ВИЛАР КАФТАН Ива-Годива Пер. В. Полищук

Контора похожа на джунгли, и все администраторы в поту. Они совокупляются с ксероксами, и на свет появляются отпрыски, созданные для офисной работы, дубли сотрудников, одинаковые копии-близнецы с тусклыми серыми личиками — те, кому ведомы все ужасы офисной работы, но ведь они для нее и выведены. Отцы вскормили их жиденьким эспрессо из рожков с пластиковыми сосками. А ксероксы приглушенно перешептываются: мол, «Сосок-эспрессо», популярный напиток в стрип-клубах… Платишь стриптизерше двадцатку — и соси из ее груди кофе эспрессо.

Вот так и начинает свой день Джаред, на заднем сиденье такси. Он возит танцовщицу-стриптизершу с собой на работу и ежедневно сосет у нее кофе. При его касаниях она старательно имитирует стоны, но все мысли Джареда заняты ксероксом, который он трахнет попозже. Из-за ксероксов в конторе уже случались территориальные разборки. Директор возжелал трахнуть любимый Джаредов ксерокс, но Джаред не позволил. Вообще-то, Джаред рискует потерять работу, но ведь ксерокс у него совершенно особенный, можно сказать уникальный. Эта копировальная машина — мать первой сотни Джаредовых копий, из которых всего лишь одна вышла размазанной. От этого ксерокса получается хорошее потомство, и Джаред им дорожит.

Сегодняшняя стриптизерша, сидящая на коленях у Джареда, и сама цвета эспрессо. На голове у нее растут листья плакучей ивы и комнатного плюща — то ли генетическая мутация, то ли мамаша у нее была офисным растением, плющом или ивой-бонсай. Побеги множатся и зеленым водопадом затопляют сиденье такси прямо на глазах у Джареда. Стриптизерша вскидывает на него глаза, подставляет соски под его губы. Из нее получился бы неплохой ксерокс, думает Джаред, но ведь она простая стриптизерша. Джаред вычисляет формулу, нужную, чтобы стать Главным Исполнительным Директором. Нужно X опыта ему самому, Y уровней красоты его супруге и Z детей. XYZ = Г. И. Д. Каждый раз, как Джаред прикасается к своему любимому ксероксу, его индекс XYZ возрастает.

Стриптизерша закутывается в свои зеленые волосы. Джаред отводит ветвь пальцем:

— В чем дело? Я хочу еще кофе.

— Подача отключена. Я устала.

— А я заплачу.

— Подумаешь!

Джаред молчит. Такси раскачивается. Стриптизерша наблюдает за ним, укрытая волосами, точно леди Годива. Он называет ее Ива-Годива. Где-то под зеленым покровом таится кофе, а Джаред жаждет еще эспрессо.

— Я заплачу втрое против обычного.

— Мне деньги ни к чему.

— Но ты же стриптизерша.

— Я русалка.

Она потягивается на замызганном, пропахшем блевотиной сиденье. Джаред рассматривает ее ступни — они торчат из-под зеленого покрова, будто у непогребенного трупа. Ногтей на пальцах нет, только десяток зеленых чешуек. Ива-Годива произносит:

— Тебе интересно, где же мой хвост? Ну так вот, хвоста у меня нет.

— Но хвосты есть у всех русалок, — возражает Джаред. — Иначе они были бы просто женщинами.

— У черных русалок не так. Ручаюсь, ты и не знал, что бывают черные русалки.

— Ни разу не встречал.

— Это все художники виноваты. В девятнадцатом веке ни один не желал нас писать, потому что нас и за людей не считали. Русалки вроде как и не люди, а так — рот да сиськи. Мечта моряка, можно брать и не давать.

Джаред пожимает плечами. Он думает о своем ксероксе. Его прекрасная копировальная машина угловата и серовата, и дети все пошли в нее, а не в него. Знать бы, как отвадить Директора с его приставаниями, размышляет Джаред. Та еще шахматная партия, черные против белых, и надо соблюдать осторожность. А уж зеленовласой русалке в этой черно-белой картинке точно места нет. Однако Ива-Годива не спускает с него морских своих глаз.

— Почему ты не живешь в воде? — интересуется Джаред.

— У меня своя миссия.

— Какая еще миссия?

— Да уж не та, за которую ты платил.

Джареду делается неинтересно. Подумаешь, какая-то стриптизерша! А у него во врагах сам Директор, и на карту поставлен Джаредов индекс XYZ. Такси тормозит у здания конторы, Джаред проводит ладонью по панели автомобиля — вот поездка и оплачена.

