"Прекрасное пробуждение" - читать интересную книгу автора (Джордан Пенни)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Криста сонно потянулась и, сделав над собой усилие, села в кровати. Который час? Она удивилась, посмотрев на часы. Она не могла припомнить, когда в последний раз спала так долго и так безмятежно. Дэниел, конечно же, определил бы ее состояние, как акклиматизацию, вызванную переездом в этот забытый Богом и людьми уголок дикой природы.

Но Криста придерживалась другого мнения. Интересно, что на самом деле было в той чашке какао, которую по его настоянию она выпила перед сном? Какао! Она не пила его с тех пор, как уехала из дома и поступила в университет.

В доме стояла мертвая тишина… Здесь царили покой и… пустота…

Нахмурившись, Криста выбралась из-под одеяла и, спустив ноги с кровати, на ощупь всунула их в мягкие тапочки. Вчера Дэниел сказал, что утром они обсудят все детали предстоящего курса.

— Скорее всего, этот курс будет немного отличаться от тех, которые мы обычно проводим с нашими клиентами.

— Скорее всего, — сухо согласилась Криста. — В конце концов, люди, с которыми вы обычно имеете дело, еще до начала ваших занятий переходят в новую веру, разве я не права?

— Не совсем, — возразил, Дэниел, убежденно добавив: — Между прочим, они приходят сюда не затем, чтобы обратиться в новую веру. Они приходят сюда в надежде на то, что им помогут выявить причины их стрессов и научат, как с ними бороться. Они хотят познать таинство человеческого общения, при помощи которого люди легко находят общий язык друг с другом, в том числе и со своими коллегами по работе.

— Вы никогда серьезно не думали о карьере дипломата? — насмешливо спросила Криста, стараясь казаться совершенно спокойной, но, похоже, ей это плохо удавалось; Дэниел посмотрел на нее исподлобья.

— Нет. Я не обладаю ни необходимым терпением, ни достаточной тонкостью ума для этого поприща.

Кристу так и подмывало затеять с ним спор, но совершенно неожиданно ею овладела страшная усталость, и, не сдержавшись, она широко зевнула, отчего сильно смутилась.

— Вы устали, — прокомментировал Дэниел, поднимаясь с кресла. — Или я вас утомил, — сухо добавил он.

Если он и в самом деле ждал от меня ответа, то я его, должно быть, разочаровала, мрачно подумала Криста. Ведь прекрасно же знает, что ни одна здравомыслящая представительница слабого пола не назовет его «скучным». Это определение и впрямь не вязалось с его личностью.

Интересно, где он сейчас? По какой-то непонятной причине она смутно чувствовала, что в доме его нет.

Криста медленно подошла к окну, отдернула занавеску и зажмурилась от ослепительно яркого света. Необычайно синее безоблачное небо и сияющее утро ошеломили Кристу.

Сощурившись от блеска за окном, она не сразу поняла, что белое сияние на вершинах гор — не оптический обман, вызванный ярким солнцем, а снег, покрывший гряду отвесных скал и уже спускавшийся по расщелинам в долину.

Не поверив глазам, Криста зажмурилась в надежде, что видение исчезнет. Но это на самом деле был снег. Ей стало не по себе при воспоминании о своем презрительном отношении к словам Дэниела.

Снег в октябре?

Уэльс — другая страна, предупреждал ее Дэниел. И теперь эта бесплодная горная местность неожиданно показалась ей чужой и немного пугающей. Она читала и слышала в новостях сообщения об альпинистах, которые пропали без вести при сходе лавин или погибли во время снежных бурь в горах Уэльса и Шотландии. А ведь это происходило тогда, когда в других частях страны сама мысль о снеге казалась нелепой.

В городе очень легко забыть, что где-то на земле существуют горы.

— Я обещаю вам, что, когда придет время уезжать, все для вас предстанет в ином свете, — тихо заверил ее Дэниел прошлой ночью.

— Как это? — с вызовом вздернула Криста подбородок.

— Подождите — и увидите, — был его ответ.

Она вздрогнула, словно на нее повеяло зловещим холодом, исходящим от этих заснеженных вершин. Криста ощутила его каждой клеточкой своего тела, хотя стояла в тепле и безопасности своей спальни.

Может быть, где-то в глубине ее души уже происходят какие-то изменения, выражающиеся в странной реакции на эти горы, в почти физическом ощущении их холодных камней и зловещих расщелин… Неужели это возможно? Не будь смешной, сердито одернула себя Криста. Все в порядке, просто для тебя было полной неожиданностью увидеть покрытые снегом вершины. Что за нелепая идея, будто твои твердые позиции подорваны и тебе что-то угрожает!

Дэниел едва ли несет личную ответственность за снег, ведь так?

Когда она будет собираться домой, то не только не изменит мнения, но и еще сильнее утвердится в своей правоте и по возвращении повторит уже раз сказанное председателю и совету. Дэниел может сколько угодно играть роль человека, искренне убежденного в своих благородных идеях, или на самом деле верить во всю эту чепуху, но ему не удастся убедить ее. В то время как его «новообращенные» будут честно исполнять роли, которым он их научил, другие, обладающие трезвым умом и не так легко поддающиеся влиянию, будут обманывать этих наивных простачков, преследуя свои личные интересы. Это и есть трезвое представление о человеческой природе.

Ну, а если Дэниел прав, если люди способны научиться сосредотачиваться на своих чувствах и черпать душевные силы из другого, нематериального источника, далекого от конкурентной борьбы за выживание?..

Невозможно, быстро возразила себе Криста. Это какой-то идеальный мир, который населяют идеальные люди.

Она напряглась: непонятный звук за окном привлек ее внимание. Выпрямившись, Криста стала внимательно прислушиваться, недовольно хмурясь. Звук был такой, словно кто-то работал. Дэниел? Работал? Разве не Криста была предполагаемым объектом приложения его способностей?

Или это и есть его метод переубеждения — просто игнорировать ее? Или, может быть, у него появились сомнения? Вероятно, до него начало доходить, что она не такой уж слабый противник… А может быть, он уже подумывает о том, чтобы сдаться?

Прихватив с собой чистое белье, Криста поспешила в ванную. Если ей удастся заставить его признать свое поражение, она может уехать прямо сейчас, вернуться к настоящей жизни, прежде чем…

Прежде чем что? Прежде чем она начнет забывать цель своего пребывания здесь и станет фокусировать свое внимание не на реальности, а на нелепой фантазии? Закроет глаза и позволит себе отдаться влечению плоти, станет всего лишь слабой женщиной, которая не в силах сопротивляться обаянию этого человека?

Нелепость! Как будто она на самом деле способна сделать такую глупость.

В кухне никого не было. Кристу поразили чистота и царивший в ней порядок; на столе она нашла адресованную ей записку. Криста пробежала ее глазами, стараясь подавить внезапное волнение, охватившее ее при виде твердого почерка Дэниела.

«Заглянул к Вам в семь, но решил Вас не будить. Завтракайте без меня».

Он заходил к ней!

Она с трудом сглотнула, ее бросило в жар. Кристу охватило смутное беспокойство при мысли, что он смотрел на нее, когда она спала, не подозревая о его присутствии, совершенно беззащитная. Она вспыхнула, вспомнив, что ее ночная рубашка расстегнулась во сне и сползла с плеча, открыв его для нескромных взглядов.

Чем больше Криста об этом думала, тем сильнее раздражалась. Он не имел права заходить к ней в спальню, и она непременно скажет ему об этом при встрече.

Криста сварила себе кофе. Есть ей не хотелось, она была вся как на иголках. Любопытство взяло верх, и она вышла из дома, прошла через двор туда, откуда доносились звуки.

Снаружи оказалось гораздо прохладней, чем предполагала Криста. Прекрасная, но слишком тонкая шерстяная ткань брючного костюма, который она купила в момент охватившей ее слабости к роскошным вещам, не защищала от порывов ледяного ветра. Криста пожалела, что не надела теплую кофту, которая пришлась бы как раз кстати: она бы, не ежилась на ветру, покрытая гусиной кожей в своем не подходящем для такой погоды наряде.

