"Ни слова о любви" - читать интересную книгу автора (Эллвуд Берта)

6

— Cara!

Анна обернулась. Серхио стоял в дверях, ворот его белой рубашки был небрежно расстегнут, обнажая загорелую шею, такую знакомую и любимую. Анна почувствовала, как у нее сжалось сердце. Он был настолько прекрасен, что ей захотелось плакать. Чем она заслужила такие страдания? Зачем он пришел сюда? Она не желала оставаться с ним наедине. Это было слишком опасно. Анна боялась, что начнет говорить ему о своих чувствах и переживаниях, а это было по меньшей мере неуместно сейчас, когда в доме была его любовница.

Анна надеялась, что Серхио оставит ее в покое и не будет навязывать ей свое общество. Она была уверена, что он не будет замечать ее в присутствии Денизы. Зачем ему жена, если рядом находится любимая женщина? Теперь Анна поняла, что ошибалась. Неизвестно почему, но Серхио стоял перед ней, и она ощущала его животный магнетизм, напоминающий о безумных ночах, когда она не могла насытиться его ласками.

— Что ты хочешь? — слабо спросила она, надеясь, что он развернется и уйдет, задав ей какой-нибудь банальный вопрос, и в то же время желая всем сердцем, чтобы он оставался с ней как можно дольше, обнимал ее, любил ее. Анну измучили эти противоположные желания, поэтому она просто ждала, когда Серхио ответит на ее вопрос. Я слишком покорна, говорила она себе, но не могла ничего поделать — в присутствии мужа она теряла контроль над собой, своими поступками и словами, и могла только надеяться, что он не будет настолько безжалостен, чтобы продолжать терзать ее.

Серхио подошел ближе, и Анну обдало волной жара. Он заколдовал ее с самого первого момента их встречи, опутал узами своего неотразимого эротизма, превратил ее из свободного, счастливого существа в жалкое подобие женщины, готовой отдать все на свете за призрачное счастье быть его женой, делить с ним постель, наслаждаться его телом. Анна устала вымаливать любовь. Она надеялась, что сила ее страсти растопит лед его сердца, но все было напрасно. Он действительно был не способен на искренние порывы, а она слишком понадеялась на собственные силы, когда убедила себя, что сможет научить его любви.

Анна отошла от него подальше и прислонилась к спинке кровати. Ей было необходимо чувствовать твердую опору, чтобы лучше контролировать свои действия. Она не должна позволять себе так реагировать на Серхио. Если бы можно было отключить свое тело, заставить себя забыть о его руках и губах, его нежности и страсти! Рядом с ним она теряла саму себя, ей хотелось раствориться в нем, но ведь именно это она и не должна была допускать. Тяжело было сознавать, что этот человек, которым она так дорожила, одновременно являлся ее злейшим врагом, палачом, причиняющим ей невыносимую боль.

— Что ты хочешь? — повторила она более резко. У нее больше не было сил на вежливость.

— Побыть со своей женой, — спокойно ответил Серхио, не обращая внимания на провокационный тон Анны. Самый лучший способ борьбы с истерикой у женщин, по мнению мужчин Арнотти, — это игнорировать ее совершенно.

Ах, он вдруг вспомнил о существовании жены? Все естество Анны возмутилось при одной этой мысли. Ну конечно, врачи ведь подтвердили ему, что она вполне здорова и готова к тому, чтобы в ее чрево засеяли еще одного ребенка. Она нужна ему только для продолжения рода. Дениза была права: он будет заниматься с ней любовью, закрыв глаза и думая о наследнике. Ярость клокотала в ее душе, но Анна сознавала, что ей необходимо оставаться спокойной. Не дай Бог проговориться, что она знает о его отношениях с Денизой. Анна постоянно напоминала себе о подлости Серхио и была в состоянии поддерживать огонь ненависти в своей душе. Но стоит ей расслабиться, она просто бросит ему в лицо обвинения, потом расплачется, а он начнет лживо утешать ее, думая только о себе и своем удобстве. Она же с обычной готовностью поверит ему, потому что ей так хочется доверять ему! Анна уже больше не мечтала о его любви, ей вполне хватило бы уверенности в нем, но она была лишена и этой малости.

