"Объять необъятное: Записки педагога" - читать интересную книгу автора (Щетинин Михаил Петрович)

МАРТ НАШЕГО РОСТА

Думая над совершенствованием ученического самоуправления, мы все яснее видели необходимость создания другой структуры самого коллектива. В конце концов пришли к разновозрастному объединению, блестяще зарекомендовавшему себя в опыте А. С. Макаренко. Разновозрастные объединения мы пытались создавать и раньше, но они были временными. Одними из самых удачных были производственные бригады лагерей труда и отдыха «Отважный» в Ясных Зорях и «Ясные Зори» в Зыбкове. Прошедшие трудовую школу в этих коллективах заметно отличались от сверстников боевитостью и доброжелательностью, готовностью взять на себя трудное поручение, ярко выраженным стремлением и к самовоспитанию, и к участию в воспитании других. Эти ребята составляли наш комсомольский и пионерский актив, старшие вели за собой младших. Положение старшего, в которое попадали наши ученики, творило чудеса. Они проявляли требовательность к себе и другим, подтягивались, старались становиться и становились лучше, чтобы быть примером для подопечных. В свою очередь, младшие с рвением влюбленных бежали исполнять поручения старших, ловя «в оба уха и оба глаза» каждое их слово и жест.

«Всякий, кто в здравом уме, — свидетельствовал еще Платон, — всегда стремится быть подле того, кто лучше его самого». Старшим импонирует внимание младших. Видя в нем признание своих достоинств, они и в самом деле их обнаруживают, привыкают уважать себя. Воспитывая младших товарищей, они перестраивают самих себя, стремятся стать лучше. Создается прекрасная основа для серьезного воспитания тех и других, возникает как бы сам собою дух коллективизма, формируется потребность в самосовершенствовании, саморазвитии, утверждении гуманных отношений.

Союз младшего школьника со старшим утоляет жажду человека быть признанным, значимым в глазах окружающих. «Вот когда вырасту, я…» — мечтает малыш. И как хочется ему приблизить это «когда»! Очень хотят ребята забежать вперед, в свое завтра, в больших и важных делах взрослых попробовать себя, быть там, где настоящая жизнь. Невольно вспоминается: «Дорога ложка к обеду», когда смотришь на ручонки первоклассника, хватающие взрослые инструменты. С какой любовью смотрят его глаза на того, кто подарил ему радость испытания себя! С каким достоинством работает он рядом со старшими! Вот и надо дать ему возможность действовать так, как просит его сердце. А мы ему—деляночку с тремя огурцами и одной морковкой да табличку красочную: «Здесь работает Петя К». Пете горько у своего «поля», которое можно прикрыть рубашкой. И табличка, и «поле» — свидетели приговора: «Ты еще маленький… Тебе еще рано… Вот когда…» Жизнь для детей в школе не жизнь, а ее ожидание.

Если учесть, что день в детстве гораздо «длиннее» дня взрослого, нетрудно понять, каким безнадежно несбыточным кажется юному человеку его завтра. И как следствие нашей недальновидности снижается социальная активность детей, появляется «вдруг» нигилизм подростка, растущая его отрешенность от мира взрослых. Мы не пускали его в свой мир, когда с мольбой и надеждой взывало о том его сердце. Стоит ли удивляться разобщенности между старшими и младшими, их глухоте друг к другу, если каждый занят своим, только ему интересным делом. Спросите у младших, часто ли они встречаются со старшеклассниками. Можно ли в школе наблюдать общение этих ребят? А ведь мы хотим содружества, коллективности, в которых постепенно, шаг за шагом, каждый день «чуть–чуть» растет ученик как человек.

