"Гипершторм" - читать интересную книгу автора (Зорич Александр, Челяев Сергей)

Глава 5 Стальные звери Пятизонья

Следующие сутки Штурман посвятил садово-огороднической деятельности. Отгородив и замаскировав односторонне светопроницаемым пластиком подходящий участок грунта, Юл посадил на нем добытые в ночной вылазке черенки автонов. Сюда попал и стройматериал восточных стен технокрепости, и, особняком, содержимое чрева убитого инсектоморфа.

После чего Штурман принялся методично возделывать металлорастения.

Пересадка автонов — занятие, требующее опыта и знаний, поэтому Штурман не раз перелистывал аграрные инструкции, полученные от все той же сердобольной Пенни. Умница разбиралась, кажется, во всем на свете благодаря расширенному доступу к архивам информатория ООН.

В итоге нужные реактивы, растворы и присыпки вкупе с интенсивным облучением сделали свое дело. Почти все автоны принялись и во второй половине дня пошли в рост.

Убедившись в этом, Штурман тотчас нанес деловой визит Гидеону Крамеру.

Шеф экспедиции Ордена еще при первой их встрече у стен Тройки проявил удивительное радушие и благожелательность в отношении странных ботанических опытов сталкера, прежде не знавшего, с какой стороны держать тяпку. На прощание Крамер вручил Штурману свой дар — объемистую канистру с жидкостью, цветом подозрительно смахивавшую на зеленый растительный экстракт, привезенный Юлом из «Итаки».

Воротившись в свою палатку, Штурман тут же принялся прилежно и методично поливать колючих железных питомцев. Обильная ржавчина на одном из кустов, появившаяся вследствие этого полива, вызвала на обветренном лице Штурмана счастливую улыбку. А при виде одного из побегов, наутро свернувшегося в бесформенный стальной ком, покрытый пленкой радужных окислов, ликующий Юл даже пустился в пляс!

Да-да, исполнение танца людоедов с острова Хавки-Нету было целиком посвящено именно этому неказистому обстоятельству. Зато металлокусты, сохранившие бодрый серебристый отлив и механические свойства, вопреки регулярному поливу зеленым ядом, напротив — не вызывали у Штурмана ни капли интереса, а лишь рассеянную усмешку, за которой крылось злобное равнодушие.

Юл Клевцов своими механико-ботаническими опытами искал верный способ, как бы поскорей и понадежней уморить всю опытную делянку автонов. И чем лучше ему это удавалось, тем светлее становилось на душе.

…Настало долгожданное утро Большой Атаки.

Едва рассвет неуверенно забрезжил над Тройкой, поле под ее стенами, расчищенное от обломков и мусора при помощи пары термобарических бомб, с лязгом начала заполнять штурмовая техника союзников.

Штурман, разбуженный гудением и скрежетом грозных механизмов, выбрался из палатки, умылся и привычно направился на наблюдательный пункт. В его карманном контейнере лежал ответный подарок для Крамера — побег автона в форме сферы с шершавой, проржавленной поверхностью.

Штурман не слышал команд. Не видел он и кто первым открыл огонь по крепостным стенам. Зато он мог наблюдать авангард атакующих механоидов во всех подробностях.

И должен был признать: картина, что открывалась сейчас перед ним с борта крамеровской «Медузы» — флагманской боевой машины Ордена, — выглядела весьма впечатляющей.

Первый эшелон идущей на Тройку стальной армады составили «Егеря» — бывшие бульдозеры и грейдеры, чьи ковши уже давно трансформировались в массивные защитные забрала из сверкающей брони, способные отражать прямые попадания лазерного и даже импульсного оружия. Это был бронещит дружины союзных кланов, под прикрытием которого к стенам Тройки могли вплотную подобраться как сталтехи из числа наиболее совершенных, так и опытные сталкеры-люди.

