"Девушка из провинции" - читать интересную книгу автора (Мэй Сандра)

МУЖЧИНЫ

В детстве и, соответственно, ранней юности собирательный образ Мужчины выглядел для Айрин Вулф примерно так: дешевые джинсы, клетчатая рубашка, шейный платок, давно утративший свой исходный цвет, над ним — трехдневная щетина. Выражение лица злобное, глаза опухшие. Слова нецензурные.

Такими были мужчины в Аллентауне, таким был ее собственный отец. Как все дети из не особенно благополучных семей, Айрин с самого детства привыкла жалеть мать и по этому поводу относиться к священному институту брака, как к чему-то, чья роль в жизни человека сильно преувеличена. В школе у нее было в принципе мало друзей, и уж мальчиков точно — ни одного.

Выпускной бал остался для нее скучным и долгим официальным мероприятием, на который НУЖНО было пойти из политических соображений, но ни о каких романтических историях речь не шла.

В Филадельфии шестнадцатилетняя Айрин Вулф увидела совсем других мужчин: Красивых… и не очень. Воспитанных. Хорошо или, во всяком случае, вполне прилично одетых. Трезвых. Выяснила, что ее сверстники, оказывается, отнюдь не всегда напоминают молодых горилл с прыщами, попадаются и вполне симпатичные парни. С такими уже можно было иметь дело. Одним словом, именно в Большом Городе перед Айрин впервые приоткрылась дверь в загадочный мир Взаимоотношений Полов.

Разумеется, в первые годы ни о каких романах речи и быть не могло. Ей было просто некогда. Айрин училась и работала, стиснув зубы, боролась с призраком Аллентауна, спала по пять часов в сутки и физически не имела возможности с кем-то встречаться. Кроме того, на длинноногую, костлявую дылду с рыжими волосами и сердитыми зелеными глазищами никто особенно и не реагировал.

Когда Айрин научилась хорошо выглядеть, правильно одеваться, пользоваться косметикой и вообще — быть Женщиной, все стало намного проще. Но только с одной стороны. С нее, с этой стороны, на работе Айрин окружали несколько вполне приличных молодых людей, с которыми можно было сходить в ресторан или театр после работы, выпить в перерыве кофе, поболтать и пофлиртовать… Однако Айрин совершенно не умела флиртовать. И ничего к этим молодым людям не чувствовала.

Со своей стороны, парни быстро теряли интерес к эффектной рыжей красотке из отдела продаж, потому что на поверку она оказывалась начисто лишенной даже намека на чувственность. Да, глаза, да, ноги, да, ослепительная улыбка — но с Айрин Вулф холодно, как со Снежной Королевой или мороженой рыбой. Таков был негласный вердикт мужской половины сотрудников «Интелькомстар».

Впрочем, в ее жизни все же была тайна, связанная с мужчиной. Айрин тогда было двадцать лет, она только-только поступила на работу… И именно в этот момент появился Клифф.

Странный парень. Ужасно странный. Наверное, именно поэтому она и обратила на него внимание. О влюбленности речи не шло — скорее, это было какое-то болезненное притяжение друг к другу, которое они оба испытывали.

Познакомились они в вагоне подземки, в двенадцать часов ночи, что само по себе было трудно представить. Айрин тогда жила в крайне неприятном районе Филадельфии, своего рода местном Гарлеме. Публика здесь обитала подозрительная, в большинстве своем безработная, а зачастую и опасная, однако Айрин, увлеченная учебой и работой, на такую ерунду внимания не обращала. После Аллентауна местные хулиганы все равно были похожи на ангелов, пусть и слегка обтрепанных.

«Форд» еще проходил окончательную доводку в автосервисе, и потому она ездила на метро. В вагоне подземки было довольно темно, и Айрин изо всех сил напрягала уставшие за день глаза, читая очередной реферат на тему «Как добиться повышения результативности вашей работы». Происходящего вокруг она попросту не замечала, а напрасно, потому что назревал скандал.

В вагон вошли трое парней лет восемнадцати-девятнадцати. Широкие штаны, майки-борцовки, кепки козырьками назад, гирлянды «серебряных» цепочек на крепких шеях — и поток сквернословия. Двое негров и один пуэрториканец, самые настоящие хулиганы.

