"Лесная земляника" - читать интересную книгу автора (Мэй Сандра)

4

Как ни странно, после того, как Джон принял решение насчет Мейденхеда, ему стало легче. Даже банковские дела, находящиеся на самой нудной стадии — последние штрихи ремонта в здании, оформление последних бумаг, бесконечные комиссии — от санитарной до имущественной — теперь не утомляли и не раздражали.

Признаться честно, они, эти дела, вообще неожиданно стали чем-то вроде фона к основным, настоящим заботам. Нет, нельзя сказать, что Джон Фарлоу в одночасье охладел к собственному бизнесу. Просто спала вдруг с его глаз пелена, второстепенное уступило место главному, и Джон немедленно преисполнился энергии и бодрости.

Клэр лишний раз на горизонте не появлялась и сцен больше не устраивала. Мистер Тревис выслушал сумбурные объяснения Джона с поистине норманнским спокойствием и важно кивнул своей лысой и морщинистой, как у гигантской черепахи, головой.

― Полагаю, вы правы, мой мальчик. С банком сейчас дела обстоят так, что все идет, как идет. Процесс запущен, условия благоприятны. В любом случае я присмотрю за всем сам.

Перси Гугенхайм отреагировал более скептически, но в целом тоже положительно.

— Я подозревал что-то в этом роде, малыш. Для банковского дела ты еще недостаточно черств душой. Кроме того, ты, несомненно, в долгу перед памятью моего доброго друга лорда Уоррена, так что заняться поместьем все равно пришлось бы.

И Джон Фарлоу занялся. Еще как занялся.

Он с удивлением и восторгом открывал для себя тот факт, что десятилетняя каторга на рудниках Перси Гугенхайма неожиданно дает свои плоды. Пусть он недостаточно очерствел, чтобы стать великим финансистом, — зато научился быть неплохим администратором.

Джон составил подробный план своих действий и приступил к его осуществлению. Собственно, все упиралось в следующие проблемы: архитектурный проект, смета стоимости работ, материалы и рабочие. Почти все разрешимо — смету он составит в высшей степени профессионально, рабочих можно нанять тех же самых, которые сейчас доводят до ума здание его банка, материалы они закупят сами. Остается архитектурный проект.

Светлая идея пришла однажды за завтраком. От радости Джон едва не поперхнулся кофе. Кларенс! Кларенс Финли, вот, кто ему нужен. Старинный университетский дружок Джона, весельчак и балагур, любимец девушек и неисправимый жуир, Кларенс учился на искусствоведческом, а на последнем курсе занялся современной архитектурой и дизайном. Неизвестно, стал ли он сам практикующим архитектором, но уж в любом случае он сможет порекомендовать специалиста.

Не откладывая дело в долгий ящик, Джон Фарлоу вооружился телефонным справочником и через какие-то полтора часа разыскал Кларенса Финли, архитектора. Старый друг проживал в Эпсоме, однако работал в Лондоне, в собственном дизайнерском бюро. Джон позвонил и с некоторым трепетом услышал в трубке звонкий голос своего друга.

— Вас приветствует дизайнерское бюро «Родные пенаты». К вашим услугам Кларенс Финли. Чем могу помочь?

— Мистер Финли, вас беспокоит человек, которому вы однажды подложили в постель с полдюжины лягушек, а на ежегодной регате на кубок Оксфорда проспорили два фунта, в зачет которых были вынуждены сорвать не один, а два шлема с полицейских, после чего и провели ночь в кутузке. После недолгого, но сурового суда вы вышли под залог, назвавшись Эбенезером Кромвелем с Флауэр-стрит…

— Боже ты мой! ДЖОН ФАРЛОУ! Рита! Рита!!! Закрывай лавочку, я умер до завтра. Джонни, старый негодяй, где ты? Неужели вернулся из Штатов? Со щитом или на щите?

— Я вернулся, Кларенс. Вернулся домой. Не могу сказать, что со щитом, но и не на щите. Впрочем, грех жаловаться. Мы увидимся?

— Я уже одной рукой в пальто. Говори, где и когда.

— Давай через час у Анжело.

— Ого! Ни фига себе — не со щитом… Учти, я у Анжело могу только попить кофе.

— Обижаешь, дизайнер! Я угощаю. Тем более что ты мне нужен еще и по делу.

