"Осечка на газе" - читать интересную книгу автора (Арно Марк)

7

Беркли вошел в контору, когда Пит уже ушел. Однако на его столе был оставлен листок бумаги с двумя строчками, написанными рукой Пита:

Спрашивая себя, зачем он мог ей понадобиться, Беркли отыскал номер ее телефона и набрал его. Прозвучало полдюжины звонков, прежде чем молодая женщина сняла трубку.

— Мне нужно поговорить с вами, — заявила она. — Вы можете приехать?

— О чем идет речь? — спросил он по привычке.

Она заколебалась.

— Я бы хотела поговорить с вами лично, — ответила она.

Снова помолчав, она продолжила:

— Если вы свободны, я могла бы что-нибудь приготовить. Мы бы поговорили и поужинали…

Беркли засмеялся:

— Я свободен, но должен вам признаться, что встал из-за стола час назад и больше есть не хочу.

— Может, согласитесь выпить стаканчик?

Беркли подумал, что это был удобный случай задать ей несколько вопросов о Сьюзен Оуэн. Раз они были большими подругами, пока между ними не встал Джиффорд, она могла бы немало сообщить о ней. Это как раз данные на рапорт для Дороти Джиффорд.

— Хорошо, — согласился он. — Закончу одно дело и приеду.

— Жду.

Беркли положил трубку и некоторое время смотрел на аппарат, задумчиво потирая подбородок.

Вопрос о Сьюзен Оуэн уступал место поискам портфеля Джиффорда. Если Максвелл сказал правду, то очень вероятно, что бумаги пропали из квартиры, раз встреча была назначена на вторую половину дня в воскресенье. Вопрос — когда, в какой момент? Следовало ли считать это мотивом убийства Джиффорда? В этом случае «самоубийство» Сьюзен Оуэн было устранением опасного свидетеля. Но для этого нужно было знать содержание бумаг и имя человека, с которым Джиффорд должен был встретиться. Пока Максвелл не ответит ему на эти вопросы, поиски не могут ни к чему привести.

Пока Беркли мог попытаться допросить Генри Байнтера. Хотя тот уверял, что не помнит, что произошло в квартире Сьюзен Оуэн, он мог бы заметить там портфель. Если «да», то значит, кто-то проник в квартиру, чтобы взять его. Если «нет», то это ничего не значило, но полиция могла бы заинтересоваться портфелем. Если она не сумеет доказать, что именно Байнтер взял документы, это станет свидетельством его невиновности.

Идеально было бы поговорить с Байнтером без свидетелей, но Беркли сомневался, что лейтенант Даггетт окажет ему такую любезность. Оставался только один способ задать этот вопрос.

Беркли снял трубку и набрал номер адвоката, с которым советовался всякий раз, когда возникала необходимость в помощи юриста. Звали его Вернон Дэвис, и его кабинет находился в нескольких кварталах от агентства. Хотя он и не специализировался на убийствах, его знания и опыт были достаточными, чтобы прибегнуть к его услугам в подобном случае.

Вернон Дэвис был еще в своем кабинете и сразу ответил. Беркли в нескольких словах объяснил ему, чего он хотел.

Первое — убедиться, что Генри Байнтер еще не взял себе адвоката и что ему не назначали защитника в полиции. Если нет, он должен был назваться его адвокатом и задать вопросы, ответы на которые хотел знать Беркли. Если да, — войти в контакт с назначенным защитником и добиться того же.

Вернон Дэвис обещал заняться этим сегодня же вечером или самое позднее завтра. Он пообещал позвонить после встречи с Генри Байнтером. Тогда Беркли написал несколько слов для Пита на тот случай, если адвокат позвонит в его отсутствие. Он уже собрался уходить, когда раздался звонок. Это была Дороти Джиффорд.

— Мне только что позвонил Джеффри Максвелл. Он сказал, что попросил вас найти портфель Лайонела, — она сразу же перешла к делу. — Я согласна.

Беркли вспомнил, что у него не было случая выразить ей соболезнования и поспешил исправить свою небрежность.

— Благодарю вас, — сказала она. — Хотя мы и не были образцовой парой, смерть Лайонела — это что-то ужасное. Я никак не могу в это поверить, это ужасно…

Беркли показалось, что она хотела сказать нечто большее. Главным пострадавшим в этой истории оказалось ее самолюбие. Но, унаследовав от супруга солидное состояние, она утешится.