Пожилой мужчина предусмотрительно выскочил прямо в закрывающиеся двери, предпочтя дождаться следующего поезда, католическая монахиня смиренно опустила глаза в заплеванный пол, супружеская пара средних лет одинаковым движением недовольно поджала губы и демонстративно уставилась в темное окно. Кроме названных пассажиров, вагоне остались двое: Айрин, самозабвенно читающая реферат, и какой-то худощавый парень, дремавший в самом конце вагона и ни на что не реагировавший.

Парни громко и вызывающе переговаривались, используя от силы пять-шесть слов, причем все — нецензурные. Как ни странно, у них отлично получалось понимать друг друга, и в какой-то момент, видимо, соскучившись в пустом вагоне, они решили развлечься. Танцующей походкой, раскачиваясь в такт вагону, они неспешно двинулись по проходу, пытливо вглядываясь в лица пассажиров — к кому бы привязаться. Вполне естественно, что жертвой предстояло стать Айрин Вулф.

Один из парней тяжело плюхнулся на сиденье рядом с девушкой, двое других нависли над ней, перекрыв дорогу к дверям и остальным пассажирам. Айрин очнулась, только услышав гнусавый голос, немилосердно растягивавший гласные звуки:

— Ой, ни ма-агу, дзержить ми-иня! Кака-ая герла-а! Рыжуля, хочешь ледене-ец? У меня есть адзин. Ба-альшой та-акой…

Напарники остряка заржали, Айрин подняла голову и непонимающе уставилась в наглые лица.

— Что вам нужно?

— Ды все-о! Така-ая красотка — и адна-а! Решили составить, типа, компанию. Ты не против?

— Послушайте, я…

— Уй ты, какая кофточка! А какого цвета у тебя насисьник?

Честно говоря, испугаться она успела. Бытует ошибочное предположение, что девушки, выросшие в рабочих кварталах провинциальных городишек, среди хулиганов и малолетних бандитов, их не боятся. Это не так. Не боятся только те девушки, которые и сами вполне могут сойти за хулиганок. Приличные же девицы, вроде Айрин, слишком хорошо представляют, ЧЕМ может кончиться встреча с подобными типами, и потому боятся гораздо больше и, так сказать, осознаннее.

Айрин вся подобралась, отчаянно жалея, что на ней юбка и блузка, а не джинсы и джемпер. Прижала к груди сумку с тетрадями, максимально прикрыв вырез блузки и слишком открытую шею. Вжалась в спинку сиденья, лихорадочно соображая, что же делать дальше.

А потом раздался спокойный хрипловатый голос:

— Э, молодой! Отойди от нее.

— Че?! Это ты мне, баклан? Да я…

— Закрой выхлоп и дыши носом, шоколадный мой. Сказано — сваливайте. Это — МОЯ территория.

Айрин во все глаза смотрела на безумца, бросившего вызов троим бандитам сразу. Это был тот самый парень, дремавший в конце вагона. Теперь, когда он стоял совсем близко, было видно, что он довольно высокий, худощавый, очень мускулистый и какой-то… опасный.

Он уступал комплекцией любому из троих темнокожих подонков, но от него исходила такая мощная волна уверенности в себе, такая спокойная и в то же время отчетливая угроза, что парни неожиданно стушевались. Тогда молодой человек словно бы ненароком поддернул рукава джинсовой рубахи навыпуск, после чего тот из троих, кто непосредственно приставал к Айрин, примиряюще вскинул руки.

— Да ладно, братан, все нормально. Мы просто шутили. Просим прощения, сестренка, если что… Извини, брат!

У Айрин непроизвольно приоткрылся рот. Услышать из этих уст подобные слова — чистая фантастика и слуховая галлюцинация!

Она была настолько потрясена, что в тот момент не успела толком разглядеть, что же так напугало троих крепких парней. Потом поезд остановился, и незнакомец, крепко стиснув ее запястье, почти выволок ее на платформу. Здесь Айрин пришла в себя и выпалила:

— Спасибо вам большое! Я очень перепугалась.

— Не за что. Это твоя станция?

— Да. Я живу на Пятнадцатой. Обычно возвращаюсь домой раньше, тогда еще много народа…

— Да уж. В это время младым девам не рекомендуется ездить в одиночку. На Пятнадцатой, говоришь? Тоже не близко.