Она собиралась развернуться и пойти в дом переодеться, но остановилась как вкопанная, услышав звуки за спиной.

Ее сердце бешено забилось. Кристу охватило мрачное предчувствие, когда она поняла, что звук, привлекший ее внимание, был не чем иным, как цокотом копыт по булыжной мостовой. Она резко обернулась и увидела Клеренса. Он отрезал ей путь к отступлению, встав на дорожке, ведущей к дому. Ее наполненные ужасом глаза встретились с его недоброжелательным взглядом.

Криста почувствовала неприятный холодок внутри живота, она вновь была маленькой девочкой, приехавшей погостить к бабушке, у которой была та строптивая коза. Мама взяла ее посмотреть на маленьких козлят, таких беленьких и пушистеньких, что так и хотелось протянуть руку и взъерошить их шелковую шерстку, но коза была против, ей не понравилось их присутствие. Она, низко нагнув голову и угрожающе выставив вперед длинные рога, двинулась на людей.

Эта атака не произвела особого впечатления ни на маму, ни на бабушку. Но маленькой девочке эта коза показалась страшным чудовищем, и Криста до сих пор не могла забыть свой первый неудачный опыт общения с рогатыми животными.

Вчера где-то в глубине у нее шевельнулись отголоски детского страха, но она чувствовала себя в безопасности, потому что, во-первых, наблюдала за козлом из машины, а во-вторых, находилась под защитой Дэниела. Сейчас же Криста оказалась один на один с Клеренсом во внешнем дворе, хорошо понимая, что путь к дому ей отрезан и если она, поддавшись панике, попробует спастись бегством, то он быстро настигнет ее.

Казалось, он знает, что она чувствует. Криста зябко поежилась, когда внимание козла переключилось с брюк на нее саму.

— Только попробуй меня боднуть, и тебе несдобровать, — угрожающе предупредила Криста, но она могла поклясться, что он смеется над ней, прекрасно понимая ее неспособность защитить, ни себя саму, ни свои брюки.

Он сделал сначала один шаг по направлению к ней, затем второй.

У Кристы гулко застучало в висках, во рту пересохло.

— Кшш, — нерешительно пролепетала она. — Кшш… уходи… убирайся…

Тоненький голосок, прозвучавший слабо и нерешительно, не произвел на глупое животное никакого впечатления. Неужели это она — та женщина, которая проявила твердость и добилась своего, одержав победу над хитрыми и изворотливыми торговцами Индии и Пакистана?

Где-то в глубине ее сознания неясно промелькнула мысль, что равномерный стук металла о булыжную мостовую прекратился, но Криста была слишком испугана, чтобы проанализировать этот факт и искать его причину, поэтому она вздрогнула от неожиданности, когда над ее ухом раздался насмешливый голос Дэниела:

— Вы встали, прекрасно… Я как раз подумывал о том, чтобы сделать перерыв на ланч.

В другое время Криста незамедлительно прореагировала бы на его дразнящий тон, намекающий на добродетельность раннего подъема. Она непременно бы вспыхнула, обрушив на него поток гневных слов, но сейчас ей было не до того. Напуганная его внезапным появлением не меньше, чем присутствием козла, она резко повернулась. Страх, вызванный злобным животным, сменился чувством унижения, которое больно кольнуло ее при мысли, что Дэниел стал невольным свидетелем ее малодушия.

Клеренс словно ждал, когда ее захлестнет паника, и она отведет взгляд. Он воспользовался возможностью, невольно предоставленной ему Кристой, и ринулся на свою жертву с видом завоевателя.

Криста в ужасе развернулась, услышав приближение своего врага, забыв про присутствие Дэниела и его кривую усмешку, — она была во власти неописуемого страха, охватившего ее от головы до кончиков пальцев на ногах. Ее глаза наполнились ужасом, она попыталась бежать — куда угодно, лишь бы подальше от этого чудовища. Но ее модельные туфельки явно не были предназначены для прогулок по грязному, вымощенному булыжником двору. Остатки здравого смысла говорили ей, что ни один человек на двух ногах не может убежать от злобного животного на четырех.

Ее сердце бешено колотилось, ей не хватало воздуха, она опять была той маленькой девочкой, которая понимала, что ей некуда бежать, что нет спасения…

Сердце замерло, когда земля неожиданно стала уходить у нее из-под ног. Криста зажмурилась: она представила, что уже лежит на грязных булыжниках и слышит над ухом жаркое дыхание Клеренса, наклонившегося, над ее распростертым телом. Очнувшись, она сообразила, что упала не на землю, а в прочные объятия, в которых так уютно и спокойно, и чьи-то сильные руки, руки мужчины, крепко прижимают ее к широкой груди.

Человек… мужчина… Дэниел.

Криста открыла глаза. Дэниел! Дэниел поймал ее. Руки Дэниела обхватили ее за талию и крепко прижимают к сильному телу. Пальцы Дэниела скользнули в волосы; взъерошив их, он прижал ее лицом к ямке у себя на шее. Голос Дэниела, живой, настоящий, немного дрожал от плохо скрываемой насмешки, когда он нежно выдохнул ей в ухо:

— Эй, перестань, все в порядке. Это всего лишь Клеренс.

Всего лишь!

Криста подняла голову и бросила на него негодующий взгляд.

— Он собирался напасть на меня, — нерешительно отозвалась она, прикусив губу от досады, вспомнив, как была напугана. Она почувствовала невероятную слабость и дрожь во всем теле, ее зазнобило, а к горлу подкатил тошнотворный комок, слезы, которые она пыталась безуспешно сдержать, предательски хлынули из глаз. — Все в порядке, — сердито передразнила Дэниела Криста, — вам смешно, но…

Она попыталась высвободиться из рук, которые все так же крепко сжимали ее в объятиях, хотя каждой клеточкой чувствовала присутствие Клеренса, а тот с невинным видом стоял в стороне, вежливо сохраняя дистанцию.

— Мне вовсе не смешно, — возразил Дэниел. В его голосе, как и в его прикосновениях к ее лицу, было что-то, от чего у нее перехватило дыхание, в чем она боялась признаться себе.

— Пустите меня, — потребовала она, но ее голос прозвучал слабо и неубедительно.

— Я отпущу вас после того, как благополучно провожу в дом. Вы должны понимать, что вам совершенно незачем бояться Клеренса, — сказал Дэниел, развернув ее за плечи и провожая к дому.

— Он напал на меня, — возразила Криста.

— Он животное. Он чувствует ваш страх и пользуется этим, как и все животные. Но Клеренс не первый козел, напугавший вас, я прав? — с присущей ему проницательностью догадался Дэниел.

— Да, — согласилась Криста, шмыгнув носом. — Это была… У моей бабушки была коза, и я ее боялась до ужаса. Бабушка всегда посмеивалась надо мной, советовала не глупить, потому, что в жизни есть вещи, которых следует опасаться, пострашнее, чем строптивая коза. Она презирала слабость в людях. Она была очень сильной женщиной.

Криста нахмурилась, заметив взгляд, которым Дэниел смотрел на нее.

— Что такое? — неуверенно спросила она. — Почему вы так на меня смотрите?

— Я просто подумал, что ты еще совсем ребенок…

— Ничего подобного, — возмутилась Криста. — Я уже не ребенок, я женщина и…

— Я знаю…

В его голосе прозвучал какой-то едва уловимый оттенок, придавший словам двусмысленное значение. Криста подняла глаза. Ее тело внезапно пронзило острое ощущение, что она тоже знает, чувствует это.

— Женщина в полном смысле этого слова, — тихо прошептал Дэниел.

— Нет.

Возражение вырвалось у нее автоматически, но прозвучало так слабо и неубедительно, что Криста совсем не удивилась, когда он не обратил на него никакого внимания. Дэниел наклонился и обнял ее. Его руки легли ей на талию и начали медленно ласкать ее спину, поднимаясь вверх и спускаясь вниз, обжигая жаром ладоней спину, шею, бедра. Его глаза выражали такое сильное желание, что Криста, утонув в глубине его страсти, не в силах была пошевелиться.

