"«Если», 2011 № 07" - читать интересную книгу автора («Если» Журнал, Лукин Евгений, Горнов...)Глава 7Вдалеке трижды прозвучал нетерпеливый автомобильный гудок. Упругий воздух под Сергеем Арсентьевичем дрогнул. Это лежавший рядом Стоеростин привстал поглядеть, а — Кого еще там принесло? — спросил Мурыгин, не размыкая просвеченных солнцем век. — Никакого покоя от них… — Прибыл кто-то, — сообщил Костик. — Лежи-лежи… Я так думаю, что ничего интересного нам не покажут. Въезжать боится — за овражком тормознул… Из ваших, видать, из шуганутых уже… Вновь прозвучал троекратный вопль сигнала. — Черти его надирают! — сказал в сердцах Мурыгин и сел. Глаза навелись на резкость не сразу, округа плыла цветными бликами. Наконец смутное оливковое пятно за овражком собралось в хорошо знакомый «шевроле», возле распахнутой передней дверцы которого обозначилась женская фигурка. Опять-таки знакомая до слез. — Боюсь, по мою душу… — Сергей Арсентьевич нахмурился, взял из воздуха итальянские ботинки на меху, принялся обуваться. — Ну вот какого ей рожна еще надо? Все уже вроде забрала… — Неужто Раиса Леонидовна? — ахнул Стоеростин. Мурыгин неловко съерзнул на грешную землю и, оставив вопрос без ответа, двинулся навстречу неизбежному. — Понадобится помощь — кричи фальцетом… — сказал ему в спину Костик. Раиса Леонидовна прекратила сигналить и теперь смиренно ждала приближения блудного мужа. Даже издали было заметно, что его очевидное нежелание прибавить шаг причиняет ей нестерпимую душевную боль. — Привет, — осторожно промолвил он и остановился, немного не дойдя до «шевроле». Она сняла очки, поглядела с упреком. — Ты о дочери подумал? Умение наводить оторопь первым вопросом, наверное, было у Раисы Леонидовны врожденным. Подумал ли Мурыгин о дочери? В данный момент или вообще? Да нет, наверное, давно уже не думал. Когда тут думать, в такой круговерти и свистопляске? Мурочка третий год училась в Москве, время от времени присылая эсэмэски, в которых либо просила денег, либо сообщала, что вскоре выйдет замуж. Имя избранника каждый раз прилагалось новое. — У нее что-нибудь случилось? Раиса Леонидовна не поверила услышанному. Цинизм бывшего супруга (знать бы еще, в чем он заключался!) просто потряс ее. — И ты спрашиваешь, что у нее случилось?! Беда случилась! У нее свадьба вот-вот!.. — У нее она всегда вот-вот… — Нет, на это раз точно! Я дачу продать собиралась… — Не представляю, как ты это теперь сможешь сделать… В изнеможении Раиса оперлась на открытую дверцу. Кто не в курсе, решил бы, что сейчас в обморок упадет. — Почему ты здесь? — через силу спросила она. — И кто это там с тобой? — Там со мной небезызвестный тебе Костик Стоеростин… — Да уж… небезызвестный… — …а почему я здесь, ты знаешь не хуже моего. — Это не твой участок! — И не твой, — сказал Мурыгин. — Если ты про наш с Костиком бивак, то он на участке Тараха… Тимофея Григорьевича Тараха. Не веришь — поди проверь… Оба прищурились и посмотрели на брезентовый прыщик палатки. За долгие годы супружества Сергей Арсентьевич научился врать жене вдохновенно и виртуозно. Отсюда и впрямь было не разобрать, на чьей территории разбит лагерь. Вдобавок воздушная дрожь над прогревшейся почвой настолько искажала картину, что, не знай Мурыгин всей правды, ему бы тоже показалось, будто Костик там, вдали, просто валяется на травке, а слоистый просвет под ним лишь мерещится. Опытный Сергей Арсентьевич и мысли не допускал, что Раиса попрется на пустырь проверять — обманывают ее или нет. В отличие от супруга дважды она одну и ту же ошибку не совершала никогда. — Лучше скажи, за каким лешим ты на телевидение вылезла? Лицо Раисы Леонидовны окаменело. — Но я же не знала… — с мукой произнесла она. — Откуда мне было знать… Он еще в Египте был… — Кто? — Какая разница?! Мурыгин