— Что ж, ты наконец-то вспомнил о моем существовании. Впервые за два месяца, если не ошибаюсь, — язвительно заметила она.

Серхио изумленно посмотрел на нее.

— Но я был занят, cara. Дела, ты же должна понимать. И потом, я думал, что тебе лучше побыть немного одной и прийти в себя.

— Разумеется. Я все понимаю, — ответила Анна с иронией. — А теперь ты привез эту девицу, чтобы развеселить меня, не так ли?

— Это просто случайность. Дениза напросилась в гости, к тому же нам было по пути, поэтому я ей не отказал. И не забывай, что ты сама разрешила ей остаться, я бы предпочел, чтобы она отправилась домой. Я уже и Альфредо дал указания. Поэтому я не понимаю, почему ты злишься. Между прочим, Дениза славная, очень исполнительная и ответственная. Она не хотела тебя обидеть своим визитом, наоборот, развеять твою скуку. — Серхио разговаривал с ней, как с несмышленым ребенком, которому объясняют прописные истины.

Да уж, исполнительная и ответственная! А как он охарактеризует ее способности в постели? Сможет найти достойные слова, чтобы описать ее неотразимость? И обидеть меня она, разумеется, не хотела. Гадюка тоже не хочет обидеть, когда кусает.

Эти мысли проносились в голове у Анны, пока Серхио, положив руки ей на бедра, притягивал ее все ближе и ближе, пока она не почувствовала еле ощутимый запах его лосьона после бритья. Анна неожиданно поняла, насколько она устала. Она не могла больше сопротивляться.

Если бы он не был так одурманивающе прекрасен! Если бы магия его тела отпустила ее! Неужели она никогда не насытится его руками, губами, кожей, его неистовыми ласками и головокружительными объятиями? Каждый раз, когда он обнимал ее, Анна взрывалась изнутри, желание обладать им было нестерпимым. Плохо было то, что Серхио прекрасно отдавал себе отчет в том, какое впечатление на нее производят даже его легкие прикосновения, и пользовался этим в их спорах. Она всегда сдавалась, стоило ему лишь поцеловать кончики ее пальцев. Сам Серхио всегда сохранял удивительное хладнокровие.

— Не грусти, cara. Я тоже переживаю.

Он обнял ее, и Анну снова заполнило ощущение его тела; жгучее, невыносимое желание охватило ее, когда она почувствовала по его напрягшейся плоти, что и он не остается равнодушным к ее близости. Они не были вместе целых два месяца, и Анна только сейчас поняла, насколько ее тело истосковалось по его сильным рукам. Она не могла больше сдерживаться. Из глаз брызнули слезы, она обвила руками его шею и прижалась к нему.

Как она любила чувствовать его прекрасно сложенное тело рядом, дотрагиваться до его шелковистой кожи, вдыхать его аромат… Он был ее наркотиком, она не могла отказаться от него. И она презирала себя за это еще сильнее, чем его.

Серхио нашептывал ей слова утешения по-итальянски, его плавная речь воспламеняла не меньше его нежных рук. Он казался таким искренним, что она почти верила ему. Ей было необходимо полагаться на него. Она придвинулась ближе к мужу, ее напряженное тело требовало его ласк, она чувствовала его ответную реакцию на немой призыв, исходящий из глубин ее естества.

Анна ни капли не сомневалась в том, что он искренне переживал из-за ребенка, но теперь она отчаянно хваталась за последнюю надежду на то, что он беспокоился и о ней тоже. Не может же он волноваться из-за наследника и ничуть не думать о той, кто должна выносить и родить маленького Арнотти. Даже дикие звери заботятся о своих самках не только из-за потомства, с болью подумала она.

— У нас будут еще дети, — проговорил он ласково, и Анна неожиданно содрогнулась, осознав, что он имел в виду.