Идя навстречу этой удивительно благотворной для воспитания потребности в признании, уважении окружающих, надо испытывать ребят в реальном общественно значимом деле. Таким делом является производство материальных ценностей. Производительный труд и есть заманчивая дверь в таинственный мир взрослых отношений. к которой тянется детское сердце. Открыть ее по силам и младшему, если рядом с ним ребята постарше. За этой дверью и для педагога открываются невиданные прежде горизонты воспитания учащихся. Философ Э. В. Ильенков подчеркивал, что личность человека формируется. когда он производит продукт, всех других волнующий и всем другим понятный. И в самом деле, чтобы как–то оценить другого, надо по меньшей мере понимать само его дело, его продукт. Не зная дел, нельзя понять человека.

Производительный труд — колоссальное средство воспитания уже только потому, что созданное им обладает наглядностью, материальностью, аккумулирует в себе качества личности создателя, делая «стоп–кадр» его сильных и слабых сторон. В разновозрастном трудовом коллективе участие всех в общем деле дает возможность объединить усилия младших и старших, распределить между ними нагрузку в зависимости от сил. возможностей, интересов каждого. Острота, свежесть эмоциональных реакций, непосредственность суждений и впечатлении младших помогают тем. кто постарше, лучше видеть и само дело, и себя, и других. В свою очередь, старшие помогают младшим понять суть дела, его значение. организовать труд на началах взаимопомощи, коллективизма. В непосредственном общении, поступках и поведении всех и каждого конкретизируется «что такое хорошо и что такое плохо», формируется важнейшее человеческое умение «в мгновенье видеть вечность, огромный мир в зерне песка». Учить ребят в сделанном ими самими и другими различать человека, его отношение к людям, обществу, жизни, воспитывать в них потребность к творческому труду на общую пользу, формировать стремление прежде думать о Родине, а потом о себе, гражданские мотивы любой деятельности — значит учить их коммунизму.

Однажды я присутствовал на заседании бюро райкома комсомола. Первый вопрос каждому вступающему в комсомол был: «Как ты учишься?» И если следовало: «Хорошо!», секретарь, улыбаясь, говорил «По доброй традиции (!) отличников учебы мы принимаем сразу». А во имя чего человек учится, какую жизненную цель перед собой ставит, секретаря не интересовало. Так происходит сужение целей и ценностей. Надо уметь по–ленински ставить вопрос, чему учиться и как учиться, и по–ленински на него отвечать—учиться коммунизму. Это значит сочетать образование и воспитание, развивать общественную активность школьников. Тогда мы перестанем сокрушаться по поводу слабой связи школы с жизнью, инфантильности многих наших выпускников и никому не придет в голову успехи в нашем труде мерить по показателям в журнале, по красивому плану–отчету о «мероприятиях». Идейно–политическое воспитание не будет сводиться к формальным рассказам о жизни, беседам и лекциям.

Четкая направленность реформы школы на соединение обучения с производительным трудом, на воспитание коммунистической нравственности вытекает из ленинской мысли: «Без работы, без борьбы, книжное знание коммунизма… ровно ничего не стоит, так как оно продолжало бы старый разрыв между теорией и практикой…» Учиться коммунизму должно стать главным трудом ученика и учителя, дабы не получать «начетчиков или хвастунов». Исходя из этой задачи, смысл деятельности школьного комсомола и пионерии—активное участие вместе с народом в борьбе за коммунистическое преобразование жизни и воспитание нового человека, умелого, умного, творческого деятеля–коллективиста.

Такого человека можно воспитать только в настоящем, производительном, умственном и физическом — труде на общую пользу. Этот труд — ведущее средство производства всесторонне развитых людей. Коллектив, умеющий этим средством грамотно пользоваться, будет воспитательным.

