"Евангелие от Матфея" - читать интересную книгу автора (Штайнер Рудольф)

ДВЕНАДЦАТЫЙ ДОКЛАД. Берн, 12 сентября 1910 г

Когда мы одновременно охватываем весь ход человеческой эволюции, перед нами во всей полноте его бытия предстает человек — многократно перевоплощающийся в процессе смены разных культурных эпох, поднимающийся к совершенству и достигающий разных его степеней. Человек преображает достигнутое им в ходе перевоплощений во внутренние силы, которые полностью соответствуют новым стадиям эволюции планетарной.

Итак, с одной стороны, мы видим человека на пути прогресса, непрерывно движущегося вперед к своей божественной цели. Но этот человек никогда не достиг бы вершин, к которым он предназначен, если бы, с другой стороны, к нему на помощь не сходили сущности, которые в мировой эволюции прошли пути, отличные от человеческих. Можно сказать, что время от времени существа иных миров вступают на наш земной путь и связывают себя с человеческой эволюцией, чтобы поднять человека до своего уровня.

Что касается, например, планетарных состояний, предшествовавших нашей Земле, то мы знаем, что, начиная с древнего Сатурна, бесконечно высокие духи, — Престолы, пожертвовали своим существом, состоящим из чистой субстанции воли, которая послужила для образования первых зачатков физического тела человека. И это лишь один пример, иллюстрирующий общий порядок. Ибо более продвинутые существа непрестанно спускаются к человеку и присоединяются к его эволюции; в течение некоторого времени они живут в душе человека, в существе человека; они либо принимают человеческий образ, либо проявляются как некая сила в человеческой душе, которую они пронизывают и инспирируют, так что человек, одухотворенный Богом, может более активно действовать в человеческой эволюции.

В нашу материалистическую, нивелирующую эпоху люди не любят слушать о том, что в мире существуют личности, в которых как бы обитает некая высшая сущность, инспирирующая человека. Современный человек воспринимает сообщение о таких фактах как ужасающий предрассудок. И все-таки последний отголосок таких явлений сохранился до нашей материалистической эры, хотя он и прячется под личиной бессознательной веры в чудо: люди верят в появление гениальных личностей, в людей, «осененных гением». Эти гении, по общепринятому убеждению, выделяются из основной массы людей; говорится, что их души наделены способностями, отличающими их от обычных людей. Но есть социальные слои, в которых не верят уже и в гениев, в которых стремятся их всячески дискредитировать, ибо материалистическая мысль не в состоянии воспринять печать духа, хотя существование гениев все же допускается. Чтобы не питать верований, лишенных всяческого смысла, нужно признавать, что в гении, содействующем человеческой эволюции, выражается сила, выделяющая его из среднего уровня нормальной человеческой природы.

Если бы люди поинтересовались у тех, кому ведомо, что такое гении, они бы поняли, что если вдруг появляется некто, обладающий какой-то исключительной способностью к добру, отличающийся каким-то исключительным величием, благородством, то это значит, что некая духовная сила сотворила себе жилище в его душе и изнутри действует через него.

С точки зрения антропософской концепции, в действительности возможны два случая: 1) либо человек может подняться до Небес; 2) либо в человеческое тело или душу могут спуститься божественные существа.

В первой розенкройцерской драме «Врата посвящения» происходит знаменательная сцена: когда в человеческой эволюции должно произойти нечто чрезвычайно значительное, то для этого необходимо, чтобы какое-то божественное существо в некотором смысле соединилось с душой человека и пронизало ее. Таково требование человеческой эволюции.

Чтобы понять, как все это связано с нашим духовным бытием на Земле, вспомните, что изначально Земля была соединена с Солнцем и что позднее (в эпоху, бесконечно отдаленную) Земля и Солнце разделились. Вы знаете, конечно, что дело шло не только о расщеплении материи земной и солнечной, но и о разделении божественных и духовных существ, связанных, с одной стороны, с Солнцем, с другой — с Землей. После разделения Земли и Солнца одни духовные сущности остались связанными с Землей, тогда как другие оказались соединенными с Солнцем, потому что они превысили в своем развитии уровень земных условий. И так как они не могли завершить свою космическую эволюцию на Земле, они перенесли свою обитель на Солнце.

Итак, некоторые духовные сущности остались в более тесной связи с Землей, тогда как другие проявляли свое действие с Солнца. После отделения Солнца образовалось, стало быть, два поля деятельности: Земля с принадлежащими к ней сущностями и Солнце — со своими. Духовные же сущности, которые в силах помогать человеку из более высоких сфер духа, это как раз те, что перенесли поле своей деятельности за пределы Земли на Солнце. И среди этих-то существ как бы отбираются те, кто время от времени соединяется с земным человечеством, дабы стимулировать его эволюцию.

В народных мифах постоянно появляются такие «солнечные вожди» — сущности, спускающиеся из высоких небесных сфер для участия в человеческих судьбах. Человек, пронизанный, «обитаемый» солнечным существом такого рода, в действительности гораздо значительнее, чем об этом можно судить по его внешнему виду. Внешний вид — иллюзия, Майя; за Майей стоит реальное существо, о котором может догадываться только человек, способный заглянуть в самые сокровенные глубины такого существа.

В мистериях знали (и знают по сей день) об истинной реальности этих двух явлений, связанных с человеческой эволюцией. И между Божественными духами, спускающимися из духовных сфер, и людьми, поднимающимися с Земли, людьми, стремящимися достигнуть посвящения и познания духовных миров, всегда делалось (и теперь делается) различие. Какую же Сущность видим мы в Христе?

Мы видели, что Его именуют Христом, Сыном Бога живого. Если бы мы хотели воспользоваться термином восточной философии, мы бы назвали Его аватаром (Богом, сходящим на Землю). Но признать в Нем только Бога, сошедшего на Землю, значило бы ограничить Его сущность. Это схождение четыре Евангелия описывают в сцене Крещения от Иоанна Крестителя. Именно при этом Божественная Сущность спускается из сферы солнечного бытия на Землю, чтобы соединиться с человеческим существом. Совершенно очевидно, что, с точки зрения четырех евангелистов, эта солнечная Сущность значительнее и огромнее любого другого аватара, любого другого солнечного духа, который когда-либо сходил на Землю. Поэтому для такой духовной Сущности и требуется, чтобы со стороны человечества ей навстречу выступила личность, совершенно особым образом подготовленная для ее восприятия.

Стало быть, четыре Евангелия повествуют о солнечном Духе, о Сыне Бога живого, пришедшем помочь человечеству в его эволюции; о человеке же, поднимающемся для восприятия этого солнечного Духа, говорят только два Евангелия — от Матфея и от Луки. Они описывают, как в течение тридцати лет некий человек приближается к величественной минуте восприятия в Себя солнечного Существа. А Сущность, именуемая нами Христом, так огромна, так всеобъемлюща, что для восприятия такого солнечного Существа недостаточно простой подготовки физических оболочек. Нужно, чтобы навстречу солнечному Духу, сходящему к нам, возносилось существо с совершенно особыми физическим и эфирным телами. И изучая Евангелие от Матфея, мы видели, как были подготовлены эти тела. Но это еще не все.