Если когда-то другой мужчина и испытывал такое сильное наслаждение от простого прикосновения к ней, то он не показал этого, не позволил ей заметить, какой чувственный трепет вызывает у него ее тело, тепло ее кожи под легким прикосновением кончиков его пальцев.

Она понимала, что Дэниел собирается поцеловать ее, понимала и не в силах была остановить его, не могла совладать с легкой дрожью, пробежавшей по всему телу и выдавшей ее истинные чувства.

Все ее существо сосредоточилось на том, что сейчас должно произойти, ее охватило нетерпение, она вся отдалась приятному чувству истомы, разлившейся по телу, когда Дэниел взял ее лицо в руки, едва прикасаясь к ней, словно держал хрупкую снежинку на ладони, словно боялся причинить ей боль. Подушечки его пальцев нежно гладили ее лицо, оставляя горячие следы на коже. Она чувствовала, как бурно вздымается его грудь, словно он пробежал спринтерскую дистанцию и теперь никак не мог отдышаться, видела, как потемнели его глаза, наполнившись острым желанием.

Сердце бешено колотилось у нее в груди, дыхание стало частым и прерывистым; он дотронулся губами до ее щеки, мягким движением руки отбросил назад со лба ее волосы. Немного помедлив, принялся ласкать нежную кожу у нее за ухом, вызывая трепет во всем теле. Криста закрыла глаза. У нее вырвался слабый стон то ли возражения, то ли удовольствия, когда его губы, последовав за пальцами, оставили на ее лице горячий след.

Она чувствовала, что все ее тело ожило, наполнилось трепетным восторгом, и вместо того, чтобы проявить благоразумие и отстраниться, она еще ближе придвинулась к Дэниелу и оказалась так близко, что слышала тяжелое, неровное биение его сердца, чувствовала, как напряглись и затвердели его мускулы, ощутила подушечками пальцев тепло его кожи, когда, даже не заметив, протянула руку в непреодолимом желании прикоснуться к нему.

Пульсирующая жилка у него на шее вызывала головокружение. Его тело пылало жаром, его ненасытные губы блуждали по лицу, становясь все настойчивей, изучая каждую впадинку, каждую черточку. Дэниел проявлял все меньше сдержанности, его охватывало всепоглощающее пламя желания.

И она тоже желала его. Наперекор логике, вопреки всем доводам разума она чувствовала электрические разряды, вызываемые соприкосновением их тел. Ее желание было столь сильно, что она была не в состоянии контролировать его, хотя ясно понимала, что поступает вразрез со своими убеждениями.

Внезапно ее охватили страх и паника, но вместо того, чтобы придать сил, необходимых сейчас, чтобы справиться, наконец, со своими желаниями и оттолкнуть Дэниела, они только ослабили ее, сделав совершенно неспособной сопротивляться властному потоку, поглотившему все ее существо.

Криста пыталась остановить его, протестовать, но неуверенные слова, похожие на вздох, затерялись в его страстном шепоте. Он заставил ее замолчать, крепко прижавшись к ее рту теплыми губами. Он целовал Кристу с нежной настойчивостью, и ее тело, над которым она уже была не властна, медленно таяло, растворяясь в его руках.

Ни один мужчина прежде не целовал ее так, заставляя переживать подобную бурю ощущений, не просто возбуждая в ней неистовое физическое влечение, а наполняя ее этим необыкновенным чувством, от которого слезы жгли глаза под сомкнутыми веками, а в горле до боли першило, и каждая частица тела ныла в сладком предчувствии.

Все — ее воля, жизнь, сила — находилось в его власти, а тело с радостной покорностью отдавалось его губам, которые становились все требовательней с каждым поцелуем. Нежные прикосновения его языка, настойчиво ласкающего губы, как бы уговаривали их смягчиться и открыться ему навстречу, соединиться в великом таинстве поцелуя. Криста и думать не думала, что когда-нибудь ей так страстно захочется поцеловать мужчину и она будет испытывать при этом такое наслаждение.

Наслаждение… Разве можно при помощи этого простого слова выразить эмоции, переполняющие ее, приводящие в чувственный трепет каждую клеточку истосковавшегося по ласке и теплу тела, доводящие до неистовства, до того чувства, когда невозможно терпеть грубое прикосновение одежды к коже, хочется избавиться от ее гнета, подставив всю себя под ласки, как под теплый летний дождь, когда уже нет сил сдерживать легкую дрожь, вызванную касанием его рук, горячим давлением его тела…

— Нет, — Криста с силой оттолкнула Дэниела, прервав их поцелуй и нарушив магическое колдовство нежеланных и столь опасных чувств.

Ее лицо вспыхнуло от досады. Она с трудом узнавала себя в этом разгуле распутных мыслей и желаний.

Дэниел шагнул, пытаясь опять заключить ее в объятия. Сердце Кристы тревожно екнуло, когда она поняла, что тоже страстно хочет этого. Да, ей хотелось, чтобы он обнял ее, прижал к себе и подавил протесты требовательным волнующим поцелуем. Ей хотелось откинуть стройную логику своих мыслей и дать волю телу, чувствам, болезненным желаниям, притаившимся в глубине ее существа, прокравшимся в ее сознание. По спине побежали мурашки.

Сердце колотилось, словно пыталось вырваться на волю из опутавших его сетей здравого смысла. Ее охватила паника при мысли, что она оказалась на волоске от того, чтобы полностью потерять контроль над своими эмоциями. Криста сделала еще один шаг назад.

Она увидела, как Дэниел нахмурился, руки, которые он, было протянул, пытаясь удержать ее, безжизненно повисли вдоль тела, улыбка медленно угасла в глазах.

— Я пойду в дом, — коротко сказала Криста. Неудивительно, что он перестал улыбаться. Сколько женщин до нее поддались на обманчивые, но такие многообещающие поцелуи, способные соблазнить, кого угодно, поверили его деликатным прикосновениям и мнимой уязвимости, чувственности его тела, которое так правдоподобно застыло в немом крике, когда ему пришлось отпустить ее, как будто ему очень тяжело расставаться с ней! Какой искренней казалась его неумелая попытка скрыть охватившее его возбуждение, когда он быстро отвернулся от нее!

О-о, он прекрасно знает все трюки, которыми можно заставить женщину думать, будто при виде ее, его охватывает такое сильное возбуждение, что он едва справляется с собой, чтобы насильно не завладеть столь желанным телом.

Горькие слезы застилали ей глаза, когда она, низко опустив голову, спешила через кухню. Ее всю трясло, но Клеренс здесь был, ни причем. Подойдя к двери, она вопреки твердому решению не оглядываться, обернулась и посмотрела на Дэниела.

Он стоял неподвижно, молча провожая ее взглядом. Легкий ветерок ласково трепал его волосы и воротничок рубашки, расстегнутой на груди.

Интересно, виден ли ему с такого расстояния румянец на ее щеках, догадывается ли он, что является причиной этой вспышки; беспокоит ли его то, что он причиняет ей сильную душевную боль?

Вряд ли… Скорее всего, его это не волнует. Такие мужчины никогда не переживают о подобных вещах, горько подумала Криста, повернувшись на каблуках и резким движением открыв дверь.

Ее туфли, дорогие туфли из мягкой кожи, которые она купила специально для особо торжественных случаев всего месяц назад, были безнадежно испачканы грязью, брызги которой Криста обнаружила и на брюках. Легкий ветерок, недавно ласкавший волосы Дэниела, заставил Кристу поежиться. Она озябла, и ее нежная кожа покрылась мурашками.