— Отлично. Итак, через час у Анжело.

Кларенс совсем не изменился. Ну, может, самую малость растолстел. Даже и не растолстел, а так… округлился.

Но светлые вихры по-прежнему курчавились на макушке, голубые глаза взирали на мир с радостным любопытством, и Кларенс походил, как и в юности, на смешную и доброжелательную птицу, с интересом взирающую на мир и заранее доброжелательно настроенную…

Они обнялись, одновременно решив, что традиционного рукопожатия для встречи после десятилетней разлуки будет маловато. Потом несколько минут ушло на заказ, и когда подтянутый официант разлил по бокалам вино, Кларенс с блаженным вздохом заметил:

― Как все-таки хорошо, что некоторые вещи не меняются!

— Я тоже рад тебя видеть почти не изменившимся.

— Брось, я сейчас не о нас, хотя… как это пишут в романах — годы были благосклонны к нам. Ты возмужал. Заматерел, если можно так выразиться. Но не постарел. А имел я в виду Анжело. Представляешь, этому ресторану почти сто лет!

— Я люблю это место.

— Истинно лондонский шик-блеск. Но без мишуры, столь любимой нуворишами. Кстати о богатстве: ты поймал свою птицу удачи, Джонни?

Джон Фарлоу смущенно улыбнулся и ответил не сразу.

— Даже не знаю, Кларенс. Последнее время я склоняюсь к мысли, что немного перепутал масть этой капризной птички.

— Ого! А мне говорил, ты в Америке заделался магнатом.

— Это далеко от истины. Я работал, как вол, почти десять лет ходил в подчиненных, а сейчас открываю свой банк.

— Класс! Надеюсь, у вас будут выдавать кредиты?

— Обязательно. Слушай, давай не будем о банках. Это слишком скучная тема для разговора двух старинных приятелей, не видевшихся целую вечность. Расскажи о себе. Как твое бюро? Процветает? Нет отбоя от клиентов? От клиенток? Попадаются ли хорошенькие? И по-прежнему ли убийственно действуют на них твои чары?

Кларенс слегка смутился и улыбнулся своей очаровательной мальчишеской улыбкой.

— По правде сказать, это все в прошлом.

— Не верю своим ушам!

— Нет, правда. Видишь ли… я женился.

— Ты?! Мотылек, порхавший по цветам девичьих грез?

— Представь себе. Нашелся и на мотылька сачок. Уже четыре года, как я состою в счастливом браке.

— Поздравляю, Кларенс. От всей души. Ты счастлив? Впрочем, что я спрашиваю…

— Она ангел. Ее зовут Мейбл, она работала в проектном бюро Хатчинсона, где я подвизался после окончания учебы. Мы поженились после двух лет романтических отношений.

— И они не изменились до сих пор, судя по блеску твоих глаз?

— Скажем так, они окрепли и стали чем-то большим. У нас близнецы.

— Кларенс, как замечательно!

— И не говори. Знаешь, мне во многом помогли твои уроки.

— Мои уроки?

— Ну да, ты ведь всегда славился своим умением обращаться с этими маленькими бандитами. Просто диву даюсь, как легко тебе это удавалось. Вся мелочь всегда ходила за тобой хвостом.

— Да… Я люблю детей. С ними легко. Честный маленький народец.

— Теперь я это ощутил на своей шкуре. Мальчишки растут, и я не устаю наблюдать за ними. Разумеется, теперь приходится работать за четверых, так что не скрою, я очень обрадовался твоему намерению стать моим клиентом.

— Это хорошо. Собственно, дело совсем простое. Я хочу восстановить Мейденхед.

— Поместье старика Уоррена? Отличный был дом, а какой сад! Мы ведь там тебя провожали в Штаты.

— Да, было дело.

— Что ж, это будет не только работа, но и удовольствие. Мейденхед мне всегда нравился. Ты, надеюсь, не планируешь переделать его в стиле техно?

— Упаси Господь! Наоборот, я хотел бы максимально восстановить прежний облик дома. Берешься?

— С восторгом, я же говорю.

На некоторое время они умолкли, отдавая должное салату из морских гребешков, креветкам в чесночном соусе и телячьим медальонам под сливочным соусом. Потом, когда принесли десерт и кофе, Кларенс закурил и блаженно зажмурился.