У человека, описываемого Евангелием от Матфея, физическая и эфирная оболочки, предназначенные для восприятия солнечного Духа, вырабатывались издавна, в течение сорока двух поколений еврейского народа; но в этом человеке не могли быть подготовлены ни его астральный организм, ни носитель истинного «я». Для этого нужна была другая, особая подготовка, осуществленная другим человеком — Иисусом из рода Натанова, о котором повествует Евангелие от Луки.

Мы знаем, что оба Иисуса (Иисус евангелиста Матфея и Иисус евангелиста Луки) соединились и стали одним человеком, когда индивидуальность Зороастра, завладевшая сначала телесными оболочками, описанными евангелистом Матфеем, вышла из этого мальчика Иисуса, когда ему было двенадцать лет, и перешла в мальчика Иисуса евангелиста Луки. Отныне индивидуальность Зороастра должна была обитать в этом Иисусе. И благодаря силам, развитым ею в физическом и эфирном телах Иисуса евангелиста Матфея, она могла перейти к развитию астрального организма и носителя «я» в мальчике Натановском. Так высшие члены человека созревали для восприятия на тридцатом году Существа, которое должно было сойти в них из высших миров.

Чтобы подытожить всю цепь этих фактов в духе Евангелия от Матфея, следовало бы сказать, что автор этого Евангелия сначала спросил себя: какие же физическое и эфирное тела могли бы подойти для Существа Христа в период Его единственного воплощения на Земле? И после зрелого размышления он ответил себе: для того чтобы приготовить физическое и эфирное тела, пригодные для такой цели, нужно, чтобы способности, некогда дарованные Аврааму, достигли полного развития в процессе смены сорока двух поколений еврейского народа; так с помощью наследственности образовались физическое и эфирное тела. Но евангелист Матфей задался еще одним вопросом. Он сказал себе: это физическое и эфирное тела стали нужными орудиями лишь тогда, когда их использовал Зороастр. А Зороастр — эта великая индивидуальность, готовившаяся в лоне человечества к принятию и постижению Христа, — смог воспользоваться этими телами лишь постольку, поскольку они предоставляли ему возможность развития, то есть до двенадцатого года; по достижении этого возраста Зороастр должен был выйти из этих тел и как бы перейти в тело Иисуса евангелиста Луки. И тогда евангелист Матфей прекратил рассмотрение того, что доселе стояло в поле его зрения, перенес свое внимание на Иисуса евангелиста Луки и проследил жизнь в нем Зороастра до его тридцати лет.

К этому году Зороастр настолько высоко развил астральное тело и носителя «я» Иисуса Луки, что он смог все это существо принести в жертву солнечному Духу, в жертву Существу, спускающемуся свыше, из духовных сфер на Землю. Все это описывается в рассказе о Крещении.

Вернемся снова к разделению Земли и Солнца и вспомним, что некоторые сущности, верховным водителем которых был Христос, точно так же в то время отделились от Земли. Эти сущности могли лишь очень постепенно воздействовать на Землю, и влияние Самого Христа сказалось лишь по прошествии некоторого времени.

Но выделение Солнца имело еще одно последствие.

Напомним то обстоятельство, о котором мы часто упоминали, а именно, что субстанция древнего Сатурна была сравнительно простой. Это было состояние жара или огненное состояние. На древнем Сатурне не было ни воздуха, ни воды, ни даже светового эфира. Последний появился лишь в период солнечного бытия. Потом, в период Луны, уплотнение вещества породило жидкое состояние, тогда как утоньшение в противоположном направлении вызвало появление звукового эфира. Ко всему этому в течение земного бытия добавилось следующее: с одной стороны — еще большее уплотнение, обусловившее появление твердого состояния, собственно Земли; с другой же стороны — возникновение еще более тонкого состояния, которое мы называем жизненным эфиром. Итак, мы имеем на Земле состояния тепла, воздуха (или газообразное состояние), воды (или жидкое) и земли (или твердое), — а с другой стороны, утоньшенные состояния, представляющие собой световой, звуковой и жизненный эфиры, — причем последний — наиболее тонкий из всех нам известных.

Но в момент обособления Солнца от Земли отделилось не только солнечное вещество, но одновременно отделилась также и его духовная часть. Эта духовная часть мало-помалу вернулась на Землю, но полностью она никогда не вернулась. (Все это я уже объяснял в «Тайнах книги Бытия»; поэтому я не буду сейчас на этом останавливаться.)

Из этих высших эфирных состояний человек воспринимает на Земле только тепло, тепловой эфир, и в крайнем случае — свет; то, что человеком воспринимается как звук, есть лишь отзвук того истинного звука, который распространяется в эфире, — есть его материализация. Когда говорят о звуковом эфире, имеют в виду основу гармонии сфер, доступную восприятию лишь духовного слуха (яснослышанию). Солнцу, в его современной физической форме посылающему свет на Землю, ведомы и эти высшие состояния материи.

Человек же может все это воспринять только при условии духовной работы на различных этапах посвящения, или если какое-либо солнечное существо спустится к человеку, выбранному на службу развития других людей. И для такого человека Солнце начинает звучать, он начинает слышать гармонию сфер.

Над звуковым эфиром имеется еще жизненный эфир. И как на основе простого звука существует звук высший, внутренний, психический, «слово», резонанс или смысл, так с жизненным эфиром связан смысл, связано слово, — что именовалось на нижнеперсидском языке «Гоновер» и что евангелист Иоанн называет «Логосом». Это полное смысла звучание, присущее солнечной материи.

Одним из счастливых смертных, не оставшихся в ходе времен глухим к музыке Солнца, к этому солнечному языку, был как раз Зороастр, живший на заре нашей послеатлантической эры. Поэтому когда говорят, что Зороастр получил свое учение от солнечного Глагола, имеют в виду не миф, а истину, которую следует понимать буквально. Зороастр стал способен к восприятию солнечного Глагола. Что же собой представляли по существу эти ошеломляющие и величественные поучения, которые древний Зороастр преподавал своим ученикам? Это был звук, это был сам звук солнечного Глагола, пронизывающего существо Зороастра и раздававшегося через это существо, служившее инструментом для передачи этого звука. Вот почему в персидской легенде говорится о «солнечной речи», которая звучала из его уст, — о таинственной речи, в которой скрывалась самая жизнь Солнца. Когда легенда касается солнечного астрального тела, в ней говорится об Аура-Маздао; но в ней имеется в виду и солнечное Слово, которое впоследствии в греческих переводах назвали «Логосом».

