"Восточные грезы" - читать интересную книгу автора (Джордан Пенни)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Нельзя отрицать, что Натали умеет находить общий язык с людьми, подумал Кадир, наблюдая за женой в кругу школьников, собравшихся на дворцовой площади, чтобы приветствовать их возвращение в Нироли. Он видел это и в Хадии, когда она разговаривала с женщинами. Несмотря на то, что они не знали языка друг друга, она все же каким-то образом могла понять их, заставить рассмеяться. У его матери был такой же талант. Его матери!

Кадир оттолкнул от себя эти мысли, как если бы они обожгли его. У Натали не было никакого права так говорить о его матери. Она ничего не знала ни об их отношениях, ни о его детстве.

Он не спал с женой последние две ночи перед отъездом из Хадии. Чего он хотел? Доказать себе, что он может контролировать свое либидо?

— Мой сын, я скучал по тебе! Как хорошо, что ты вернулся. — Король Джорджио был растроган. Показалось ли ему или в самом деле рукопожатие короля стало не таким сильным, как прежде? Кадир почувствовал, как сжалось его сердце. Кроме крови ничего не связывало их, пи общее прошлое, ни прошлое их страны, и тем не менее слова отца глубоко тронули его.

— Мы должны наверстать упущенное время, — сказал король. — Бог отпустил мне долгий срок, но… больше всего мне хотелось бы сейчас, Кадир, подержать на руках твоего сына. Моего внука, рожденного здесь от моей крови и крови моего народа.

Король посмотрел туда, где стояла Натали в окружении детей.

— Короли не всегда женятся по своему желанию, но Натали идеально подходит для ее роли. Когда я смотрю на нее, я вижу мою первую жену, королеву Софию, и твою мать. У нее есть качества, присущие им обеим.

Натали увидела, как одного самого маленького мальчика случайно толкнули, и он начал терять равновесие. Мгновенно отреагировав; она подхватила его и несколько раз подбросила в воздух. Испуг и готовность расплакаться тут же сменились на его лице веселой улыбкой. Кадир видел, что малыш чувствовал себя у нее на руках очень комфортно. Но ведь не эта невольная демонстрация ее умения обращаться с детьми заставила сжаться его сердце?

Ему не надо было спрашивать, что случилось с ним. Он прекрасно знал, что щит, под которым он держал свои эмоции, разбит на части. Из-за Натали? Это она заставила его по-новому взглянуть на обыденные вещи. Он не хотел этого. И ему нужно найти способ избавиться от наваждения.

— Пока ты был в Хадии, — услышал он голос короля, — наш первый министр сделал все приготовления для твоего официального принятия трона. Нам многое предстоит обсудить.

Хотя Натали старалась не смотреть на него, она почувствовала, когда Кадир покинул площадь.

Что случилось с ней? Все должно быть совсем не так. Они с Кадиром рассчитывали на спокойные, дружеские, деловые отношения, основанные на взаимном уважении и желании двигаться к общей намеченной цели. Этот брак предполагал, что обе стороны оставили бы за собой право на свои собственные чувства, а в итоге и на сексуальную свободу. Почему тогда ее душит жгучая ревность от одной только мысли, что Кадир может с интересом посмотреть на другую женщину? Права ли была Захра? Неужели она влюбилась в него? Если так, то нечего удивляться, что у нее до тошноты кружится голова.

— И те средства, что мы получаем от благотворительного фонда, основанного принцем Марио и его женой, позволят нам проводить самую лучшую предродовую профилактику и привлекать высококвалифицированных специалистов в наш госпиталь.

Молодой главврач сиял от гордости, показывая Кадиру и Натали недавно отрытое новое крыло роддома.

Натали бросила осторожный взгляд на Кадира, стараясь угадать, как он отреагирует на упоминание о старшем внуке короля Джорджио, который мог бы вступить на престол после смерти старого короля. К своему удивлению, она не заметила и тени неприязни на его лице. Нет, скорее только ее присутствие вызывало у него раздражение, подумала она, подавив зевок. Не потому, что ей было скучно, просто сегодня она почему-то чувствовала себя усталой.

— Благодаря нашим спонсорам, мы смогли приобрести два самых современных ультразвуковых сканера. Эти приборы способны создавать трехмерное изображение плода, что позволяет врачам предвидеть некоторые проблемы намного раньше, чем было возможно до этого.