Как она могла забыть о реальном положении вещей, отдаться своим безумным фантазиям? Ей стало стыдно за свой порыв. Она оттолкнула его от себя, собирая всю волю в кулак для действия, которое настолько противоречило ее внутренним желаниям. Единственное, что он хотел, — это оплодотворить ее и заполучить себе наследника, продолжателя рода Арнотти. До нее ему не было никакого дела. Только ради этого он изображал из себя заботливого и внимательного мужа. Где он был, когда она больше всего нуждалась в нем и его любви, когда утром просыпалась на подушке, насквозь мокрой от слез? Когда от тоски ей хотелось кричать в полный голос? Когда ей просто было нужно знать, что он рядом, что он любит ее? Что он делал все это время? Мотался по стране, останавливался в шикарных отелях, устраивал веселые вечеринки и предавался страстной любви со своей бессовестной подружкой! Пора взглянуть правде в глаза: Серхио Арнотти нет до нее никакого дела.

— Уходи! — Анну саму поразила безысходность, прозвучавшая в ее голосе, когда она сказала это. Мускулы лица застыли, она с трудом произнесла эти слова. Она должна быть решительной хотя бы раз в жизни.

Серхио странно посмотрел на нее.

— Успокойся. Врач предупредил меня, что ты еще не в себе. Не отдаешь себе отчета в том, что происходит вокруг. Но я здесь и помогу тебе поправиться.

Неужели? Не отдает себе отчета? Возможно, только не до такой степени плохо она себя чувствует, чтобы не осознать факт присутствия любовницы мужа под крышей ее собственного дома. Поможет поправиться? А он не задумывался над тем, что было причиной ее состояния? Ему не приходило в голову, что виноваты отнюдь не ее нервы, а его безобразное поведение? Именно себя следует винить Серхио Арнотти в смерти своего ребенка!

И она взорвалась.

— Убирайся! Я сказала, чтобы ты убирался, и я действительно имела это в виду! Я великолепно себя чувствую и не нуждаюсь в твоем присутствии! Тебе постелили в комнате на втором этаже, твой багаж там.

Анна обнаружила его вещи в своей спальне после обеда, когда поднялась в комнату отдохнуть, в то время как Дениза и Серхио закрылись в его кабинете якобы для обсуждения очередной проблемы. Анна представляла себе, как они «работали», услужливое воображение рисовало ей страшные картины одну за другой: Дениза сидит на коленях ее мужа, целует его, он ласкает ее, самозабвенно наслаждаясь минутами близости. Поэтому неудивительно, что Анна была до глубины души оскорблена, увидев чемоданы Серхио рядом со своей кроватью. Ему в голову не пришло спросить у нее, желает ли она спать с ним в одной постели. Нет, как муж, имеющий все права на нее, он бесцеремонно приказал отнести багаж в ее комнату, как будто не было этих двух месяцев слепого отчаяния, которые она провела в этой золотой клетке совсем одна.

— Как тебе будет угодно. — Осознав бесплодность своих попыток, Серхио сухо поклонился, резко повернулся на каблуках и демонстративно вышел из комнаты.

Анна сжала руками виски. Она поступила правильно, она не может позволить ему топтать ее гордость. Тогда почему слезы струились по ее щекам, а душа разрывалась на части после ухода Серхио Арнотти? Почему она перестала быть хозяйкой своего сердца?

Наступила ночь. Мягкая, непроницаемая темнота подкралась незаметно и окутала Анну, лежавшую без сна на своей роскошной кровати. Она отчаянно нуждалась в отдыхе, события дня невероятно утомили ее, но спасительное забвение не приходило. Анна прислушивалась к шорохам ночи за окном. Где-то вдалеке замяукала кошка.

— Ты, наверное, так же брошена, бедняжка, как и я, — вслух сказала Анна невидимому зверьку.

Серхио был так близко от нее, гораздо ближе, чем за последние два месяца, но и бесконечно далеко. Все тело Анны ныло от мучительной тоски по нему, но она не могла решиться на то, чтобы пойти к нему и умолять о любви после того, как выгнала его из комнаты сегодня днем.

Воспоминания не оставляли ее в покое днем, но ночью они были мучительны, так как темнота безжалостно напоминала ей об их страсти, сплетающей тела в единое целое, дарующей невыносимое наслаждение, от одной мысли о котором Анне хотелось закричать в полный голос.

Анна сжала руками виски, от боли раскалывалась голова. Она была совершенно одна, ни друзей, ни родных, а ей так нужен чей-нибудь совет. Как жаль, что дедушка уехал, ей необходима его помощь. Но как его ни уговаривали задержаться в Италии подольше, он настоял на возвращении в Америку. Видимо, несмотря на тоску по своей утраченной итальянской семье, память о Маргарет и их американской жизни не давала ему покоя. Воспоминания звали его обратно.