Над чем бьется учитель в школе? Над тем, чтобы ученик захотел учиться, чтобы он понял важность, необходимость образования. «Ты почему не выучил? Ты почему не работаешь? Ты почему не слушаешь объяснение?» — нередко спрашивает учитель, а в ответ слышит: «А зачем мне это надо? Не хочу и не буду…» Известный режиссер Ролан Быков высказал интересную мысль: «Мне кажется, главное наше упущение в том, что мы неточно раскрываем смысл слова учиться. Учить себя — вот что должен делать ученик в школе». Пока же вся ответственность за то, чтобы ученик учился, ложится на учителя. И он, за редким исключением, старается. Но усилия его не всегда венчает успех, потому что нет ответного стремления ученика знать, быть воспитанным. А нет желания, потому что кто–то давным–давно придумал: сначала ученик должен научиться, а потом, как закончит школу, увидеть, зачем ему это надо. А ведь сегодня каждому должно быть ясно: школа—это не только и не столько место обучения потреблению (как лучше, быстрее взять, усвоить, запомнить знания), но и прежде всего место обучения производству (как лучше, полнее отдать другим усвоенное, накопленное), т. е. место коллективного созидания личности со всеми необходимыми нашему общественному строю качествами. Для этого нужно создать такую среду, где бы ученик не только понял необходимость своего учения и воспитания, но и стремился жить деятельно и активно, совершенствуя себя.

Коллективный, педагогически верно организованный производительный труд включает своих участников в такие взаимоотношения, когда сбой в одном звене ослабляет всю цепь, когда некачественная работа одного человека сводит на нет усилия всех, когда недобросовестность, леность, неразвитость, незнание, неумение одного работника отрицательно отражаются на всем производстве. Трудовой коллектив, заинтересованный в результате своего труда, предъявляет высокие требования к личности каждого, поэтому воспитание человека, развитие его способностей выступают как производственная необходимость. Сознавая себя частью коллектива, человек будет стремиться стать таким, каким его хотят видеть. Вступая в отношения с другими производственными коллективами, он приходит к пониманию истины, что человек — труженик, деятель, а не созерцатель, он—творец своей судьбы и судьбы своего народа. Поэтому нет у него права быть слабым, несовершенным. Слабостью, несовершенством мы ослабляем свой народ. Мы не смеем проходить мимо страждущего, не смеем быть равнодушными ко злу и добру. Мы за все в ответе. Такое понимание своего места среди людей и есть главный фундамент личности.

Недаром А. С. Макаренко опытом своим, всей жизнью страстно и убедительно доказывал, что воспитание должно быть «основанным на развитии экономически эффективного, производительного коллективного труда и творчества», что рост личности и самого коллектива «происходит параллельно развитию хозяйства и внедрению коллектива в управление этим хозяйством».

Верно, скажет мой оппонент, однако у Макаренко постоянным первичным коллективом был разновозрастный отряд по месту жительства. Но если мы возлагаем на разновозрастный первичный коллектив функцию главного и непосредственного воспитателя, то мы не вправе лишать его и ведущего средства, основы воспитания, каким является производительный труд.

И вот мы приступили к созданию такого коллектива, каждый член которого будет поставлен в позицию хозяина производства, самостоятельного и активного творца общего дела.

Прошли комсомольское, пионерское и общешкольное собрания. Утверждены списки бригад. Избрано руководство. Принято решение об организации школьного аграрно–промышленного комплекса с именем «Надежда». Оставалось «малое»: создать сам комплекс. Оптимальный путь виделся в организации собственного предприятия, действующего на договорных началах с местным колхозом «Путь Октября» и предприятиями близлежащих городов. Мы выступали на первом этапе в роли коллективных исполнителей их заказов, используя на наших площадях их станки, оборудование и одновременно готовясь к пуску собственного производства. Наши бригады включались в коллективный производительный труд на хорошо отлаженном предприятии, приобретали необходимый опыт хозяйствования, овладевали рабочими умениями и навыками. Со временем сложившийся трудовой коллектив оставалось перевести на рельсы собственного хозяйства. Почему собственного?