— Рай! Уже представляю, как оживет Мейденхед. Интересно, прежняя кухарка жива?

— Жива, здорова и замужем за Гибсоном. Бывшим дворецким дяди.

— Браво! С недавних пор я полюбил слушать истории о счастливых браках. Кстати, а ты-то не женат? Неужели в Штатах не нашлось ни одной красавицы, способной взять тебя в оборот?

Джон хмыкнул с неожиданной горечью.

— У них просто не было шанса, старик. В оборот меня взяла соотечественница.

— Надо же. Тоже искала счастья на чужой земле?

— Нет. Она приехала за мной.

— Старая любовь? Погоди, дай угадаю, кто это может быть… Тара Брукс? Нет, она замужем и ждет ребенка. Гленн Робертс? Она уехала во Францию на стажировку, да там и осталась. А! Это та черненькая с твоего курса?

— Нет. Беленькая.

— Беленькая, беленькая… не помню я беленьких. А я ее знаю?

— Наверняка. Она была влюблена в меня с самой юности, пронесла эту любовь сквозь годы, не смотрела ни на кого, кроме как на мою фотографию, и приехала в Штаты, когда не смогла больше тосковать здесь в одиночестве. По крайней мере, это официальная версия.

— Господи, да кто же эта Изольда Белокурая! Джон, колись, я не помню.

— Клэр Дэвис.

Что-то случилось. Кларенс Финли еще безмятежно улыбался, но Джон явственно уловил, как напряглись его плечи, а улыбка стала чуть натянутой. И голос зазвучал иначе — с неестественной светской безмятежностью.

— Вот как? Хм, вот не знал, что она уезжала за тобой в Штаты.

— Вы с ней встречались за прошедшие годы?

— Н-нет… скорее, нет… Понимаешь, она всегда была немного не в моем вкусе, и после твоего отъезда наши пути разошлись… Я, разумеется, знал, что она в Лондоне, но так, чтобы…

Джон подался вперед, пристально вглядываясь в лицо друга. Кларенс отчаянно занервничал, глаза бегали, пальцы начали чуть подрагивать.

— Кларенс!

— Да, Джон?

— Что происходит?

— Ты это о чем?

— Я это о том, что ты чего-то не договариваешь. И это «что-то» касается моей невесты Клэр.

— Вы… помолвлены?

— Не могу сказать категорическое «да». Объявления в «Таймс» еще не было, официально мы просто друзья.

Кларенс Финли выдохнул с явным облегчением! Джон Фарлоу мог поклясться, что его друга крайне обрадовало сообщение о том, что брак Джона с Клэр пока еще не состоялся.

— Отлично. То есть я хотел сказать… ну, в общем, если надумаешь, то…

— То ты станешь моим шафером.

И тут Кларенс удивил Джона еще больше. Он неожиданно твердо загасил сигарету в пепельнице и очень спокойно произнес:

— Нет. К сожалению — нет, Джон. Шафером на этой свадьбе я не буду.

Джон прищурился.

— Кларенс, тебе известно старинное присловье: сказал «а», говори и «б»? Тебе не кажется, что ограничиваться намеками в данном случае бестактно?

— Я ни на что не намекал, Джон. И никогда не страдал любовью к сплетням. Ты это знаешь.

— Знаю. Именно поэтому меня удивляет твоя реакция. Ты совершенно очевидно что-то знаешь о том периоде жизни Клэр, когда я жил в Америке, а она — здесь. Что-то такое, что тебе, мягко говоря, не по нутру. Настолько, что ты даже категорически отказываешься быть шафером на нашей свадьбе. Разве я не имею права знать, что именно ты скрываешь?

Кларенс становился все неприступнее.

— А разве я не имею права не отвечать тебе на этот вопрос? Это ваше личное дело, твое и мисс Дэвис. Если она действительно любит тебя и хочет быть с тобой, то наверняка честна по отношению к тебе. В этом случае тебе достаточно спросить ее.

— Хорошо. Облегчим задачу. Клэр Дэвис была со мной честна. Рассказала мне всю свою жизнь за эти десять… пардон, семь лет без меня. Уверила меня в своей любви. Приучила к мысли, что мы наверняка поженимся.

— Так в чем же дело?

— Дело в том, что в версии Клэр Дэвис нет ни одного момента, по поводу которого у тебя должна возникать такая реакция.

