Джоан Хол Жизнь - веселая штука

ГЛАВА ПЕРВАЯ

- Я собираюсь на рыбалку.

- Что вы сказали?

Глядя на удивленное лицо своего помощника, Александр Форестер чуть не рассмеялся.

- Я собираюсь на рыбалку, - повторил он.

- Мне сразу показалось, что именно это вы и сказали, но я был уверен, что ослышался.

На этот раз Алекс не сдержал смеха.

- Ты не ослышался и не ошибся, Джо! Я сказал, что собираюсь порыбачить.

- Но… но… - Джо беспомощно посмотрел на своего шефа. - Я и понятия не имел, что вы увлекаетесь этим занятием.

Очевидное замешательство помощника в данном случае было вполне естественным: Александр Форестер не только давным-давно не рыбачил, но и не брал отпуска уже целых четырнадцать лет! Джо, проработавший вместе с Алексом не меньше половины этого времени, никогда ничего подобного не слышал от своего шефа.

- Давненько я не рыбачил, - продолжил Алекс, - хотя, признаться, очень люблю это занятие… особенно глубоководную рыбалку.

- А-а-а, - протянул Джо. - Вы направляетесь в теплые страны?

- Нет, - снова улыбнулся Алекс, признавая, что и это предположение помощника обоснованно: было уже начало июня, а погода напоминала, скорее, раннюю весну. Для отпуска с рыбалкой в Атлантическом океане - это далеко не идеальные условия.

- Что-то я не понимаю, - покачал головой Джо. - Почему бы вам…

- Потому, что на восточном побережье, на юге Нью-Джерси, есть одно местечко, куда я хотел бы заехать, - прервал его Алекс. - В общем, я давным-давно не был там…

- Понятно, - вздохнул Джо.

Алекс вновь улыбнулся: его помощник, наверное, окончательно сбит с толку. Разве шеф не может отложить отпуск до следующей недели, когда обещают потепление градусов до двадцати?… Алекс понимал: удовольствие рыбачить в холодном море - не для большинства людей. А вот у него, наоборот, не было никакого желания валяться днями на пляже и жариться на солнце.

- У меня свои резоны. - Его отрывистый тон и решительно пододвинутое к столу кресло ясно указывали, что вопрос закрыт. - Поскольку я уезжаю в конце недели, то хотел бы обговорить с тобой несколько вопросов.

Субботним утром, пробиваясь по улицам Филадельфии и через мост Бена Франклина, Алекс чувствовал, что ему пора немного расслабиться, подумать, что толкнуло его впервые за четырнадцать лет взять настоящий отпуск и провести его вдали от работы и офиса.

Короче говоря, Алекс переутомился, смертельно переутомился. И это была уже не просто усталость.

В данном случае им двигал совершенно реальный страх «сгореть» на работе.

Он не слишком хорошо справлялся со страхами, но и не считал их непобедимыми. Когда страхи поднимают голову, разумный человек борется с ними, побеждает и движется дальше - таков был его принцип.

Итак, несмотря на массу работы, лежащей на столе и требующей его личного участия, Алекс решил руководствоваться своей философией и отправиться на побережье, чтобы победить все страхи сразу: и связанные с работой, и личного плана, которые он не мог больше прятать от себя.

Кривая усмешка коснулась губ Алекса, когда он признал, что выбор места для отдыха имеет мало отношения к рыбалке.

Нет, он любил рыбалку, по крайней мере раньше, и твердо намеревался немного порыбачить, но основной причиной его столь неожиданной прогулки была потребность заглянуть в прошлое, в определенный период жизни, и изгнать засевшие в памяти призраки.

Алекс решил, что пора, может быть, даже давно пора вернуться ему в Кейп-Мей, штат Нью-Джерси.

Он бывал там много раз в школьные и студенческие годы. Но одна поездка круто изменила его жизнь.

Губы Алекса сжались. Та поездка четырнадцать лет назад была не совсем добровольной - он приехал на приморский курорт по приглашению своего лучшего друга Майка Питерсона, причем без особого желания.

В то время Алекс уже значительно продвинулся в достижении своей единственной цели в жизни - успеха в бизнесе. Дела шли на редкость хорошо, и у него не было желания тратить время на такое баловство, как отпуск. Конкуренция в этой сфере сурова, и ему не хотелось притуплять тщательно оттачиваемое годами мастерство.