Много лет работал я вместе с ребятами в составе производственной бригады в самых разных хозяйствах. И не раз сталкивался с тем, что, выступая в роли коллективного исполнителя, мы всегда попадали в производственный конвейер, под который надо подстраиваться, независимо от того, удобна ли нам такая организация труда или нет. Помню, однажды, взяв цех по откорму телят на животноводческом комплексе, мы задумали перестроить режим кормления таким образом, чтобы делать это не в ущерб занятиям. И не смогли добиться перестройки. Наконец, соображения материального порядка. Работая даже по методу бригадного подряда, мы могли обеспечить неплохой заработок ребятам. Но где взять деньги на школьные нужды, на расходы, которые вырастают из детской мечты: иметь свой автобус, путешествовать, купить оркестр, сшить форму, костюмы для танцевального ансамбля, куртки для самбо, создать свою фонотеку, киностудию и т. д. и т. п. Просить помощи у доброго шефа? Расходовать положенную детям заработную плату? Мы же не поступаем так с заработком взрослых? Нет, школа должна быть самостоятельным, экономически эффективным предприятием, а ребята—подлинными хозяевами производства, ответственными за его организацию. Только когда они сами станут решать, как выполнить ту или иную задачу, экономические расчеты, и думать, о перспективах расширения производства, мы сможем готовить широко, по–государственному мыслящего, знающего, творческого работника, а не просто исполнителя наряда, рабочего задания.

Предприятие, на котором работают дети, должно своей целью иметь не план, не прибыль, а воспитание, развитие гармоничной личности, многостороннюю подготовку к труду. В этом его главная специфика. Поэтому оно должно быть не узкоспециализированным, а многоотраслевым.

Вспомним, процесс развития идет там, где есть необходимость преодоления, «отталкивания» от себя несовершенного, где не допускается привыкания к среде. Однажды в составе делегации я побывал на Вологодской кружевной фабрике. Смотрел, затаив дыхание, как бегают пальцы кружевниц по двигающемуся барабану, нанизывая на металлические стержни нити. Мне казалось, одно мое неосторожное слово—порвется нить, работа погибнет. Но, помолчав несколько минут для приличия в связи с нашим визитом, девчата снова бойко разговорились, не обращая на нас внимания. Процесс производства был освоен ими до автоматизма, голова их была «оторвана» от рук.

Мы не можем так поступать с детьми. Чтобы не «оторвалась», во всяком случае, надолго, голова от рук, необходим переход с одного вида производства на другой.

В нашем комплексе шесть производственных участков: теплица, кролеферма, микрокалькуляторный, мебельный, керамический, швейный, которые, кроме первых двух, работают с октября по апрель включительно. В остальное время бригады выполняют необходимые сельскохозяйственные работы в колхозе «Путь Октября». Занимаются полеводством, садоводством и овощеводством. С октября по апрель через каждые полтора месяца бригады меняют вид производства. Последние две недели каждых двух месяцев комплекс работает ниже обычного уровня. Это переходный период, когда бригады становятся сводными, обмениваясь специалистами: одни учат, другие учатся. Подготовив замену, отряд присоединяется к уже обученному авангарду своей бригады в качестве его коллективного ученика.

Опыт у нас небольшой, мы в стадии становления, но сомнений в правильности такой организации производства нет. Период адаптации проходит быстро, без затруднений. С каждым новым кругом, новым переходом время на подготовку смены сокращается. Пик наивысшей производительности труда, как правило, приходится на вторую половину первого месяца, затем наступает медленный спад. Мы рассчитываем опытным путем выявить наиболее целесообразное время с точки зрения развития ребят и производительности их труда.

