"Ночь, которой не было" - читать интересную книгу автора (Джордан Пенни)ГЛАВА ВТОРАЯ— Ну, разумеется, она меня нисколечко не интересует, прелесть моя… Как только ты могла подумать такое? Николь замерла. Она сразу узнала голос Джонатана. Шок оттого, что он обратился к кому-то еще «прелесть моя», заговорил этим особенным, ласковым голосом, которым, как она полагала, разговаривал только с ней, — этот шок был настолько силен, что она не в силах была пошевелиться и застыла на месте, держа в руках пачку бумаги для копировального аппарата, за которой ее прислала в кладовку начальница. Николь чувствовала, что не может сдвинуться с места, словно ноги ее приросли к полу. Джонатан стоял в коридоре, как раз за дверью кладовки. Очевидно, он и понятия не имел, что Николь находится так близко. Но ведь Сьюзен Ходжес прекрасно об этом знала… Не могла не знать, ведь она слышала, как миссис Эллис велела Николь сходить и принести пачку бумаги. — Ну и что, ведь ты повсюду появляешься с ней! — ответила Сьюзен. — Только потому, что ты была занята, моя хорошая. Ну, давай, кончай дуться, я говорю тебе чистую правду. Неужели ты действительно вообразила, что меня может заинтересовать такая скучная, бесполая особа, как наша маленькая святоша? Господи помилуй, да ведь она даже целоваться не умеет!.. Не то, что ты! Николь услышала смех, за которым последовал звук поцелуя — ошибки быть не могло. Она почувствовала тошноту и гнев одновременно. Отчаяние с такой силой сжало ей сердце, что пришлось стиснуть кулачки, чтобы не расплакаться. Ярость и гнев, гнев на Джонатана и на саму себя, нахлынули на нее. И если бы Джонатан внезапно оказался перед ней, она, вероятно, ударила бы его. До чего же она была глупа, полагая, что Джонатан влюблен в нее, и уважает ее, и любит, а в действительности они со Сьюзен Ходжес… Ох уж эта первая красотка фирмы, — хорошенькая блондинка с вытянутыми трубочкой, как у рыбы, губами! Ее наряды всегда кажутся слишком тесными, а хихикает она чуть громче и чуть дольше, чем остальные. Если бы кто-нибудь намекнул Николь, что Джонатан крутит любовь с Сьюзен, она бы тут же принялась отрицать столь кошмарный навет, уверенная, что Джонатан терпеть не может таких девиц, как эта Сьюзен. До чего же она была наивна! — Так, значит, ты не пригласил эту чопорную жеманницу на банкет? — послышался голос Сьюзен. Он расхохотался. — Да, что ты! Держу пари, у тебя припасено кое-что потрясающее на сегодняшний вечер, признавайся, Сьюзи! Что-нибудь такое очень смелое и откровенное… — Вот подожди — и увидишь! — лукаво откликнулась Сьюзен и добавила: — Конечно, ты всегда можешь заглянуть ко мне домой пораньше, чтобы увидеть все первым. Они рассмеялись и, продолжая смеяться, двинулись прочь по коридору. А Николь все стояла в кладовке, по-прежнему охваченная отчаянием. Верно, Джонатан не приглашал ее составить ему компанию на банкете в честь дня рождения его отца, но она была уверена, что это само собой разумеется… Она даже купила себе новое платье ради такого случая, заручившись сначала согласием и советом мамы, чтобы Джонатану не было стыдно за нее. Это платье было очень изящным и скромным — из темно-синего бархата, с маленьким круглым воротничком и длинными рукавами. Внезапно Николь с горечью поняла, что и в этом платье она будет выглядеть «бесполой и скучной», как сказал о ней Джонатан. Слезы затуманили ей глаза. От потрясения и отчаяния она чувствовала тошноту, обжигающий гнев овладел ее душой — гнев и желание доказать Джонатану, доказать Позднее она много раз думала: не нашло ли на нее какое-то затмение, нечто вроде временного помешательства, и не оно ли заставило ее вести себя так странно? Ясное дело, никогда раньше она не поступала так, и едва ли можно было ожидать, что и в будущем решится на подобные выходки. Все, что занимало в тот день ее мысли и чувства, — это боль и шок от падения с радужного облака, на котором она парила до тех пор. Болезненный удар от соприкосновения с горькой реальностью, по всей вероятности, настолько выбил ее из привычной колеи, что разум оказался не в силах справиться с