Анна, такая независимая и уверенная в себе, сейчас хотела бы прижаться к плечу матери и выплакать всю свою боль. Но она потеряла родителей настолько давно, что даже не помнила их. А ей так хотелось любить кого-нибудь! Она попыталась излить нерастраченную нежность на мужа, но из этого ничего не вышло, и мысль о своих бесплодных попытках приносила ей невыносимые страдания.

Она хотела выкинуть из головы все хорошее, что было между ними, чтобы возненавидеть его, но непрошеные воспоминания о коротких минутах счастья неустанно возвращались к ней.

Их медовый месяц на побережье, золото песка и синева моря, неистовство бурных ночей и спокойствие долгих прогулок по залитой солнцем гавани. Они бродили по узким городским улочкам, ели необыкновенные деликатесы в маленьких кафе, пили изумительное местное вино, наполнявшее их сердца ликованием. Однажды Серхио повел ее купаться ночью, и Анну потрясла завораживающая бархатистость воды, которая обволакивала ее кожу и заставляла девушку чувствовать себя единым целым с природой. Серхио с улыбкой наблюдал за восторгом жены, и ласковая улыбка не сходила с его губ.

А как все это началось… В тот самый момент, как она впервые увидела его в дедушкиной библиотеке, влечение к темноволосому стройному итальянцу свело Анну с ума. Она почувствовала его, стоило ему дотронуться до ее щеки приветственным поцелуем. Но тогда это была еще не любовь. Анна могла легко объяснить свое сумасшествие, списать его на естественную реакцию женского организма на присутствие изумительного представителя мужского пола. Любая женщина на ее месте трепетала бы в обществе Серхио Арнотти.

А то, что произошло позднее… Она пропала, как только он обнял и поцеловал ее. Она ответила на его поцелуй, горячо и страстно, теряя себя в неистовом желании его тела; она погрузилась в него, предлагая ему всю себя, все, чем она была до него. Но даже тогда это была еще не любовь. Осознание настоящего чувства пришло позднее, когда они стояли перед священником в прекрасном соборе, и ее нерешительное «да» эхом унеслось под потолок. Она посмотрела в бездонные глаза Серхио и почувствовала, что у нее закружилась голова. Теперь она слишком дорожила этим мужчиной, чтобы отпустить его.

Она знала, что ей придется запастись терпением, которым она никогда не обладала. Но было очевидно, что такой самоуверенный, контролирующий каждый свой шаг человек ни за что не признается, что он ошибался, когда утверждал, что любви для него не существует. Поэтому она заглушила слова любви, рвавшиеся из груди, и спрятала свои чувства. Она стала стильной и невозмутимой. Прекрасной как королева и недоступной как богиня. Такой, какой он хотел ее видеть. Такой, какой она никогда не была в действительности.

И у нее бы все получилось. Обязательно. Прошло бы время, и Серхио осознал бы, что рядом с ним не обычная американская девушка Анна с копной каштановых волос и блестящими изумрудными глазами, а его мечта. Его сказка. Воплощение его снов и фантазий. Они могли бы быть счастливы вместе, если бы не Дениза Блекмур.

Анна мерила комнату шагами. Она больше не могла оставаться в постели, тревожные мысли гнали ее куда-то.

А вдруг Дениза лгала? Что, если все, что она сказала, неправда?

Невероятно было представить себе, что кто-то способен так лгать, но Анна постепенно приучалась не судить по себе о людях. Хватило бы у Денизы злобы, чтобы выдумать все это?

Можно поспорить, что да.

Ведь с самого начала она не поверила утверждениям Денизы, считая ее злобной и завистливой женщиной. Но события заставили ее изменить свою точку зрения. Почему? Что такого ужасного произошло? А что, если все эти события — и то, что он переехал в другую комнату после того, как она забеременела, и его постоянное отсутствие объясняются как-то иначе?