Соответственно, им противостояли мобильные группы подрывников клана «Уроборос». Застрявший и поврежденный бульдозер способен надолго задержать атаку своих сталкеров, беспорядочно размахивая домкратами и щупами, точно раненый слон — бивнями и хоботом.

Да-да, щупами. Для дополнительной защиты от мин противника «Егеря» были снабжены длинными штангами с увесистыми граблями на конце. Они, помимо чисто механического воздействия на грунт, которое приводило к срабатыванию контактных взрывателей, также испускали мощные электромагнитные импульсы. Эти импульсы имитировали сигнатуру проходящего в непосредственной близости механоида, и на них реагировали многие типы неконтактных взрывателей.

В общем, щупы, мерно простукивающие грунт, неплохо справлялись с противоднищевыми и противогусеничными минами.

Что же касается мин противобортовых, ими занимались две специальные лазерные пушки. Они размещались в барбетах на крыше бронекабины, внутри которой находились машинный мозг и стабилизированное импульсное орудие.

Вдобавок над механоидами постоянно висели «птерозавры», ведущие беспокоящий огонь по бастионам твердыни змеепоклонников. Все попытки летающих механоидов протаранить купол защитного поля над стенами привели лишь к потерям «птерозавров», и от этой тактики было решено временно отказаться.

Позади «Егерей» по крепостным стенам методично работали самоходные минометные установки «Инферно», смонтированные на шасси тяжелых армейских грузовиков.

Каждый крупнокалиберный самоходный миномет был прикрыт металлизированной дымзавесой. Это значило, что минометы невидимы для наблюдателей Тройки во всех диапазонах. Но и сами они Тройку не видят.

Точное целеуказание электронные мозги установок «Инферно» получали от компактных винтокрылых дронов типа «Хеллдайвер», которые передавали материнской машине данные по легким оптоволоконным кабелям.

Впрочем, для засечки огневых позиций «Инферно» противник мог задействовать станции баллистической разведки микроволнового диапазона. Им было достаточно отследить хотя бы часть траектории мины, чтобы восстановить координаты миномета на поверхности земли с точностью до метра.

Поэтому, сделав два-три выстрела, каждая установка «Инферно» меняла позицию, уходя из-под возможного удара возмездия.

Помимо «Егерей» и «Инферно» в бой были введены также четыре штурмовых ракетных комплекса «Пламенного Креста», похожие на броненосец «Мерримак» времен Гражданской войны в США.

Сухопутные броненосцы медленно ползли за цепью «Егерей», ведя ракетный обстрел Тройки из сотовых установок вертикального пуска, размещенных на приподнятой корме.

Зловещий вид сухопутных черепах-ракетоносцев дополняли толстые брусья массивных бамперов и широкие колесные баллоны из сверхплотной пенорезины, крошившие обломки поверженной техники и кусты упрямых автонов, не желавших отдавать пришельцам ни пяди своей исконной территории.

Броненосцы «Пламенного Креста» применяли ракеты исключительно с кассетной боевой частью. Такое решение позволяло наносить поражение стенам крепости на значительной площади и при этом избегать чересчур сильных взрывов, которые вели бы к излишним тектоническим колебаниям, могущим навредить Большому Генератору.

Несмотря на обилие механизмов, воздух бранного поля не был замаран сизыми и черными выхлопами. Энергия, питавшая всех задействованных в осаде механоидов, не имела ничего общего с углеводородным топливом. Равно как и могучая жизненная сила наноорганизмов, симбиотов и инфицированных скоргами людей — сталтехов.

Сразу после начала атаки «Егерей» предводители союзных кланов перешли в рубку орденского флагмана «Медузы» — транспортной платформы на воздушной подушке.

Мощь нагнетаемых бортовым компрессором воздушных потоков позволяла «Медузе» надолго отрываться от поверхности и парить на небольшой высоте, преодолевая любое бездорожье, топи, болота, а также многие поверхностные аномалии молекулярной природы. При необходимости флагман Ордена также мог совершать прыжки на расстояние в несколько сотен метров, поднимаясь в верхней точки траектории на высоту пятиэтажного дома.