Личность Зороастра, как бы высока она ни была, в те отдаленные времена не прошла самых высших ступеней посвящения, чтобы воспринять в себя сознательно то Слово, «которое должно было обращаться к людям; подобная личность должна быть одухотворена еще более высокой индивидуальностью, до уровня которой личность Зороастра еще не поднялась. Зороастр мог говорить об Аура-Маздао, потому что его глазам раскрывалась солнечная аура, потому что в нем звучала духовная сущность Аура-Маздао; через него выражал себя солнечный Глагол, великая Аура, Свет мира. Солнечный Бог уже заранее давал знать о Себе людям, Его внешняя сущность еще не доходила до них на Землю. Солнечный Глагол составлял, скорее, внутреннее их души.

Поучения Зороастра ученикам можно было бы перевести следующими словами: «Поймите, что за физическим светом Солнца есть свет духовный. Так же как за физическим человеком есть астральность, его аура, так и за Солнцем есть «Великая Аура». Физическое Солнце надо рассматривать как световое тело Существа, которое однажды сойдет на Землю; оно — в некотором смысле внешняя форма того Существа, и можно научиться воспринимать это Существо ясновидческим способом, в этом теле содержится внутреннее Существо, душа. И как душа выражает себя в звуке, так солнечный Глагол, солнечный Логос выражает себя в солнечной Ауре».

Зороастр обещал людям, что однажды великая Аура, Существо света покинет божественные и духовные сферы и душой этого Существа света будет солнечный Глагол. Ему было дано пророческое познание пришествия солнечной Ауры и солнечного Глагола.

От эпохи к эпохе в мистериях жило это знание о пришествии Логоса, солнечного Глагола, предсказанного человечеству. Оно всегда служило великим утешением и надеждой всем, шествующим путем человеческой эволюции и стремящимся к высшим мирам. Некоторые солнечные духи спускались и соединялись с Землей; и хоть это были и менее высокие духи, они все же были посланцами солнечного Глагола, Духа солнечного света, солнечной Ауры, и они все яснее и определеннее говорили людям о грядущих событиях. В этом заключался один из аспектов традиций, хранимых мистериями и передаваемых от эпохи к эпохе.

С другой же стороны, люди должны были узнать, что человек может подняться, пойти навстречу тому, что таким образом сходит на Землю, и что знание об этом сошествии нужно воплотить в дела. Но в дохристианские времена еще не было уверенности в том, что человек, со всеми своими слабостями, может собственными силами подняться к высшему солнечному Существу, к главе солнечных духов, к Христу. Отдельному человеку в одиночку было невозможно достигнуть этого ни на каком пути посвящения. Вот почему Евангелие от Матфея показывает, что нужно было призвать все соки еврейского народа, для того чтобы мог родиться такой человек. С другой же стороны, Евангелие от Луки показывает, каким образом лучшие элементы, составляющие земного человека, прошли через 77 ступеней некоей фильтрации с тем, чтобы навстречу наивысшему Существу, предназначенному к спуску на Землю, могло подняться подходящее тело.

Но ученики мистерий, — те, кто приходил и воспринимал учение, — были часто людьми слабыми. Среди них не всегда имелись личности, способные охватить взглядом будущее человечества или достигнуть намеченного развития. Так что эти кандидаты в посвященные разделялись на несколько классов, которые самым различным путем приобретали эзотерические познания. Были среди них такие личности, которым в особенности объяснялось, как должен жить человек, что он должен делать во внешней жизни, чтобы стать подходящим орудием, стать храмом для солнечной Сущности, обязанной сойти на Землю. Другие же ученики усваивали нечто такое, что должно было в молчании созревать в душе, желающей придти к постижению, к чувству и внутреннему переживанию солнечного Существа. Представьте себе, что в школах мистерий были, конечно, и такие ученики, чья задача состояла в подготовке себя к тому, чтобы стать носителями, храмами солнечных духов, которые должны были сойти на Землю; чтобы такие люди могли соответственно развиваться, за ними следили, их воспитывали с раннего детства. Так было в прежние времена, и так по существу бывает и теперь, хотя материалистические воззрения и мешают пониманию этих фактов.

Представим себе, что наступает время, когда из духовных сфер должно сойти на Землю некое высшее существо, чтобы дать новый толчок человеческому развитию. Слуги мистерий должны ждать прихода такого часа; они должны читать знамения времени. В тишине и уединении, никому не ведомые, они ждут часа, когда Бог сойдет с Неба, дабы осуществить сдвиг в развитии человечества. В задачу этих посвященных входит также и пристальное наблюдение людей: они должны избрать личность, которою можно было бы руководить, направляя ее так, чтобы она смогла воспринять в себя такого рода высшее существо. И если божественное существо обладает совершенно исключительной высотой, то и личность, которая будет служить ему храмом, должна соответственным образом воспитываться с самого детства.

Все это происходит абсолютно реально, но этого не замечают. И только позднее, описывая жизненные пути таких людей, обнаруживают между ними поразительную близость. Хотя внешние условия жизни таких личностей и различны, их биографии на отдельных этапах похожи. Обозревая ход человеческой эволюции, мы то тут, то там постоянно видим личности, биографии которых совпадают между собой вплоть до деталей. Это неопровержимый факт, который замечен современными историками. Вы можете обнаружить в популярных, хотя и не очень глубоких трудах сравнительные описания такого рода биографий. Между прочим, некий профессор Иенсен из Марбурга обнаружил формальные совпадения в биографиях Гильгамеша Вавилонянина, Моисея, Иисуса и апостола Павла. Он нарисовал великолепные картины, на которых выразительно представлены совпадающие черты в жизни этих личностей; эти картины действительно обнаруживают поразительное сходство, перед которым современная материалистическая мысль останавливается с раскрытым ртом. А вывод, который делают из этого, естественно, следующий — все мифы списаны один с другого: автор жизни Иисуса описал биографию Гильгамеша Вавилонского, биография Моисея — ничто иное, как калька с древнего эпоса; и, наконец, ни один из этих людей — ни Моисей, ни Иисус, ни апостол Павел — не были людьми из плоти и крови. Даже представить себе трудно, до чего может дойти в наши дни наука при материалистическом истолковании фактов!

А все эти совпадения и сходства вытекают попросту из того факта, что личности, предназначенные для восприятия в себе божественного существа, должны были пройти одинаковую подготовку, — и в этом нет ничего удивительного, если иметь в виду глубочайшие подосновы мировой и человеческой эволюции. К тому же не только сравнительная мифология, но и вся игра воображения, не без труда обнаруживающая некие совпадения между мифами, в конце концов не что иное, как чистый вымысел, не имеющий никакого значения. Действительно, какой смысл устанавливать, что в жизни германского Зигфрида и какого-нибудь греческого героя имеются сходные черты? Это естественно. Значение имеет все-таки не одежда, а тот, кто ее носит. А это установить может только оккультное исследование. Нас же в этом случае интересует тот факт, что люди, которые должны стать храмами для существ, вносящих импульс в человеческую эволюцию, подлежат особому водительству, и что, следовательно, основные линии их судеб непременно должны обнаруживать сходство.