Натали вынуждена была признать, что Кадир справлялся со своей новой ролью куда более умело, чем она могла ожидать. На протяжении всего их лихорадочного тура по государственным институтам, фабрикам, виноградникам и другим предприятиям он вел себя безукоризненно. Он ни разу не упомянул Хадию и не провел сравнения между двумя государствами, ни разу не рискнул обидеть гордость старых служащих, чья первоначальная настороженность быстро уступала место радушному гостеприимству. Своими неформальными вопросами и четкими опережающими ответами Кадир завоевал уже немало союзников среди местного населения.

— Он похож на своего отца, короля Джорджио, — услышала Натали одобрительные слова одного деревенского старосты. — Запомните мои слова, он будет править Нироли так, как и следует ею править.

Молодежь Нироли тоже возлагала большие надежды на кронпринца. Джорджио был хорошим королем, но он был королем еще их дедушек и бабушек. Из-за начавшихся проблем со здоровьем он все реже появлялся на людях — не то что принц Кадир, который без устали колесил по городам и весям.

Натали вполуха слушала восторженные рассказы горничной, помогавшей ей снять очередное неудобное платье. Ей пришлось надеть его на вечерний прием, где Кадир был представлен наиболее влиятельным гражданам Нироли и иностранным дипломатам.

Кадиру не нужна была ее помощь ни в разговоре с этими людьми, ни в умелом использовании его дипломатических способностей, чтобы убедить их вкладывать деньги в Нироли. Натали задело, что ее собственная роль как-то стушевалась по сравнению с лидерскими качествами Кадира. В конце концов, она согласилась выйти за него замуж, уверенная, что это послужит на пользу ее стране. Но сейчас казалось, что ему не так уж нужна ее помощь, что он и сам способен завоевать любовь и уважение своих подданных.

Если судить по обрывкам разговоров, которые она слышала, за вечер было заключено немало предварительных договоренностей относительно будущего Нироли. Богатые люди острова согласились помочь Кадиру в его начинаниях.

— Самым лучшим вложением будет вложение в молодежь Нироли. И наступит день, когда наши дети вернут ваши инвестиции, десятикратно умноженные полученными умениями и знаниями.

Натали не была удивлена, когда речь Кадира закончилась овацией.

— Все говорят, нам повезло, что у нас такой красивый кронпринц, — сказала горничная, вешая в шкаф ее платье. — Должно быть, у вас будут очень красивые дети.

Натали рассеянно кивнула. Теперь она мечтала о настоящем браке. Ее новая жизнь была насыщена событиями, но чувства оставались под замком. Теперь, когда перед Кадиром открывались потрясающие возможности, она особенно остро чувствовала свое одиночество. А ведь они могли бы быть счастливы…

Натали моргнула, пытаясь прогнать набежавшие слезы, и вышла из ванной.

Сегодня ночью, как и каждую ночь после их возвращения из Нироли, Кадир будет разделять с ней их огромную постель, но не притронется к ней. До тех пор, пока она не скажет, был ли зачат в результате той близости их ребенок или нет. Натали положила руки на свой живот. Она кое-что заподозрила еще в первые дни их возвращения из Хадии. Но ей пришлось подождать и добраться до своего дома, где она смогла встретиться с их старым семейным доктором, который поклялся держать все в тайне. Он дал ей пройти тест на беременность, и ее подозрение подтвердилось. Но по срокам выходило, что ребенок был зачат не вскоре после их свадьбы, а в Венеции.

Как это могло случиться, ведь он использовал средства защиты?

Погруженная в собственные мысли, она пробыла в ванной дольше, чем обычно, и, вернувшись в спальню, увидела, что Кадир уже в постели.

Он спал без пижамы, и она знала, что именно это заставляет ее испытывать странное томление. Она отвернулась, чтобы не видеть, как мягкий свет лампы играет на его загорелой груди.

— Я должен поблагодарить тебя за сегодняшний вечер, — сказал он, когда она, сев на краешек постели, начала снимать тонкий шелковый халат.

— Я только выполняла свой долг, — сухо ответила Натали.

Его рот сжался, превратившись в тонкую прямую линию.

— Я бы не советовал тебе изображать из себя мученицу, — сказал он. — Это тебе не подходит. Ты умная женщина и хорошо разбираешься в мировых проблемах. Ты могла бы сыграть значительную роль в будущем Нироли.

Натали замерла, пораженная этим неожиданным комплиментом.