Однако, с другой стороны, Алекс не мог проигнорировать или отклонить приглашение своего лучшего друга: Майк собирался жениться и хотел, чтобы Алекс был его шафером.

Алекс и Майк дружили, кажется, целую вечность. Они вместе росли, занимались спортом, учились в одном колледже, вместе назначали свидания. Их родители тоже были близкими друзьями. Две семьи вместе проводили зимние праздники в Филадельфии, в просторном доме родителей Алекса, а летние отпуска - в большом доме в викторианском стиле, владении Питерсонов в Кейп-Мей.

Алекс навсегда сохранил в памяти те безмятежные дни детства и бурного юношеского веселья. Поэтому он, конечно же, принял приглашение Майка не только присутствовать на свадьбе, но и провести целую неделю перед этим событием в летнем доме Питерсонов.

Однако в целом отпуск растянулся на две недели. Именно вторую неделю того отпуска Александр Форестер усиленно старался забыть.

Глаза Алекса вспыхнули, когда он увидел большой бело-зеленый знак - поворот со скоростного шоссе на Атлантик-Сити.

Уже недалеко, подумал он. У него слегка похолодело в животе, когда он въехал по небольшой эстакаде на длинную аллею. Эта аллея заканчивалась на мысе Кейп-Мей, в нескольких милях от памятного ему летнего дома Питерсонов.

С каждой следующей милей, с каждым оставленным позади поворотом на Вентнор, на Маргейт, на Ошен-Сити или Вилдвуд нервное напряжение Алекса росло, глубоко спрятанные чувства всплыли на поверхность. Приятные воспоминания о семейных радостях и безмятежной детской дружбе смыло волной других воспоминаний о последнем визите сюда, в этот дом, неожиданно перевернувшем всю его жизнь.

Ногти на пальцах Алекса побелели от напряжения - с такой силой он сжимал руль. Тонкая пленка влаги выступила на лбу. Напряжение внутри него сворачивалось кольцами и шипело, как гремучая змея. Его глаза стали узкими щелками, когда он увидел последний дорожный указатель.

Проклятие! Алекс беззвучно выругался и продолжил путь, хотя все в нем вопило: поверни назад, вернись домой, забудь!…

Забыть? Хороший совет, его легко давать другим, с грустью подумал он, поворачивая направо, на обсаженную деревьями знакомую улицу. Он пытался, прилагал массу усилий, чтобы вытравить из памяти то, что с ним случилось. Но как можно забыть самое важное, самое эмоциональное и захватывающее событие в своей жизни?…

С пересохшим горлом и влажными ладонями Алекс скользил взглядом по фасадам домов. Его глаза остановились на обнесенном чугунной решеткой дворике, затем переместились на стоявший в глубине его дом с остроконечной крышей.

От одного вида этого дома поток воспоминаний прорвал с таким трудом возводимую в его памяти плотину и заполонил сознание.

Ее звали Каролин Коул.

Вновь Алекс услышал ее тихий смех, увидел дразнящие огоньки, танцующие в зеленых глазах, вдохнул неповторимый аромат пряных духов и соблазнительного женского тела, ощутил вкус ее сладких губ.

Впрочем, четырнадцать лет назад она была еще не женщиной. Скорее - незрелый ребенок, спрятавшийся в женское тело.

Стиснув зубы, Алекс остановил машину на стоянке у обочины. Заглушил двигатель и посидел немного, выполняя успокаивающие дыхательные упражнения, но когда снова посмотрел на дом, то опять почувствовал нехватку воздуха. В этом доме с ним и произошла катастрофа.

Алекс в очередной раз унесся мыслями в тот день, четырнадцать лет назад, когда он впервые встретил Каролин.

Александр Форестер подъехал к дому в викторианском стиле слегка расстроенный и недовольный. Ему не только пришлось оставить на столе незаконченную работу, но и пропустить несколько важных деловых встреч… Доселе немыслимая ситуация…

Но Майк вряд ли мог бы назначить свадьбу на более подходящее для Алекса время: при столь жестком расписании времени на личные развлечения у того просто не было.

Тем не менее Алекс не мог преступить законы дружбы и приехал в Кейп-Мей на неделю раньше, как и было оговорено. Но он не рассчитывал получить от этого удовольствие.

В отвратительном настроении появился он во дворике июньским субботним утром ровно за неделю до свадьбы. И тут же судьба подвергла его испытанию.