таким потрясением. Празднование пятидесятилетия главного компаньона было событием немалой важности для скромной фирмы, каких в Сити насчитывается великое множество. Для такого мероприятия в центре города в одном из самых роскошных ресторанов был арендован банкетный зал. Гостей ожидали ужин и танцы. Разумеется, на банкете должны были быть его родители и его сестры, и Николь, как самая, что ни на есть наивная дурочка, мечтала, что он представит ее своей семье… Вот они усаживаются поговорить, и все семейство благосклонно смотрит на нее, считая ее достойной невестой для Джонатана. А теперь она с ужасающей ясностью вдруг поняла, насколько глупыми были эти мечты и грезы наяву. Ей было даже трудно разобраться, любит ли она по-прежнему Джонатана или же ненавидит жгучей ненавистью. Все, о чем она могла думать, так это о своей решимости продемонстрировать ему, как ошибочны были его циничные и жестокие замечания на ее счет; доказать, сколь желанной она может стать… Куда более желанной и привлекательной, чем Сьюзен Ходжес и ей подобные. Убедившись, что Джонатан и Сьюзен уже достаточно далеко, Николь вышла из кладовки и поспешила обратно в машинописное бюро, прихватив с собой пачку бумаги. Всю оставшуюся часть утра мысли Николь были далеки от работы. Она строила планы, принимала важные решения и, как только ее отпустили, подхватила пальто и почти выбежала на улицу. Фирма располагалась в центре Сити, где было немало банков и множество других компаний, однако, всего за несколько минут можно было дойти до торговой зоны. Благодаря наставлениям родителей у Николь уже был приличный счет в банке, и, к счастью, выходя утром из дому, она взяла с собой чековую книжку. Ей было жарко, словно что-то жгло ее изнутри, как будто лихорадочная необходимость действовать все время подталкивала ее… Не давая себе времени одуматься, она поспешила в самый модный салон-парикмахерскую, который недавно открылся совсем, рядом с офисом фирмы. Это заведение ничуть не походило на парикмахерскую, к которой она привыкла дома, здесь не было и намека на розовые тона, интерьер был выполнен в строгой серо-черной гамме, наводившей тоску и леденящей душу; стены были увешаны сильно увеличенными и потому малопонятными фотографиями, изображавшими, по-видимому, различные типы причесок. У девушки, принимавшей заказы, были очень короткие, ужасающе розовые волосы и крайне высокомерный взгляд. Торопливо, словно опасаясь передумать, Николь сделала заказ. Спустя десять минут она уже сидела перед мастером, который задумчиво поинтересовался: — Вы действительно уверены, что хотите именно… Николь ощетинилась, догадываясь, что хочет он сказать. Вероятно, что столь «скучной и бесполой особе» не подходит современная, сногсшибательная прическа… — Ну, если вы с этим не справитесь… — вызывающе начала она. Он нахмурился. — Я, конечно, справлюсь, но, видите ли, это столь резкая перемена стиля… — Он бросил на нее какой-то странный взгляд и спокойно добавил: — Послушайте, это, разумеется, не мое дело, но с такими красивыми волосами… Может быть, они немного старомодны — сейчас ведь прямые волосы не очень в моде, — но делать химическую завивку… Николь сжала зубы. Ей было отлично известно, чего именно она хочет. Она вдруг вспомнила одну из фотографий в витрине какой-то парикмахерской, которую видела несколько дней назад по дороге на работу. На ней была изображена девушка, такая же темненькая, как Николь, но на голове у нее красовались слегка растрепанные непокорные кудри, благодаря которым, — даже, по мнению неопытной в таких делах Николь, — девушка выглядела столь соблазнительно и сексуально, что все мужчины смотрели на нее прямо-таки ошарашено. Ни одну девушку, ни одну женщину с такой прической не назовут «скучной и занудливой» или вовсе «бесполой». — Да, я так решила, — с отчаянием ответила она парикмахеру. Три часа спустя, недоверчиво глянув на свое отражение в зеркале, Николь почувствовала, как у нее упало сердце. Она едва узнала себя, а уж при мысли о том, что скажут родители, ей и вовсе стало плохо… Неужели у нее такое худенькое, такое