Кадир был не только гордым, но и честным человеком. Ему нелегко было признавать свои ошибки, особенно такие, когда он неверно судил о ком-то. Сегодня он наблюдал, как Натали общалась с их гостями во время приема. Он видел, как гармонично сочетались их — столь различные роли и каким бесценным помощником она была бы для него в будущем. По очереди общаясь с несколькими гостями, она каждый раз показывала знание предмета и широту интересов. Она не флиртовала, не кокетничала. Вместо этого она удерживала внимание собеседников своей несомненной интеллигентностью и сознанием собственного достоинства. Все гости были очарованы ею и открыто завидовали ему, но она так держала себя, что заставляла всех относиться с уважением к ней и к ее роли. Натали обладала редкой способностью быть одновременно и самой собой, и той, какой ее хотели бы видеть другие. Он посмотрел на нее, ощущая в теле знакомую боль желания. Они поженились, общее будущее лежало перед ними. Он хотел ее и знал, что может разбудить в ней ответное чувство. Наверно, об этих вещах ему и следует думать, а не терзать себя и ее прошлыми ошибками.

Натали выключила свою лампу и удивилась, когда Кадир тоже щелкнул выключателем.

— Я не хотела, чтобы ты из-за меня прерывал свое чтение, — сказала она.

— Это может подождать. Сейчас у меня есть куда более приятные обязанности. — Он повернулся к ней и дотронулся до ее шеи.

Тело Натали тут же откликнулось на его ласку.

— Возможно, я должен быть благодарен судьбе, что она дала мне такую чувственную жену.

Но дело было в том, что уже не только физическое желание возбуждало ее, призналась себе Натали, все больше распаляясь от чувствительной игры его пальцев на ее обнаженной коже.

— Натали…

Она была поражена, ощутив тепло его дыхания рядом с ее губами, когда поняла, что он собирался поцеловать ее. Этот вид близости не был принят в их отношениях. Сладость жадных поцелуев принадлежала влюбленным, а они никогда ими не были. И все же ее губы приоткрылись на чуть слышном коротком вдохе и стали податливо мягкими под горячими губами Кадира. Как легко было бы сейчас обнять его и оставить прошлое в прошлом. Как легко и как глупо. Но она не могла остановить себя, словно растаяв в его объятиях, в то время как его поцелуй углублялся от медленного осторожного исследования до горячего жадного обладания.

— Натали… моя жена… моя королева, — мягко шептал Кадир, касаясь губами ее губ, зарывшись пальцами в ее волосы. Он целовал ее медленно, томительно растягивая удовольствие, заставляя ее дрожать в предчувствии большего. Он поцеловал уголки ее губ, проследив их линию кончиком языка.

— Аромат твоей кожи навсегда останется в моей памяти, как аромат самой жизни. С каждым вдохом я вбираю его в себя, и я уже до краев наполнен памятью о тебе. Но сегодня ты не воспоминание — ты реальность…

Его язык скользнул между ее губ, пока, наконец, она не сдалась и не ответила на его поцелуй.

Натали чувствовала, как кружится ее голова. Никакая близость, никакой другой поцелуй из тех, что она знала до сих пор, не могли сравниться с этим. Это была ошеломляющая, восхитительная, подчиняющая себе ласка.

— На сегодняшнем приёме многие дали мне понять, что им хотелось бы, чтобы детские комнаты во дворце поскорее заполнились. Но больше всех, разумеется, беспокоился мой отец. Он только вчера напомнил мне, что, возможно, у него осталось не так уж много времени…

Натали похолодела.

Конечно, он собирался заняться с ней любовью только потому, что хотел как можно быстрее произвести на свет наследников, а она была просто дурой, если подумала о чем-то другом. Если? Зачем обманывать себя? Она отвечала ему, как отвечает влюбленная по уши женщина. Права ли Захра? Увидела ли она то, что сама Натали видеть не хотела?

— Что-то не так? — услышала она голос Кадира.

Она не могла позволить ему догадаться о ее чувствах. Ей и без того нелегко выносить его презрение, не хватало еще его жалости.

— Ничего, — сказала она. — Я уверена, придет день, когда король Джорджио похвалит тебя за твое усердие.

Она смеется над ним, подумал Кадир. Натали, должно быть, догадалась о его чувствах. О том, как отчаянно он хочет ее. Скольких мужчин она уже свела с ума? Любила ли сама? Думала ли об одном из бывших мужчин в его объятьях, как когда-то его собственная мать думала о своем любовнике, а не о муже? Неужели каждый принц должен разделять эту горечь от мысли, что женщина, на которой он женился, только терпит его? А чего он вообще ожидал? К сорока годам давно пора избавиться от ненужных иллюзий.