озабоченно потрогал собственную голову, словно бы проверяя на размягченность. Оказывается, напрочь успел отвыкнуть от контактов подобного рода. Даже с Костиком беседовать легче… — Обрыщенко, — глухо призналась она. — Обрыщенко? Речь шла о владельце одного из пропавших особняков. Весьма значительная личность. Завод, магазины, строительство, а уж в депутаты подался — так исключительно ради юридической неприкосновенности. Не будь его, давно уже не было бы и «Орошенца». — А при чем тут Обрыщенко? Он что, участок купить хочет? — Да! И не один участок, а все! Разом! Сергей Арсентьевич онемел секунды на три. Вот времена! Что ни придумай — тут же украдут. «Меня обворовали еще до моего рождения», — вспомнилось опять давнее изречение Костика. — В смысле… скупить все, что за оврагом?.. Бывшая спутница жизни всхлипнула, достала платочек. Начиналась вторая стадия убеждения — плаксивая и многословная. Знать бы еще, в чем Мурыгина собирались убедить! — Когда это все случилось… — быстро и сбивчиво заговорила Раиса Леонидовна, — написали мы заявления… в милицию… в полицию… На телевидение вышли. А Обрыщенко был в Египте… Приехал — за голову схватился… Вы что, говорит, дураки?.. — Так и сказал?! — Ну, не сам, конечно… Через Тараха… — А-а… быть-мыть… Ну-ну? — Вы что, говорит, натворили? Какие заявления, какие интервью?.. Шум поднимется, из Москвы комиссия приедет, а у нас земельный статус изменен незаконно — под застройку! Мало мне разводного моста было? Тоже приехали аэродинамику проверять, а там — разводка на миллиарды!.. — Та-ак… — восхищенно выдохнул Мурыгин. — И?.. — Компенсацию вам; говорит, по такому иску никто никогда не выплатит… — захлебывающимся шепотом продолжала Раиса Леонидовна. Глазки испуганно, блуждают, платочек прижат к губам. — Заново отстроиться не сможете — там, сами говорите, вон чего творится… И предложил так: готов скупить все участки… ну, которые пострадали… за определенную цену… — Это какую же? — полюбопытствовал Мурыгин. — Определенную, — твердо повторила бывшая супруга, отняв платочек от решительно поджавшихся губ. — Ну да, ну да… — Сергей Арсентьевич покивал. — С паршивой овцы хоть шерсти клок… На свадьбу-то хватит? — На свадьбу хватит. Мурыгин подумал. — Даже если определенную! — сказал он. — На кой ему черт такие траты? — Не поминай нечистого! — немедленно одернула набожная Раиса Леонидовна, и лик ее стал светел. — Всуе, — мрачно добавил Мурыгин. Оглянулся на пустырь. — Хотя понятно… Говоришь, незаконное изменение земельного статуса?.. Да-а, везет Обрыщенке… Только-только выпутался с разводным мостом, а тут новый скандальчик… Условия ставил? — Конечно. Никому ни звука, особенно журналистам, и на территорию больше ни ногой! Заявления мы забрали, газетчиков гоним… Сергей Арсентьевич завороженно оглядывал безлюдную местность. Вот, значит, в чем дело… Крыльцо под стрельчатой аркой, что за штакетником, было вновь оккупировано пестрой кошачьей бандой. Пятеро дрыхли, шестая наводила марафет. На верхнем щупальце голого спрутообразного виноградника сидела синичка и грязно оскорбляла чистюлю: — Ети-етить!.. Ети-етить!.. Та не обращала внимания и продолжала вылизываться. — Так что от меня требуется? — спросил Мурыгин. — То есть как что требуется?.. Забирай своего Стоеростина и чтобы духу вашего здесь не было! — Прости, не понимаю… Ну, завелись на чьей-то территории два бомжа… Тебе-то что за печаль? Мы в разводе… — Ты — бывший владелец! И фамилию я не меняла! А Обрыщенко уже тени своей боится… Спугнешь — Мурочку без гроша оставишь! — Очень мило… — озадаченно вымолвил Мурыгин. — И куда же нам теперь с Костиком? — А вот это, прости, не мое дело! Раньше надо было думать — когда пьянствовал и прелюбодействовал… Последнее слово она выговорила старательно, как первоклассница. — А