Теперь было уже поздно сожалеть о том, что она не взяла с собой теплое нижнее белье, сослужившее ей неплохую службу прошлой зимой. Мрачно размышляя о своей ошибке, Криста поднялась в свою комнату и попыталась найти, что-нибудь потеплее. Но, войдя в спальню, она забыла, зачем пришла. Подойдя к окну, она прижалась лицом к холодному стеклу, устремив невидящий взгляд на открывающийся за окном пейзаж. Она слепо смотрела на сказочные горы, застывшие на фоне серого неба, чьи седые вершины острыми пиками впивались в облака, но оставалась равнодушной к магическому великолепию природы. Ее мысли были далеко, она вновь и вновь переживала те минуты, которые провела в объятиях Дэниела.

С ее губ сорвался слабый стон, она ругала себя, на чем свет стоит.

Как это могло произойти? Как она позволила этому случиться?.. Как она могла желать этого?

— Нет, — простонала Криста, но коварный, насмешливый вопрос уже прокрался в ее сознание. Она не хотела, чтобы это случилось, она не…

Она не хотела, чтобы Дэниел ее поцеловал?

Кристу охватила нервная дрожь. Она прикрыла глаза, снедаемая муками совести. Криста прекрасно понимала, что не может опровергнуть, это язвительное предположение, не солгав.

Ей хотелось, чтобы Дэниел поцеловал ее, прикоснулся к ней…

Это какое-то безумие. Она вполне взрослый человек, зрелый, разумный, слишком искушенный, чтобы очертя голову бросаться в омут любви только потому, что этот человек своим поцелуем заставил пережить ее сильное возбуждение, чего не удавалось сделать до него ни одному мужчине.

Влюбиться без памяти! Криста почувствовала, что от этого пугающе неизвестного головокружительного чувства земля уходит из-под ног. Неужели это вызвано, всего лишь угрозой влюбиться в Дэниела?

Угрозой, которая кажется нелепой в своей невозможности.

Да, она допускает, что, может быть, и испытывает сильное сексуальное влечение, к этому человеку и непростительной ошибкой с ее стороны было позволить этому чувству взять вверх над благоразумием, вести себя на удивление легкомысленно, но влюбиться… нет… никогда. Только не она и, конечно же, не в такого мужчину, как Дэниел.

Если она останется здесь…

Если… В этом деле не может быть никаких «если». Ей придется остаться, твердо сказала себе Криста. Если она уедет сейчас, то не только Дэниел, но и все остальные подумают, что причиной ее отъезда явилось то, что она убедилась в ошибочности высказанного ею ранее заявления.

Она должна остаться, и ей придется найти способ контролировать свои буйные сексуальные фантазии. Только вспомни, что случилось с Лаурой! Лаура тоже влюбилась, и что из этого вышло?

Лазанье по горам для закалки характера, групповые упражнения, гребля на каноэ!

Криста сердито отшвырнула программку, которую дал ей Дэниел. Неужели он, правда, считает, что вся эта глупость может изменить ее взгляды?

Водная прогулка была назначена на сегодня. Тревожные морщинки залегли между бровями Кристы, когда она досмотрела в окно. Ей был виден стальной блеск озера, в зеркале которого отражалось серое небо.

Она никогда не была страстной любительницей приключений. Она любила понежиться под жарким солнцем, холод и сырость были не для нее. Свой единственный опыт водных прогулок она приобрела на островах Греции, далеко от Уэльса. У капитана катера не было ничего общего с Дэниелом, размышляла Криста, мысленно сопоставляя крепкое приземистое тело грека с мускулистым торсом Дэниела, а холодную серость Уэльских гор в это позднее утро — с теплыми лучами солнца над Эгейским морем. Не удержавшись и нарушив наложенный запрет, она опять стала фантазировать, сменив привычную одежду Дэниела, джинсы и рубашку, на пару выцветших шорт, представив, как его обнаженное тело приобретает матовый оттенок под жарким солнцем Греции. Она мысленно дотронулась рукой до жестких завитков черных волос, густо покрывающих его грудь, живот и скрывающихся за поясом шорт.

Криста застонала от бесплодной попытки изгнать прочь из своих мыслей это дьявольское видение, вызванное ее разгоряченным воображением. Во рту у нее пересохло, а в висках пульсировала кровь.

Ну что ж, по крайней мере, ей не придется беспокоиться о том, что сегодня утром на Дэниеле не будет ничего, кроме пары выцветших шорт, криво усмехнулась она. Кажется, гидрокостюм будет их сегодняшним нарядом.

Криста приходила в ярость оттого, что Дэниел, как мужчина производил на нее такое впечатление.

Но она чувствовала не только раздражение, ее переполняли и другие эмоции, но какие? Беспокойство, мрачное предчувствие… неуверенность и… Она устало закрыла глаза. То, что она испытывает непреодолимое влечение к этому человеку, противоречит логике здравого смысла. Она не должна хотеть его… жаждать близости с ним. Она должна подавить в себе эти чувства… разрушить его чары.

— Готова.

Криста бросила на Дэниела испепеляющий взгляд, а тот, как ни в чем не бывало стоял на маленькой пристани, поджидая ее. Они переоделись в гидрокостюмы в комнате, приспособленной под раздевалку, в хорошо оборудованном домике недалеко от пристани. Дэниел шагнул на деревянную лестницу, спускающуюся к воде.

Криста последовала за ним, крепко стиснув зубы. Наклонившись, она увидела на воде каноэ — хрупкое суденышко, легко покачивающееся на волнах.

— Ты не можешь заставлять меня рисковать жизнью в подобной посудине, — пролепетала Криста, так до конца и не поверив в возможность этого. — Каноэ выглядит как детская игрушка.

— Оно совершенно безопасно, — заверил ее Дэниел. — Практически непотопляемо. Самое худшее, что может случиться, — это опрокинуться…

— Опрокинуться? — подозрительно переспросила Криста.

— Да, — подтвердил он, поясняя: — Неопытный гребец может перевернуть судно, но оно сконструировано таким образом, что легко переворачивается обратно, не пострадав само и не причинив никакого вреда людям, находящимся в нем.

Вот почему мы пользуемся каноэ. Ты будешь в полной безопасности, я обещаю, Криста. В противном случае я бы не настаивал на этой прогулке…

— О нет, — слабо выдохнула Криста, но он, должно быть, услышал ее возглас, потому что она заметила гневный блеск в тяжелом взгляде, прежде чем он успел скрыть свои чувства под дружелюбной маской и непринужденно сказать:

— Вы что — воображаете, что я завезу вас на середину озера и буду угрожать, что утоплю, если не согласитесь с моим мнением?

У нее и в мыслях, конечно же, не было ничего подобного. Но его слова, насмешливые искорки в глазах привели ее в ярость. Она вспыхнула, зло огрызнувшись:

— Вам палец в рот не клади. В конце концов, вы должны быть отчаянным человеком. В таком бизнесе, как ваш, нужно рисковать: или пан, или пропал…

— И вы возомнили, что являетесь центром вселенной, и от вас зависит мой успех или неудача? — язвительно поддел ее Дэниел.

Криста понимала, что это была справедливая «шпилька», но все равно удивилась его реакции. Ведь это она должна делать ядовитые замечания, а не он.

— О, ради Бога, давайте поскорее покончим с этим, — устало отозвалась она.

День выдался холодным и пасмурным. Сгущавшиеся тучи грозили разразиться дождем, сильные порывы ветра поднимали волны на матовой поверхности озера.

Криста содрогнулась, переводя взгляд с небольших волн на ярко раскрашенное крохотное каноэ.

Но она решила не высказывать вслух свои мрачные мысли, чтобы не нарваться на очередную колкость.

Набрав в легкие побольше воздуха, она подошла к краю пристани.

— Я спущусь первым, — сказал Дэниел. Криста неохотно признала, что в его уверенных действиях не было и тени нерешительности: он легко спустился по деревянной лестнице и смело устроился на одном из сидений каноэ. Сделав пару гребков веслами, он поближе подогнал лодку к деревянной лестнице и велел ей присоединиться к нему.

Криста начала спускаться, но с гораздо меньшей уверенностью, останавливаясь на каждой ступеньке. Ее трясло нервной дрожью, когда она, наконец, добралась до последней деревянной перегородки, отделяющей ее от воды.