— Да мало ли, как я реагирую, Джон! Ну не нравятся мне такие амазонки! Это ж не я на ней женюсь, а ты!

Джон покачал головой, не спуская глаз с расстроенного и покрасневшего лица своего друга.

— Беда в том, Кларенс, что с некоторых пор я начал задумываться — а хочу ли я жениться на Клэр Дэвис? И еще в том, что, опять же с некоторых пор, мне начало казаться, что вокруг меня идет какая-то игра.

— Ты ее… любишь, Джон?

— Это так важно?

— Думаю, да. Если любишь — можно простить все. Если любишь — веришь…

— ЧТО я должен ей прощать? Кларенс, я знаю, что ее папаша — достаточно отвратный старикан — всю жизнь был помешан на титулах и мечтал получить графскую корону. Знаю, что когда у дяди Уоррена возникли финансовые трудности, что-то такое старый Дэвис выкинул, что-то плохое или подлое, не знаю, что именно. Но все это касается старика Дэвиса. Вопрос в другом: Клэр действительно меня так любит или же преследует какую-то практическую цель? Если это так, нам лучше расстаться сразу, потому что я вовсе не настолько без ума от нее, чтобы вступать в подобный брак!

— Джон, пойми ты, я не желаю ни о чем сплетничать.

— Кларенс, ты уже фактически этим занимаешься. Туманно намекаешь на то, что в жизни моей… хм… невесты есть некая не вполне приглядная тайна. Скажи мне об этом и освободись от тяжести, одновременно облегчив жизнь и мне. Она что, была клептоманкой? Выпивала? Подделывала подписи на папиных чеках?

Кларенс в отчаянии взъерошил и без того лохматую шевелюру.

— Проклятье! Не видать мне этого заказа, чует мое сердце. Либо меня не простишь ты, либо твоя будущая жена.

— Кларенс!

— Хорошо! Хорошо.

— …Я действительно ничего толком не знаю. Когда ты уехал, наша компания немного уменьшилась в размерах. В основном, за счет девиц, которых интересовал именно ты. Клэр Дэвис была исключительно твоей знакомой, мы с ней особенно не дружили, так что и дальше отношений с ней никто из нас поддерживать не стал.

Потом я начал работать, стало совсем уж не до дружеских вечеринок, и вот как-то я встретил Милли Донахью, с социологического, помнишь ее?

— Еще бы! Болтушка и хохотушка, впрочем, славная девочка.

— Кстати, сейчас у этой девочки уже четверо детей… Так вот, Милли мне страшно обрадовалась, затащила в паб и принялась расспрашивать, кого из наших я видел и про кого слышал. Она всегда была компанейской девчонкой. Я сказал, что почти ни с кем не вижусь, а жаль, и хорошо бы было собраться — бла-бла-бла, так все говорят, сам знаешь, а потом ничего не выходит.

Тогда Милли начала трещать без умолку, рассказывать про девчонок. Она, оказывается, почти со всеми поддерживала отношения, они созванивались и встречались. А Милли к тому времени была немножко на мели и потому снимала квартирку в самых дешевых районах, на берегу Темзы. Знаешь, где доки, заводы и красные кирпичные дома?

— Мрачноватое место для одинокой девушки.

— Верно. Но дело в том, что Милли как раз работала над дипломной работой, а касалась работа жизни вестсайдских… скажем так, маргиналов. Аутсайдеров.

— Криминал?

— Не то чтобы… В основном, проститутки, наркоманки, танцовщицы дешевых стрип-шоу, все такое. Так вот, однажды девчонки упросили Милли устроить им экскурсию по умеренно злачным заведениям. Она выбрала наиболее безопасные — по тамошним меркам — места и провела по ним подруг.

— Кларенс, я не понимаю…

— Сейчас поймешь. Она мне и рассказывать про это стала не просто так. Сначала-то спросила о тебе, а потом что-то вспомнила, вытаращила глаза, прикрыла рот ладошкой — и давай трещать. Вспомнила, говорит. Такое было, говорит! Мы с девчонками до сих пор не можем в себя прийти, говорит.

Короче говоря, в одном из этих стрип-баров они встретили Клэр. Клэр Дэвис.

— Не может быть! Клэр — сноб с головы до ног…

— В том-то и дело, они сами сначала не поверили. К тому же она была странно одета и сильно накрашена, они даже решили, что обознались. Но потом эта девушка… одним словом, она оказалась одной из танцовщиц.