Относительно того, как должно проходить развитие таких индивидуальностей, в храмах с незапамятных времен хранились известные предписания. У ессеев же эти предписания относились по преимуществу ко Христу, — к тому, как должны были формироваться и кем должны были стать Соломоновский Иисус и Натановский Иисус, предназначенные для восприятия солнечного Духа. Но в эти тайны были посвящены не все. Посвященные делились на различные классы: одни из них были посвящены во все, что должен пройти человек, предназначенный к восприятию Бога, чтобы стать достойным такой миссии; другим было открыто, как проявляет себя бог в человеке, когда он действует в нем в качестве так называемого гения. Современные люди не в состоянии видеть, что и гении очень схожи между собой, когда они завладевают человеком. Но в наши дни биографии пишутся не с духовной точки зрения. Иначе, если бы кто-нибудь захотел, например, с духовной точки зрения объяснить природу гения Гете, он обнаружил бы поразительное сходство между ним и Данте, Гомером и Эсхилом.

Современное человечество чрезвычайно гордится тем, что неспособно проследить развитие гения в человеческой личности. В отношении великих поэтов люди стремятся установить существование различных редакций поэм и много шумят по поводу свежести и оригинальности, самобытности различных набросков и вариантов; высказываются сожаления о том, что автор, состарившись, забросил их. На самом же деле люди хотят понимать поэтов, только пока те молоды. Люди считают нужным не отставать от «молодежи»; все, что «старо», презирается, и при этом человек не догадывается, что не поэт состарился, а сам он остался младенцем. Эта беда очень распространенная; не будем поэтому удивляться тому факту, что возможность для божественного существа овладеть человеческой индивидуальностью, чтобы действовать в различные эпохи, при этом самому оставаясь практически без изменения, — встречает так мало понимания. Итак, в мистериях некоторым ученикам преподавалось то, как готовится человек к приятию божественного существа; другим же сообщалось, как Дух света, Логос, солнечный Глагол сходит на Землю. Что касается Христа, то Его схождение подготовлялось и совершалось самым сложным образом. Поэтому было бы естественно, если для изложения связанных с этим величественных и необычайных событий понадобилось бы куда больше четырех Евангелий. Нашлись, однако, только четыре евангелиста, четыре человека, взявших на себя труд понять все эти тайны.

Двое из них — авторы Евангелий от Матфея и от Луки пытались описать человека, восходящего навстречу солнечному Существу: евангелист Матфей — со стороны физического и эфирного тел, а евангелист Лука — с точки зрения астрального тела и организма-носителя «я». Евангелист Марк, наоборот, описал ауру Солнца, великую Ауру, тело Света, духовный Свет, сияющий в мировых пространствах и пронизывающий своей деятельностью тело Христа. Поэтому евангелист Марк начал свое повествование с Крещения с той минуты, когда вселенский Свет спустился с высот. Евангелист же Иоанн описывает душу этого солнечного Духа Логос, солнечный Глагол, его внутренний элемент. Это Евангелие наиболее глубокое из всех. Так сложились факты, и так с четырех точек зрения была описана сложная Сущность Иисуса Христа.

Все четыре евангелиста со всей точностью обрисовали Сущность Христа в Иисусе из Назарета; но каждый из них был вынужден, так сказать, держаться собственной точки зрения, ибо именно из нее он дошел до ясновидческого восприятия событий и смог постичь столь сложную Сущность. — Вернемся снова к этим исходным позициям четырех евангелистов, чтобы все это действительно проникло в наши души.

Евангелист Матфей сосредоточил свою тему на мальчике Иисусе Соломоновской линии: он наблюдает, как подготовляются силы физического и эфирного тел, как затем эти оболочки отбрасываются Зороастром и как эта индивидуальность переносит в Иисуса евангелиста Луки все, что она приобрела в физическом и эфирном телах Иисуса Соломоновского. С этой минуты евангелисту Матфею приходится прослеживать эволюцию событий, начало которых он не изложил. То же, чем он занимался главным образом и что он проследил с самого начала — это судьба, становление и эволюция существа, перешедшего из Соломоновского Иисуса в Натановского Иисуса. Он направляет свой взгляд не столько на астральное тело и на «я» Иисуса евангелиста Луки, сколько на то, что вышло из описанного им Иисуса. И когда он описывает сошедшего на Землю солнечного Духа, он думает главным образом о тех способностях, которыми Христос мог воспользоваться благодаря тому факту, что Он обладал физическим и эфирным телами, подготовленными Соломоновским Иисусом. Само собой разумеется, что эти способности проявились и в Христе, и именно с данной стороны евангелист Матфей показывает Христа особенно скрупулезно: эта исходная точка зрения все время остается для него первостепенной.

Автор Евангелия св. Марка с самого же начала направляет свое внимание на солнечного Духа, сходящего с Небес. Он не занят никаким земным существом; физическое тело для него — лишь необходимое средство для проявления живущего в нем солнечного Духа. Таким образом, этот евангелист привлекает внимание к фактам, доступным его восриятию — показывая, прежде всего, действие сил солнечного Духа. И стало быть, между Евангелиями от Матфея и от Марка имеется много совпадений, но повествование их строится с различных точек зрения. Евангелист Матфей подчеркивает, скорее, внешние характеристики; он показывает, как проявились впоследствии свойства, внедренные с первых лет жизни, и каким совершенно особым способом эти свойства проявлялись. Евангелист Марк, наоборот, пользуется образом физической личности Иисуса, только чтобы показать, как проявилась деятельность солнечного Духа на Земле. Если вы действительно хотите понять Евангелия вплоть до их малейших подробностей, вы должны себе усвоить, что взгляд каждого евангелиста всегда направлен к той цели, которую он с самого же начала себе поставил.

Автор Евангелия св. Луки специализируется главным образом на характеристике астрального тела и организма-носителя «я», — то есть он оставляет целиком в стороне переживания Иисуса как физической личности и в центр внимания ставит ощущения и чувства, живущие в Его астральном теле. Астральное тело есть также носитель созидательных сил, носитель чувств жалости, сострадания, милосердия. Христос так глубоко переживал чувство сострадания именно потому, что Он воплощен в астральном теле Натановского Иисуса. Вот почему с самого же начала евангелист Лука особенно подчеркивает любовь, милосердие, — все то, что характеризует Христа именно потому, что Он носит в Себе это астральное тело.

Что же касается автора Евангелия св. Иоанна, то этот евангелист видит прежде всего, через посредство Иисуса, как среди людей живет и действует самое высокое Божественное начало, какое только может воздействовать на Землю, — душа солнечного Духа. И этот евангелист специально не интересуется физической природой Христа: его взор устремлен к высотам, к чистому солнечному Логосу, а физическая личность Иисуса для него лишь средство, с помощью которого он видит, как солнечный Логос действует в человечестве. Его взгляд постоянно устремлен в том направлении, которое было взято евангелистом с первых же строк.