— Все в порядке, вы все делаете отлично, — подбодрил ее Дэниел. — Теперь встаньте ногами на дно лодки, обопритесь о деку и садитесь.

Какую-то долю секунды она отчаянно боролась с желанием отказаться. Во рту у нее пересохло, ее била крупная дрожь, когда она схватилась за лодку. Дэниел удерживал каноэ в равновесии, уцепившись одной рукой за лестницу. Другую он протянул ей, чтобы помочь, но если он отпустит…

— Все хорошо, Криста…

Досадуя на себя за то, что ей никак не удается скрыть свой страх, Криста ступила вперед, стиснув зубы.

В первое мгновение, отпустив лестницу и встав на дно лодки, она запаниковала, но справилась с волнением, моля Бога, чтобы Дэниел не заметил ее ужаса, и благополучно скользнула в каноэ. Дэниел потянулся за веслами и легко направил лодку на середину озера мощными гребками. Лодка скользила по водной поверхности с такой скоростью, что захватывало дух. Даже под толстой тканью гидрокостюма Кристе было видно, как играют, его сильные мускулы.

Теперь стало понятно, откуда у мужчины, занимающегося наукой, могла появиться хорошо развитая мускулатура, удивившая Кристу при первом знакомстве.

— Обычно это упражнение выполняется группой, — спокойно начал Дэниел. — В ее состав входят четыре обучающихся и инструктор. Они размещаются в каноэ на пятерых человек. Инструктор демонстрирует им необходимую технику водного слалома и проверяет усвояемость материала. Если результаты, полученные во время занятий, удовлетворяют его, он оставляет лишь два весла, которые отдает двум членам группы. Им приходится добираться до пристани, координируя действия, друг друга и совместно выбирая направление. В этом участвуют все, так как от их успешных действий зависит, доберутся они до берега или нет. В результате они оказываются в тесной зависимости друг от друга.

— Звучит как инструктаж для массового убийства, — иронически заметила Криста. — Если что-нибудь подобное случится в реальной жизни, то один из счастливчиков, получивших весло, будет пытаться завладеть и вторым веслом, а потом…

— И что потом? Никому из них не удастся завладеть обоими веслами одновременно, и они будут беспорядочно грести, тщетно пытаясь направить лодку куда нужно, а в это время остальные члены экипажа будут в постоянном страхе, так? — закончил фразу Дэниел.

— Они могут избавиться от них: убить их веслами, выкинуть за борт…

— Ммм… они могут, но разве не разумней будет совместными усилиями выполнить поставленную задачу: доставить лодку к берегу?

— В совершенном мире, может быть, так и произойдет, но только в совершенном мире, — раздраженно ответила Криста.

— А может, нам нужно просто сильно захотеть и постараться?..

Он же не рассчитывает, что я настолько наивна и поверю в то, что такой идеализм сработает? — усмехнулась про себя Криста.

Они были уже на середине озера. Здесь маленькие волны превратились в огромные валы.

— Что ты будешь делать, Криста, если мы вдруг потеряем оба весла?

— Неужели? — проворковала девушка. Дэниел рассмеялся.

— Тебе придется как-то добираться до твердой земли. — Дэниел посмотрел на нее испытующим взглядом.

— Я умею плавать, — с вызовом ответила Криста.

— До берега далеко, а вода очень холодная. Попробуй размышлять в ином направлении, — посоветовал ей Дэниел. — Руки могут сослужить неплохую службу в качестве весел, особенно если мы будем работать синхронно, но сначала один из нас должен встать и повернуться в другую сторону.

— Я не собираюсь поворачиваться к тебе спиной… — быстро выпалила Криста. — Ни за что!

— Значит, ты предпочитаешь оставаться здесь, а не попробовать просто довериться мне? Прекрасно, — спокойно сказал Дэниел, но в его глазах вспыхнул недобрый огонек, предупреждающий Кристу о том, что он начинает терять терпение. К ее ужасу, он невозмутимо выкинул оба весла за борт, и, пока Криста, не веря своим глазам, провожала взглядом медленно скользящие по течению и все больше удаляющиеся от лодки весла, он быстро встал и прыгнул в воду.

— Дэниел, что ты делаешь? Ты не можешь оставить меня здесь одну, — испуганно пролепетала Криста, увидев, что Дэниел не собирается возвращаться и мощными гребками плывет к берегу.

Он остановился и, приподнявшись в воде, обернулся.

— Это твой выбор, Криста, — спокойно возразил он.

Ее выбор. Ее выбор оказаться одной посреди озера, которое только Богу известно, какой глубины, к тому же вода уже холодная и обжигает кожу.

Дэниел отплыл на несколько ярдов и не выказывал намерения возвращаться.

Кристу охватил панический страх, но гордость не позволяла ей позвать его обратно. Одно весло все еще покачивалось на волнах недалеко от лодки. Используя руки вместо весел, Криста подгребла поближе и протянула руку, стараясь схватить его. Но весло оказалось далеко, и ей пришлось слишком перегнуться из лодки, чтобы достать его.

Криста с ужасом почувствовала, что лодка сильно наклоняется на один борт и переворачивается. У нее перехватило дыхание, когда она оказалась в ледяной воде, и в панике она забарахталась, забыв, что умеет плавать.

Криста понимала, что делает все, что ни в коем случае не должна была делать. Она била руками по воде, беспомощно открывала рот, пытаясь закричать и каждый раз захлебываясь, уходила в ледяную воду с головой, вместо того, чтобы успокоиться и трезво оценить ситуацию. Ей показалось, что пришел ее последний час, и она вот-вот пойдет ко дну.

Очнувшись, она с удивлением поняла, что находится не в воде, а полулежит в перевернутой в нормальное положение лодке и, более того, Дэниел вернулся и, сделав несколько ловких движений, без труда забрался обратно в каноэ, усевшись на сиденье впереди Кристы. Но вместо облегчения сознание того, что Дэниел пришел ей на помощь и спас ее, захлестнуло Кристу волной безудержного гнева и болезненного чувства досады. Переполняющие ее эмоции вызвали мелкую дрожь во всем теле и отняли дар речи.

Но ненадолго.

Когда Дэниел, искусно маневрируя, причалил к лестнице, она быстро вскарабкалась по трапу и подождала, когда он присоединится к ней. Весь ее вид являл враждебность. Гневно сверкнув глазами, она яростно набросилась на него с обвинениями:

— Вы сделали это намеренно, разве не так? Вы пытались меня утопить…

— Нет, Криста… Вы поддались панике и сами перевернули каноэ, но, уверяю вас, никакой опасности, что вы утонете, не было…

— Это вы так говорите… Что, черт возьми, вы пытались сделать?

— Я пытался показать вам выгоду, которую получает человек, осмелившись довериться другому человеку.

— И наказали меня, когда я воспротивилась, испугав до полусмерти…

— Вы сами наказали себя. Вам нечего было бояться.

— Это всего лишь слова. О, я прекрасно понимаю, что вы замышляли, — возразила Криста, не желая ничего слушать. — Если вам не удается добиться добровольного согласия от человека, вы заставляете его принять вашу точку зрения, угрожая ему. Со мной этот трюк не сработает, Дэниел. В моем понимании вы самонадеянный, безответственный…

К своему ужасу, она почувствовала, что продолжать не в силах. Ее охватила непреодолимая дрожь. Только теперь, когда ее гнев немного остыл, она почувствовала, что продрогла до мозга костей: зуб не попадал на зуб, ноги вдруг стали ватными и отказывались слушаться. Она удержалась в вертикальном положении только благодаря усилию воли.

Как сквозь пелену до нее донеслись слова Дэниела:

— Вам никогда не приходило в голову, что точно такие же прилагательные можно использовать при вашем описании, Криста? Криста!

Она услышала, как его голос, дрогнув, изменился: презрение в нем сменилось обеспокоенным участием. Но все звуки доносились до нее уже откуда-то издалека. Он сгреб ее в охапку, и его объятия, как ни странно, не вызвали в ней чувства гнева, ей стало невообразимо приятно от прикосновения его сильных рук, ее охватило ощущение покоя и тепла, словно она вернулась домой.

