Я  прибавляю  одну сцену к комедии; и это довольно трудно выносимый вид несносных,  -  человек,  посвящающий  книгу.  Ваше  Величество знает об этом более, чем кто другой в государстве, и сегодня не впервые видит себя мишенью яростных  посвящений.  Но,  хотя я следую примеру других и сам ставлю себя в ряды  тех, кого осмеиваю, смею все-таки сказать Вашему Величеству, что делаю это  не  для  того,  чтобы  представить Вам книгу, а чтобы иметь возможность воздать  благодарность Вам за успех этой комедии. Я обязан, Ваше Величество, этим  успехом,  превзошедшим  мои ожидания, не только милостивому одобрению, которым  Ваше  Величество  с  самого начала почтили пьесу и которое повлекло такое  громкое  одобрение  света,  но  и  повелению  прибавить  еще один тип несносных,  черты  которого  Ваше  Величество  имели  снисходительность  мне раскрыть   и   который   всюду  признан  лучшей  частью  произведения.  Надо признаться,  Ваше  Величество,  что  никогда  и ничего я не создавал с такой легкостью   и   быстротой,  как  предуказанное  мне  Вашим  Величеством  для разработки  место.  Радость  Вам повиноваться имела для меня гораздо большее значение,  чем  Аполлон  и все музы; и я чувствую, на что я был бы способен, создавая  целую комедию под вдохновением таких предуказаний. Те, кто родился в  высоком  звании,  могут  пользоваться честью служить Вашему Величеству на важных  должностях;  что  же  касается  меня, то вся слава, о которой я могу мечтать,  это  -  развеселить Ваше Величество. Тут я кладу предел честолюбию своих  желаний;  и  я  верю, что не вполне буду бесполезен Франции, принимая некоторое  участие  в  развлечении ее короля. Если же не буду в этом я иметь успеха,  то  произойдет  это  ни  в  коем  случае  не от недостатка рвения и старательности,  а  единственно  по злой судьбе, которая преследует довольно часто лучшие намерения и может этим огорчить, без сомнения, чувствительно,