"В погоне за красавицей" - читать интересную книгу автора (Каллен Гейл)

Глава 2

На следующий день Ребекка Лиланд была очень рада, когда леди Фогг после ленча предложила своим гостям перейти в оранжерею. Если бы Ребекке пришлось провести еще хоть минуту, глядя через стол на понимающее ироничное лицо графа Паркхерста, она забыла бы о своем благородном воспитании и расхохоталась прямо ему в лицо. Она бы хохотала без удержу над нелепой ситуацией, в которую сама себя загнала. В ее закрытой, защищенной жизни это было самым волнующим приключением. Ее сестра и кузина, когда они буквально свалились в наемный экипаж у дверей мужского клуба, были донельзя шокированы ее отношением к произошедшему. На их лицах были написаны ужас и потрясение, а Ребекка чувствовала лишь смех и тревожное волнующее возбуждение. Особенно когда она вспоминала о графе. Он даже вторгся в ее сны.

Как бы то ни было, сестра ее Сюзанна бросала ей сочувствующие взгляды с другой стороны стола леди Фогг, не понимая, что Ребекка не нуждается в такой поддержке. Она знала, что сестра видит их дилемму совсем иначе и счастлива, что ее палач не появился в этом доме. Вероятно, подумала Ребекка с усмешкой, мистеру Лео Уэйду, этому негоднику и бездельнику, было слишком рано встать с постели.

Чего нельзя было сказать о графе. Он был человек деловой (так по крайней мере говорили). Когда двадцать гостей беспечно направились по галерее в консерваторию, лорд Паркхерст задержался, беседуя с хозяйкой дома, и она выказала свое удовольствие, порывисто касаясь его руки. Леди Фогг была доброй женщиной с пухлым лицом, и оба эти качества она передала своей незамужней дочери. Она была в неописуемом восторге, что холостой граф, известный затворник, принял ее приглашение.

За последние годы Ребекка видела его всего несколько раз, за столом или в бальном зале. Конечно, она слышала разные толки о нем, причем далеко не все доброжелательные. Был какой-то скандал, связанный с благосостоянием его семьи, но она никогда не знала, в чем именно там дело. Ее мать, леди Роза, полагала, что, если они не хотят, чтобы люди обсуждали скандалы семейства Лиланд, не стоит сплетничать о других. Леди Роза считала, что Паркхерст ведет себя не так, как подобает графу: Он слишком много времени посвящает своим «делам», неодобрительно говорила ее мать, словно Ребекка должна была бегом бежать от человека, который осмеливался работать, чтобы обеспечить жизнь себе и своим близким. Джентльменам так поступать не положено.

Для невинной и наивной дебютантки было очень легко убежать при виде его, подумала она, спускаясь вместе с остальными гостями в маленькую, но пышную оранжерею, где усыпанные ракушками дорожки извивались между папоротниками, цветущими камелиями и небольшим журчащим фонтаном в форме рыбы. Граф Паркхерст был не похож на обычного аристократа. Он выглядел, как однажды в шутку заметил ее кузен герцог, как уличный разбойник. Он был огромен, возвышаясь над остальными гостями, даже крупными мужчинами. Его отлично сшитый наряд на огромном теле смотрелся так, словно может лопнуть.

Но он не был толстым: его тело представляло собой сплошные мускулы. Она даже однажды видела, как он скакал по Гайд-парку на чудовищно огромном вороном жеребце, совсем не похоже на других мужчин, которые разъезжали на смирных лошадках рядом с дамскими экипажами, болтая с прелестницами. Нет, лорд Паркхерст даром времени не тратил. Ей вспомнилось, как распахнутый сюртук давал возможность увидеть и тонкую его талию, и мощь его бедер, и то, с какой легкостью он управлял конем, и ширину его плеч, почти равную ширине конских. Ребекка тогда раскрыла рот и уставилась на него так, будто никогда не видела мужчину.