— Я глубоко вам сочувствую, — уверил он, соблюдая формальности. — Я…

Она не дала ему договорить.

— Самое худшее то, как это все произошло, — отрезала она. — Лучше бы он разбился на машине.

Беркли внутренне вздохнул. И она и Максвелл явно питали слабость к дорожным происшествиям. Но уж в чем можно быть уверенным, так это в том, что смерть Джиффорда вызвала не только сожаления!

— Вы что-нибудь узнали об этой… женщине? — осведомилась Дороти Джиффорд.

Беркли не понравился ее командный тон. Но она подписала чек…

— Я как раз собирался встретиться кое с кем по этому вопросу, — ответил Беркли, — но если вы считаете, что…

— Джеффри Максвелл объяснил мне, что найти досье, унесенные Лайонелом, гораздо важнее, — прервала она его. — Теперь для меня на первом месте интересы «Бальбоа Адветисин».

Умная женщина.

— Мистер Максвелл сказал вам, что в этих бумагах? — небрежно спросил Беркли.

— Я не спрашивала, — ответила она. — Я ему полностью доверяю.

Беркли поморщился — сорвалось!

— Что думает полиция об этой истории? — поинтересовалась Дороти Джиффорд. — Я прочла в газетах, что она оказалась не такой простой, как представлялось вначале…

Очень деликатно! Беркли счел, что она вправе претендовать на исчерпывающую информацию. Он пересказал ей всю историю ареста Генри Байнтера. Когда он закончил, она долго молчала.

— Вы думаете, что он невиновен? — спросила она наконец.

— Не знаю. Внешне все против него, но это не значит, что он виновен. Или надо признать, что он действительно потерял голову. Но не забудьте, что Сьюзен Оуэн умерла в ночь с субботы на воскресенье и у него было достаточно времени, чтобы вспомнить, что он закрыл газ.

— А полиция? Что думает она?

— Пока она удовольствовалась Генри Байнтером, но лейтенант Даггетт не такой человек, чтобы ограничиться внешними признаками. Он размотает до конца.

— Иначе говоря, — заключила Дороти Джиффорд, — не исключена возможность, что эта девка действительно покончила с собой после того, как убила Лайонела?

— Для этого прежде всего нужно доказать невиновность Генри Байнтера, — заметил Беркли. — Кроме того, остаются следы ударов, обнаруженные экспертом. Наконец, исчезновение документов вашего мужа.

— Это не доказывает совершение преступления. Нет доказательств того, что досье были у Лайонела, когда его убили.

— Теоретически это верно, — признал Беркли. — Но тогда где они?

— Вы не верите в самоубийство этой девки? — настаивала Дороти Джиффорд.

— Я его не исключаю, — ответил Беркли. — Но есть масса совпадений, которые трудно объяснить.

Он помолчал и добавил:

— Я поручил одному адвокату переговорить с Генри Байнтером о портфеле вашего мужа. Когда он это сделает, мы будем знать что-то определенное.

— Вы не считаете, что должны поговорить об этом с полицией?

— Я предпочитаю сначала узнать, что мне скажет адвокат.

У Беркли была еще одна причина, о которой он предпочитал ей не сообщать. После допроса у Морриссона у него не было никакого желания облегчать работу полицейским, заявив о существовании портфеля.

— С другой стороны, — продолжил он, — возможно, будет лучше, чтобы первым на портфель вышел я, а не полицейские. Джеффри Максвелл намекнул мне об этом.

— Вы правы, — признала Дороти Джиффорд и добавила: — Мне остается пожелать вам удачи.

Они обменялись еще несколькими общими фразами, и Беркли, пообещав держать ее в курсе, повесил трубку. Она не заговорила с ним о похоронах Джиффорда, и это было хорошо. Он не любил такого рода церемонии.

Подумав, он дописал в записке для Пита пару строк, в которых пояснял, что целью их поисков теперь становится портфель Джиффорда, и просил ничего не говорить Сэму Порталу без его разрешения. Потом он вышел из кабинета, запер дверь и направился к лифту, чтобы спуститься в подземный гараж за машиной.

