"Том 3. Записки охотника" - читать интересную книгу автора (Тургенев Иван Сергеевич)Хорь и КалинычВпервые опубликовано: Автографы неизвестны. О возникновении замысла рассказа и начале работы над ним точных сведений нет. Окончательная же отделка его, по-видимому, завершена в ноябре 1846 г. В это время вырабатывался план первого номера обновленного «Современника». Вероятно, именно тогда Панаев, как свидетельствовал Тургенев в «Воспоминаниях о Белинском», не имевший «чем наполнить отдел смеси в 1-м нумере», и обратился к Тургеневу за материалом (см.: наст. изд., Сочинения, т. 11). Первое печатное упоминание о рассказе появилось в 12-м номере «Современника» за 1846 год в объявлении об издании журнала в 1847 году (ценз. разр. 8 декабря 1846 г.). См.: Текст первопечатной публикации «Современника» несколько отличается от текста Очерк «Хорь и Калиныч», как и большая часть других рассказов и очерков цикла, впитал в себя впечатления Тургенева от событий и людей, которых он встречал во время своих охотничьих странствий. Известно, что Хорь — реально существовавшее лицо, крепостной крестьянин. И. А. Баталии, редактор-издатель газеты «Утро», лично знал Хоря. В корреспонденции «50-летие „Хоря и Калиныча“» И. А. Баталии сообщал, что Хорь, «крепостной крестьянин, выселившийся из общины», был хорошо известен в Жиздринском и Волховском уездах. «Лично я, — говорит Баталин, — познакомился с Хорем гораздо позже, чем описал его Тургенев. На вид он был уже старик, но мощный, умный, высокого роста и необыкновенно радушный. Так как он был грамотный, то Тургенев прислал ему свой рассказ; старик с гордостью перечитывал его каждому гостю» (Утро, 1897, № 16, 18 января). В начале 60-х годов с этим крестьянином встречался А. А. Фет. В «Заметке о вольнонаемном труде» Фет описывает знакомство с Хорем: «В запрошлом году, в сезон тетеревиной охоты, мне привелось побывать у одного из героев тургеневского рассказа „Хорь и Калиныч“. Я ночевал у самого Хоря. Заинтересованный мастерским очерком поэта, я с большим вниманием всматривался в личность и домашний быт моего хозяина. Хорю теперь за восемьдесят лет, но его колоссальной фигуре и геркулесовскому сложению лета нипочем» ( В Ульяновском районе Калужской области в настоящее время находится деревня Хоревка. По преданию, эта деревня выросла из хутора Хоря В. Колонтаева, дочь соседа по имению В. П. Тургеневой, многие годы прожившая в Спасском, пишет в «Воспоминаниях о селе Спасском», что прототипом господина Полутыкина был помещик Калужской губернии Н. А. Голофеев. «Как-то раз я рассказывала в присутствии Ивана Сергеевича, что некто Ник. Алек. Голофеев сделал предложение одной моей знакомой девице и, получив от нее отказ, на другой день прислал ей огромный поднос с кислыми персиками lt;…gt; Случилось, как нарочно, что Иван Сергеевич охотился в лесах Калужской губернии, недалеко от поместья Голофеева, познакомился с ним и прогостил у него несколько дней lt;…gt; Впоследствии, когда появился в печати рассказ „Хорь и Калиныч“ и Голофеев прочел его, то, узнав в Полутыкине себя, страшно обиделся, говоря, что Иван Сергеевич крайне неделикатно с ним поступил» В рассказе «Хорь и Калиныч» отразились идеологические споры, которые велись в середине 40-х годов между «западниками» и славянофилами[111]. В трактовке двух основных образов рассказа, — в высокой оценке самобытной личности крестьян, подчеркивании в них чувства собственного достоинства, уважении, с которым автор относится к своим героям, — сказались разделявшиеся в то время Тургеневым взгляды на русский народ Белинского и Герцена. Идеологи славянофильства заявляли о приверженности русского народа к старине, об активном неприятии им всего нового, особенно идущего с Запада. Тургенев же показал в образе Хоря, что простой русский человек относится ко всякого рода новшествам с позиции здравого смысла, с точки зрения практической полезности, пригодности этого нового в условиях той действительности, в которой он живет. Остро полемически звучало заключение, вынесенное «рассказчиком» в результате беседы с Хорем, — заключение, что «Петр Великий был по преимуществу русский человек, русский именно в своих преобразованиях». Отношение к государственным реформам Петра I было, как известно, одним из основных вопросов, по которым славянофилы расходились с «западниками». Славянофилы считали реформаторскую деятельность Петра чуждой духу русского народа, а