Мы, обычные люди, можем снаружи наблюдать наши физическое и эфирное тела, только когда мы спим. В обоих этих телах живут все силы божественных сущностей, работавших в течение миллионов лет над сооружением храма, которым является физическое тело. Мы обитали в этом храме с лемурийской эпохи и все больше и больше загрязняли его. Но изначально мы получили его благодаря эволюции Сатурна, Солнца и Луны. В нем жили и действовали божественные существа. И когда мы смотрим на наше тело, мы можем сказать, что оно есть храм, уготованный для нас богами — богами, пожелавшими сотворить его из твердого вещества.

Наше эфирное тело содержит более тонкое вещество человеческой сущности; но человек не может его видеть, потому что люциферические и ариманические влияния лишили его этой способности. В этом эфирном теле также живет нечто, причастное Солнцу: в нем звучит то, что может быть воспринято как божественное за границами физического, — в нем звучит гармония сфер. В этом эфирном теле живут высочайшие божества, в особенности божества солнечные.

Итак, физическое и эфирное тела могут рассматриваться как наиболее совершенные начала человеческого существа. Когда мы покидаем их, засыпая, когда они отрываются от нас, их пронизывают, сквозь них волнами проходят божественные сущности.

И вот это-то физическое тело, которое с самого начала своего повествования имел в виду евангелист Матфей, он прослеживает в Христе. Но у Христа уже было иное физическое тело, прежнее же было оставлено на двенадцатом году жизни Соломоновского Иисуса. То, что в нем было божественного, было перенесено в другое физическое тело, в тело Натановского Иисуса. Физическое тело Натановского Иисуса потому и было так совершенно, что его пронизывали силы, полученные из тела Соломоновского Иисуса.

Представим себе теперь, как смотрит евангелист Матфей на Иисуса, умирающего на кресте: его взгляд постоянно обращен в одном и том же направлении. И вот дух, оставляющий физическое тело, уносит с собой все, что было в этом теле божественного. И значит, взгляд евангелиста Матфея фиксируется именно на этом разделении души с телом, на расставании души Христа со всем божественным, содержавшимся в его физической природе. И древнее изречение мистерий: «Боже мой, Боже мой, как Ты Меня прославил!», всегда звучавшее, когда духовная природа человека покидала физическое тело для созерцания духовного мира, евангелист Матфей, созерцающий физическое тело, перефразирует следующим образом: «Боже мой, Боже мой, зачем Ты Меня оставил!» Ты оставил Меня, Ты Меня покинул. Именно на этой минуте «покидания» и сосредоточивает свое внимание евангелист Матфей.

А евангелист Марк показывает, как приближаются внешние силы солнечной Ауры — как солнечная Аура, тело солнечного Духа, соединяется с эфирным телом. Это тело находится в том же положении, в котором пребывает наше собственное тело, когда мы засыпаем. Как во время сна уходят внешние солнечные силы, точно так же уходят они и в минуту физической смерти Христа. Поэтому те же слова приводятся и в Евангелии от Марка.

Автор Евангелия от Луки также наблюдает в минуту смерти Иисуса Христа именно то, к чему всегда были обращены его глаза, — то есть астральное тело и носителя «я». Поэтому он не приводит этих слов. Он имеет в виду факты, относящиеся к астральному телу, в котором в эту минуту чувства сострадания и любви доведены до высшей степени. Поэтому этот евангелист приводит следующие слова: «Отче, прости им, ибо не ведают, что творят». Такие слова любви могли исходить только из астрального тела, которое с самого начала описывал евангелист Лука. Все смирение, все самоотречение, выражающиеся в этих словах в их высочайшем выражении, исходят из того астрального тела, на котором с самого начала фиксировалось внимание евангелиста Луки. Отсюда и заключительные слова Христа: «Отче, в руки Твои предаю дух Мой!»

Что же до евангелиста Иоанна, то он описывает то, что было взято от Земли, но что благодаря человеку должно осуществиться в земном порядке: смысл земного порядка, содержащийся в солнечном Глаголе. Основная тема евангелиста Иоанна — событие Голгофы как завет креста. И евангелист Иоанн описывает нам, как в минуту смерти на кресте Христос учреждает братство — более высокое, чем то, которое основывается на кровном родстве. Прежнее, древнее родство зиждилось на крови. Мария — мать ребенка по крови. То же, что должно объединить между собой души через любовь — учреждено Христом. Своему любимому ученику Он не дает матери посредством кровных уз: Он дает ему Свою собственную мать через дух. Возобновляя первичные связи, утраченные человеком изначально, Он произносит с креста слова, наполняя их новым смыслом: «Вот сын твой!» и «Вот мать твоя!» Созидающий дух, учредивший новые отношения между людьми, вступил в земное развитие с Христом, и этот дух идентичен созидательной силе, проявленной Христом на Голгофе, — идентичен сути жизненного эфира Земли.

Итак, одно и то же событие — событие Христа — стоит за всем, что описывается Евангелиями. Но каждый евангелист ведет свое повествование с точки зрения, которая им взята за исходную с самого начала рассказа; каждый, в зависимости от своих возможностей, направил ясновидящий взор к той стороне, созерцать которую он был предуготован; все же остальное от него ускользает. Таким образом, надо признать, что величайшее событие явления Христа представлено совсем не противоречиво лишь только потому, что оно изображалось под четырьмя различными углами зрения; наоборот, только объединяя все четыре аспекта этого явления, мы и учимся его понимать. И тогда нам кажется, например, совершенно естественным, что исповедание апостола Петра, о котором мы говорили вчера, содержится только в Евангелии от Матфея и его нет ни в одном из остальных трех Евангелий.

Евангелист Марк описывает Христа как солнечную силу, как всеобъемлющую космическую силу, которая действует, — но совершенно по-новому — на Земле. Он, стало быть, рисует величественную силу солнечной Ауры в ее элементарной земной деятельности.

Говоря о внутреннем начале Христа, о Его астральном теле, Евангелие от Луки характеризует по преимуществу человеческую индивидуальность, тот образ жизни, который человек ведет в самом себе; ибо в астральном теле человек живет для себя; именно в астральном теле сосредоточен его наиболее глубокий эгоизм, и в астральном же теле происходит его внутренний рост. Человек не расположен через астральное тело устанавливать связи с себе подобными. Сила, влекущая к общности, сила, благодаря которой одно существо стремится установить отношения с другим существом, находится в теле эфирном. Поэтому евангелист Лука не располагает данными, чтобы говорить о новой, предназначенной к появлению на свет общности. И еще менее к этому склонен евангелист Иоанн, сосредоточенный на сущности «я».

Евангелист же Матфей, наоборот, описывая Иисуса Христа как человека, имеет совершенно особые основания говорить об отношениях, о человеческих переживаниях, вытекающих из того факта, что однажды Бог принял человеческий образ.