Он говорил, что не хочет заниматься с ней любовью и подвергать ребенка опасности. Глуповатая отговорка, но, возможно, он искренне верил в это. Еще неизвестно, что ему наговорили врачи, а ведь они могли быть очень убедительны, и Серхио решил слепо следовать их предписаниям.

А его долгое путешествие с Денизой — ведь это и правда могли быть только дела и ничего больше. Филиалы компании Серхио были разбросаны по всей стране. Он говорил не раз, что желал полностью контролировать свой бизнес, не доверял своих полномочий никому. Ведь она понимала, что значила компания для такого человека, как Серхио. Было глупо устраивать по этому поводу истерики и ревновать его к работе. Он же не виноват, что Дениза — его сотрудница!

К тому же он звонил ей два-три раза в неделю и присылал открытки из каждой области, которую посещал, добавляя какие-нибудь смешные комментарии. А однажды специальный курьер привез ей пару великолепных сережек с изумрудами, и на визитной карточке Серхио было приписано: «Они так подойдут к твоим глазам, cara».

Анна не знала, что думать, все мысли спутались. Надо пойти к Серхио и прямо спросить: была ли Дениза Блекмур его любовницей?

Если он будет отрицать это и уволит девицу за наглое вранье, тогда Анна сделает все возможное и невозможное, чтобы спасти их брак, попытается наладить отношения, даже если он не изменит своего мнения о том, что любовь существует для дураков. Она будет знать, что он ей верен, и этого будет достаточно. Анна чувствовала в себе готовность обойтись и без его любви, если он гарантирует ей верность.

Надо было спросить его раньше, когда Дениза только сказала ей об этом, а не терзать себя столько времени попусту.

Анна накинула воздушный кремовый пеньюар и вышла в темный коридор. Раньше ее останавливала гордость, но сейчас сил терпеть больше не осталось. Пришло время выяснить все до конца.

Было еще очень рано, и Серхио, скорее всего, спал сном младенца, но Анна собиралась разбудить его. Она решилась на отчаянный поступок и не могла ждать ни минуты. Решалось дело всей ее жизни, от его ответа зависело ее спокойствие и благополучие, не было смысла откладывать разговор до утра.

Комнаты, в которые она распорядилась отнести его багаж, находились далеко от ее покоев. Анна быстро шла по коридору и пушистый ковер заглушал ее торопливые шаги. Сердце билось так отчаянно, что Анна подумала, что задохнется задолго до того, как дойдет до дверей его спальни. Настенные светильники, висевшие на одинаковом расстоянии друг от друга, освещали ее путь по бесконечным коридорам. Анна так хорошо изучила географию комнат за эти два месяца, что почти не нуждалась в их разреженном свете.

Наконец она дошла до последнего пролета и увидела комнату Серхио. Анна замедлила шаг. Через несколько минут она все узнает. Подтвердятся ли ее страхи? Не будет ли действительность ужаснее всех ее сомнений и терзаний? Может, лучше повернуть назад, забраться в свою теплую постель и заснуть? Но ее колебания очень быстро разрешились. Дверь в спальню Серхио тихонько отворилась и оттуда выскользнула Дениза, одетая во что-то необыкновенно воздушное и соблазнительно просвечивающее. То, что на ней не было нижнего белья, было видно даже в неясном освещении.

Анна замерла на месте, все внутри сжалось в один ледяной комок. Ей на мгновение показалось, что она спит и видит страшный сон, самый страшный на свете, ужасней которого она не видела даже после тайного просмотра «Дракулы». Но все сомнения в реальности происходящего вскоре развеялись. Дениза сразу заметила ее. Она застыла на месте, как бы в нерешительности, но быстро пришла в себя. Ее губы изогнулись в насмешливую улыбку. Она похожа на кошку, получившую внеочередную порцию сметаны, машинально отметила про себя Анна. В руках ее соперница сжимала небольшой пакетик.

Нет смысла спрашивать, что она делала в комнате моего мужа, с горечью подумала Анна, или что в этом пакетике. Все было слишком очевидно, чтобы задавать лишние вопросы. Ей захотелось развернуться и убежать на другой конец света от наглой улыбки Денизы. Невыносимо было подозревать Серхио в измене, но точно знать об этом было еще ужаснее.