маленькое личико, что оно просто теряется в пышной гриве кудрявых волос, завитых так сильно, что они стоят шапкой? Она мрачно рассматривала свое отражение, стараясь не замечать, какое бледное у нее лицо и какими громадными кажутся теперь глаза. Сохраняя такое же мрачное молчание, Николь уплатила по счету, накинула пальто и вышла. На улице она почувствовала легкое головокружение и слабую тошноту, но мужественно не обратила на это никакого внимания, направившись в ближайший магазин женской одежды и косметики. Девушка, стоявшая за прилавком с самой модной косметикой, слегка поджала губы и критическим взглядом окинула Николь, едва услышала, что та хочет приобрести. — Красная помада… Да, разумеется, ярко-красная помада… У вас такие губы, что она будет смотреться просто потрясающе… В этом году бледность в моде, так что можете считать, что вам очень повезло, а еще надо, как следует подчеркнуть цвет ваших глаз. Полчаса спустя макияж был готов, и Николь с трудом сдерживалась, чтобы не облизать губы и не смыть тяжелую липкую помаду, которая, похоже, была нанесена слоем в несколько дюймов толщиной. Бросив взгляд на свое отражение в ближайшем зеркале, она резко остановилась и посмотрелась еще раз, с трудом узнавая себя в миниатюрном создании с дико растрепанными кудряшками, обведенными синевой глазами и хищно-алым ртом. Неужели я по-прежнему бесполая? — серьезно вопрошала она себя, поднимаясь на этаж женской одежды. Твердо решив, игнорировать отделы, в которых прежняя Николь купила бы себе новый наряд, она уверенным шагом отправилась в секцию «авангардной одежды для особых случаев». Едва Николь попросила подобрать ей что-нибудь для торжественного вечера, продавщица подвела ее к стенду с мини-платьями, убеждая, что ей просто повезло: при таких ногах можно позволить себе короткую юбку… И фигура отличная, как раз, для облегающего платья-стретч. Да-да, вот это, шикарное, из темно-лилового крепа, ведь что-нибудь в таком роде обязательно для любой девушки, которая хочет произвести впечатление и быть принята в компанию своих друзей и сверстников. Охваченная все той же волной яростной горечи и боли, которая занесла ее в парикмахерскую, Николь вернулась к себе на квартиру. Совершенно преображенная, и по-прежнему настроенная доказать Джонатану, как он ошибался, цинично отвергая ее. Открыв дверь, она обрадовалась, увидев, что соседок дома нет. Покупки заняли больше времени, чем она рассчитывала, и теперь оставалось лишь быстренько принять душ и наскоро перекусить. Несмотря на всю осторожность, от воды волосы Николь растрепались еще сильнее, чем пару часов назад, когда она вышла из салона. Она неуверенно посмотрелась в зеркало, догадываясь, что переборщила, но потом заставила себя еще раз вспомнить жестокий приговор Джонатана. Зато теперь, глядя на нее, никто не сможет назвать ее «бесполой», ведь правда? Она смущенно смотрела на свое отражение и не могла решить, на кого сейчас похожа. Ясно было только, что не на саму себя… Прошел еще целый час, прежде чем Николь, после нескольких неудачных попыток, сумела повторить художественный макияж, который нанесла ей консультантка из отдела косметики. Благодаря синей подводке ее глаза действительно приобрели невероятно насыщенный цвет, но она все еще не была уверена, можно ли выйти из дому с такими губами… Решительно напомнив себе, из-за чего она все это затеяла, Николь храбро натянула свою обновку. Ей было странно, что такое маленькое платье неожиданно придало ее телу соблазнительную округлость, хотя вряд ли темно-лиловый цвет очень уж ей шел. Ну вот, она готова. Даже водитель такси, которое она заказала, не отрываясь, смотрел на нее, пока она открывала дверцу. Николь вскинула голову и ответила ему взглядом, исполненным, как ей казалось, ледяной уверенности в себе. Ничего, скоро Джонатан увидит! Он, значит, считает, что она «скучная»? «Скучная» и «занудливая», да еще и «бесполая»?.. Ну, так сегодня вечером она заставит его горько пожалеть о каждом из этих несправедливых и жестоких замечаний. Расплачиваясь с водителем такси у подъезда, она увидела, что