«Медузу» постоянно сопровождала целая флотилия радиоуправляемых ботов, несущих боевое охранение.

Впрочем, такой объект, как «Медуза», мог и сам постоять за себя благодаря импульсному вооружению и двум боевым механоидам «Скорпион», покоящимся до поры до времени в гондолах по бортам платформы.

— «Медуза» — изначально — креатив наших механиков, — пояснил Крамер. — Но впоследствии она не раз совершенствовалась на базе технологий, добытых из… мнэ-э… иных механоидов и биомехов.

— Вот как? Великий Орден не гнушается воровать чужие технологии?

По лицу Вырина было видно, что ученому авантюристу очень хочется поозорничать. Благо он был абсолютно уверен в собственной безнаказанности.

На борту «Медузы» порядки были заведены прямо-таки дипломатические. Все происходило вежливо, мирно и даже вполне домашняя герань уютно кивала головками из пластиковых горшков, расставленных в кольцах-держателях вдоль иллюминаторов.

— Как говорил один известный политик прошлого, коммунист Владимир Ульянов, чтобы успешно бить врага, нужно знать его оружие, — сухо ответил Крамер. — А еще лучше, добавлю я от себя, его оружие захватить… Словом, Великий Орден не видит в такого рода заимствованиях ничего зазорного. И охотно берет на вооружение все лучшее, созданное техносом Пятизонья… А если вы хотите называть это воровством — что ж, пожалуйста!

Лицо Крамера сияло самодовольным бесстыдством. Недаром, ох недаром на его гербе красовались слова «Цель оправдывает средства»!

Между тем защитники Тройки вовсе не собирались отсиживаться за автонными стенами. И очень скоро Штурману стала ясна, по сути, весьма нехитрая, но вполне оправданная тактика сталкеров «Уробороса».

Распахнулись створки люка — а Вырин все-таки был совершенно прав, автонная травка в месте гибели дроида Минелли скрывала именно створки огромного люка — и по бетонированному пандусу один за другим вырвались навстречу лазерной грозе боевые механоиды «Уробороса».

Это были танкоиды.

Два десятка механоидов, созданных на базе средних танков ТС-96, некогда состоявших на вооружении армии Республики Белоруссия. Сравнительно скромные параметры и легкое артиллерийское вооружение с лихвой компенсировались заложенными в каждую машину мощными функциями многопотоковой регенерации.

Подобно тому, как сверхнадежность всякого танкового компьютера в отличие от гражданских «персоналок» напрямую связана с умышленной ограниченностью его функций — «наводи, стреляй и двигайся», — так и системы регенерации ТС-96 были жестко запрограммированы на один основной комплекс операций: возврат к исходным параметрам всех систем управления гусеничной машины и восстановление принципиальной комплектации ее составных частей.

При этом танкоиды второго эшелона охотно делились запчастями с машинами первого, которые испытывали на себе всю ярость «Егерей».

Рота мутировавших ТС-96 действовала, по сути, как единый живой организм.

К танкоидам же второго эшелона запчасти подавались… автонами! Теми самыми автонами, которые представляли для непрошенного гостя смертельную угрозу. Повинуясь кодовым фразам сталтехов «Уробороса», ветви автонов споро перебрасывали по цепочке элементы динамической броневой защиты, траки гусениц, детали двигателей и подвески.

Запчасти подавались бесперебойно, и четкость выполнения ремонтных операций произвела впечатление даже на Штурмана, далекого от проблем машиностроения.

Сама идея модульного танка, сконструированного по принципу «открытой архитектуры», пусть даже с орудием весьма средних параметров, восхитила Штурмана. А ее практическое воплощение техниками «Уробороса» вызвало у него искреннее уважение.