Линн Симпсон встретила его в зеленом платье с довольно скромным декольте, но очень коротком: ее загорелые бедра были открыты на треть. Она заплела свои черные волосы в косу, спускавшуюся на плечо, и тонко подвела свои большие глаза. Шею ее украшало колье из металла с подвеской в стиле хиппи. Она оказалась между грудями, приятно натягивавшими ткань платья. Ее пальцы были унизаны дешевыми кольцами, какие еще можно найти в индейских резервациях. Очень красивая женщина.

— Вы восхитительны, — уверил Беркли, когда она впустила его. Она улыбнулась и поблагодарила его взмахом ресниц.

— Я счастлива, что вы смогли прийти, — сказала она.

Она провела его в скромно меблированную комнату. На стенах были развешаны репродукции абстрактных картин. Шторы защищали помещение от сильных солнечных лучей. На потолке играли красные блики.

— Садитесь, — предложила она. — Вы что-нибудь выпьете?

Она заранее установила на столике батарею бутылок и несколько стаканов.

— Виски, — выбрал Беркли.

— Секундочку, я принесу лед.

Он уселся в кресло и закурил, а она пошла на кухню. Он услышал звук открывающейся дверцы холодильника. Линн Симпсон скоро вернулась со стаканом, в котором лежали кусочки льда, и запотевшей бутылкой содовой и стала разливать.

— У вас уютно, — заметил Беркли, обводя рукой комнату.

Она засмеялась.

— Я тут ни при чем, — призналась она. — Все было так, когда я сюда переехала. Я только поменяла местами пару безделушек и немного переставила мебель.

Она подала ему стакан и села рядом на широкую банкетку. Машинально она одернула подол платья, чтобы не слишком открывать обзор. Беркли не был врагом прекрасного…

— Ну… — сказала она.

Они выпили.

— Вы хотели со мной поговорить? — напомнил Беркли.

Линн Симпсон немного помрачнела и уткнулась носом в стакан. После недолгого молчания она ответила:

— Так вот… Мне кажется, что я влипла в грязную историю…

Ну и денек выдался!

— То есть?

Она заколебалась.

— Я была у дома Сьюзен примерно в то время, когда она умерла, — объяснила она, глядя в глаза Беркли. — Рано или поздно полиция узнает об этом, и у меня могут быть неприятности…

— Что вы там делали?

Она пожала плечами.

— Это полный идиотизм, я понимаю… теперь, — заявила она. — Я была на вечеринке, и мне пришла в голову мысль найти Сьюзен и пригласить ее. Я смоталась на своей машине на Линкольн Акрз.

— А позвонить вы не могли?

Молодая женщина снова заколебалась.

— Честно говоря, я хотела узнать, у нее ли Лайонел, — призналась она. — Не знаю, почему я вела себя так по-дурацки, но я немного выпила и поддалась настроению.

— Вы заходили в квартиру?

Она покачала головой:

— Нет. Когда я приехала, я поняла, что это глупо и мне ничего не дает. — Она немного помолчала и продолжила: — В этот момент произошел странный эпизод. Из дома кто-то вышел, стараясь остаться незамеченным. Какая-то странная фигура в слишком длинной куртке и широкополой шляпе, надвинутой на глаза.

Беркли навострил уши.

— Тогда я не придала этому значения. Я подумала, что это мужчина, приходивший к женщине, живущей в доме, который не хотел, чтобы его узнали. Я села в машину и вернулась на вечеринку. — Она озабоченно сморщилась. — Теперь я почти уверена, что он специально маскировался, — закончила она. — Судя по тому, что я прочитала в газетах… Я спрашиваю себя, не был ли это именно убийца.

Беркли тоже спросил себя об этом.

— Почему вы не обратились в полицию?

— Я целый день думала, должна ли я сделать это или нет, — ответила она. — Я никак не могу решиться и поэтому хочу посоветоваться. — Она покривилась. — Если полиция глубоко копнет, как я провела ночь с субботы на воскресенье, то обнаружит пробел, — объяснила она. — А если мою машину заметили и узнали меня, станет известно, что я ездила на Линкольн Акрз… Отсюда до обвинения в двойном убийстве из ревности — один шаг.

— Не стоит драматизировать, — заметил Беркли. — Мне кажется, что вы там оказались случайно.