его преобразования — искусственно перенесенными с Запада на русскую почву, в результате чего будто бы было нарушено «самобытное» развитие Руси. Признание Тургеневым С другой стороны, образ Хоря свидетельствует об отрицательном отношении Тургенева к иллюзиям и домыслам реакционно-консервативных идеологов о будто бы существовавшем в самодержавно-православной России единстве народа и правящего сословия, о патриархальной гармонии между «отцами-помещиками» и «детьми-крестьянами». Крепостной крестьянин Хорь относится к своему барину, помещику Полутыкину, с иронией, критически. Он превосходит своего господина интеллектуально и по деловым качествам. Рассказ «Хорь и Калиныч», ставший первым в цикле «Записок охотника», был высоко оценен современной критикой и читателями. Друзья и единомышленники из редакции «Современника» сообщали об этом Тургеневу за границу. И. И. Панаев пишет 10 (22) февраля 1847 г.: «Ваши оба рассказа (второй напечатан во 2 №) очень нравятся, да и не могут не нравиться, потому что они истинно хороши»[112]. Вслед за тем Белинский в письме от 19 февраля (3 марта) рассказывает автору о настоящем триумфе его художественной миниатюры: «Вы и сами не знаете, что такое „Хорь и Калиныч“. Судя по „Хорю“, Вы далеко пойдете. Это Ваш настоящий род lt;…gt; „Хорь“ Вас высоко поднял — говорю это не как мое мнение, а как общий приговор» Более подробный отзыв критик дал в обзорной статье «Взгляд на русскую литературу 1847 года». Белинский определил здесь природу таланта Тургенева, отметил тесную связь его творчества с современной русской действительностью, новый подход к теме народа, в рассказе «Хорь и Калиныч» — типичность образов главных героев (там же, т. 10, с. 344–346). Типичность крестьянских образов рассказа подчеркивал и Герцен. В предисловии к немецкому изданию «Рыбаков» Григоровича Герцен писал в 1857 г.: «Он lt;Тургеневgt; наделил, конечно шутки ради, одного — характером Гёте, а другого — характером Шиллера. Но по мере того, как Тургенев приглядывался к господскому дому и к чердаку бурмистра, он увлекся своей темой. Шутка постепенно исчезла, и поэт нарисовал нам два различных, серьезных поэтических типа русских крестьян» Очень сочувственно отнесся к «Хорю и Калинычу» Анненков. В «Заметках о русской литературе прошлого года» он заявил, что этот рассказ — «первый по появлению lt;…gt; остается первым и по достоинству» Лишь немногие лица высказывали отрицательные суждения. Так, например, В. П. Боткин считал, что «Хорь и Калиныч» — «идиллия, а не характеристика двух русских мужиков». В идеализации крестьян обвиняли Тургенева также «Отечественные записки». Рецензент журнала особенно упрекал автора за ту сцену, где «один мужик несет в подарок другому (страшно вымолвить!) пучок земляники…» Изменчивым было отношение к рассказу (а впоследствии и ко всему циклу) виднейших представителей славянофильства — братьев Аксаковых. В 1847 г. в рецензии на «Петербургский сборник» Некрасова К. С. Аксаков, резко отрицательно отозвавшись о стихотворениях Тургенева и поэме «Помещик», сделал специальную оговорку о «Хоре и Калиныче»: «Мы должны указать на появившийся в 1-м нумере „Современника“ превосходный рассказ Тургенева „Хорь и Калиныч“. Вот что значит прикоснуться к земле и к народу, в миг дается сила!» (Московский сборник на 1847 год, отд. II, с 38, примечание). Однако в октябре 1852 г., прочитав «Записки охотника» (отдельное издание), К. С. Аксаков весьма сурово оценил весь цикл, изменив свое мнение и о «Хоре и Калиныче». «„Хорь и Калиныч“, — писал он Тургеневу, — тот же, и те же в нем достоинства, но, видно, требования выросли, видно — выросло время: только далеко не так понравился мне этот рассказ, как прежде lt;…gt; Ваши „Записки охотника“ вообще — только одно мерцание какого-то света, не больше» Чиновник Главного управления цензуры Е. Волков, который в 1852 г. вел секретное следствие об издании «Записок охотника», обратил особое внимание на антикрепостнический дух рассказа. В рапорте на имя министра он докладывал: «Внушать крестьянину мысли, что на свободе ему будет лучше, чем у своего барина, несмотря даже, что он хороший барин, lt;…gt; не следует» (см..; «Пинна» — одна из повестей М. А. Маркова (1810–1876), вошедшая в сборник «Сто русских литераторов», т. III (СПб., 1845). Повести Маркова, писавшиеся в духе Марлинского, по определению Белинского, «забывались в ту же минуту как прочитывались» |
||
|