Она не могла бы назвать его по-настоящему красивым. Нос его, казалось, был когда-то перебит, лицо под своевольными черными волосами было суровым и даже устрашающим. У него был широкий рот, который, как ей подумалось, не способен был улыбаться. Хотя прошлой ночью, когда он, подвыпив, играл в карты с друзьями, она убедилась, что это не так. В джентльменском клубе она ощутила себя приятно подавленной… когда он направился к ней, словно шагая во главе армии на завоевание своего графского титула, а не мирное его наследование.

А больше всего ей вспоминались его глаза. Они были серыми, как олово, холодными, как зима, но когда он смотрел на картину, а потом перевел взгляд на нее, сравнивая, они, казалось, сверкали внутренним огнем. Она представить себе не могла раньше, каково это быть в присутствии мужчин, пристально рассматривающих портрет… и в частности лорда Паркхерста, смотревшего на ее фигуру… на ее тело так, словно мог видеть сквозь одежду. Это возбуждало… пугало… и мощно воздействовало на нее.

Она отогнала прочь тревожные мысли. Слишком поздно было волноваться из-за портрета и того, кто еще может связать его с ней. Да и, в сущности, что может сделать какой-то граф с кузиной герцога? Вчерашнее пари было просто пьяной шалостью, нелепой забавой его и его друзей.

Однако теперь он рассматривал ее с противоположной стороны фонтана, и его темный взгляд оценивал то, что видел. Она была с Сюзанной, которая пыталась повернуть ее к нему спиной, но Ребекка не собиралась трусить.

— О, как я хочу, чтобы он перестал глазеть на тебя, — проворчала Сюзанна.

— Сними очки, и ты этого не увидишь. Сюзанна нахмурилась.

— Я думала, что ты не станешь надевать их в гости, — продолжала Ребекка. — Они же нужны тебе, только когда ты читаешь или рисуешь.

— После прошлой ночи я боюсь упустить слишком многое, если мы встретимся с ними.

— Тебе не стоит тревожиться, — улыбнулась Ребекка. — Лорд Паркхерст, мистер Уэйд и мистер Дерби могут играть в свои глупые игры, сколько захотят, но никакого вреда причинить нам не могут. А может, они вообще позабыли об этом глупом пари и маются головной болью после вчерашних излишеств.

— Не могут причинить нам вреда? — вытаращилась на нее Сюзанна. — Они же знают! Конечно, они смогут нам навредить. О Боже, он беседует с мамой!

Ребекка бросила острый взгляд в противоположный конец оранжереи. Действительно, лорд Паркхерст стоял рядом с их матерью, склонившись над ней, отчего эта неукротимая матрона выглядела почти хрупкой и женственной. Леди Роза Лиланд, дочь герцога, когда-то питала большие надежды на блестящие браки своих дочерей. Но на протяжении десяти лет надежды эти были разбиты полным безразличием Сюзанны к замужеству и ее неестественным интересом к анатомическим исследованиям отца. Отец их был профессором в Кембридже, и свой талант художницы Сюзанна целиком употребила на зарисовки его анатомических разрезов. Естественно, леди Роза была в ужасе и постепенно умыла руки по поводу Сюзанны. Однако после чудесного возвращения в Англию брата, считавшегося погибшим, Сюзанна, казалось, попыталась вновь угодить матери и осчастливила лондонское общество своим появлением. Это несколько ослабило материнское давление на Ребекку, на которой после того, как эта дочь покинула детскую и перестала болеть, сосредоточились все усилия матери.

Даже незаметно наблюдая за графом и леди Розой, Ребекка не могла забыть свои потуги угодить матери. Она была в таком восторге, что больше не болеет и может выходить в свет! Мужчины были для нее совершенно незнакомым видом существ, и она с головой погрузилась в их изучение.

Но затем семья получила известие о смерти ее брата, и начался самый печальный год ее жизни. Казалось, в окружающем мире изменилось все, включая ее саму. Так что когда окончился период траура, леди Роза с еще большей решимостью взялась за устройство счастливого брака Ребекки, а Ребекка утратила к этому всякий интерес. Она обнаружила в себе неукротимое стремление повидать мир, путешествовать и узнавать жизнь. А от нее ждали, что она покорно выйдет замуж и станет такой, как все… Это было немыслимо!