Скажу откровенно: когда мы начали работу без домашних заданий, когда перешли во всей школе на короткие 35–минутные уроки, не волновался я так, как волновался за судьбу разновозрастных трудовых объединений. Не потому, что «мы пощажены не будем…», — волновало другое: судьба экспериментальной работы, всей совокупности идей. Структура учебно–воспитательного процесса иерархически перестраивалась, отдавая место основы фундамента своего производительному труду, разновозрастному трудовому коллективу, его комсомольской и пионерской организациям. Одно дело, когда производительный труд—добавление к общему процессу воспитания, другое дело, когда на него возлагается роль как бы первотолчка—начала всех начал. В слабой материальной базе, в необязательности наших шефов–заказчиков, их недоверчивом отношении, откровенном непонимании роли труда в воспитании детей, вдобавок ко всему в экономической хозяйственной нашей нерасторопности мы имели и до сих пор имеем одну из главных причин нестабильности нашего аграрно–промышленного комплекса. И это резко тормозит развитие коллектива, а, следовательно, всю экспериментальную работу. Но, как говорят, нет худа без добра. Тяжелый переломный период в нашей жизни показал силу разновозрастных объединений ребят. В критические минуты сбоев, срывов, горьких уроков бесхозяйственности некоторых взрослых мы не теряли присутствия духа только потому, что имели поддержку воспитанников. На глазах крепло коллективное самоуправление. Теперь на общих собраниях поднимаются все сложные вопросы, они обсуждаются, детально рассматриваются, и если принимается решение, то в его выполнении можно не сомневаться. Мы все чаще слышим «надо» вместо «не хочу».

Оживилась работа комсомольских и пионерских организаций, она приобрела более четкую идейную направленность, возрос авторитет комсомольцев в глазах не только ребят, но и взрослых. Родители теперь часто идут за помощью и к учителю, и к секретарю комсомольской организации, и к отрядному вожатому, и к председателю совета отряда. «Надо посоветоваться с нашими комиссарами», — часто можно слышать в учительской. Радует нас и укрепление контактов между комсомольцами и пионерами. Они часто решают вместе не только хозяйственные дела, но и вопросы учебы, досуга, внутриколлективных отношений, помогают друг другу в выполнении общесоюзных операций. Таким образом, связь между ними стала более прочной и разносторонней.

А соревнование! Какое это, оказывается, мощное воспитательное средство! Смотры, конкурсы, олимпиады, конкурсы самых различных форм, создают драгоценную заинтересованность в общем деле, стремление выполнить его как можно лучше, перенять ценное в опыте других. Разновозрастный состав равных по силе коллективов позволил комсомольской и пионерской организациям развернуть широко и интересно соревнования по всем педагогике у воспитателей–наставников младших (комсомолец—пионер, пионер—октябренок), взаимоотношения которых с подшефными стали носить индивидуальный характер. Практически занятия педагогикой начались задолго до открытия специальной кафедры—из самого процесса жизни ребят, из самого строя их новых отношений, нового мышления. Ребята потянулись к учителю как к профессионалу, чтобы найти ответы на многочисленные вопросы, рождаемые практикой.

Тягу к педагогике поддерживали и все остальные наши кафедры, объединяющие ребят, увлеченных той или иной областью науки, техники, искусства, спорта. Учителя всячески поощряли стремление приобщить к миру своих увлечений других школьников. Но по–настоящему члены кафедр стали выступать в роли обучающих после создания разновозрастных коллективов. Мы это связываем с тем, что они небольшие по количеству (12—15 человек в отряде из пяти классов и, следовательно, 24—30 в двух отрядах бригады), построены на добровольных началах (кто с кем хочет, но не более 3 человек от класса), а потому позволяют найти подход к каждому, узнать его склонности, желания, чтобы помочь «найти себя». В таких коллективах создается атмосфера психологического комфорта, раскованности, в которой легче увидеть достоинства свои и товарищей по объединению.

Идя на урок в роли учителя, ребята перестали чувствовать себя «не в своей тарелке», бояться насмешек, упреков в подхалимаже—излюбленном приеме недоброжелательных сверстников. Они учились организованности, спокойной требовательности, умению быстро распределять деловые роли, четко и лаконично выражать свои мысли и другим деловым качествам. У педагогов появились не просто помощники, а юные коллеги, с позиции ученика разъясняющие происходящее в классе, что важно для сближения интересов учителя и ученика на деловой, творческой основе. Это заметно оздоровило обстановку, выбило почву из–под ног у тех, кто привык обманывать учителей и товарищей, уходить от ответственности, лодырничать, нарушать дисциплину.