коллеги по работе заходят в отель группами и, еще хуже того, парами. И Николь внезапно поняла, что лучшим способом показать Джонатану, как он ошибался, было бы появиться на банкете с другим мужчиной… Но никаких других мужчин она не знала — по крайней мере, здесь, в столице, да и в ее родном городке ни один человек не мог сравниться с Джонатаном в мужественной красоте. Он ведь был таким симпатичным, таким образованным, таким обаятельным… Правда, это обаяние ничего не значит, вовсе ничего, напомнила себе Николь, стараясь не обращать внимания на потрясенный взгляд, который устремила на нее коллега по машинописному бюро, подходившая к подъезду отеля одновременно с нею. — Николь? Неужели это действительно ты? Господи помилуй! Это, что же — парик? — неуверенно поинтересовалась она. — Нет, это «химия», — отрезала Николь. Она никогда не была особенно дружна с Лизой. Та была вульгарной блондинкой, вроде Сьюзен Ходжес. Николь вызывающе вздернула подбородок, заметив, как пристально рассматривает ее Лиза. Ее спутник также не отрывал глаз от Николь, и она вдруг поняла, что еще ни разу не ощущала на себе таких мужских взглядов. Ей вдруг стало не по себе, но она отмела сомнения в сторону, храбро повторив про себя лишь жестокие слова, случайно услышанные сегодня утром. Вестибюль отеля был переполнен народом — множество людей входило и выходило. На большой доске для объявлений было указано, в каком из залов, какой прием проходит, и Николь без труда разыскала нужный этаж и зал, где уже начался банкет. Собственно говоря, расположение залов в отеле было ей знакомо, так как она уже посещала этот ресторан вместе со своими родителями. Полумрак, царивший в зале, заставил ее нерешительно остановиться на пороге. Вокруг маленькой площадки для танцев были расставлены столики, и Николь быстренько направилась к одному из них, увидев знакомых девушек-машинисток. Все они не замедлили отметить перемены в ее внешности, и только одна из них оказалась настолько бессердечной, что решила уколоть Николь. — А я-то думала, ты придешь с Джонатаном, — ядовито протянула она. В этот момент Николь порадовалась полумраку большого зала. Отвернувшись в сторону, она пожала плечами и постаралась изобразить ленивое безразличие. Однако вряд ли можно было назвать безразличием охватившее ее чувство, когда она увидела, как Джонатан входит в зал под руку со Сьюзен. Парочка долго, бесконечно долго шла по залу. Джонатан даже не посмотрел в сторону Николь, но Сьюзи явно увидела ее, и глаза ее округлились. Пусть себе пялится, с отчаянием подумала Николь, слегка тряхнув головой. Пусть пялятся вместе. Теперь она почувствовала еще большую уверенность в том, что не успеет этот вечер закончиться, как Джонатан горько пожалеет о своих словах. Правда, для достижения этой стратегической цели ей нужно заставить какого-нибудь из присутствующих мужчин обратить на нее внимание, ухаживать за ней, показывая, что он отнюдь не считает ее «скучной» или «бесполой»… И не просто какого-нибудь мужчину… Это должен быть, совсем особенный человек, такой… Глаза Николь удивленно расширились, дыхание замерло, и она потрясенно уставилась на мужчину, только что вошедшего в зал. В отличие от других гостей, облаченных в строгие официальные костюмы, он был одет почти небрежно: ворот мягкой голубой рубашки распахнут, потрепанные джинсы плотно облегают ноги. — Ну и ну! Вы только полюбуйтесь на этого типа! — хихикнула одна из девушек, сидевших за столом вместе с Николь. — Хотела бы я знать, откуда он такой взялся? — Думаешь, это кому-нибудь известно? Одно ясно — он тут долго не задержится, во всяком случае, в этом наряде… — Хочешь пари? — отозвалась еще одна девица. — Это один из главных наших клиентов. Его тоже пригласили, но мне кажется, никто всерьез не ждал, что он, заявится сюда… Сидевшие по обе стороны от Николь девушки пересмеивались и возбужденно обсуждали, какой красавчик этот новый гость, но Николь почти ничего не слышала. Мимо них проходил официант с подносом, уставленным бокалами с шампанским. Хотя раньше Николь никогда не пила, она взяла бокал и жадно