Купание в озере, по-видимому, произвело большее впечатление, чем я ожидала, подумала Криста пятью минутами позже, когда покорно стояла, блаженствуя под теплым душем в домике на берегу, в то время, как Дэниел стягивал с ее безвольного тела гидрокостюм.

— Все в порядке, Криста, сейчас ты придешь в себя. Ты просто в шоке, вот и все, — слышала она его слова, когда он, выключив душ, завернул ее в большое махровое полотенце. Голубые глаза Дэниела вдруг потемнели, став почти серыми, и он поспешно отвел взгляд от ее обнаженного тела. Его руки слегка дрожали, когда он прикасался к ней.

Несмотря на то, что она еще не совсем оправилась от шока: ее била дрожь, зубы клацали, не попадая друг на друга, — сердце сладко екнуло, и она с радостью отметила, что вид ее обнаженного тела произвел на него столь сильное впечатление, что он не осмеливается взглянуть на нее, боится к ней прикоснуться. Ее женскому тщеславию льстило, что она была здесь не единственной, кого охватывало беспокойное чувство желания, пусть даже ему удавалось скрыть свое вожделение под маской профессиональной беспристрастности.

Как только он убедился, что она вполне оправилась от шока и находится в безопасности, он ушел, предоставив ей возможность одеваться самой. А если бы он не сбежал, а взглянул на нее еще раз, прикоснулся бы к ней… Ее поразило до глубины души то, что, хотя она все еще сердилась на него, при этом воспоминании волна чувственного наслаждения прокатилась по ее телу.

Через полчаса в «лендровере» рядом с Дэниелом, который вел машину обратно на ферму, Кристу все еще обуревал гнев, хотя теперь уже она сердилась скорее на себя, чем на него. Почему она запаниковала и тем самым дала ему возможность в очередной раз показать, как сильно физическое влечение, которое он вызывает у нее?

— Как вы теперь себя чувствуете?

— Прекрасно, хотя это нельзя поставить вам в заслугу, — бросила Криста ядовито, опять распаляясь при воспоминании о недавних событиях. — Только Богу известно, что вы пытались доказать…

— Я ничего не пытался доказать, — нетерпеливо прервал ее Дэниел.

Криста заметила гневные искорки, метнувшиеся в его глазах, и сердитые нотки, прозвучавшие в голосе. Но вместо того, чтобы торжествовать, так, как ей, наконец, удалось пробить брешь в его профессиональной беспристрастности, ей стало не по себе.

— Я, по-моему, никогда не встречал человека, который так упрямо цеплялся бы за свои предубеждения, как вы, Криста. Что вас на самом деле так пугает?

— Тот неопровержимый факт, что вам никак не удается заставить меня отказаться от своего мнения или изменить мой образ мыслей, еще не значит, что я боюсь. Это далеко не так, — горячо возразила Криста. Но ее не оставляло смутное чувство, что она не до конца честна, поэтому она не выдержала его долгого проницательного взгляда и отвела глаза.

Отвернувшись, чтобы он не мог видеть ее лица, она почувствовала, как краска медленно заливает ее щеки.

— А чего вы ждали? — накинулась она на Дэниела, чтобы скрыть свое замешательство. — Что после этого небольшого урока, который вы преподали мне на озере, я брошусь к вам на шею и объявлю о своем безграничном доверии?

Она поняла, что зашла слишком далеко, уже, когда произносила последние слова. Глупо было говорить о том, что она бросилась бы ему в объятия, из-за этого их разговор перешел в область личных переживаний, чего не мог не заметить Дэниел, и, конечно же, как профессионал он правильно интерпретировал ее слова, несмотря на иронию, которую она старалась вложить в свой голос.

— Ничего столь драматического, — с готовностью отозвался он. — Мне было бы достаточно откровенной готовности слушать меня, отбросив бесполезные предубеждения. Вот все, что я хочу от тебя, Криста. Но, без сомнения, я с таким, же успехом мог пожелать звезду с небес, так? — с горечью заключил он, резко притормозив на крутом повороте. Кристу бросило в сторону, и она навалилась на Дэниела.

Еле уловимый запах свежести и мыла, исходивший от его кожи, заставил ее желудок завязаться в узел, и она с силой впилась ногтями в ладони, чтобы не застонать от пронзившего ее тело острого чувства.

Почему она так эмоционально реагирует на него?

Вопрос продолжал мучить ее весь оставшийся день. Эта мрачная задумчивость заставляла Дэниела тревожно хмуриться каждый раз, когда он пристально смотрел на нее.

Купание в озере не было запланировано, но Криста была достаточно сильна и физически, и морально, чтобы быстро оправиться от первоначального шока. К тому же выздоровлению немало способствовало то, что она сердилась на Дэниела.

Но вместо того, чтобы вслух высказать, свое недовольство, как ожидал Дэниел, она погрузилась в задумчивое молчание и казалась подавленной.

— Криста… Ты уверена, что чувствуешь себя хорошо?..

— В чем дело? — вяло огрызнулась она. — Боишься, что я могу умереть от воспаления легких?

Ее поспешный ответ только подтвердил его догадки. В глазах мелькнули удивленные искорки, когда он мягко сказал:

— Я знаю, как решительно ты настроена на то, чтобы дискредитировать работу, которую я здесь выполняю. Но почему-то я сомневаюсь, что даже ты захочешь довести свои намерения до конца…

— Советую тебе не заключать пари, — обиделась Криста. — Вряд ли стоит это делать.

— Что случилось?

Криста напряглась, когда Дэниел запнулся в самый разгар объяснений своей теории и методов изложения интересующего их вопроса.

Они сидели в его кабинете, теплой светлой комнате, выполненной в сочных терракотовых и нежно-зеленых тонах. Книжные полки, занимавшие целую стену, были до отказа заполнены книгами по самой разной тематике. В камине уютно потрескивал огонь. Все в этой комнате способствовало приятному расслаблению. Но расслабиться — это было последнее, что могла сделать Криста, особенно когда Дэниел, подкинув несколько поленьев в огонь, не вернулся на свое прежнее место, а облокотился на стол, за которым Криста изучала данные им бумаги.

Теперь, когда он склонился над ней, опершись одной рукой о спинку ее стула, а другую положив на край стола всего в нескольких дюймах от пальцев Кристы, она чувствовала, как жар начинает подниматься по телу, постепенно разливаясь по всем членам и вызывая у нее почти животный страх. Кровь снова гулко стучала в висках, сердце билось как птица в клетке, в ушах шумело.

Она остро ощущала его физическую близость, жадно вдыхала запах свежести морозного воздуха, который он принес вместе с собой с улицы, когда ходил за связкой поленьев, и запах, который принадлежал только ему.

Сознание того, что она так остро чувствует его присутствие, воспламенило кровь, которая быстрей побежала по жилам, пульсируя жилкой на виске, окрашивая щеки в багровый румянец. Она не смогла удержаться и вздрогнула всем телом.

Стремительно поднимающаяся внутри нее паника, неудержимо перерастающая в холодный ком в желудке, не отрезвила ее, а, наоборот, вызвала в ее воспаленном мозгу беспорядочные образы: Дэниел держит ее в объятиях, Дэниел, обнаженный, легкими прикосновениями ласкает ее… От него исходила особая возбуждающая мужская сила желания, пробуждающая в ней ответные чувства и непреодолимое страстное влечение к нему, готовность отдаться без остатка всепоглощающей страсти.

— Криста, что случилось? Ты вся горишь…

Криста не была уверена, кого больше ошеломил резкий вскрик, с которым она метнулась в сторону, стараясь увернуться от протянутой к ней руки.

— Со мной все в порядке… ничего не случилось. Здесь просто жарко. — Криста едва нашлась что ответить. — Я… я стояла около огня, пока тебя не было, — добавила она, понимая, что это звучит совершенно неправдоподобно. Она затаила дыхание, лихорадочно соображая, что ответить, если он обвинит ее во лжи. Но, к счастью, его, казалось, удовлетворило объяснение, хотя он продолжал хмуриться.