Те отношения, которые Бог — Человек среди других людей — может учредить между отдельными человеческими существами, отношения, из которых должна родиться община, возникнуть единая Церковь, — вот что по преимуществу описывал евангелист, показавший то, что было самым человечным в Иисусе Христе. Действительно, он с самого начала наблюдал, как действовал Христос в качестве человека с помощью всех тех сил, которые Он извлек из тел физического и эфирного.

Поэтому если нам хоть немного доступен внутренний смысл вещей, нам должно казаться совершенно естественным то, что признание Петра имеется только у евангелиста Матфея. И все-таки, если мы рассмотрим многочисленные дискуссии, возникшие по поводу евангельских текстов между современными теологами различных толков, мы, бесспорно, найдем в них много остроумия, много изобретательности, но ни у кого мы не обнаружим понимания и слуха по отношения к глубокому смыслу евангельских слов. Те, кто отвергает эти слова, сказанные Петру, делают это потому, что они взяты за основу католической Церковью, внешняя организация которой базируется на этих словах. Этими словами, пожалуй, действительно злоупотребляли; но это еще не доказывает того, что они и с самого начала были включены в Евангелие лишь затем, чтобы служить на пользу католической Церкви. Критики этих слов по существу не могут ничего против них выдвинуть. Один из критиков пришел к следующему объяснению: Евангелие от Марка значительно более древнее, чем остальные; Евангелия от Матфея и от Луки были скопированы с него и дополнены. Это якобы объясняет то, что евангелист Матфей к тексту, который он копировал, кое-что добавил; то же самое делал и евангелист Лука. Желая поддержать Церковь, евангелист Матфей, в частности, решил добавить от себя и слова: «Ты камень, и на этом камне Я построю Церковь».

Есть, конечно, некоторые древние тексты, в отношении которых трудно доказать, что в них изначально содержалось то или иное положение. Но в отношении этих слов Евангелия от Матфея можно с уверенностью утверждать, что они составляют наиболее бесспорную его часть; и нет ни малейшего повода с филологической точки зрения сомневаться в их подлинности. Некоторые тексты можно считать сомнительными, потому что они дошли до нас очень сложными путями; но против слов, в которых выразилось исповедание апостола Петра: «Ты Христос, Сын Бога живого…», и против слов Христа: «Ты камень, и на этом камне…» — с точки зрения филологической нельзя высказать ни одного возражения. Недавние находки некоторых документов могли бы дать повод к каким-либо возражениям, но обсуждаемое место в этих памятниках так плохо сохранилось, что оно не поддается прочтению. Поэтому волей-неволей приходится полагаться в этом отношении на тех, кто видел рукописи.

Если мы хорошо усвоим, что в Евангелии от Матфея Христос описывается главным образом как человек, это понимание может послужить нам ключом к любой двери: с помощью этого ключа мы сможем понять также и притчи, которые Христос рассказывал Своим ученикам и наиболее близким друзьям.

Вчера мы показали, как идет развитие человека снизу вверх, как он поднимается до души сознательной подобно цветку, раскрывающемуся на стебле человеческой природы; как человек продвигается навстречу Христову импульсу, сходящему к нему. В продолжение пяти культурных эпох все пять частей человеческой природы — эфирное тело, астральное тело, душа ощущающая, душа разумная и душа сознательная — растут снизу вверх. Человек формует, развивает и подготовляет их так, чтобы в нужный момент подвергнуть воздействию Христова импульса. Возможность причаститься Христу предоставлена всему человечеству. Но для этого нужно, чтобы все пять элементов человеческой природы были необходимым образом развиты снизу вверх. Иначе они не будут достаточно зрелыми для восприятия Христа. Если в процессе последовательных перевоплощений люди не подготовятся к приятию Христа, пришествие Христа не окажет на них никакого воздействия и они не смогут соединиться с Ним. В их светильниках не будет масла. И все те, кто не наполнит своих светильников маслом, изображены в изумительной притче о «пяти девах безумных», которые не смогут в должный час встретить Христа, потому что они вовремя не заправили маслом своих светильников. Все притчи, построенные на числовых соотношениях, поясняют вплоть до сокровеннейших глубин тот импульс, который Христос принес людям.

Но это еще не все. Христос дал понять Своим ученикам, что не следует рассматривать вещи только с их материальной стороны, что всякая вещь может служить символом некоей сокровенной реальности. Он хотел обратить их внимание на особенность этого способа мыслей. Он попросил дать Ему монету (динарий) и, показав им вычеканенное на монете лицо Цезаря, дал им понять, что этот динарий — не просто металлическая монета, но символ подчинения некоей власти, некоему правителю. «То в монете, что принадлежит Цезарю, — отдайте Цезарю. Это принадлежит ему не из-за металла, но из-за его образа в металле. Но научитесь (именно это и хотел сказать Христос) таким же способом воспринимать и человека, и все то, что делает его носителем живого Бога и Его храмом. Рассматривайте человека так же, как вы рассматриваете монету: научитесь видеть в человеке образ Божий, и тогда вы узнаете, как и почему он принадлежит Богу».

Все притчи имеют смысл более глубокий, чем тот поверхностный и материальный, который им обычно приписывают в наши дни. Это обнаруживаешь, когда понимаешь, что Христос прибегал к сравнениям и аналогиям не так, как это часто делается в нашу эпоху журналистики: Он извлекал эти аналогии из основ самой человеческой природы; Он хотел вывести общие заключения из того, что постиг в частностях. Человека нужно было научить, как мысленно переходить из одной области в другую, чтобы находить выход из абсурда и противоречий.

Когда, например, некоторым людям впервые пришло в голову, что Будда, Христос и пр. представляют собой «солнечные мифы», нашлись противники этого воззрения, которые выступили с критикой такого метода поверхностного приложения мифических образов или знаков Зодиака к великим событиям человеческой истории. Ведь если принять, что жизнь Христа воспроизводит солнечный миф, и заключить из этого, что Иисуса Христа не существовало, можно с таким же правом утверждать, что и Наполеона не было, и что он — легенда. И доказать это проще простого: достаточно заметить, что Наполеон носил имя солнечного бога Аполлона. По-гречески буква «Н» перед именем означала не отрицание, а усиление; таким образом, «Наполеон» означало Н'Аполлон, то есть в некотором смысле «сверх-Аполлон». Можно пойти дальше и обнаружить: удивительные аналогии. Припомните аналогии, которые открыл изобретатель «Иисуса, которого не было», профессор Древе, — между именами «Иисус», «Жозюэ», Язон» и т. д. Такие же необычайные сближения можно про извести между именами матери Наполеона — Летиции, и матери Аполлона — Латоны. Продолжая в том же духе, можно утверждать, что как Солнце — Аполлон — окружено двенадцатью созвездиями, так и свита Наполеона состояла из двенадцати маршалов. И совсем не случайно герой наполеоновского мифа имел в точности шесть братьев и сестер, что вместе с самим Наполеоном составляло семь в соответствии с числом семи планет. Стало быть, Наполеон — мифическая личность никогда не существовал!

