.

— Что?

— Развлекательный центр, Саншайн, — сказал Джеймс. — Что ты о нем думаешь?

Она подумала, если она и дальше должна сидеть рядом с мужчиной, которого она любит — да, можно было полюбить кого-то и за две недели — она просто откинет голову назад и взвоет. Она оттолкнула кресло назад и встала.

— Он великолепен, — сказала девушка. — Мне надо идти.

Она не слышала больше ничего из того, что он говорил ей. Только шум, замешательство, ужасная боль, что сковывала горло и не позволяла ей спокойно идти.

Она побежала к двери, толкнула ее и с грохотом захлопнула за собой.

Она бежала всю дорогу до дома.

Сани вбежала в дом Морейж, упала на колени и стала отчаянно ловить воздух.

В конце концов, она растянулась на полу. Камни под ее щекой были холодные, и от этого было хорошо, пока она не вспомнила, что после того, как она в последний раз лежала на полу, очнувшись, она оказалась одна. Она не могла заставить себя двигаться, хотя, так как лежала там плача, не поняла, что кто-то стучится. Может быть, это Захари пришел проверить, действительно она выжила из ума или только собиралась.

Она смогла подняться на ноги, хотя ей было тяжело оставаться там. Она оперлась рукой на стену и тяжело прислонилась к ней, изо всех сил стараясь добраться до двери.

Девушка вытерла слезы. Вид, будто ничего не случилось, поможет ей избежать любых нежелательных вопросов. Она открыла дверь, и как оказалось, все ее добрые намеренья ничего не стояли, когда она столкнулась с реальностью.

На пороге стоял Камерон.

Он был так отчаянно красив, так ужасно близок, так полностью и чрезвычайно далек. Она начала плакать. Камерон удивленно посмотрел на нее.

— Снова болит голова? — спросил он.

— Все нормально, — хриплым голосом ответила она.

Он нахмурился, но не стал спорить.

Вместо этого, он протянул ей ее сумку и замер. Он удивленно смотрел на порог, а затем отдернул руку. Движение было менее, чем спокойное. — Вы забыли свои вещи, — сказал он. Он снова стал протягивать ей сумку, но видимо не мог.

— Что-то не так? — спросила она.

Он сделал шаг назад. — Что-то в вашем пороге… что-то, что… — снова начал говорить он, но потом покачал головой. Он глубоко вздохнул и передал ей сумку. — Я подумал, она может понадобиться вам.

Конечно. Он бы не приехал проведать ее без причины. Она забрала у него сумку и прижала к груди.

— Спасибо, — только и могла сказать она.

Он колебался.

— Я могу что-нибудь сделать для вас?

Она закрыла глаза. Да, обнять меня и никогда не отпускать.

Но она пробовала это недавно, и результат получился не очень хороший.

— Я устала, — сказала она. — Мне надо лечь.

— Конечно…

Она закрыла дверь перед его лицом, прежде чем он смог сказать что-то еще, прежде чем ей пришлось смотреть на него дольше, прежде чем она начала рыдать так громко, что это испугало бы его. Она развернулась и, прижавшись спиной к твердому дереву, соскользнула на пол.

Она не могла сделать этого. Она не могла еще раз встретиться с ним. Она просто могла не перенести еще одного ничего не выражающего взгляда, словно она была просто еще одной женщиной на его пути.

Она подняла руку и закрыла дверь, затем поползла по полу к кровати. Сани вытащила пледы камерона из-под подушки, завернулась в один за другим, и легла на покрывала.

Девушка закрыла глаза и не стала обращать внимания на жгущие щеки слезы. Все что она хотела, это найти причину оставаться в Шотландии.

Все, к чему она пришла — это причина сбежать отсюда как можно быстрее.