Юл впервые видел, как танкоид на ходу заменяет поврежденные узлы, как прямо на глазах меняется геометрия поврежденной машины. Трансформация происходила в течение нескольких секунд — если, конечно, у ТС-96 не обнаруживалось серьезных повреждений двигателя или ходовой части.

За две с половиной минуты убийственной лобовой атаки под огнем минометов «Инферно» и под ракетным градом с броненосцев «Пламенного Креста» танкоиды потеряли безвозвратно только одну машину. Которая была накрыта почти одновременно дюжиной различных боеприпасов, и у нее сдетонировало вообще все, что могло сдетонировать: боекомплект, «Сердце зверя», маслобак.

А затем механоиды-ландскнехты «Уробороса», стремящиеся как можно быстрее выйти из-под ракетно-минометного обстрела, врезались в боевые порядки «Егерей». Две бронированные лавины перемешались, и под стенами Тройки загремела танковая «рукопашная».

Юл снова, в который уже раз на своем веку, поразился выносливости и запасу энергии железных зверей Пятизонья. В этом месиве искореженного и раскаленного металла не могло выжить ничто живое, в общепринятом смысле этого слова.

Под стенами технокрепости торжествовал суровый бисмарковский принцип: мало железного солдата Пятизонья убить, его нужно еще и повалить наземь.

Один из ТС-96 с подбитой гусеницей яростно закружился на месте, каким-то чудом уворачиваясь от смертоносного зубчатого ковша теснящего его «Егеря». Ему на выручку пришел соседний танк: резко развернувшись, он заблокировал противнику ход и стал прямой наводкой класть импульсные заряды один за другим, целя в кабину «Егеря».

Орудие союзной машины давно было разбито, но забрало пока еще защищало электронный мозг. Двигатель «Егеря» взревел, и тяжелый ковш экскаватора стал быстро опускаться, угрожая раскроить башню дерзкого танка. Так и случилось, но прежде чем танкоид «Уробороса» остался без башни, он всадил импульс точно в кабину!

Ослепительная вспышка!

Предусмотрительный Штурман, наблюдавший поле боя исключительно через светофильтры — и тот болезненно сощурился. Что уж говорить о беспечном Вырине!

Определенно, вспышка дала бы сто очков вперед аппарату космической сварки «Гефест». Который, если верить слухам, уже полгода энергично осваивали «варяги» Семенова.

Спустя полчаса ожесточенного боя обширная площадь под крепостными стенами оказалась плотно забаррикадирована разбитыми корпусами сошедшихся в смертельном противостоянии «Егерей» и ТС-96. Тройка точно рассчитала момент атаки, и теперь ее отделяли от осаждавших груды растерзанных механоидов обеих сторон.

Одинокий черный «птерозавр» с эмблемой в виде скрещенных огненных языков снизился и несколько минут барражировал над остовами механизмов, все еще продолжавших кое-где вращать гусеницами и ободьями оголенных колес с потеками горелой пенорезины. Затем резко прибавил обороты и с неприятным жужжанием ушел в сторону лагеря «Пламенного Креста».

А вокруг обломков механоидов уже вовсю шевелились ростки автонов, торопливо собиравших добычу — такой желанный и аппетитный для всякого уважающего себя железного кустарника металл. Металл, от которого остро и горько пахло смертью. А точнее, квазисмертью псевдожизни.

Два броненосца, принадлежащих клану пламенных крестоносцев, в нерешительности остановились на краю затора.

Один вознамерился подмять под себя остатки искореженного «Егеря» и тут же застрял.

Пока он пытался высвободиться, натужно вращая широкими колесами и ерзая на месте, отъехала вбок одна из створок ворот технокрепости, и оттуда выбежала диверсионная группа сталтехов.

Захватить тяжелый броненосец и обратить против бывших хозяев — такой была боевая задача диверсантов.