Она сидела, подогнув под себя босые ноги, в плетеном кресле-качалке в тени черепичной крыши веранды. Алекс не мог различить цвета ее глаз, но сразу, как только двинулся от калитки к ступеням веранды, почувствовал живой интерес к себе.

- Вы - Александр.

Он остановился как вкопанный на первой ступени, потрясенный чарующим звуком мягкого голоса и уверенностью тона.

- Да. - Алекс несколько удивился спокойствию своего голоса, хотя сердце от внезапного возбуждения заколотилось с неистовой скоростью.

И это все от звука ее голоса?

Смешно.

Чтобы проверить первое впечатление, Алекс поднялся по ступеням и рассмотрел ее поближе.

- Боюсь, преимущество за вами, - произнес он, осматривая ее быстрым, но внимательным взглядом.

Он отметил массу черных, с красноватым отблеском волос до плеч, безупречного изумрудного цвета зеленые глаза, изящную фигуру с округлостями в нужных местах. Длину ног определить было нельзя, но выставленная на обозрение часть от края шорт до коленей свидетельствовала об их стройности.

От картины, которую она являла, у него пересохло во рту и в горле. Одарив его шаловливой улыбкой, она спросила:

- Боитесь? - и вопросительно выгнула дугой брови. - Не могу поверить, чтобы вы чего-то боялись…

- Ну, разве совсем немногого, - согласился он не без напускной самоуверенности и выгнул такой же дугой свои темные брови. - Но именно сейчас я в растерянности.

- Отчего так? - Ее тон был серьезен, но в глазах плясали огоньки.

- Вы явно знаете, кто я, поскольку назвали мое имя, - ответил он, обманчиво-лениво облокотившись на перила. - А как бы мне догадаться, с кем я разговариваю и как вас зовут?

Она несколько секунд оценивала его ответ. Затем сверкнула новой улыбкой.

- Вы разговариваете с лучшей подругой невесты и ее подружкой на свадьбе. Мое имя Каролин Коул… а друзья зовут К.К.

- Как положено, - пробормотал он сухим голосом. - Но я бы предпочел называть вас Каролин или, еще лучше, Каро, - продолжил он, удивляясь своей небывалой раскованности. - Если не возражаете…

- Как вам будет угодно. - Она слегка пожала плечами. - Со своей стороны я бы предпочла называть вас Александром, хотя друзья, насколько мне известно, зовут вас Алексом.

- Почему? - Алекс уверял себя, что это праздное любопытство и пустая болтовня, но внутренне понимал, что лжет себе: ее ответ по странным и непонятным причинам много для него значил.

Она снова пожала плечами.

- Потому, что «Александр» соответствует впечатлению от рассказов ваших друзей, да и вашему общему виду.

Просто какая-то фантастика: Алекс услышал в ее словах похвалу.

- Друзья обсуждали меня? - спросил он, решив не выяснять, что подразумевается под «общим видом».

- Да, - без колебаний подтвердила она. - Они, кажется, за что-то обижены на вас.

- Неужели? - удивленно переспросил он. - Но вы-то - нет?

- Конечно, нет! - Она широко раскрыла глаза в притворном, как ему показалось, восторге. - У меня нет для этого причин.

Алекс с трудом возвращался из прошлого в настоящее. Стряхивая с себя воспоминания, он внезапно заметил вывешенную на воротах усадьбы Питерсонов табличку.

Облокотившись на сиденье, он попытался прочесть выведенные черным по белому слова. На табличке сообщалось, что сейчас в доме пансион с постелью и завтраком.

Когда это Питерсоны превратили дом в пансион? По-прежнему ли они владельцы или продали его? И что здесь вообще произошло за четырнадцать лет?

Алекс досадливо поморщился: как давно он не имел никаких контактов ни с Майком, ни с его семьей!… Эти контакты прекратились вскоре после свадьбы Майка.

Решив узнать все более подробно, он вышел из машины.

Вблизи табличка оказалась потрепанной и выцветшей - видимо, висит здесь уже давно. Вздохнув, Алекс открыл калитку и ступил во дворик.

Он выглядел пустынным. По-прежнему недоуменно пожимая плечами, Алекс пересек дворик, поднялся по ступеням веранды и нажал кнопку дверного звонка.

Через мгновение дверь распахнулась - и перед глазами Алекса возникло ангельское зеленоглазое личико девочки лет десяти-одиннадцати.

- Эй, мама! - закричала она, взглянув на Алекса. - Беги скорее, думаю, у нас жилец!