Она чувствовала себя почти виноватой в том, что испытывает тайное недоверие к браку. Несомненно, леди Роза могла бы приписать влияние своего собственного напряженного брачного союза на такое отношение дочери, но Ребекка не хотела огорчать ее правдой. Леди Роза и профессор Лиланд не доверяли друг другу на протяжении большей части совместной жизни, из-за чего страдали все. Приключения манили Ребекку еще и потому, что это никому не причинило бы вреда, особенно ей самой. Так что она была настроена очень решительно. Все ее знакомые мужского пола казались ей нудными и предсказуемыми, чересчур утонченными, что лишь усиливало ее неприязнь к замужеству. Как могла она рассчитывать на то, что подобные люди дадут ей такую желанную и совершенно не женственную свободу?

Однако граф Паркхерст вовсе не выглядел утонченным. Она удивленно втянула в себя воздух, заметив, что он пристально наблюдает за ней над головой матери. Он снова иронически улыбался — совершенно невоспитанно! — а глаза его буквально раздевали ее, словно он хотел узнать все ее секреты. Господи Боже, сколько, по его мнению, их у нее было… после того, как увидел эту картину?

— О чем, по-твоему, они говорят? — спросила Сюзанна.

Ребекка улыбнулась:

— Она расхваливает наши достоинства. Запомни, никто и никогда не будет любить нас больше нашей матери.

Сюзанна бросила на сестру острый взгляд, и обе улыбнулись нежно и снисходительно.

— Да, я знаю. Но иногда она такая… настырная.

— Думаю, что на этот раз она встретила достойного противника, — легко вздохнула Ребекка. Она оглянулась на фонтан, но леди Розы и лорда Паркхерста уже не было на прежнем месте. Глаза ее тревожно расширились: она заметила их на дорожке, ведущей к ней с сестрой. — Теперь держись.

— Нет, это ты держись, Ребекка. Он охотится за тобой! Мистер Уэйд наверняка не так опасен.

Ребекка ощутила тайную дрожь. Она увидела, как расступаются и уходят с пути лорда Паркхерста женщины и мужчины. Он не обращал на них никакого внимания, сосредоточившись на ней. Осознание этого жаркими иголочками пробежало по всему ее телу. Она едва почувствовала, как пальцы Сюзанны сжали ее предплечье, принуждая поднять взгляд на графа, подходившего все ближе и ближе. Господи, его размеры заставляют ее ощутить себя хрупкой и миниатюрной!..

Она мечтала, чтобы с ней произошло что-нибудь новое и необычное… вот и дождалась: он был почти рядом, огромный, смелый и грозный, скрывающий угрозу под маской обходительности.

Леди Роза лучезарно улыбалась дочерям. У нее были такие же темно-каштановые волосы, как у Ребекки, в которых лишь легкая седина выдавала ее возраст. Сюзанна унаследовала ее теплые карие глаза. Она была женщиной видной, державшейся с непринужденной элегантностью своего происхождения. В то же время в ней были видны сила духа и милосердие. Она перенесла множество страхов, боясь потерять Ребекку из-за многочисленных детских болезней, и много страдала, считая целый год, что ее сын погиб. Ее брак почти развалился под весом многолетнего скандала, но леди Роза все превозмогла и победила. Теперь она жаждала единственной победы: увидеть своих дочерей замужем, счастливо и хорошо. Ребекка почти жалела, что не может утешить мать подобным образом.

— Мои дорогие девочки, как я рада, что нахожу вас вместе, — произнесла леди Роза, сияя улыбкой. — Лорд Паркхерст, позвольте мне представить вам моих дочерей, мисс Сюзанну Лиланд и мисс Ребекку Лиланд. О Боже, я столько наговорила вам о них, что вы, наверное, чувствуете, будто знаете о них все возможное!