— Все, свободна, — сообщает он Иве-Годиве и протягивает руку. Одно пожатие — и ее услуги тоже оплачены. Чего она медлит?

— Не хочешь еще эспрессо? — спрашивает Ива-Годива, слегка приподняв прядь волос — ровно настолько, чтобы показался один совершенный сосок.

Зрелище это завораживает Джареда.

— Ты вроде сказала, подача отключена. — Он облизывает губы.

— Проведи меня наверх, и я тебе кое-что дам.

— Нет, тебе внутрь нельзя.

Ива-Годива усмехается:

— Раньше ты хотел водить меня с собой куда только можно. А теперь нет, в чем дело? Ты меня стыдишься? Опасаешься, что я потребую особую плату? Или, может, от меня несет рыбой?

Джаред кривится:

— Убирайся вон.

Ива-Годива собирает волосы и медленным движением выносит их из такси. Зеленые ступни касаются асфальта, и вот она уже уходит, не произнеся ни слова. Гладкие коричневые бедра… все, скрылась за углом. Рыба, тоже мне! Какая рыба сумеет так ходить? Лгунья она, похуже подлеца Директора.

Джаред выбрасывает танцовщицу из головы и сосредоточивается на запутанной шахматной партии, которая разворачивается в конторе. Сегодня надо непременно обставить Директора и спасти ксерокс. Шах Директору и мат. Джаред — ладья, скользящая через порог конторы, ходом коня поднимается он по лестнице, грозным ферзем входит в свой отгороженный закут. Обшитые деревом стенные панели подтверждают, что Джаредов XYZ тот же, что и у всех его сослуживцев. Серые личики встречают его появление кивком и следуют дальше каждое по своим делам.

Ксерокс стоит в углу. Джаред гладит его откинутую крышку тыльной стороной ладони. В ответ ксерокс мурлычет и трижды мигает красным глазком. «Я защищу тебя», — тихонько сулит Джаред. Расстегивает брюки. Ксерокс выплевывает страницу за страницей: растение, растение, растение. Джаред всматривается в гладкую поверхность ксерокса. Кто-то поставил на стекло керамический цветочный горшочек с крошечным растеньицем.

Не иначе, козни Директора, решает Джаред. Яростно швыряет горшочек за окно с третьего этажа. Бац! Разбился. Из осколков вскидываются ростки плюща и плакучей ивы, карабкаются по стене, влезают в окно, тянутся к Джареду. Он пытается бежать, но поздно — плющ и ива уже оплели его запястья, лиственный прибой опрокидывает его на пол.

Чей-то смех. Джаред с трудом поворачивает голову. Длинный, худой, темнокожий, над ним стоит Директор. Оказывается, у него зеленые волосы, и как Джаред раньше этого не замечал? Директор неподвижен, но пальцы — коричневые сучки тянутся к Джаредову ксероксу. А рядом с Директором — Ива-Годива.

— Кто ты такая? — выдавливает полузадушенный Джаред. Он снова пытается рвануться, но плющ и ива затягивают хватку еще крепче.

Ива-Годива делает шаг вперед:

— Сказано тебе было, я русалка и у меня своя миссия. А это… — она кивает на Директора, — отросток, который я здесь посадила.

— Не забирайте мою копировальную машину! — молит Джаред.

— Поздно. Она уже не твоя.

Вложив два пальца в ротик, Ива-Годива свистит. Шелестящий звук, будто море шумит в недрах ракушки. По ксероксу пробегает волна дрожи, машина потягивается, и из лотка для бумаги выстреливает длинный зеленый хвост, вот он уже достиг футов четырех в длину, а потом раздвоился и на конце его появился плавник. В закуте у Джареда запахло океаном, водорослями, мокрым песком.

Ива-Годива гибко сигает за окно, и ксерокс проворно выплывает по воздуху вслед за ней. Напрасно Джаред рвется из своих зеленых пут, они держат крепко. Отовсюду из соседних закутов до него доносится плеск. По воздуху, помавая длинными зелеными хвостами, скользят новые и новые ксероксы и, прежде чем выплыть за окно, прощально мелькают зеленью плавников. Они ныряют в зеленый водопад плюща и плакучей ивы за окном — и исчезают. Путы, сковывавшие Джареда, расползаются, превращаются в скользкую мокредь водорослей. Джаред лежит на полу, у подножия резинового дерева, которое раньше было Директором. Лицо у Джареда опустошенное и серое. В соседних закутах молчание. Ксероксы дружно дрейфуют в открытое море, и кнопки их помигивают зеленым в лучах солнца.