если не уберусь? Выпрямилась, вскинула подбородочек, став при этом удивительно похожей на кого-то. — Тебе не дорога твоя дочь?.. И закатила паузу. Ах, черт возьми! Ну, конечно же, на кошечку щучьей расцветки с двумя рыжими подпалинами, когда та сидела поодаль, безмолвно вопрошая, есть ли у них с Костиком совесть, — вот на кого… Да, один в один. Сопротивляться бессмысленно. Все из души вынет! — Н-ну… разве что ради дочери… — хладнокровно молвил Сергей Арсентьевич, повернулся и, ничего больше не прибавив, пошел обратно. — Постой… — ошеломленно окликнула она. Мурыгин обернулся. У Раисы Леонидовны было такое глупое лицо, что при других обстоятельствах ее бы даже захотелось соблазнить. Повторив тем самым ошибку двадцатилетней давности. — Я… могу вас отвезти в город… — Нет, — сказал Мурыгин. — В городе нам делать нечего. Ты же нас не приютишь? — Естественно! — Стало быть, заночуем в Пузырьках… Костик Стоеростин по-прежнему парил в эмпиреях. В полуметре над драным пледом. — Я уж думал, ты не вернешься, — приветствовал он Мурыгина. — Куда бы я делся? — буркнул тот. — Как куда? Подхватила бы — и в загс… Долгонько вы что-то. Чего приезжала-то? Мурыгин потрогал ладонью воздух, пытаясь нащупать незримую субстанцию, на коей возлежал Стоеростин. Нащупал. Бережно был подсажен и обласкан. Разулся, скинул куртку. — Ты не поверишь, — сдавленно сказал он. — Поверю, — успокоил Костик. — Всему поверю… Рассказывай давай. Их отвлекло появление все той же кошечки, не иначе увязавшейся за Мурыгиным от самого овражка. Покрутилась возле палатки, потом, к изумлению обоих, зашла под — Ты, дура! — вымолвил Стоеростин. — А если умб? Как раз на тебя и грохнемся… Ухом не повела. Костик потыкал кулаком в упругое ничто. — М-да… — разочарованно молвил он и вновь повернулся к Мурыгину: — Ну так что у тебя? Тот принялся рассказывать. Стоеростин внимал, не перебивая, и лишь лицо его становилось все задумчивее и задумчивее. Мурыгин уже умолк давно, а Костик вроде бы продолжал слушать, изредка даже кивая. Потом очнулся. — Допустим, скупит, — сказал он. — Этот ваш… как его?.. — Обрыщенко. — Да, Обрыщенко… А дальше что? Поставит таблички «Частная собственность»? Грибники такие таблички в гробу видали… Значит, все-таки забор, может быть, даже колючая проволока… внешняя охрана… потому что внутреннюю хрен поставишь… Так? — Н-ну… — То есть окажемся мы с тобой перед выбором… Куда податься? Либо мы по ту сторону забора, либо по эту… — Они еще только договариваются, — напомнил Сергей Арсентьевич. — Не удивлюсь, если Обрыщенко в итоге всех обует. Но, знаешь, ты прав. От вылазок в город мне пока стоит воздержаться… — А твои прожекты? — подначил Костик. — Не ждать милостей от природы, подняться со дна, вернуться в общество… — Прожекты? — с горечью переспросил Мурыгин. — Те, которые ты в прошлый раз оборжал? — И что?.. Я рушил твои мечты, но я их, черт возьми, не запрещал хотя бы! Так что, имей в виду, сейчас я полностью на твоей стороне… Мурыгин вздохнул. — Ты — жертвенная натура, — с уважением сказал Стоеростин, так ничего, кроме вздоха, и не дождавшись. — Таким не место в бизнесе… Раиска у тебя в руках. Причем сама виновата, никто ее за язык не тянул! Определенная сумма? Вот пусть платит за молчание определенный процент с определенной суммы… Не дергайся — шучу!.. Нет, но какая наглость! Собирайте манатки и уматывайте… Что ты ей ответил? Послал, надеюсь? Мурыгин ожил. Даже ухмыльнулся. — Ничего подобного… Сказал, что ради дочери готов на все. Заночуем в Пузырьках… Стоеростин обомлел. — Позволь… У тебя там кто-то знакомый? — В Пузырьках? Нет. — А как же мы тогда… — А так… — Это в смысле… никуда не идем? — Ну ты сам подумай! Куда мы отсюда попремся? Костик моргал. — Да… — вымолвил он наконец. — Давненько я не был женат… |
||
|