Семь дроидов и один биоморф, похожий на ископаемого пещерного медведя, закованного в броню, приблизились к полю боя короткими перебежками. Сноровисто проскользнули между поверженными машинами и, точно серебристые молнии, рванулись к броне ракетоносца.

Но тут же посыпались наземь, как горох: по ним размашисто хлестнуло тонкое плазменное щупальце цвета пламени газовой горелки!

Штурман не верил своим глазам.

Из откинутого на башне соседнего ракетоносца люка торчала тонкая фигурка, затянутая в черный комбинезон без малейших признаков броневых пластин. На его спине краснел такой же крест из языков пламени, как на давешнем «птерозавре».

Из оружия у человека был привычный ствол излучателя-армгана. В другой руке он сжимал нечто вроде эбонитового стека, черного как смоль.

Судя по его действию, это была энергетическая «плеть». Только у «плети» мог быть такой разряд. Причем у «плети» филигранной точности и выверенной до сотен ватт мощности.

«Плеть» опалила побеги ближайших автонов, лакомящихся обломками «Егеря», как поднесенная спичка — одуванчик. Металлические усики в мгновение ока покрылись ломкой опушкой окалины и моментально осыпались, на время погрузив своих носителей в оцепенение. Окажись разряд на самую малость мощнее, и автоны вообще спекло бы в стеклянистый шлак.

Попавшие под удар «плети» сталтехи едва шевелились.

С ними взялись быстро и сноровисто расправляться два десятка мужчин весьма разбойного даже для сталкеров вида.

Штурман прозевал момент, когда четыре боевых пятерки (а именно пятерки были основными тактическими элементами клана Минелли) покинули десантные отделения броненосцев. Но сполна мог насладиться их работой.

То тут, то там над грудами поверженной техники вспыхивали разряды — это кривоногие чернобородые головорезы, люди Минелли, расчищали себе путь для решительного приступа. Рекс, как истинный гангстер Пятизонья, предпочитал никогда не оставлять противника за своей спиной, и скоро с диверсионным отрядом сталтехов, накрытых «плетью» крестоносца, было покончено.

Стены Тройки по-прежнему безмолвствовали. Но Штурман знал, что не одна пара глаз защитников «Уробороса» сейчас с ненавистью глядела сквозь окуляры перископов на то, как боевики Минелли приканчивают их бойцов.

«Почему же не стреляют? — недоумевал Штурман. — Явно заманивают в какую-то ловушку!»

Подобно уничтоженным ими сталтехам, бойцы Минелли быстро и ловко пересекли танково-бульдозерную пробку. Затем они при помощи специальных подрывных зарядов мгновенно создали цепочку неглубоких окопчиков. Под самыми стенами крепости!

Расчет Рекса был прост: находясь у подножия стальных автонных вертикалей, он попадал в мертвую зону и мог почти беспрепятственно выискивать лазейки в крепостных укреплениях. А если не «выискивать» — так деятельно создавать их лазерным огнем и сверхмощной взрывчаткой.

Крепость по-прежнему не стреляла.

— Надо отозвать их, — тревожно сказал Штурман Гидеону Крамеру. — Это ловушка… Не может не быть ловушкой!

— Отозвать? Дерзайте. Предоставить в ваше распоряжение сталтеха с мю-фоном?

Чувствовалось, что надменному представителю Ордена наплевать на неотесанных мужланов Минелли. Это с одной стороны. А с другой — и тут Штурман солидаризовался с Крамером — Рекс Минелли наверняка их не послушается и не отступит.

К чему тогда попусту тревожиться?

— Ладно, скорг с ним, — махнул рукой Штурман.

Несколько минут они молча наблюдали за действиями клана Минелли.

В ту самую минуту, когда один из сыновей Рекса выжег армганом в воротах пролом в половину человеческого роста, Гидеон Крамер жестом попросил Юла отойти с ним на пару слов.