его осушила. Шампанское защекотало горло, и она даже кашлянула, но чудесное ощущение тепла, разлившегося по телу, показалось ей удивительно приятным. Она даже почувствовала себя лучше, словно окрепла, стала более уверенной в себе и еще решительнее настроилась доказать Джонатану, как несправедливо он ее осудил. Но когда она поднялась на ноги, чтобы взять у другого официанта еще один бокал шампанским, внезапно все вокруг начало кружиться. Все это только нервы, убеждала она себя. Только нервы, и ничего больше… В конце концов, никто на свете, даже если он до этого никогда не пил, не может опьянеть всего от двух бокалов шампанского. Или все-таки может?.. Одна из девушек встала, объявив, что пойдет в бар, и пригласила Николь с собой. Не слишком хорошо себе, представляя, что полагается пить в таких случаях, Николь заказала то же самое, что и соседка. Непривычный маслянистый вкус коктейля показался ей немного странным, но хорошие манеры заставили ее осушить бокал до дна. Оглядывая зал и стараясь не замечать, как все вокруг нее кружится, Николь увидела, что Джонатан и Сьюзи прошли мимо стола, где сидели его родители, и предпочли уединиться. Вообще-то они не одни, Джонатан разговаривает с тем красавцем в джинсах, а Сьюзи жеманно улыбается ему снизу вверх, хлопая ресницами и поводя плечами. А ведь этот мужчина, словно в тумане отметила Николь, куда красивее Джонатана. И намного более мужествен. Неведомое доселе, а потому вдвойне восхитительное чувство вдруг охватило ее, дрожью заструившись по телу, едва только Николь с неожиданной ясностью представила, как ее прижимает к своей груди этот красивый мужчина, как его сильные руки прикасаются к ней. Даже не успев подумать, что же такое она делает, Николь поднялась на ноги, стараясь не замечать, как противно кружится голова, и почему-то подгибаются ноги. Нетвердой походкой она пересекла зал и, приближаясь к столику, заметила, как Сьюзи уцепилась за руку Джонатана, глаза ее округлились, а малиновые ноготки почти зарылись в рукав его пиджака. Только теперь Джонатан заметил ее. Николь увидела, как потрясение отразилось в его взгляде, и в ту же секунду горячая волна триумфа окатила все ее тело. Она кокетливо улыбнулась ему той самой улыбкой, которую слишком часто видела на губах Сьюзи, а затем вскинула голову, так, что масса непокорных кудряшек всколыхнулась упрямой гривой. Однако едва только она тряхнула головой, как отвратительная тошнота подступила к горлу. — Привет, Джонатан, — протянула она, старательно не замечая Сьюзи и приближаясь к столику, и заглянула в глаза незнакомца. — Не хотите ли потанцевать? Николь заметила, как удивился Джонатан, как возмущенно ахнула, потрясенная Сьюзи… Но ей было уже все равно. Да и с какой стати она будет обращать на них внимание? Вот сейчас она Незнакомец смотрел на нее во все глаза, причем с каким-то непонятным выражением. Взгляд его неожиданно стал таким холодным, что Николь чуть не отшатнулась, и слезы уже навернулись ей на глаза, когда сквозь пелену опьянения она вдруг поняла, что этот мужчина вовсе не находит ее привлекательной, напротив, сейчас и он отвергнет ее. Словно защищаясь, Николь поднесла руку к лицу, сделав шаг назад. Щеки ее пылали от стыда и ощущения полной раздавленности, однако, едва она собралась отступить еще на шаг, незнакомец быстро протянул руку, удерживая ее. Ошеломленная, она подняла на него глаза. Она никогда раньше даже не догадывалась, что мужчина может держать ее за руку так незаметно и в то же время, так крепко. Его пальцы почти не касались ее кожи, и все же она понимала, что стоит только ей сделать попытку вырваться, как эти длинные пальцы сомкнутся вокруг ее запястья, подобно наручнику. Алкогольный туман в ее голове немного рассеялся, и она прочитала в глубине его взгляда беспощадную решительность. Слишком оглушенная происходящим, чтобы воспротивиться ему, она застыла на месте, чувствуя, что земля уходит у нее из-под ног. Неужели все дело в шампанском и коктейле? Она неуверенно приложила другую руку к животу и услышала, как пленивший ее незнакомец холодно говорит