Рут Ренделл Непорядок вещей

…

Когда закончилась эта история, он назвал ее «Детским Крестовым походом», потому что дети сыграли в ней важную роль. Хотя дети здесь на самом деле ни при чем. Никто из них физически не пострадал, ни у кого ничего не болело, никто даже не плакал больше обычного для такого возраста. А моральный ущерб, душевные муки и эмоциональные потрясения — вещи совсем иного порядка. Кто знает, какое впечатление производят на детей определенные зрелища и к чему это может привести в будущем? Если вообще приведет. Возможно, неприятности закаляют характер, как принято считать. В конце концов, наш мир довольно суров, и понять это мы можем еще смолоду. По словам Фрейда, в детстве каждый человек несчастен. Но некоторые, думал Вексфорд, несчастнее других.

Эти дети, крестоносцы, стали свидетелями. По мнению многих взрослых, детей нельзя привлекать к даче показаний. Существует даже такой закон. Но как уберечь их от того, что они невольно могут увидеть? Дочь Вексфорда, Сильвия, социальный работник, однажды призналась ему, что, насмотревшись на службе всякого, пришла к выводу, что всех детей нужно забирать у родителей сразу после рождения. Однако попытайся какой-нибудь доброхот или коллега по работе отнять сыновей у нее самой, она бы вцепилась в него зубами и когтями.

Дети, о которых идет речь и о которых постоянно думал Вексфорд, родились в Кингсмаркэме, а также в других небольших городах и деревнях, в разных семьях — тех, которые пресса величает своим излюбленным словечком «низы», в богатых, иначе говоря, «сливках общества», и среднего класса. Имена, данные им при рождении или крещении, были очень популярны в восьмидесятых и девяностых: Кайли и Скотт, Гарри и Ли, Саша и Санчия.

В одном из классов Кингсмаркэмской средней школы Святого Петра считалось бестактным посылать за чьим-нибудь отцом, так как большинство детей не знали, кто их отец. Выросшие на хлопьях, чипсах, шоколадных батончиках и фаст-фуде, они представляли тем не менее самое здоровое молодое поколение, какое только знала эта страна. Если бы кого-нибудь из них ударили, ребенок сам потащил бы обидчика в Европейский суд по правам человека. Но моральные издевательства — совсем другое дело. Как сообщить о них, никто не знал, хотя пытались многие и почти каждый день.

Старшая девочка среди детей, которые привлекли внимание Вексфорда, уже достигла порога юности. Ей исполнилось шестнадцать, и она могла выйти замуж, хотя еще не имела права голосовать. И вполне могла бросить школу или уйти из дома, если захочет.

Звали ее Лиззи Кромвель.