— Да что вы, я срезаю через пустырь и красные дома, там получается…

Она вдруг прикусила язык, явственно представив себе свой обычный маршрут в свете последних событий.

Пустырь, на котором расползлась вонючая стихийная помойка, не освещается ни единым фонарем. Потом начинается узкая улочка, идущая сквозь квартал «красных домов» — уродливых кирпичных семиэтажек. Несколько лет назад их решили построить городские власти — чтобы расселить малоимущие и многодетные семьи здешнего Гарлема. Однако что-то не сложилось, прекратилось финансирование, а может, у тогдашнего мэра закончился срок — возвести успели только кирпичные коробки. Так и остался этот квартал — пустые черные глазницы незастекленных окон, фанерные временные двери, почти везде сорванные с петель, да самые разнообразные граффити, по большей части непристойные, с каждым годом все гуще покрывавшие стены. Дешевый красный кирпич нещадно крошился, внутри время от времени обваливались целые лестничные пролеты, однако и сносить всю эту красоту тоже никто не собирался.

Вот через этот зловещий квартал ей и предстоит пройти сегодня ночью… Айрин затрясло.

Новый знакомый хмыкнул и неопределенно помахал в воздухе рукой.

— Пошли, провожу.

— Ой, что вы…

— Как тебя зовут?

— Ай… Айрин. Айрин Вулф.

— Нам не страшен серый вулф… Пошли, Айайрин Вулф. Я — Клифф.

С этими словами он потянул ее за руку в сторону турникета, и тогда Айрин разглядела у него на запястье странную цветную татуировку — дракон, сцепившийся в схватке с тигром. А ведь те парни испугались именно ее, подумала вдруг девушка. Стало быть, домой ее провожает отнюдь не скаут. О молодежных бандах, носящих свои особые знаки отличий в виде татуировок, в наши дни знает каждый…

Но с Клиффом было не страшно. Даже в заброшенном квартале.

Он остался у нее. Это произошло на удивление просто и естественно. Ночевал на диване, не раздеваясь, а Айрин не спала всю ночь, прислушиваясь к его дыханию и пытаясь разобраться в нахлынувших на нее чувствах.

На рассвете Клифф ушел, но вечером ждал ее у выхода из подземки, и все повторилось снова. Он прожил у нее месяц с лишним — хотя это и не назовешь словом «прожил». «Проночевал»?

Уходил на рассвете, встречал по вечерам, спал на диване. И ни разу, ни разу не сделал попытки оказаться в ее постели. А вот сама Айрин к концу этого месяца уже с ума сходила. Неясное томление, охватившее девушку в первую ночь пребывания Клиффа в ее квартирке, превратилось в совершенно осознанное плотское желание, и Айрин потеряла покой. Сказать об этом Клиффу было немыслимо, а жить с этим — убийственно. В прямом, кстати, смысле: она почти перестала спать.

И однажды, по дороге домой, на пустыре, она не выдержала.

— Почему ты это делаешь, Клифф?

— Что именно?

— Встречаешь. Ночуешь. Уходишь.

— А что из этого тебя не устраивает?

— Не знаю. Просто не понимаю. Мы почти не разговариваем, ничего не знаем друг о друге, мы не… короче, мы в каких-то странных отношениях…

— Ты имеешь в виду, что мы не трахаемся?

— Ну… Нет, ты пойми меня правильно…

— Ты тоже меня пойми. Встречаю я тебя, потому что поздно. Ухожу рано, потому что дел много. А ночую… Видишь ли, Айрин, у меня сейчас не слишком хороший период в жизни. И у себя дома мне появляться не стоит. Конечно, я мог бы найти другую хазу, но ты ведь, вроде бы, была не против, что я ночую на диване?

— Конечно, нет, но…

— А что касается другого…

Он неожиданно остановился, развернул ее к себе, обнял. Айрин замерла, не сводя глаз с этого хищного, медально четкого лица. Клифф осторожно провел пальцем по ее щеке.

— Я бы мог перебраться с дивана к тебе в постель. Но это была бы совсем другая история. У нас с тобой появились бы обязательства, которые, как мне сдается, сейчас никому из нас не нужны. Кроме того, я не хочу навязываться.