— Я не верю. Этого просто не может быть, потому что не может быть никогда. Кстати, среди стриптизерок попадаются вполне приличные девушки — талантливые танцовщицы, балерины, но дело даже не в этом. Клэр НЕ МОГЛА…

— Слушай дальше, Джон. Сам нарвался на этот разговор. Раз уж я начал… Так вот. С Милли мы вновь увиделись через пару лет. Она уже была замужем, а я открыл это бюро, и она заказала мне проект их нового домика под Лондоном. Как ты понимаешь, отношения у нас были самые дружеские, я бывал у нее в гостях… Словом, мы снова заговорили о прежних знакомых и приятелях.

И тогда, уже в конце Милли вдруг взгрустнула и сказала: помнишь, я рассказывала тебе о Клэр Дэвис? Мы еще с девочками не могли поверить, что это она? Так вот, Кларенс, там все оказалось намного хуже.

По словам Милли, Клэр Дэвис действительно подрабатывала стриптизом, а вдобавок к этому связалась с довольно подозрительной компанией. Гоняла на мотоцикле с каким-то парнем бандитского вида… Он был наркоманом и однажды умер от передоза. Клэр тогда забрали в полицию, посадили, потом отпустили, но она еще пожила в Лондоне, а потом, вроде бы, у нее, бедняжки, случился… короче, выкидыш, и она уехала к отцу в поместье. С тех пор ее никто из наших не видел.

Джон сидел, оглушенный и словно ослепший. Новости были убийственные, неожиданные, потрясающие и совершенно немыслимые.

Клэр, его белокурая Клэр Дэвис, валькирия с внешностью ангела. Пшеничные косы и голубые глаза. Изящные костюмы и шелковые платья. Хорошие драгоценности.

Клэр, для которой джинсы — немыслимая вещь. Клэр, которая больше всего на свете ненавидит докеров и ковбоев, потому что они грязные и невоспитанные… Впрочем, теперь как раз подобная ненависть объяснима.

У меня никого не было, объяснила ему Клэр после их первой близости. Я не девственница, сказала Клэр, но тот, самый первый опыт был просто любопытством, еще в колледже, а потом я полюбила тебя, и с тех пор даже не смотрела на других мужчин. Если бы я не набралась смелости и не приехала к тебе, сказала Клэр, то наверняка осталась бы старой девой, потому что я люблю только тебя, Джон…

Из груди Джона Фарлоу вырвался горький смешок.

― Бедная девка!

Кларенс недоверчиво посмотрел на друга.

― Тебе ее жаль?

― Конечно… в каком-то смысле. Да нет, не смотри с таким ужасом. Я далек от всепрощения. Просто… Знаешь, в жизни бывает всякое.

Она пережила страшную трагедию, потеряла ребенка — естественно, что ей хотелось защиты и участия.

— Но ведь она…

— Была неверна мне? Но я с нее и не брал никаких клятв. У нас с Клэр до моего отъезда ничего не было. Да, она висла на мне, да, кокетничала, но я никогда не предлагал более серьезных отношений. Да ты вспомни то время, Кларенс! Мы действительно дружили, и парни, и девушки, нам нравилось быть в одной компании, мы смеялись до одури и танцевали в дансингах до утра. У нас никто друг с другом не спал! Самым развратным типом считали тебя, потому что ты со всеми девушками целовался на счет — И ВСЕ!

― Джон…

― Черт, странное чувство. С одной стороны, я потрясен, потому что Клэр на мотоцикле, в бандане и косухе я как-то не представляю, но с другой стороны — мне стало легче. ТАКУЮ ее ложь я могу понять. Ты, оказывается, тоже немножко сноб, мой дорогой друг Кларенс. Из-за этой истории не хочешь быть шафером?

Кларенс серьезно посмотрел на Джона.

― Что ж, я рад, что не стал причиной вашего разрыва. Если ты готов простить…

— Готов и простил. А в нашем разрыве ты действительно не виноват. На самом деле ты сегодня задал один очень правильный вопрос: люблю ли я свою невесту.

Джон поднялся, промокнув губы салфеткой, и добавил негромко и с явным облегчением:

— А я ее, Кларенс, не люблю.