Не слишком-то стремясь наблюдать, как боевики Минелли сейчас будут погибать под стенами крепости, Юл быстро проследовал за Крамером в его личную флагманскую каюту.

Зная натуру эмиссара Ордена, Штурман по достоинству оценил спартанскую обстановку, царившую в обиталище Гидеона Крамера.

Простая добротная мебель. Кухонный уголок для приема пищи. Узкая кушетка, застеленная покрывалом с кокетливыми васильками по золотому полю. И десяток мониторов на переборке, показывающих в режиме реального времени лагерь Ордена, окрестности Тройки и площадку перед бастионом.

Тут Штурман с легким неудовольствием понял, что из-за этих мониторов все-таки обречен наблюдать гибель бессмысленно отважных бойцов Минелли.

Похоже, им удалось-таки забраться через прожженную дыру внутрь крепости…

Точнее, нет! Не внутрь крепости!

Они угодили прямиком в простенок — тесное пустотелое пространство перед второй, несомненно, еще более прочной стеной.

Там, в простенке, их должно было поджидать нечто предельно неприятное. Иначе в чем логика ловушки?

И, судя по клубам черного дыма, нервным вспышкам «карташей» и боевых излучателей, Штурман насчет ловушки оказался прав.

Двум из бойцов Минелли, страшно обожженным, посчастливилось вывалиться из пролома обратно.

Судя по распахнутым в бешеном крике ртам, они только что побывали в преисподней.

К счастью, звук на мониторах был милосердно выключен. Очевидно, Гидеон Крамер терпеть не мог подобных аффектов.

— Взгляните-ка сюда, господин Клевцов, — предложил Крамер и активизировал широкий экран монитора, до того аккуратно скрытого портьерой. — Покуда этот неугомонный Рекс и его бандиты пуляют по железной твердыне из рогаток, наш с вами замысел начинает оформляться практически. И вы знаете, Юл, похоже, что ваши предположения имеют под собой весьма надежные основания…

Он перебрал пальцами кнопки пульта управления и одновременно указал гостю на водяное кресло.

— Присаживайтесь, прошу вас. Сначала я покажу вам некую… эээ… ретроспекцию. А потом — нынешнее положение дел.

Юл поудобнее расположился на мягкой, податливой мембране и стал с интересом следить, как два длинных стальных механоида роют под землей узкий лаз. По экрану ползли столбики цифр, комментирующие длину проходки, а также, как понял Юл, расстояние до поверхности земли.

Лаз был достаточно быстро отрыт (на то она и «ретроспекция»!), и перископический визир одного из механоидов осторожно выглянул на поверхность, быстро совершив круговую съемку.

Потом визир уже медленнее — детально, метром за метром — изучил состояние стены.

Это был восточный бастион. По крайней мере, насколько можно было судить по характерным шестигранным шипам автонов — эта порода, помнил Юл, в других местах Тройки не росла.

— А теперь — прямое включение, — усмехнулся Крамер.

За все время их знакомства, а точнее, делового сотрудничества, Штурман видел улыбку эмиссара Ордена считаное число раз. В эти редкие мгновения лицо Гидеона Крамера всегда напоминало Юлу улыбающийся череп с пиратского штандарта «Веселый Роджер».

Иногда Штурману казалось, что и сам Крамер не только лелеет это сходство, но и догадывается о том, какое воздействие его улыбочка производит на людей. А потому совершенно беззастенчиво этим обстоятельством пользуется.

Монитор ожил вновь. Юл даже привстал с кресла — его захлестнула волна живого интереса.

На месте серебристого механоида теперь работал крохотный фонтанчик. В основание стены из автонов била тонкая струйка буро-зеленой жидкости.

Юл сразу догадался, что под землей крепостная стена уже основательно смочена этим аналогом экстракта течуле, травы с берегов далекой реки Пирене.