— Для женщины, которая ясно представляет себе, чем мы здесь занимаемся, звучит на удивление неубедительно, — сухо заметил он.

— Это не потому, что я изменила свое мнение, — заверила его Криста. Обсуждая с ним эту тему, она была в безопасности. — В теории все, о чем вы говорите, звучит очень красиво, — признала она, и уголки ее губ искривились в презрительной усмешке. — Очень возвышенно и альтруистично.

— Но ты не веришь, что в реальной жизни это именно так, — закончил фразу Дэниел.

Он пристально смотрел на нее, слишком пристально. Кристе стало неуютно под его проницательным взглядом. Казалось, все сказанное ею никоим образом не задело Дэниела.

— Почему? — потребовал ответа Дэниел.

— Почему? — глупо переспросила она. Ее мысли блуждали далеко от предмета их разговора. Она размышляла над своей уязвимостью и возможными последствиями, к которым это может привести. Тревожные размышления отозвались болезненным ощущением где-то в области сердца, она с трудом подавляла охватившее ее желание протянуть руку и дотронуться до него.

Разве может такое случиться со здравомыслящим человеком, спрашивала себя Криста, чтобы его поведение и обуревающие его эмоции полностью противоречили тому, как он хочет себя вести и что чувствовать?

Это называется помешательством, резко оборвала себя Криста, стараясь поскорее собраться с мыслями, так как сообразила, что Дэниел все еще ждет ее ответа.

— Почему ты не можешь допустить мысль, что мои мотивы носят чисто альтруистический характер?

— Ну, для начала потому, что вы взимаете плату с тех, кто посещает ваши курсы, — сухо сказала Криста. — Это вряд ли можно назвать альтруизмом.

— Может быть, и так, но плата едва покрывает расходы, возникающие при организации подобного профессионального обучения.

— При этом вы не упускаете возможности хорошо поживиться, — предположила Криста.

Она поняла, что на этот раз не на шутку рассердила Дэниела.

— Ты действительно так думаешь обо мне? — тихо спросил он, невольно пробивая брешь в ее защите тем, что так внезапно перешел из области общих рассуждений в сферу более личных отношений.

Криста почувствовала, что твердая почва уходит у нее из-под ног.

— Это не имеет никакого отношения к тому, что я думаю о вас… как о человеке, — пыталась Криста сказать хоть что-нибудь в свою защиту.

— Нет, имеет, — решительно возразил Дэниел. — Когда что-нибудь начинает тебя беспокоить, твой голос совершенно меняется… Я хорошо слышу нотки презрения и антипатии в твоем голосе, а еще страх, — сухо констатировал Дэниел.

Когда что-нибудь беспокоит ее? А как насчет того, когда кто-нибудь беспокоит ее? Неужели она выдает себя с головой?

Внезапно Криста поняла, что значит иметь дело с психологом. Он знает о поведении людей, о их возможных реакциях и мыслях гораздо больше, чем она могла себе представить.

— Что это, Криста? — стараясь вызвать ее на откровенность, спросил Дэниел. — Что ты нашла во мне такого ужасного, что вызывает в тебе такой антагонизм? Причина кроется во мне или в том, что я делаю?

— Ни в том, ни в другом, — быстро возразила Криста. Слишком быстро. Криста закусила губу от досады. Его глаза сузились, и она почувствовала на себе его изучающий взгляд. — Мне… мне просто не нравится, когда людей обманывают… вредят им. — Она запиналась перед каждым словом, жалея о том, что ввязалась в этот спор, и страстно желая поскорее перевести разговор на другую тему, но, не зная, как это сделать и при этом еще больше не выдать себя.

— И ты думаешь, что я на это способен? Готовое было сорваться возражение замерло у нее на губах. Ей стоило большого труда подавить в себе этот быстрый ответ, чтобы не вызвать новых подозрений у своего проницательного собеседника. От напряжения у нее защипало глаза и запершило в горле.

— Я не настолько хорошо вас знаю, чтобы делать столь поспешные выводы, — удалось ей выдавить из себя.

Криста удивилась, заметив, что уголки его губ приподнялись в едва заметной улыбке.

— А ты настоящий боец, — похвалил он.

Криста в недоумении уставилась на него.

— Вам нравится, что я не согласна с вами?

— Не совсем, но, когда обсуждаешь вопрос с человеком, у которого имеется свое мнение на этот счет и который не боится высказать его вслух, это всегда, интереснее, вносит особый электрический заряд… магнетизм в спор. Но это может возникнуть не только между спорщиками, но и между людьми, которых неудержимо тянет друг к другу, — мягко сказал Дэниел.

Криста притихла, пораженная его словами. На ее застывшем лице жили только глаза, которые против воли все время возвращались к лицу Дэниела.

— Я не утверждаю, что не буду спорить с тобой по некоторым вопросам, — продолжал Дэниел, как ни в чем не бывало. Он говорил спокойно и непринужденно, словно и не было этого замечания о магнетизме, не обращая внимания на то, что его слова повисли в воздухе. Кристе казалось, что она еще слышит их эхо, гулко отдающееся во всем теле. — Но человек, женщина, воспринимающая в штыки любые заверения, тем самым просто хочет облегчить себе жизнь… — Дэниел пожал плечами.

— Но мужчинам не нравятся женщины, которые спорят с ними, которые слишком независимы, — быстро возразила Криста.

— Разве? — мягко спросил Дэниел. — Это миф, преувеличенно раздутый и благополучно прижившийся. Мужчина, интеллигентный мужчина, думает одинаково о женщине, которая покорно соглашается с каждым сказанным им словом, почитая его законом, и о женщине, которая ведет себя покорно во время их близости.

Этого Криста уже не могла выдержать. Его слова пробудили жар внизу живота. Все тело вспыхнуло.

— Секс… занятия любовью, — продолжал Дэниел, — как хороший спор, требуют взаимных усилий. Этот интимный процесс должен происходить при активном участии обеих сторон… и при их обоюдном желании… Разве ты не согласна?

— Секс ради секса никогда меня не привлекал, — сказала Криста, стараясь, чтобы ее голос звучал пренебрежительно и спокойно.

— Да, — согласился он, — я тоже не вижу никакого удовольствия только в физической близости, если она не сопровождается эмоциональной и духовной близостью. Это, наверное, объясняет тот факт, что я до сих пор сознательно остаюсь холостяком… — усмехнулся Дэниел.

Холостяк? Такой мужчина? Сердце Кристы испуганно замерло, сделало несколько ударов и бешено забилось с таким глухим стуком, что было бы странно, если бы Дэниел не заметил.

— Что не так? — услышала Криста его голос.

— Все в порядке, — поспешила она заверить, добавив: — Просто мужчины… большинство мужчин не рассказали бы… не открыли бы… своих… — Она запнулась, тряхнув головой, стараясь привести в порядок, царящий в ней хаос.

— Может быть, это происходит потому, что по своему горькому опыту они знают: женщины не всегда хотят их выслушать, — ответил Дэниел, по-видимому, догадавшись о том, что хотела сказать Криста. — Многие женщины настороженно относятся к проявлению мужских эмоций, мужской уязвимости. Они воспитаны в другом духе и не ждут ничего подобного от мужчины. Возьмем маленького мальчика и мать. Она относится к нему совершенно по-другому, чем к его сестре… так, как это принято в обществе. Когда мальчик достигает определенного возраста, он уже не осмеливается открыто проявлять свои чувства, но это не значит, что они у него отсутствуют; то же, происходит и с мужчинами. Что ты чувствуешь здесь, Криста? — мягко спросил он.

Вопрос захватил ее врасплох. Она непонимающе уставилась на него в полном смятении, то бледнея, то краснея, пока лихорадочно подбирала подходящие слова.

— Я… я не хочу говорить об этом, — удалось ей, наконец, выдавить из себя. — Я приехала сюда не за этим, — горячо добавила она.