— То есть… девушка должна просить у тебя первой? Это не вполне прилично.

— Я тоже не вполне приличный малый. А просить никогда никого ни о чем не надо. Надо только твердо знать, чего хочешь сам.

Они дошли до дома в полном молчании, поднялись на пятый этаж, вошли в крошечную темную прихожую, и когда Клифф потянулся к выключателю, Айрин перехватила его руку и спокойно произнесла в темноте:

— Я знаю, чего хочу. Только я ничего не умею. Я доверяю тебе. Если ты тоже этого хочешь, то давай сделаем это.

И была ночь, были желтые блики фонарей на стене, дальние и страстные вопли котов на крышах, грохот первых мусоровозов, смятые простыни, непривычное смятение, жар в крови, маленькая боль, совсем немного смущения и очень много любви.

Не той, о которой слагают песни. Не той, от которой страдают при полной луне. Самой обычной, земной, плотской, со всеми ее неловкостями и попытками привыкнуть друг к другу, с осторожными прикосновениями и уверенными движениями, с прерывистым дыханием и неожиданными открытиями, с влажной от пота кожей и торопливыми поцелуями…

Клифф был свит из мускулов и мышц. Худощавое сильное тело было гибким и горячим, движения резкими и порывистыми. А еще он был внимателен и тактичен. Вряд ли он занял бы первое место на конкурсе лучших любовников — хотя с чем ей было сравнивать?! — но он постарался не причинить ей боли и не смутить ее.

Все дело было в том, что она ему доверяла. Именно поэтому все и получилось так… хорошо. Не отлично, не бурно, не сногсшибательно — просто очень хорошо и правильно.

Утром он впервые поцеловал ее на прощание. И ушел. А после работы у метро ее встретила полиция.

К Айрин у них никаких претензий не было, только одна просьба: опознать, если получится, одного молодого человека, погибшего в перестрелке на углу Пятнадцатой и Двадцать Второй. Молодежные группировки делили территорию, а парня видели в том доме, где проживает мисс Вулф…

Странно, но она и думать не думала ни о чем таком, когда входила в здание окружной больницы. Покойников она в принципе не боялась, а если это кто-то из соседей…

Когда выкатили каталку, накрытую белой простыней, Айрин окаменела. Потому что сбоку свешивалась рука. Мускулистое, хотя и тонкое запястье украшала цветная татуировка: дракон сцепился в схватке с тигром…

Айрин шагнула вперед, села на корточки, взяла руку Клиффа, стала ее гладить и вполголоса рассказывать ему что-то такое, что на самом деле надо было рассказать с самого начала или уж по крайней мере сегодня ночью, но никак не здесь, в холодном помещении полицейского морга…

Потом она поцеловала его руку, встала и направилась к выходу. Ошеломленный полицейский окликнул девушку:

— Мисс, но ведь…

— О, простите. Это Клифф. Фамилии я не знаю. Мы были знакомы месяц. Он спас меня от хулиганов в поезде, а потом жил в моей квартире.

— Но ведь вы даже не поднимали простыню!

Айрин пожала плечами и вернулась.

Лучше бы она этого не делала. Потому что Клиффа убили выстрелом в голову.

Она не упала в обморок, не расплакалась и отказалась от предложения полицейских подвезти ее домой. Но с квартиры съехала в тот же вечер. Нельзя было ночевать в пустой комнате, на той самой кровати, где простыни еще пахли Клиффом, живым, стремительным, хищным, гибким Клиффом, зная при этом, что сам он лежит в холодильнике полицейского морга и больше никогда не встретит ее у выхода из подземки и не посмотрит на нее своим пронзительным ястребиным взглядом…

Это было семь лет назад. Теперь Айрин почти не вспоминала Клиффа, но и никогда его не забывала. У нее было несколько романов, но ни одного из мужчин она и не думала сравнивать с Клиффом, потому что он не был ни лучшим, ни худшим. Он был первым.

Впрочем, в последнее время на любовном фронте наметились сдвиги. Все дело было в том, что месяц назад контрольный пакет акций их компании выкупил некий Джефф Райз, а неделю назад на большой корпоративной вечеринке Айрин — как и другие топ-менеджеры — была представлена новому начальству…