Так можно было бы легко превратить в анекдот иные символические толкования, имеющие широкое хождение в наше время.

Все это показывает, что необходимо с некоторой внутренней подготовкой подходить к рассказу Евангелия о величайшем мировом событии. В этой области в особенности могут грешить антропософы: они не всегда воздерживаются от игры в символы и аналогии, извлеченные из звездных миров. Вот почему в этом цикле, посвященном великим событиям человеческой эволюции и их выражению на языке созвездий, я считал нужным показать, с какой точностью следует пользоваться этим языком, причем только тогда, когда вы уверены в понимании вопроса. Итак, подойдите именно с такой подготовкой к наивысшей точке, которой завершаются Евангелия. Я уже указывал, что Крещение и история жизни и смерти суть этапы посвящения. Теперь мне остается показать вам, как, подняв учеников до созерцания человеческого существа, распространенного в макрокосме, дав им возможность заглянуть за грани смерти, Христос показывает им воскресение, — но не в том банальном понимании, которое так часто встречается.

Слова апостола Павла о воскресении вполне совпадают и с тем, что говорится в Евангелии от Матфея, и со словами евангелиста Иоанна, и должны быть поняты дословно: Воскресший явился ему на пути в Дамаск. И апостол Павел подчеркивает еще раз, что ему дано было видеть то, что однажды узрели другие двенадцать, а также пятьсот братьев. Таким, каким он видел Христа, видели Его после воскресения и другие.

Евангелие рассказывает, что Мария Магдалина, видевшая Христа несколько дней тому назад, увидела Его после воскресения, не узнала Его и приняла за садовника. Если бы Христос действительно выглядел так же, как несколько дней тому назад, — это было бы невозможно, неправдоподобно. Ибо трудно было бы поверить, что она не узнала Его по прошествии столь малого срока, если бы облик Его не изменился. Стало быть, мы должны считать твердо установленным, что имело место изменение облика Христа. И если мы внимательно проследим рассказ Евангелий, мы придем к выводу, что палестинские события в период Мистерии Голгофы раскрыли глаза ученикам; поэтому они могли узнать Христа после того, как это физическое тело было предано земле, то есть узнать Его в облике Духа, живущего и творящего во Вселенной.

Евангелист Матфей рассказывает об этом очень подробно и словами столь значительными, что так не писался никогда ни один документ. Он совершенно ясно показывает, что Христос в течение некоторого времени жил в человеческом физическом теле; но этот факт, это событие значило нечто большее, было не одним голым фактом. Этот факт был одновременно причиной, толчком, импульсом. Из него вытекают следствия. Солнечный Глагол, солнечная Аура, которая в описаниях Зороастра действовала вне Земли, смогла, благодаря жизни Иисуса Христа, соединиться с Землей, связать себя с ней. То, что отныне навеки соединилось с Землей, не было с ней связано до пришествия Христа. И антропософам надо это понять.

Таким образом, воскресший Христос явился глазам учеников, ставших ясновидящими, как Дух, отныне связанный с бытием Земли. Это и есть тот Дух, который сказал: «Идите и обратите в учеников Моих все народы. Крестите их во имя Отца и Сына и Святого Духа и научите их соблюдать заповеди Мои. Я же пребуду с вами во все дни до окончания века!» Духовная наука должна помочь нам постигнуть, что родилось, что произошло в эту минуту: соединение солнечной Ауры с аурой Земли. И это видят все те, чье духовное зрение открылось, как это видел апостол Павел; это событие может быть доступно и слуху, если наш духовный слух откроется солнечному Глаголу, как оно было услышано Лазарем, принявшим посвящение от самого Христа [см. «Евангелие от Иоанна» Рудольфа Штайнера]. Духовная наука для того и существует, чтобы научить нас понимать это событие. Она служит толкованием события, совершившегося в духовной эволюции Вселенной. И тем самым духовная наука поистине осуществляет дело Иисуса Христа в духе Евангелия от Матфея.

Есть в этом Евангелии место, переводимое обычно совершенно неправильно. Это прекрасные, величественные слова: «Я пришел в мир не для того, чтобы изгнать из него мир, но чтобы изгнать меч!» С течением времени самые чудесные слова в мире превратились в свою противоположность. Христова Сущность соединилась с духовным бытием Земли именно для того, чтобы постепенно освободить Землю от всего, что несет человечеству смуту и раздор. И духовная наука принесет мир, если ей удастся стать поистине христианской, чтобы объединить все религии. Она сможет объединить не только умы наших стран, — она реально принесет мир всей Земле, когда будет постигнут акт величайшего Миротворца.

Фанатики же, стремящиеся силою навязать свое узкое понимание христианства слишком не схожим между собой народам и заставить их принять свою доктрину в ее восточном аспекте, — действуют, конечно, не в духе величайшего Миротворца. Переносить в наши дни на Восток учение Христа в том виде, как оно исповедуется сегодня — величайшая ошибка. Мы часто повторяли: Христос принадлежит не только так называемым христианам; Он — Тот, Кого уже Зороастр именовал Аура-Маздао, Кого знали индийские Риши, то есть Вишва-Карман. Люди Запада должны узнавать Христа под теми именами, которые даются Ему на Востоке.

Мы также надеемся, что наше понимание Христа согласно с эволюцией человечества, с поступательным движением человека. Мы убеждены, что памятники или науки, отрицающие Христа, не могут пролить никакого света на Его явление. Помочь нашему пониманию Его могут только те, кто сознательно несет в себе живой импульс Христа.

Мы верим также, что если мы будем говорить другим народам в истинном христианском духе о Вишва-Кармане и об Аура-Маздао, эти народы сами придут к пониманию Христа, даже если нам и не удастся навязать им Его имя. Мы не хотим силой навязывать Христа под Его именем. Если мы действительно хотя бы в малой степени почитаем себя не только антропософами, но и оккультистами, мы знаем, что имена не имеют такого значения, как само существо. Если бы мы были убеждены в нашем праве именовать по-другому Сущность, живущую в Христе, — мы бы это делали; ибо для нас имеет значение истина, а не традиция, укорененная в народе, к которому мы принадлежим, или в стране, где мы живем.

Но пусть нам не говорят, что можно постичь Христа способами, противоречащими Его сущности [намек на господствовавшие в то время тенденции в Теософском обществе. — Фр. пер.]. Христа можно найти во всех странах, но достигать этого нужно способами, идущими от Самого Христа. Нельзя заставлять нас изучать христианство в формах, чуждых его природе, также и постигать Христа с помощью восточных концепций, только маскирующих, а не выявляющих Его сущность. Ибо тогда человек пройдет мимо Него, только воображая, что он Его видит.

