"Камень и Ветра 2. Ветра в зените" - читать интересную книгу автора (Нейтак Анатолий)ПрологЛим закрылся в своей комнате и делал то, что ему запрещали. Но запреты запретами, а когда ему приказывали отойти от терминала и идти играть к себе, он всё равно Делал Это. Проще говоря, Лим подслушивал. Уютным клубком свернувшись поперёк кровати, он до предела раскрывал сенс и слушал эфир, как слушают космическую черноту операторы тревожной сети Службы Спасения. Сегодня он проявлял особое внимание, так как мысли взрослых были интереснее обычного. Это потому, что к родителям пришла Чужая, и все трое вели странные разговоры. Лим расслабился ещё полнее, и сквозь спутанные жгучие плети эмоционального леса проступило эхо мыслей. Вернее, не самих мыслей, а выражаемого словами смысла реплик. Лим пока не научился читать настоящие мысли, хотя был намного ближе к этому, чем подозревали взрослые. -…могу показать вам… Это говорит Чужая. Её сознание приятно холодит и воспринимается как сияющий голубым и зелёно-белым ореол. Сияющий – да, но где-то в его глубинах плавает пятно черноты, скорее угадываемой, чем ясно различимой. Мысли Чужой быстры и глубоки. В их напряжённом потоке Лим может что-то разобрать только потому, что Чужая мыслит не только быстро, но ещё и очень чётко – как будто голослайды демонстрирует. -…и что из этого?.. Спрашивает отец. Он тёплый, в основном розовый и жёлтый, хотя и не настолько жёлтый, как мама. Впрочем, Лим хорошо знает, что при слишком тесном обоюдном контакте и это тепло, и эти мягкие краски могут отталкивать. Мысли отца расплывчаты и текучи – и замкнуты в одном и том же, всегда одном и том же круге. Как морской прибой в тихую солнечную погоду. -…ваш сын. – Это снова Чужая. – Вы знаете, насколько он выделяется среди… -…так к чему ты клонишь? Этот вопрос задаёт мама. Жёлтое, жёлтое, плотный шар сплошного золота – почти горячего, как горяч огонь. Лим не любит приближаться к этому жару. Его слишком много, от него болит голова и стучит, как сумасшедшее, сердце. – Выделяющийся – уязвим. Слишком чувствительный – уязвим. А ваш сын к тому же, если верить данным тестирования… Двойная вспышка чего-то редкостного, почти незнакомого Лиму. – Откуда?.. – Это не так уж важно. Или вам кажется, что я желаю недоброго? Новая двойная вспышка. На этот раз – растерянность и смущение. Эти волны Лиму хорошо известны, потому что он сам часто служит причиной их возникновения. – Нет! Конечно, нет! – Тогда поверьте: я желаю вам помочь. Вам всем, но прежде всего – Лиму. Три луча внимания, два тёплых и один прохладный, мимоходом касаются ребёнка и снова переплетаются в один клубок. – Очень хорошо, э-э… – Невысказанный вопрос. И мгновенный ответ. -… Полное имя -… Ловящий лишь смысл реплик, Лим не услышал имени Чужой. Чтобы узнать его, надо было слушать ушами, а не разумом. -…всё ещё не сказала, чего хочешь. – Я хочу собрать группу детей, похожих на вашего сына – строго говоря, я её уже собираю. Я хочу преодолеть его замкнутость и склонность к необычному поведению. Или, если это в полной мере не удастся, хотя бы уберечь его от травм духа. – Прости, но ты не похожа на человека, любящего детей. – Я знаю. Но это не важно. Вы должны признать, что Лиму недостаточно одной лишь родительской любви. Ему нужно иное – то, что вы не можете ему дать, но что постараюсь дать ему я. И другие дети. В ответе мамы смешались упрямство и растерянность. Исходящий от неё луч внимания ещё раз прыгнул к Лиму и как бы неохотно вернулся назад. – Лим… не сходится с другими детьми. Чужая не отступила. Она шла к своей цели не прямо, но с бесконечным упорством. Лим на миг позавидовал этому упорству. Он тоже хотел бы… – В этом-то и беда. Лима не любят, потому что он не похож. Я хотела бы свести его с детьми, равными ему в непохожести. – Не верится, что где-то есть такие же, как… – О, они есть. Их, конечно, мало, и найти их нелегко. Но я знаю, где и как искать. – Ну, хорошо. – Это снова отец. И для себя он уже всё решил. – Положим, вы получили наше согласие. Как вы представляете себе дальнейшее? – К сожалению, Лим ещё слишком мал, чтобы управлять самолётом, но на первых порах его могу отвозить к Группе я, а потом… Вздрогнув, Лим вышел из сосредоточения и развернулся, напрягшись. Он чувствовал: Чужая добьётся своего. С отцом – уже добилась. А он не хотел никуда лететь. Он боялся. Но в то же время он хорошо знал, что полетит. Потому что – тут Лим не мог обманывать себя – его нежелание и страх ничего не значат. Никогда не значили. А Чужая уговорит родителей: она умеет уговаривать. И, быть может, это не будет так же муторно, как прежние попытки? |
|
|