Молодая женщина отнеслась к его словам скептически.

— После того, как я рассказала, что все время была на вечеринке? — спросила она. — Наоборот, они подумают, что я делаю признание, пока они сами не вышли на меня.

Беркли признал, что в ее словах был резон.

— Вы не заметили у того человека портфеля?

Линн Симпсон подумала и отрицательно покачала головой:

— Кажется, нет, — произнесла она. — Я бы запомнила.

— Вы могли бы его узнать?

— По правде говоря, нет, — ответила она. — Было темно, и я не могла разглядеть его лицо. Только общие черты: это человек среднего роста, довольно худой, но это не точно из-за широкой одежды… И потом, я же на вечеринке выпила…

Беркли подумал, что все это очень-очень расплывчато. Как она сама сказала, это мог быть мужчина, приходивший к подруге, или просто один из жителей дома. Нужно проверить. Как бы то ни было, это еще одно совпадение.

— Он сел в машину?

Молодая женщина ответила, не сомневаясь:

— Он ушел пешком. Я хорошо помню, потому что подождала, пока он отойдет, чтобы вернуться в машину. Я совсем не хотела, чтобы меня заметили и чтобы Сьюзен узнала, что я за ней следила.

— Вы помните точное время?

Она показала мимикой, что нет.

— Не могу сказать точно, но что-то около часу ночи. Может, немного позже.

Это не очень-то продвинуло Беркли.

— Вы знаете Генри Байнтера? — спросил он.

Линн Симпсон улыбнулась.

— Он славный парень, и он сильно любил Сьюзен, — заявила она. — Мне кажется, он заблуждался на ее счет…

— Мог ли он быть тем человеком, которого вы видели?

Молодая женщина изумленно подняла брови.

— Почему? — спросила она. — Вы хотите сказать, что это он убил Лайонела и Сьюзен? Зачем вы приплетаете его к этой истории?

— Сначала ответьте на мой вопрос, — настаивал Беркли.

Раздумывая, Линн Симпсон сжала губы.

— Не могу утверждать, — сказала она. — Но теперь, когда вы сказали, мне кажется, что это, может быть, и он… — Она опять засомневалась. — Но я же вам говорила, что было темно, — повторила она, — я не могла бы присягнуть, что это был он. Если бы вы не назвали его имени, я бы о нем и не подумала.

Настаивать бессмысленно! У присяжных подобное свидетельство не имело бы значения. Ни в ту ни в другую сторону. Если обвинение пыталось бы использовать его против Байнтера, адвокату ничего не стоило бы доказать его хрупкость. Однако, если его умело преподнести, оно могло бы усилить недоброе отношение присяжных к Байнтеру.

— А почему вы спрашивали о Генри? — повторила Линн Симпсон.

Беркли ей объяснил.

— Но, — воскликнула она, когда он закончил, — это значит, что Сьюзен вправду покончила с собой!..

— Ничего это не значит. — Он объяснил ей, как и Дороти Джиффорд чуть раньше, что остаются следы ударов на голове Сьюзен Оуэн, происхождение которых хотела узнать полиция. А так как объяснить логически это она не могла, то это доказательство используют против Генри Байнтера. Кажется, его доводы не убедили молодую женщину.

— Насколько я его знаю, Генри не способен совершить хладнокровное убийство, — заметила она. — Он спокойный и уравновешенный парень. Даю голову на отсечение, что он сказал правду и Сьюзен он не убивал.

— Не впервые человек становится убийцей из ревности, — возразил Беркли. — Это как с быком, который видит красное.

Линн Симпсон упрямо покачала головой:

— В таком случае он обоих бы застрелил, а не душил ее газом. Он ее любил и мог потерять голову от ярости. Но он бы не смог убить таким способом.

Беркли признал, что это логично. Если дела Генри Байнтера не наладятся, нужно будет подкинуть эту мысль его адвокату.

Пару минут она молча глядела на него, морща лоб, потом спросила:

— А как же со мной? Мне вы что посоветуете?

Беркли пожал плечами.

— Разумнее всего было бы обо всем рассказать полиции, — заявил он. — Вас, разумеется, допросят, но не думаю, чтобы они причинили вам много неприятностей. А если вы будете выжидать, вам труднее будет оправдаться.

Молодая женщина подумала.