У нас нет никакой враждебности к восточным воззрениям. Но они имеют более древнее происхождение, и их учений недостаточно для понимания Христа. Христос по-настоящему может быть понят только на линии эволюции, проходящей сначала через Авраама, потом через Моисея. Но при этом вспомните, что в Моисее жила сущность Зороастра. И деятельность Зороастра мы найдем не в древних текстах, а там, где эта деятельность продолжается, то есть в Моисее и далее, вплоть до Иисуса из Назарета.

Нужно прежде всего помнить об эволюции! Точно так же и Будду не надо искать там, где он жил за шесть веков до нашей эры, но там, где его описывает евангелист Лука, — излучающимся с небесных высот после того, как со ступени Бодхисатвы он перешел на ступень Будды, — просвещающим астральное тело Натановского Иисуса. Именно в этой точке, к которой Будда пришел в процессе своего развития, мы и должны его искать и с ним знакомиться.

Все это показывает, что в действительности все религии согласуются между собой и реально содействуют развитию человечества. И дело не сводится только к распространению спиритуалистических фактов: речь идет о превращении этих познаний в живые переживания. Дело не в том, чтобы говорить о терпимости и проявлять нетерпимость из-за предпочтения той или иной религии: истинная терпимость заключается в применении к каждому явлению его собственной мерки и к умению смотреть на вещи с иной точки зрения, чем только своя собственная. Великие религиозные течения явно слились в осуществлении христианства независимо от нас и от наших личных пристрастий. Поистине, на тех высотах, где развертывалась деятельность великих сущностей, все происходило несколько иначе, чем там, где трудились приверженцы этих духовных сущностей. Так, например, эти приверженцы держали совет в Тибете для установления истинно ортодоксальной доктрины по поводу истинного имени Будды в ту самую эпоху, когда настоящий Будда спустился для инспирации астрального тела Иисуса евангелиста Луки. Так бывает всегда: приверженцы хранят верность всему, что продолжает существовать как пережиток когда-то бывшего события; боги же продолжают деятельность, служащую эволюции человечества. И человечество, стало быть, тем более движется вперед, чем больше люди стремятся понять волю богов и следовать их предначертаниям.

Мы видели, что между тремя Евангелиями, которые мы изучили, имеются некоторые различия. Когда мы в будущем займемся Евангелием от Марка[6], мы обнаружим в нем глубокую космологию, потому что деятельность Аура-Маздао, пронизывающая собой пространства, может быть соотнесена и с Евангелием от Марка, — подобно тому, как нам, благодаря Евангелию от Матфея, раскрылись тайны человеческой крови и наследственная связь личности с народом, к которому она принадлежит.

Примите то, что я вам излагал в эти последние дни, как один из аспектов Христова пришествия, и будьте уверены в том, что многое еще осталось невысказанным. Возможно, еще не настало время, когда надо высказать все о тех великих тайнах, проникнуть в которые глубже позволительно лишь в более узких кругах. Основной урок, который мы должны вывести из всех вышеизложенных фактов, заключается в том, чтобы мы восприняли эти факты не только разумом и интеллектом, но чтобы они внедрились в ход нашей внутренней жизни, в наши переживания, в наше сердце и чтобы действие их не прекращалось. Слова евангельские принадлежат к таким словам, которые должны врезаться в наши сердца; и тогда они станут силой, порождающей изумительную жизненность души. И мы заметим, что эта жизненность и сила пребудут с нами, куда бы мы ни пошли и где бы мы ни были. Сегодня, когда я вынужден закончить этот цикл докладов, я хотел бы снова повторить то, что часто говорил вам, заканчивая наши летние циклы, но на этот раз, проникнувшись духом самого высокого памятника христианской древности — Евангелия от Матфея.

Что прежде всего вытекает из этого Евангелия, прославляющего в первую очередь человеческую природу Иисуса Христа?

Несмотря на то огромное расстояние, которое отделяет обыкновенных людей от человека, оказавшегося в состоянии воспринять в себя Христа, из этого памятника вытекает — примем это со всем смирением — ценность и достоинство человеческого существа. Ибо, несмотря на то, что наша природа еще очень, очень далека от природы Иисуса из Назарета, мы все же вправе сказать, что и в нас содержится человеческая природа, — та самая которая могла воспринять в себя Сына Божьего, Сына Бога живого. Отсюда вытекает обетование, что Сын Божий отныне связан с духовным бытием Земли, и когда земная духовная эволюция достигнет своей цели, все люди проникнутся Христовой сущностью, лишь бы они стремились к этому в сокровенных глубинах своей души.

Чтобы иметь право ставить перед собой такой идеал, нужно обладать истинным смирением. Иначе этот идеал внушит ним гордость и самомнение, и мы забудем, что пока что мы еще почти ничего не сделали. Если же мы проникнемся этой истиной, наш идеал предстанет нам в таком величии, в таком блеске всемогущества и красоты, что наше смирение нас не принизит. И как бы ни было сокровенно наше преклонение перед таким идеалом, эта сила подымет нас и все увереннее поведет к нашей божественной цели.

В драме «Врата посвящения» приведены все подробности пути, которые мы должны пережить — сначала в сцене, когда Иоганнес Томазиус переживает воздействие слов: «О Человек, познай себя!», а затем в сцене, когда живым переживанием его души становятся слова: «О Человек, переживи себя!» И тогда Иоганнес в блаженстве поднимается в духовные сферы.

Благородство и величие Иисуса евангелиста Матфея повергает нас в глубокое смирение и заставляет осознать собственное ничтожество; и вместе с тем они ставят нас перед истиной, перед внутренней реальностью, выхватывающей нас из нашего ничтожества.

Если иной раз, благодаря самопознанию, мы чувствуем себя уничтоженными зрелищем божественного величия человека, постараемся сохранить в душе добрую волю к принятию божественного импульса «Сына Бога живого», ибо нас призывает Сам Иисус Христос. Христос, самый высокий представитель «я», призывает нас пережить в себе это «я», обращаясь к нам с такими скупыми словами: «О Человек, переживи то, что живет в тебе!» И этот призыв относится ко всем людям будущего.

Если мы проникнемся этим человечным аспектом Евангелия от Матфея (самого близкого нам из всех Евангелий), мы почерпнем в нем силу мужества жить, надежду и энергию для продления наших трудов, и это будет лучшим способом постижения всего, что было сказано.

Унесите с собой эти слова, медитируйте над ними в минуты досуга. Здесь можно дать лишь указания, а дело вашего сердца и вашей души — извлечь из них нечто большее. Но будьте уверены в одном: поскольку эти слова относятся к Христу, они поистине обладают двойной жизненной силой. И если вы не только сложите их в памяти, а дадите им развиваться дальше в ваших сердцах, их действие будет возрастать все больше и больше.

Моим намерением было пробудить ваши духовные силы. Теперь продолжите это воздействие в собственном сердце. Может быть, там вы найдете и многое другое, кроме того, что вам удалось услышать из слов, сказанных во время наших коротких встреч. И именно в этом смысле я говорю вам: до свидания!