Конечно, сближение ребят с педагогами идет сложно, не всегда по восходящей, были, есть и будут конфликты, кризисные ситуации. Но конфронтации уже нет. И те, и другие все больше начинают осознавать себя единомышленниками, делающими одно общее дело. И я повторяю мысль, вычитанную у Гегеля: «Только через осуществление великих целей человек обнаруживает в себе великий характер…».

Детей нельзя воспитывать по–детски. Ребенок играет ту роль, которую ему предоставляют обстоятельства.

Маленькая роль растит маленького человека, масштабная, великая роль растит масштабную, великую личность.

Зрелость, ответственность, талант не выдашь с аттестатом об образовании, они приходят в результате испытания человека обстоятельствами жизни, требующими от него гражданской зрелости, ответственности и таланта.

На моем столе только что полученные данные сравнительного исследования учеников Зыбковской и контрольной школ, ведущегося в течение трех последних лет под руководством кандидата психологических наук В. Ф. Моргуна. В Зыбкове с годами учения у ребят возрастает взаимопонимание с учителями, друг другом, наши дети более коммуникабельны. Мир их интересов шире, а нашедших любимое дело больше. И особенно важно, что среди определивших себя и свои интересы много старшеклассников. Значит, сдвинули с мертвой точки это проклятое «не хочу», что так мучило нас все эти годы.

Приведу некоторые наиболее типичные ответы наших учеников старших классов на вопросы анкеты, разработанной психологами. Их заполняли все учащиеся, фамилии не указывались.

С каким настроением чаще всего идешь в школу?

— Радостным. В школе мы постоянно вместе, вместе работаем…

— Идешь по школе, с одним поговоришь, с другим—у меня в школе чаще всего приподнятое настроение.

— Бывают, конечно, переходы от очень радостного к нормальному и наоборот. Плохого настроения в школе за последние годы не помню…

— Настроение портится, когда в школе грязно. У нас дежурство: сами убираем, моем. Обидно, когда кто–то подвел…

— Если плохое настроение, я стараюсь в школу не ходить, чтобы другим его не портить. Но это бывает редко.

— Настроение портится, когда сталкиваешься с безразличием, равнодушием со стороны ребят и учителей. Это иногда бывает.

— Плохое настроение чаще всего связано с учителями. Когда они, допустим, на крик срываются. Или на словах за эксперимент, а на деле…

— В школе меня радуют друзья, наши отношения с учителями, сама обстановка…

— Хорошее настроение, когда удается что–то сделать, работа интересная была, готовились в школе к вечеру, смотру…

— Утром иду в приподнятом настроении, если накануне на уроке хорошо поработал сам и другому помог. Оценка была заслуженная. Идешь и заранее знаешь: сегодня тоже настроен поработать…

— Настроение падает, когда нас не поняли. Мы хотели сделать сами, а нам не дали…

Что больше всего радует в школе?

— Отношения между людьми.

— Общение с другими людьми, если понимать его не как треп. При этом работаешь над собой. Чувствуешь, надо расти…

— Все–таки общение с людьми. Из него вытекает как следствие и плохое, и хорошее. Но хорошего у нас больше.

— Общение в труде. Здесь каждый сразу выдает свое истинное лицо.

— В школе с ребятами и учителями можно о многом разговаривать…

— Из нашей школы выходет человек намного серьезнее, лучше, в нем меньше грязи… Ошибки, конечно, и у нас есть, не всегда удается достичь, чего нам хочется. Но когда удается—на душе радостно.

Что вам нравится делать? Что стараетесь делать своими руками?

— Нравится, когда после зимней спячки все вместе убираем школьный двор…

— Активно общаться с людьми. Больше всего интересно думать, размышлять над взаимоотношениями между людьми. Ничего интереснее не бывает. Раньше: ходят люди. А мне что до них? А сейчас знаешь, видишь, пытаешься понять каждого человека…

— Вместе с учителями согласна заниматься чем угодно, а под их руководством—ничем.