Со стороны заметить фонтанчик было практически невозможно, так как его скрывали заросли молодых автонов высотой по пояс человеку. Как раз в эту минуту в нескольких метрах от места событий резво проскакал давешний знакомец Юла — богомол из разряда стариковских «гоблинов», страж и смотритель автонов.

Струйка тут же сникла, но едва опасность в виде голенастого механоида миновала, фонтанчик немедленно возобновил свою роковую работу.

Гидеон Крамер с минуту внимательно наблюдал за Юлом. Затем выключил монитор и подсел к нему поближе, на краешек кушетки.

— Могу вас обрадовать, Юл. Анализы соскобов автонных сплавов, которые наши черви-дроны регулярно забирают с этого участка стены, говорят о серьезном прогрессе нашего эксперимента. Физические свойства металлов под воздействием аналога концентрированного сока пирене — будем так называть ваш стенобитный эликсир, хорошо? — изменяются очень быстро. Если не сказать — стремительно.

— Это все благодаря подобранной вами формуле, — улыбнулся Штурман. — Если бы не вы, экселенц, мы бы при всем желании не сумели синтезировать тут, в полевых условиях, экстракт пирене в требуемых объемах. В свою очередь замечу, что автоны с этой стороны стены, которые я держу у себя и постоянно обрабатываю вашим концентратом, также вселяют в меня уверенность в успехе. Как вы думаете, сколько еще дней остается до прорыва?

— Не знаю. Боюсь, нашу маленькую диверсию Перси Красавчик все-таки успеет обнаружить. Или…

Гидеон Крамер взял крохотную паузу на раздумье.

— …Или не успеет. Однако хочу сразу предупредить вас, Юл…

Лицо Крамера еще более посерьезнело, и Штурман напрягся.

— Предупредить… Наши ученые — из числа тех, кто любезно оказывает Ордену серьезные услуги — не сумели оперативно подобрать формулу концентрата пирене. Поэтому в целях ускорения работ и исключительно в интересах дела, я подчеркиваю…

Крамер вновь немного помолчал.

— Словом, пришлось обратиться за помощью к доктору Вырину. Это ему мы обязаны одним из компонентов концентрата, который фактически послужил ингибитором некоторых реакций, неизбежных при транспортировке концентрата к восточной стене Тройки.

— Ингибитором? — нахмурился Юл. — Это который замедляет? Я вас правильно понял?

— Разумеется, — подтвердил Крамер. — Не забывайте, что прежде чем подать концентрат пирене на металл крепостной стены, необходимо его туда элементарно доставить. А ведь это все равно что носить в руках огонь!

— Ага, — сообразил Штурман. — Значит, Вырин помог обезопасить механических червей от растворения концентратом?

— Ну, рано или поздно они все же растворятся, — кивнул Крамер. — Синтетическая кровь слишком ядовита для нашей сосудистой системы, упрятанной в землю и подведенной нами точнехонько к нужному участку стены. Но до той поры, когда сосуды окончательно рассосутся, надеюсь, наше начинание уже увенчается успехом. Признайтесь, вы ведь засиделись в лагере и мечтаете о доброй заварушке?

— Боюсь, доброй заварушки мне не избежать гораздо раньше, — покачал головой Штурман.

— В любом случае, заварушка неизбежна, как похмелье после пьянки, — задумчиво произнес Крамер. — Кстати, Юл, вы ведь понимаете, что Вырин не дурак и, скорее всего, догадывается, каким целям под стенами Тройки может служить жидкость, переводящая жесткие кристаллические структуры в аморфные? Так что я очень удивлюсь, если сегодня же ночью к вам в палатку не заявится собственной персоной это термоядерное светило Академзоны. И не начнет вас прессовать в соответствии со своим любимым принципом «Что ты сделал для меня на этой неделе?» Ну и, конечно, вынюхивать — как да что…

— Свят-свят-свят! — перекрестился Юл. — Выдержать прямое попадание Вырина не сумеет даже танк. Что же говорить о моей бедной палатке?