Так почему же он все время борется с двумя противоречивыми чувствами, рвущими его на части? Разве ему необходимо иметь с Натали какую-то эмоциональную близость? Разве необходимо чувствовать то, что он чувствует сейчас? Может, и нет, но он должен быть уверен в ее моральной устойчивости, зная, какое нелегкое бремя возложено на нее. Хотя разве можно ожидать от нее верности, зная, как легко она отдала себя первому встречному, повинуясь какому-то внутреннему капризу?

А если ей нельзя доверять, значит, она должна быть все время под контролем. Уступать своим желаниям — только потакать своим слабостям. Пытаться убедить себя, что он, мог быть не прав в своих суждениях о ней, — худший вид самооправдания. Мужчина в его положении не может допустить промашки. Он не должен позволять ей думать, что уязвим для нее. Со злостью Кадир оттолкнул от себя непрошеную нежность, которая свалилась на него неизвестно откуда.

— Могу тебя уверить, что жду не дождусь того момента, когда мне больше не придется исполнять супружеский долг, — резко заметил он. — Неужели ты думаешь, что у меня есть желание ложиться с тобой в постель?

Его слова причинили ей такую боль, что у нее невольно вырвалось:

— Отлично, тогда можешь больше не насиловать себя.

Наступило молчание. Кадир зажег лампу, чтобы посмотреть на ее лицо.

— И что это значит? — произнес он, четко отделяя каждое слово.

— Это значит, что я беременна, — сказала Натали тихо.

Кадир нахмурился.

— Это, конечно, хорошая новость. Но не слишком ли рано быть уверенной?

У нее еще была возможность отступить — он сам озвучил подходящую формулировку. Какая разница, в конце концов? Она все равно знала, что это его ребенок. Ребенок, рожденный на полмесяца раньше положенного срока, не вызвал бы никаких комментариев, и в данном случае она ничем не рисковала.

Но как она могла солгать Кадиру, чувствуя к нему то, что она чувствовала теперь? Она уже и так знала, как мало он доверял ее полу. И она не была, как его мать, молоденькой девушкой, вынужденной страхом и обстоятельствами навязать мужу ребенка своего любовника. Этот ребенок был его ребенком. И ей не хотелось, чтобы их брак начался со лжи. Кто знает, как будут развиваться их отношения в дальнейшем? Ее молчание насторожило его.

— Когда? Когда это произошло?

Натали сделала глубокий вдох.

— В Венеции. Это случилось в Венеции.

Кадир отбросил в сторону одеяло и встал с постели.

Ее признание оказалось настолько созвучно его мыслям, что оно прозвучало как своего рода предупреждение.

— Это невозможно. Я использовал презерватив, и тебе это отлично известно.

— Я знаю, но он не дает стопроцентной защиты.

— Как удобно, не правда ли? Но я не верю тебе. В конце концов, я не первый мужчина в твоей жизни. Что случилось, Натали? Твой любовник перестарался, и ты решила на всякий случай переспать со мной? Ты специально разыскала меня в Венеции, прекрасно зная, кто я? В конце концов, я пользуюсь своим спортивным псевдонимом уже не один год.

Натали не верила своим ушам.

— Это нелепо, — ее голос дрожал. — Я понятия не имела, кто ты, и, конечно же, никакого другого любовника у меня не было. Я не…

— Что? Никогда не занималась сексом с незнакомым мужчиной?

Натали чувствовала, как горит ее лицо. Она не знала, как ей защитить себя от этого нелепого обвинения.

— Что бы ты ни говорила, тебе не удастся убедить меня, что этот ребенок мой.

Он машинально взял в руку флакон из венецианского стекла. Драгоценный сосуд заиграл всеми красками на его ладони. Как он заставил стекло так ярко сверкать? Должно быть, это ошибка.

— Я не позволю навязать мне чужого ребенка, — повторил он, поставив флакон на стол и отвернувшись.

Кадир едва мог смотреть на жену. Так много надежд он начал возлагать на их брак. Ему хотелось забыть прошлое и здесь, на Нироли, наслаждаться жизнью, строить будущее вместе с Натали и детьми, которых она родит ему.

Он чувствовал на своих губах горечь, где так недавно была сладость ее поцелуев. Сладость? Эта сладость скрывала под собой змеиный яд. Неужели она действительно рассчитывала навязать ему чужого ребенка? Но зачем ей понадобилось идти на такой явный риск? Она могла сказать, что ребенок был зачат уже после свадьбы.

Раздираемый противоречивыми чувствами, Кадир бросился из комнаты.

Натали дождалась, пока за ним с громким треском захлопнулась дверь, и только тогда дала волю слезам.