Джонатану: — Прошу меня извинить. Похоже, леди желает потанцевать. В голосе его она не услышала и намека на иронию и все же виновато вспыхнула из-за того, что он назвал ее «леди». Ведь леди не одеваются так, как она в этот вечер, и не делают себе такой макияж. И уж, ясное дело, леди не набрасываются на незнакомых мужчин, приглашая их потанцевать… Она все еще колебалась и сомнения сжимали ей сердце. Ей хотелось бежать не только от этого мужчины, но и из этого зала, от этой ситуации, в которую она сама впуталась… Но вот она посмотрела на Джонатана и заметила, как недоверчиво потрясенно он смотрит на нее, как в глазах его все яснее проступают гнев и раздражение. Он недоволен тем, что она собирается танцевать с кем-то еще, вот в чем дело, моментально поняла она. И он не только злится — он боится бросить вызов этому человеку, который уже отвоевал себе право танцевать с ней. Да ведь он ревнует! — с неожиданной ясностью догадалась Николь. Все получилось просто превосходно, успела подумать Николь, прежде чем ее мысли снова разбежались в разные стороны. И ее волосы, и новый наряд, и смелый макияж — все это было вовсе не катастрофой, как она уже начинала думать; нет, благодаря этому она кажется Джонатану по-настоящему желанной, и он недоволен тем, что она собирается танцевать с другим. Радость охватила Николь, она повернулась к своему незнакомцу и одарила его ослепительной улыбкой. Его глаза вновь удивленно расширились, он быстро перевел взгляд на лицо Джонатана и снова посмотрел на нее. — Мы еще увидимся, — услышала Николь его слова, обращенные к Джонатану, и затем, не поняв даже, как это получилось, оказалась на маленькой площадке для танцев, в его объятиях, покачиваясь рядом с ним под упоительные, завораживающие звуки музыки. Честно говоря, в том, как он обнимал ее, было что-то такое, из-за чего она чувствовала себя в полной безопасности, и тепло, исходившее от его тела, так согревало ее, что хотелось закрыть глаза и… Она неожиданно зевнула, быстро, как-то по-кошачьи, и немного запнулась, сбившись с ритма. В ту же секунду осторожно обнимавшие ее руки крепче сомкнулись вокруг нее. — Думаю, вам сейчас нужна постель, а вовсе не танцплощадка, — услышала она его голос у самого уха. Словно во сне, Николь подняла лежавшую на его плече тяжелую голову и уставилась ему в глаза. Получается, она права. Мужчинам нет дела до того, что ты за человек… Они обращают внимание лишь на то, как ты выглядишь… Должно быть, это действительно так, иначе, почему этот мужчина, который до сегодняшнего вечера ее и в глаза-то не видал, говорит ей, что хочет лечь с ней в постель? Ведь за все те месяцы, что она проработала в машинописном бюро, только Джонатан приглашал ее сходить с ним куда-нибудь, но даже он ни разу не пытался подъехать к ней с подобным предложением! И ей было отлично известно почему — потому, что считал ее бесполой и скучной. Вот если бы Джонатан мог услышать, Чувство собственного триумфа охватило ее, наполнив кровь незнакомым, звенящим жаром, который под воздействием спиртного словно обострил все ее чувства, заставив воспринимать происходящее с особой отчетливостью. Беззаботно, стараясь не замечать предостережений внутреннего голоса, она остановилась и подняла глаза на незнакомца. — Ну, если вам этого действительно хочется, — слегка задыхаясь, проговорила она, — и если вы не будете жалеть, что мы ушли так рано… Николь нахмурилась, услышав его резкий голос, глаза ее затуманились, и она недоуменно уставилась на него. — Вы живете очень далеко за городом? — вежливо поинтересовалась она. — Просто завтра утром мне надо быть на работе, и… — Николь, присоединяйся к нам со Сьюзи!.. Она нахмурилась еще сильнее, поняв вдруг, что музыка закончилась, а рядом с ними почему-то оказался Джонатан. Она и не видела, как он встал из-за своего столика и пересек большой зал. Едва он протянул к ней руку, она отшатнулась, не успев даже понять, что делает, и прижалась к незнакомцу еще сильнее. Поскольку глядела она только на Джонатана, то не заметила, как незнакомец на мгновение нахмурился, наблюдая за живой