— В общем, мое свидетельство немного значит, — сказала она. — Достаточно рассказать об этом юристу, чтобы прикрыть себя на случай, если полиция обнаружит пробел в моем рассказе. Я смогу сказать, что старалась избежать шумихи вокруг себя, а заявление докажет, что я не пыталась скрыть правду от правосудия. — Она указала на него стаканом. — В этом случае вы могли бы стать моим свидетелем.

— Это выход, — признал Беркли. — Но проще было бы действовать по правилам.

Она остановила его жестом.

— Я напишу вам письмо, где все расскажу, — заявила она. — Если полиция захочет меня замести, вы его покажете… — Не дав ему времени согласиться, она села за маленький секретер. — У вас ведь есть знакомый адвокат, — добавила она. — Вы передадите ему письмо, не сказав, что в нем. И меня не в чем будет упрекнуть.

Беркли показалось, что все это она придумала заранее, а его мнение спросила для проформы. Это могло означать, что она не так невиновна, как хотела казаться. Может, она желала что-то скрыть? Вполне возможно. Но что? Пока не доказано обратное, у Беркли не могло быть никаких причин подозревать ее в прямой причастности к убийству Джиффорда и Сьюзен Оуэн. Однако у него осталось чувство, что она хотела использовать его в целях, ему неизвестных. Следовательно, в будущем надо было держаться с ней осторожно.

Линн Симпсон написала письмо, подошла к креслу, в котором сидел Беркли, и протянула ему листок.

— Что вы об этом думаете?

Беркли прочел. Все, рассказанное ему, уместилось в двадцать строчек. В конце она заявляла, что ее нежелание сообщить в полицию продиктовано страхом перед возможным раздуванием дела в газетах. После текста шло сегодняшнее число и ее подпись.

— Все правильно, — согласился он, — но сомневаюсь, чтобы это понравилось полиции.

— Посмотрим… — она вернулась к секретеру, положила письмо в конверт и отдала его Беркли. Тот положил его в свой портфель.

За разговором они допили виски. Линн Симпсон взяла его стакан, чтобы поставить его на столик.

— Вы все еще не хотите есть? — поинтересовалась она.

— Все еще, — подтвердил Беркли, — но если вы хотите поужинать…

— Я тоже не хочу, — уверила она его. — Я поздно пообедала на пляже.

Видя его удивление, она уточнила:

— Сегодня я не захотела работать. Позвонила им утром, сказала, что устала, и взяла отгул. Сейчас у нас не очень много работы.

Кажется, ее неожиданно осенила идея.

— Вы могли бы пригласить меня поужинать в Коронадо или на Мишен Бей, — сказала она. — Я знаю рестораны. которые открыты допоздна.

Беркли сделал вид, что раздумывает. Манди как раз гастролировала со своей труппой по побережью. До ее возвращения он мог проводить вечера по своему усмотрению.

— Это неплохое предложение, — отозвался он.

Он потер подбородок тыльной стороной ладони.

— Но отсюда туда…

Линн Симпсон засмеялась.

— Отсюда туда… — весело повторила она.

Она встала у него за спиной так, что ее коса касалась его щеки.

— Я знаю способ занять время… — прошептала она.

Беркли не нужно было спрашивать, что это за способ.

Он хотел встать, но она надавила ему на плечи, а потом провела рукой по его спине.

— Что вы о нем думаете? — спросила она грудным голосом.

Беркли чувствовал ее дыхание на своем затылке.

— Что я о нем думаю?..

Молодая женщина наклонилась и поцеловала его в губы. Ему достаточно было протянуть руку, чтобы обнять ее за талию. Она повалилась к нему в кресло, подол ее платья зацепился за поручень и обнажил ее бедра и черные кружевные трусики.

— Вы помнете мне платье, — прошептала она, прижимаясь к нему.

— Вы можете его снять…

Соединяя слово с делом, Беркли расстегнул «молнию». Мурлыча как кошка, она помогла ему, сбросив платье с плеч, обнажая высокие бронзовые груди.

— Вы что, никогда не носите лифчик? — иронически поинтересовался он.

— А разве я в нем нуждаюсь? — прошептала она, высунув язык.

Беркли был не в состоянии ей отвечать. Держа ее в объятиях, он поднялся и понес ее к банкетке…