— Ты здесь для того, чтобы убедиться в эффективности работы нашего Центра, но есть еще кое-что, Криста, разве я не прав? Где-то внутри тебя спрятано что-то, что, конечно же, не похоже на страх или навязчивую идею, но это «что-то» имеет над тобой огромную власть.

Криста резко вскочила на ноги.

— Прекрати, — негодующе потребовала она. — Я не собираюсь выслушивать все это от тебя. Я…

— Криста…

Она почти успела добежать до двери, порываясь поскорее выбраться из комнаты, но он настиг ее, как раз в тот момент, когда она протянула руку, чтобы открыть ее, встав между Кристой и спасительной дверью и схватив ее за плечи, как делал это раньше. Только на этот раз ее напряженное тело, ее обостренные чувства отметили едва уловимую, но довольно красноречивую перемену в его прикосновениях. На ее плечах лежали руки человека, который, один раз увидев ее обнаженное тело, уже не мог его забыть. Криста уперлась ладошками в широкую грудь, стараясь высвободиться из стиснувших ее объятий. Но, прикоснувшись к его теплой коже, почувствовав глухие удары его сердца под своими ладонями и жесткие волосы под рубашкой на его груди, она неистово захотела пережить эти сладкие мгновения в его объятиях еще и еще тысячу раз, хотя понимала, что это становится опасным.

— Прости. Прости… Я не хотел расстраивать тебя. Я просто…

Инстинктивно, уловив нежные нотки в его шепоте, Криста подняла глаза.

Это было роковой ошибкой. У нее во рту пересохло, и пока она смотрела на его губы, не в силах отвести взгляд, сердце гулко колотилось в груди. Ею завладело страстное желание подняться на цыпочки и обвить руками его шею, крепко-крепко прижавшись к его сильному телу. Ей до боли хотелось дотянуться до его губ своими губами. От этих мыслей у Кристы сладко заныло под ложечкой и из горла вырвался сдавленный стон. Она закрыла глаза, пытаясь избавиться от наваждения. Но это не помогло. Другие чувства только обострились. Она слышала его дыхание, чувствовала учащенное биение его сердца.

— Криста.

Он выдохнул ее имя ей в губы, и она сдалась, признавая свое поражение, не в силах больше вести борьбу с завладевшим ее мыслями страстным желанием.

Его еле слышное «Приоткрой губы и, пожалуйста, не сопротивляйся» пронзило ее тело как электрическим током. Криста пошатнулась и была вынуждена опереться на руку Дэниела, чтобы не упасть. Она прильнула к нему и сделала то, о чем он ее умолял, но не потому, что он так просил, а потому, что сама испытывала непреодолимое желание познать теплоту его языка. Это было сильнее ее. Она была не в силах сопротивляться.

Сопротивляться… Если бы он не сказал этого магического заклинания, то, может быть, дело ограничилось бы одним сдержанным поцелуем. Теперь же Кристу поглотила волна чувственного наслаждения; она несмело отвечала на ласковые прикосновения его языка, робко проводя языком по его губам, зубам, повторяя все его движения.

Она чувствовала себя, как в безумном бреду от охватившего ее иступленного возбуждения. Она услышала сдавленный стон чувственного наслаждения, подстрекающий ее на более смелые ласки. Криста осторожно проникла языком в глубину его рта, тая от нежных прикосновений его полуоткрытых губ. Она чувствовала на спине жар его ладоней. Его руки ласкали ее тело, нежно поглаживая, забираясь под одежду, в которой ей вдруг стало невыносимо тесно. Криста никогда раньше не испытывала ничего подобного.

— Бог мой, как я хочу тебя… Я так хочу тебя…

Охрипший от страсти голос Дэниела вернул ее к реальности. Криста с ужасом почувствовала, что способность контролировать себя неудержимо ускользает от нее, внутри вспыхивает голодный огонь нестерпимого желания слепо повиноваться ему. Она не может этому сопротивляться. Но она должна сопротивляться. Должна. Ее вымученное «нет» обожгло горло. Она прошептала это слово так тихо, что думала, Дэниел не услышат его. Но он услышал и повиновался ее просьбе, медленно… неохотно отпустив ее. Его губы слегка дрожали, когда он смотрел на нее.

Она никак не могла спрятать от него свои истинные чувства, скрыть тот факт, что он возбуждает ее… что она хочет его. Криста так сильно дрожала, что едва стояла на ногах. Единственное, чего она сейчас желала всей душой, — это снова оказаться в объятиях Дэниела.

— Прости, — хрипло сказал он. — Я не думал, что так получится. Это не было запланировано… это просто… — Он встряхнул головой и закончил шепотом: — Непредвиденные обстоятельства.

Криста подумала, что он выглядит и говорит, как человек, переживший сокрушительный удар. Он пристально смотрел на нее взглядом, в котором отражалась мольба понять его.

Казалось, весь его облик выражал одно желание — дотянуться до нее…

Кристу снова захлестнула волна панического страха, на этот раз она добралась до самых сокровенных уголков ее души потому, что его причина скрывалась в недоверии, но не к нему, а к самой себе.

Он обманывает ее, нагло лжет, манипулирует ею. Она будет последней дурой, если позволит себе даже просто подумать о своем доверии к нему. Она не желает доверять ему, потому что как только она ему поверит… Он не тот мужчина, которому бы она хотела отдать свое сердце… вверить свою судьбу и счастье.

— Забавно, правда? — В голосе Дэниела слышались хрипловатые нотки, словно он еще не совсем овладел собой. — Такая совершенно безобидная вещь, как поцелуй, может иметь столь фатальный исход. Неудивительно, что они называют это сексуальным магнетизмом. Нас закружило в оглушительном водовороте…

Криста напряглась.

— Нас? «Нас» не существует, — рассерженно возразила она. — Все, что случилось, нелепая ошибка…

— Наши тела, кажется, придерживаются иного мнения, — мрачно перебил ее Дэниел.

— Я… я представляла себе другого человека, — солгала Криста. Что он пытается с ней сделать? Заставить ее допустить… — Я, знаешь ли, не набитая дура, — сказала она ледяным тоном, судорожно цепляясь за последнюю возможность опровергнуть все, что произошло между ними, скрыть свои чувства. — Я прекрасно понимаю, что существует такой тип учителей, обычно это мужчины, которые считают, что сексуальное давление на своих учениц, проявление господства над ними является одной из привилегий их профессии. Обычно это мужчины, не способные поддерживать нормальные отношения с женщинами, которые ни в чем им не уступают, их собственное «я» не приемлет этого, — добавила Криста для пущей убедительности, заставив себя поднять голову и встретиться с Дэниелом глазами.

То, что Криста увидела, заставило ее пожалеть о своей смелости. Он никогда еще не был таким взбешенным. Обычно люди проявляют свой гнев, повышая голос, яростно размахивая руками, и вообще от них всегда много шума. Но Дэниел ничего этого не делал.

И все же он был просто взбешен. Она никогда не встречала такого леденящего душу взгляда. Криста и представить себе не могла, что обычно улыбающиеся губы могут искривиться в такой поистине хищной ухмылке, исказив лицо и сделав его практически неузнаваемым. Его холодные глаза мрачно сверкали в сгущающихся сумерках, от этого зловещего взгляда по спине Кристы побежали мурашки.

— Если ты действительно так считаешь, — наконец нарушил тягостное молчание Дэниел, — тогда я еще сильнее ошибся в своих суждениях, чем предполагал.

Не дав ей возможности ответить, он повернулся и вышел из кабинета.

Криста затаила дыхание. Где-то в глубине сердца у нее смутно теплилась надежда, что он остановится в дверях, обернется, улыбнется ей и предложит обсудить все, что он делает, как это было раньше в аналогичных случаях, когда она отпускала ядовитые замечания на его счет.

Но он ничего этого не сделал. Он просто открыл дверь и вышел, оставив ее праздновать победу. Но она не ощущала себя победительницей. Ей стало жалко себя от щемящего чувства одиночества и беззащитности, и, что хуже всего, у нее появилось ощущение какой-то очень серьезной потери чего-то. Или кого-то.