— Нравится доводить начатое до конца. Чаще всего, для этого приходится сделать над собой усилие… Растить в себе такое отношение трудно. Его одно растить нельзя. Оно связано со всем другим: отношением к добру, злу, отношением к людям…

— Доводить начатое до конца, хотя это трудно, когда получается, очень здорово.

— Общаться с теми, кто по моим понятиям настоящий. Настоящим можно стать. Только для этого нужно ответственное дело, в которое ты был бы втянут.

— Нравится физическая работа. Труд и спорт. Дома люблю всё делать своими руками. — Работать над собой. Пытался и пытаюсь быть спокойнее, добрее. Не быть нервным. Побороть лень.

— Активно общаться с людьми. Дома больше всего люблю наводить порядок…

— Работать над собой. Я иногда несдержанна. Могу не так сказать. Бываю скованна…

— Люблю дежурить в классе. Вечером после кафедр уберемся или рано утром. Все приходят в чистый класс. Приятно.

— Делать что–то с людьми.

— Работать на кафедре.

— Люблю слушать лес. Часами могу наблюдать за звездами. Увлекаюсь зрелищем восхода, заката…

— Наблюдать природу. Смотришь в окно во время дождя и размышляешь…

— Люблю читать. Нравятся Толстой, Пушкин, Лермонтов, Блок. Читаю не быстро. Растягиваю удовольствие.

— Работать над собой. У меня усидчивости мало. Много усилий требуется для сосредоточенности. Порой могу даже вспылить. Стремлюсь к сдержанности.

— Хочется не то чтобы знать, это само собой. Но шире видеть. А для этого надо и больше знать, и больше общаться, и больше читать.

— Мое самое любимое занятие—слушать птиц, хотя не всегда различаю их по голосам. Люблю музыку, Моцарта в особенности. В школе слушаем музыку почти каждый день.

— Заниматься самовоспитанием. Порой мешает не лень, а неподготовленность, что ли. Хочу работать над собой. Быть внимательным к людям.

— Люблю заниматься на кафедрах. Там учителя вроде бы те и не те. Настрой другой. Особенно интересно, когда идешь с опережением на год. Так было по математике, химии, физике… К себе уважения прибавляется…

Могут ли родители разделять все ваши увлечения?

— Нет. У них другое образование. Другая жизнь. Но они радуются, когда у нас что–то получается… Считаются ли с вами в школе педагоги?

— Чаще считаются, чем нет…

— Мы ведем разговоры на равных и с директором, и с завучем. Советуемся, спорим.

— Бывали случаи, когда не получалось, как мы хотели. Но к нам все же прислушиваются.

— Мне все время кажется, что учителя еще обидчивее, чем мы. С ними надо даже осторожнее, чем с ребятами.

— Чем больше нам доверяют, тем больше мы в себя: верим и больше делаем…

— С нами советуются, к нам учителя прислушиваются. Это большое дело…

— В лагере всё, что делаем, идет только через совет, бригадиров…

— У нас собраний формальных не бывает. С нами считаются…

— Мы многое решаем сами, например, в бригадах. Не директор школы, а мы сами, бригада решаем, кого поощрить и выделить за хорошую работу…

Ответы ребят не могут не радовать.

И все же на душе по–прежнему тревожно. Мысленно иду по школе и вижу не только радостные, не только задумчивые или грустные, но и пустые глаза. Недорабатываем. Что же не учтено? Где еще одна закавыка в системе наших представлений о будущей школе? И одна ли?..

Идет март нашего роста. Еще веет холодом непонимания, то там, то здесь лежат серые пятна незнания, неумения, и наши достижения пока только проталины, появляющиеся по всему полю предстоящих боев за новые и светлые начала жизни. Но мы с каждым днем все яснее: видим густую и буйную поросль нашей мечты. И это воображаемое завтра, становящееся после долгих лет труда все более ощутимым, придает силы надеяться, верить и созидать.