— Я бы на вашем месте не беспокоилась. Вы немного опоздали, signora. Вам лучше вернуться в свою комнату. Можете поверить мне на слово, у Серхио на вас просто не хватит сил! — с усмешкой кинула Дениза и, победоносно вскинув голову, гордо прошествовала мимо Анны, которая словно превратилась в камень.

Приторный запах ее духов преследовал Анну всю дорогу до спальни, а в ушах раздавался ее презрительный смешок. Она будет помнить об этом унижении всю свою жизнь!

В своей комнате Анна рухнула на кровать и прижалась к шелковой подушке мокрой от слез щекой.

Что ж, она получила ответ на свой вопрос. Как больно… Но теперь она уверена в измене Серхио, и отпала необходимость спрашивать подлеца мужа о его отношениях с Денизой. Ведь задать такой вопрос означало открыться, признаться в том, что ей не безразлично его отношение. Как он посмеялся бы над ней, если бы она стала говорить о любви, когда поцелуи Денизы еще не остыли на его губах. Естественно, он соврал бы ей — чего не сделаешь ради собственного спокойствия и удовольствия. А так она своими глазами увидела, каков истинный характер отношений Серхио и Денизы.

Что ж, провидение пощадило ее, спасло от этого последнего унижения. Это единственное утешало ее после того кошмара, которому она стала свидетельницей.

Она заставит заплатить его за это оскорбление. Она больше не позволит ему издеваться над собой! Она была слишком понимающей и терпеливой, пришло время измениться. Предательский внутренний голос нашептывал ей, что еще не все ясно до конца, что необходимо все равно поговорить с мужем, прижать его к стенке, заставить признаться в связи с Денизой. Даже осужденные на смерть имеют право сказать последнее слово, почему ты лишаешь этой возможности мужа? Но Анна безжалостно давила все сомнения. Хватит.

Она не будет с ним разговаривать. К чему пытаться выяснять причины, докапываться до истины? Он сумеет убедить ее, что ей померещилась эта встреча в полутемном коридоре. Магия его тела заставит ее не верить собственным глазам. Она не могла допустить этого. Она уйдет. Прямо сейчас. Не было смысла продолжать их брак, оказавшийся фарсом. Она должна помнить о своем достоинстве. Если она останется с Серхио после того, что видела, то она совсем перестанет уважать себя!

Анна распахнула дверцы резного шкафа. Вот эти шикарные платья, сшитые по последней моде, ничего лишнего, каждое — образец безупречного вкуса. Наглухо закрытое черное, светло-серое в V-образным вырезом, шерстяное темно-зеленое с юбкой до пола. Нигде ни блесточки, ни вышивки, ни кружева. Анна забыла, когда она в последний раз придумывала головокружительный, по-настоящему экстравагантный наряд. Ее одеждой стали эти безликие платья. Как же она ненавидела их! Они украли у нее частичку ее души, превратили ее в холодную рыбину, не способную поговорить с собственным мужем начистоту!

Анна решительной рукой отодвинула платья в сторону. Из всего обилия одежды она выбрала только те вещи, которые привезла с собой из Америки. Напоминания о беззаботной юности в дедушкином доме, сохранившиеся в глубине гардероба. Ярко-красные облегающие джинсы, бросающие вызов всему свету, белая майка, цветной платок. Все эти невероятные комбинации цветов носила когда-то мисс Арнотти, в то время как синьора Арнотти придерживалась лишь черного, белого и серого. Цвета моей жизни, с тоской подумала Анна, с явным преобладанием черного. Но теперь с этим покончено! Еще пара минут — поиск паспорта, о котором Анна вспомнила в последний момент, когда уже стояла в дверях с сумкой в руке. Несколько строк для мужа. Анна написала короткое письмо, и память услужливо нарисовала ей их первую ночь, когда стоило ему только прикоснуться к ней, как она осознала, что именно этого человека она ждала всю свою жизнь, именно этого человека жаждало ее одинокое сердце. Ее тело взорвалось в его объятиях, и она растворилась в нем, отдавая ему каждую свою частичку. А на следующий день, когда провожала его в аэропорт, она уже поняла, что любит этого мужчину всеми силами души и постарается сделать все возможное и невозможное, чтобы добиться от него взаимности.