В тот день Джон Фарлоу справедливо рассудил, что два трудных разговора — это чересчур, и потому решил перенести объяснение с Клэр на потом. К тому же требовалось уточнить кое-что с рабочими, наведаться к мистеру Тревису, подписать еще кучу бумаг — одним словом, он просто закрутился.

Клэр не появилась ни вечером, ни на следующее утро, а когда он, забеспокоившись, отправился в ее номер, его ждал сюрприз. Мисс Дэвис, как сообщил портье, уехала сегодня днем, собрав довольно увесистую сумку с вещами и предупредив, что не вернется раньше, чем через неделю. Остальные ее вещи отправлены в камеру хранения, потому что мисс Дэвис любезно разрешила сдать номер в ее отсутствие.

Передавала ли она что-нибудь мистеру Фарлоу? Да, есть записка.

«Милый, мы не слишком хорошо поговорили в последний раз, и я отправляюсь замаливать грехи. Мечтаю помочь тебе по-настоящему, к тому же надо учиться вить гнездышко. Надеюсь, мы будем в нем счастливы.

Целую тебя нежно.

Твоя навеки Клэр».

Джон так и уселся посреди комнаты, сжимая записку в кулаке. Какое, к дьяволу, гнездышко! И как теперь прикажете с ней объясняться? Она вьет это самое Гнездышко, а он ей: извините, пожалуйста, но гнездышки у нас будут разные! Очень красиво.

Надо срочно ехать в Мейденхед! К счастью, бригада по ремонту уже почти собралась, осталось только завтра купить материалы и отправить тяжелые фуры вперед. К вечеру он тоже сможет покинуть Лондон…

И увидится с Майрой. И с мистером Шейном.

Надо выбрать им подарки, да получше. Перед Майрой он откровенно виноват, а мистеру Шейну не повредят всякие бинокли-ружья-сачки, поскольку он настоящий лесной следопыт и естествоиспытатель. Можно еще прихватить большой иллюстрированный атлас Вебстера — там найдутся портреты всех зверей и птиц, а также лягух, как замерзлых, так и вполне бодрых.

И не забыть лохматое чудовище! Учитывая размер его зубов, кость для него лучше попросить в зоопарке. Пусть отберут у льва.

Джон улыбнулся. Ему очень нравились предстоящие хлопоты. Главное — поторопиться.

Каким-то удивительным образом он успел сделать почти все. Некоторые мелочи, оставшиеся несделанными, касались исключительно банка, но мистер Тревис милостиво отпустил юного феодала, обещав, если что, известить телеграммой.

Рабочие выехали в Мейденхед с утра, фуры с материалами — тоже. Кларенс Финли обещал привезти проект к концу недели, а пока рабочим предстояло поставить свои вагончики, расчистить рабочую площадку и начать перетаскивать мебель из одного крыла в другое. Сначала они отделают одну половину дома, потом примутся за вторую. В любом случае, начинать придется с крыши…

Посвятив вторую половину дня покупкам, Джон забил свой «форд» до отказа. Клоуны и мячики, труба и барабан, яркая палатка и набор складных пластиковых удочек, яркие и теплые непромокаемые куртки — и для Майры тоже, развивающие игры и книжки с яркими картинками, сладости и фрукты, мешок костей для Байкера и роскошный набор из строгого ошейника, поводка и намордника с серебряными бляхами… Все это богатство занимало четыре из пяти посадочных мест, а также багажник. На крыше ехали маленькая, но совершенно настоящая лодка с веслами и велосипед.

Джон Фарлоу поймал себя на мысли, что похож на отца семейства, едущего домой с подарками. Да уж, папаша из него… Только бы Майра не сердилась больше.

Жить Джон намеревался первое время в деревенской гостинице — имелась там таковая, с гордым и классическим названием «Лев и Единорог», — а как только будет готова хоть одна комната с камином — переехать в Мейденхед. Контролировать ход работ он будет лично, заодно и научится чему-нибудь полезному.

Улыбаясь безмятежной и счастливой улыбкой, Джон Фарлоу ехал, не слишком внимательно глядя на дорогу, и Судьба досадливо морщилась — но продолжала хранить рассеянного финансиста. В конце концов, вскоре его ждут куда более страшные потрясения, нежели банальное столкновение с дорожным знаком или наезд на курицу.

Просто он еще об этом не знает…