картиной, что разыгрывалась перед его глазами. Вот уж чего ему сейчас не хватает, так это, крепко подвыпившей девчонки, которая откровенно предлагает ему свое тело… Ведь, если не брать в расчет боевую раскраску, она совсем еще ребенок. Оставить ее здесь в таком состоянии — значит отдать в полную власть этого Джонатана или кого-нибудь еще вроде него. Может быть, она и дурочка, но такого явно не заслуживает. — Боюсь, ты опоздал, Джонатан, — ровным голосом прервал он. — Мы с Ники уже собираемся уходить… Николь бросила на него удивленный взгляд. Он назвал ее «Ники»… Так зовут ее лишь родители и друзья из родного городка… И еще сказал, что они собираются уходить… Но теперь это уже не нужно, раз Джонатан зовет ее… Однако не успела она и слова сказать, как длинные мускулистые пальцы сжали ее руку, и каким-то непостижимым образом она оказалась спиной к Джонатану, а незнакомец твердо повел ее прочь. — Ты приехала в пальто? — поинтересовался он, когда они дошли до двери. Николь ошеломленно помотала головой. — Очень жаль, — заметил он и холодным взглядом окинул ее платье. — Но Джонатан… — хрипло запротестовала она, пытаясь повернуть назад. — Забудь о нем. Он вовсе не для тебя, — решительно заявил мужчина. — А теперь пошли, нам надо выбраться отсюда. Холодные язычки страха, словно пламя, охватили ее. Совершенно очевидно, что ему не терпится заняться с ней любовью… Неожиданно резкий холод сковал ее тело. О чем только она думает, уходя с банкета с совершенно незнакомым мужчиной? Но, с другой стороны, если сейчас она вернется в зал одна, Джонатан поймет, что был прав: она действительно скучная, занудливая… и бесполая. Крепко держа за руку, незнакомец провел Николь вниз, на подземную стоянку. Открыл дверцу обтекаемого «ягуара» с откидным верхом, почти силком усадил на сиденье, застегнул ремень безопасности, а затем захлопнул дверцу, обошел машину и уселся за руль. Внутри автомобиля восхитительно пахло дорогой кожей и чем-то еще — незнакомым и возбуждающим. Через несколько секунд Николь поняла, наконец, что этот запах исходит от незнакомца… Едва эта мысль пришла ей в голову, она вспыхнула и содрогнулась, отчего мужчина нахмурился, внимательно посмотрел на нее и спросил: — Послушай-ка, тебя ведь не тошнит, а? Потому, что если да, то… Она замотала головой. Верно, ее немного подташнивало, и голова разболелась просто ужасно, только ей вовсе не было плохо. Больше всего на свете ей хотелось немного поспать. Пока машина выезжала со стоянки на темные улицы города, дремотная истома охватила ее, она откинула голову на подголовник и прикрыла глаза. — Ну вот, скоро ты будешь дома. Где ты живешь?.. Не дождавшись ответа, Мэтт нахмурился и перевел взгляд с дороги на свою пассажирку. Он нахмурился еще сильнее, поняв, что та спит глубоким, безмятежным сном. Спит, как малое дитя. Сколько же она выпила? Очевидно, столько, что алкоголь стал опасен и для нее самой, и для других. Если бы у него была хоть крупица здравого смысла, он оставил бы ее там, где она прицепилась к нему. Наверняка кто-нибудь из сослуживцев довез бы ее до дому. Или нет? Мэтт должен был улетать ранним утренним рейсом, и подвыпившая девчонка, стала обузой, которая меньше всего на свете была ему нужна. Все дело в гипертрофированном чувстве ответственности, размышлял он, поскольку у него самого три сестры, и все младшие. Тяжело вздохнув, он сказал себе, что уже слишком поздно везти эту дурочку назад и заталкивать в банкетный зал, особенно когда там околачивается волчище вроде Джонатана Хендри. Проще всего забрать ее с собой, уложить в комнате для гостей, а с утра пораньше, перед отлетом в Нью-Йорк, отвезти домой. К утру, она наверняка протрезвеет и поймет, какой опасности подвергалась, ведя себя подобным образом. Он предпринял еще одну попытку разбудить девушку, заранее зная, что даром теряет время. На мгновение она приоткрыла глаза, тупо поглядела на него, а затем снова крепко зажмурилась, прежде чем он успел сказать ей хоть слово. Почувствовав, как привалилось к нему тело девушки, Мэтт понял, что она снова погрузилась в глубокий сон. |
||
|