Но Серхио не должен был знать о ее чувствах. Ведь он утверждал, что из-за любви одни проблемы, и ни за что не женился бы на ней, если бы догадался, насколько он был ей дорог. «И чтобы никакого девичьего бреда о неземной любви ко мне, так как это значительно затруднит мою жизнь» — его жестокие слова навсегда запечатлелись в ее сердце. Она ни разу не дала ему понять, как относится к нему на самом деле. Она отвечала на его страсть по ночам и ни единым стоном не выдавала боль, которая пронзала ее, когда он обращался с ней днем как с посторонним человеком. И вот теперь она ясно видела, что все было напрасно! Все ее усилия привели лишь к тому, что ее поставили в стеклянный шкафчик, как ненужную безделушку, и оставили там покрываться пылью.

Шофер Альфредо невероятно удивился, когда молодая хозяйка разбудила его посреди ночи.

— Мне необходимо срочно уехать, Альфредо. Мне позвонили из Америки, там что-то случилось, я вылетаю туда немедленно. — Анна старалась говорить спокойно, но в меру взволнованно, чтобы верный слуга Серхио не заподозрил неладное. — Signor спит, он присоединится ко мне позднее, через несколько дней, когда уладит все свои проблемы, — пояснила Анна, заметив недоумевающий взгляд шофера.

Слава Богу, Альфредо поверил ей, и уже через десять минут они мчались по пустынной дороге.

Ты свободна, теперь ты свободна, твердила себе Анна и кусала губы, чтобы удержаться от слез. Она оставила позади все, чем жила последний год. Но могла ли она покинуть свое сердце так же хладнокровно, как драгоценности и дорогую одежду? Что бы она ни говорила, какие бы решения ни принимала, она не могла не признать очевидный факт — она любит своего мужа. Мысль о Серхио причиняла невыносимые муки. Стоило ей только представить Денизу в его объятиях, его губы на ее обнаженном теле, как ужасная ревность пронзала сердце. Анна никогда не думала, что можно так ревновать мужчину. Альфредо поглядывал на хозяйку, еле удерживающую слезы, но молчал. Он, видимо, уже начал понимать, что совершил ошибку, подчинившись Анне, но разворачиваться было уже поздно и он решил положиться на волю судьбы. Вдруг Анна переживает из-за того, что случилось в Америке? Хотя Альфредо хорошо знал, что не все ладно между Анной и Серхио. Скорее всего, она сбежала, решил он про себя. Но это не мое дело, думал он. Они разберутся сами, без моей помощи. Синьор поймет меня, если вдруг окажется, что я поступил неправильно. Я же не мог ослушаться его жену!

Анна продолжала терзаться. Серхио оказался прав: из-за любви одни неприятности, без нее гораздо спокойнее. Зачем все эти страдания, когда можно безмятежно жить и не обращать внимания на подобные пустяки. Так приятно чувствовать себя хозяйкой собственного сердца. Ей надо постараться вспомнить, что это значит — никого не любить. Она просто вычеркнет Серхио из памяти, перевернет страницу своей жизни. Она возвращается домой и начинает все сначала. Возможно, постепенно ей удастся немного унять эту ноющую боль. Хотя сейчас это казалось невыносимой задачей.

— Не плачь, милочка! — Фамильярное обращение заставило Анну вздрогнуть и обернуться.

Рядом с ней села черноволосая грузная женщина в простой одежде. Анна не заметила, как она подошла, потому что была слишком занята собственными переживаниями. Самолет уносил ее дальше и дальше от Серхио, последние тягостные минуты в аэропорту, когда она смотрела в честные глаза Альфредо и прекрасно понимала, что ему достанется от взбешенного хозяина, были позади. Анна целиком отдалась своему горю и была рада, что место рядом с ней оказалось свободным. Но, оказывается, соседка просто задержалась на посадке. Что ж, придется перенести и назойливое внимание этой дурно воспитанной женщины, не понимающей, что Анне хочется остаться наедине со своими мыслями.

— Не плачь, моя хорошая. — Соседка так участливо смотрела на нее, что Анне неожиданно захотелось прижаться к ее широкому плечу и выплакать все свои обиды.

— Я вижу, что кто-то причинил тебе боль, — продолжала женщина, и Анну осенило, кого она ей напоминает. Цыганку. Прямо из фильма, не хватает только черной шали с яркими цветами, разноцветной юбки с оборками и золотых колец в ушах. Смоляные завитки волос, оливковая кожа и характерный акцент в речи присутствовали.

Они разговорились. Женщину звали Дора Хейзел, и на робкий вопрос Анны, от которого та не могла удержаться, Дора подтвердила, что в ее жилах течет немного цыганской крови.

— Моя прапрабабка по матери была настоящей колдуньей, — доверительно поведала она. — К ней обращались со всего штата. Однажды у нее даже были проблемы с властями, так как одна женщина, у которой прапрабабка приворожила мужа, пожаловалась на нее. Колдовство передается по женской линии. Так что я думаю, я унаследовала кое-что из ее мастерства. И предсказываю тебе, что все твои печали растают, твои враги будут посрамлены, а ты будешь непременно счастлива всю свою жизнь рядом с тем, к кому так стремится твое глупенькое сердечко.

Анна была благодарна за слова утешения и хотела бы верить своей собеседнице, но дар прорицания миссис Хейзел вызывал у Анны большие сомнения — сама Дора исключительно неудачно вышла замуж и воспитывала шестерых детей на ферме в Южном Техасе, работая как лошадь и снося всяческие издевательства пьяницы-мужа. Она рассказывала об этом так спокойно и просто, что Анна только удивлялась. Такое равнодушие к собственной участи казалось невероятным.

— Почему вы не попытаетесь что-либо изменить? — изумленно спросила она, когда Дора живописала свои баталии с мистером Хейзелом, буяном и сквернословом.

— А что я могу изменить? — эхом повторила Дора. — Мне некуда идти, там моя семья, мои дети.

— Но ведь где угодно вам будет лучше, чем с этим человеком, который мучает вас. У вас есть родители, друзья, почему бы не вернуться к ним? — Анна совершенно не понимала Дору. — Я думаю, они помогли бы вам. Зачем находиться рядом с мужчиной, который ни во что вас не ставит?

— Да, конечно, — вздохнув, согласилась женщина. — Но я как вспомню о том времени, когда мой Билл, молодой, красивый, с пшеничными усами и в ковбойской шляпе, заходил за мной вечером и мы шли гулять, а он даже не осмеливался дотронуться до моей руки. У меня все в душе переворачивается. Как же я буду жить без него? Ведь он иногда и хорошим бывает, тогда мне хорошо с ним. А как он меня любит порой… — И Дора игриво подмигнула притихшей Анне.

Да, у нее тоже все переворачивалось в душе, когда она вспоминала о Серхио, первых днях их знакомства, медовом месяце. Не получится ли так, что время без него будет намного ужаснее того, что она пережила прошлой ночью? А вдруг все ее страдания не такая уж высокая цена за счастье быть вместе с любимым человеком? Только время покажет, была ли она права, без оглядки уйдя от Серхио.

Не в силах держать свои страдания в себе, Анна стала рассказывать Доре печальную историю своего замужества. Та слушала, не перебивая.

— Он, наверное, слепой, если променял тебя на другую, будь она даже первой красавицей мира, — без обиняков заявила Дора и осторожно поинтересовалась: — А ты уверена, что не ошиблась?

Анна вспыхнула.

— Ошиблась? Я видела ее собственными глазами, когда она выходила из спальни моего мужа под утро. Какие еще доказательства мне нужны?

Застать их вдвоем в постели? — Горечь в словах Анны заставила женщину пристально посмотреть на нее. Муки ревности исказили ее прелестное лицо до неузнаваемости, у рта залегла скорбная складка, лоб прорезала одинокая предательская морщинка.

— Как же ты его любишь, девочка, — вдруг сказала Дора. — И почему-то мне кажется, что у тебя все будет хорошо.

Анна улыбнулась, благодаря Дору за моральную поддержку. Милая говорливая женщина помогла ей перенести трудный перелет. Они тепло расстались в аэропорту — Дора пересаживалась на другой самолет, чтобы лететь в техасские прерии к своему драгоценному мужу, а Анне предстояло добираться до дома деда. Ни ту, ни другую не ждали с распростертыми объятиями.