Улыбка Ребекки застыла: все возможное?! Лорд Паркхерст, наверное, таки считает, особенно после того, как тщательно и долго, целую вечность, рассматривал картину.

Она словно опять очутилась в полутемном салоне, освещенном мерцающим светом свечи, стоя слишком близко к этому гиганту, встречая его пронизывающий умный и оценивающий взгляд. В этом фальшивом саду, где люди занимались пустой болтовней, он был явно не на месте. Вместо этого она живо представила его себе в лесу, хищным охотником, выслеживающим добычу.

И еще она понимала, что была этой добычей. Жар, окативший ее волной, заставил ее встревожиться, не заметил ли он, как она вспыхнула.

— Встретить вас, дамы, — это удовольствие, — вежливо склонил голову граф. Его рокочущий бас звучал скорее мягко, чем вызывающе.

Они с сестрой присели в книксене. Ребекка почувствовала, что напряженность Сюзанны ослабла. Теперь, вблизи и при свете дня, он казался… другим. Поперек лба шли глубокие морщины, свидетельствующие о том, что он часто хмурится. Глаза под полуопущенными тяжелыми веками выглядели усталыми.

Неужели он провел ночь в мыслях о ней… как она о нем?

Нет, она наверняка не занимала его мысли настолько. Он был скучающим аристократом, который вдруг нашел чем позабавиться на несколько дней… самое большее на месяц, напомнила она себе. И хотя он выглядел иным, наверняка был точно таким же, как любой другой знакомый ей мужчина.

— Неужели мы с вами разговариваем в первый раз, лорд Паркхерст? — вежливо осведомилась Ребекка. — У меня такое впечатление, что я уже видела вас на нескольких вечерах.

— А я видел вас, мисс Лиланд. — Он отвечал с той же вежливостью, но она различила подспудный смысл в его словах и еле сдержала дрожь. — Я хочу поздравить вас с чудесным возвращением капитана Лиланда, — продолжал он.

— Благодарю вас, милорд, — откликнулась леди Роза со счастливым вздохом. — Я была потрясена… опустошена потерей сына. С его возвращением сердца и души у меня и мужа просто ожили. Этот месяц капитан проводит со своими кузенами.

— Да, я слышал, — произнес он, глядя на сестер. — Капитан сам сказал мне об этом. Мы недавно совершили несколько совместных инвестиций.

Почему он не сказал прошлой ночью, что знает ее брата? Ребекка подумала об этом с досадой. Она все больше чувствовала себя подавленной. Граф вовсе не был так далек от света, как ей бы хотелось.

— Вы встретили моего сына в университете? — поинтересовалась леди Роза.

Лорд Паркхерст заложил руки за спину. Вид у него был… небрежный. Чересчур небрежный. Ребекка почувствовала, что за ним что-то скрывается.

— Нет, не там, миледи.

— Ах, тогда вы, наверное, посещали Оксфорд. Мой муж преподает в Кембридже.

— Я унаследовал мой титул в восемнадцать лет, — сказал лорд Паркхерст. — У меня больше ни на что не было времени.

Выражение лица леди Розы стало виноватым. — Простите меня, милорд. Я забыла, что ваш отец умер много лет назад.

Ребекка переводила взгляд с одного из них на другого, понимая с любопытством, что многое осталось несказанным. Однако если позднее она спросит у леди Розы б каких-то подробностях, та решит, что дочь заинтересовалась графом, и не будет конца разговорам на эту тему.

Чтобы скрыть некоторую неловкость, Ребекка сказала:

— Наш кузен Мэдингли тоже не посещал университет, и по той же причине.

— Я помню это, — кивнул граф.

— Пусть вы не получили хорошего образования, милорд, — продолжала леди Роза, — я не раз слышала, как говорили с восхищением о ваших знаниях и умении.

— С восхищением? — Его рот дернулся в легкой усмешке. — Это сказано слишком доброжелательно. Но действительно, кое-какое образование иметь стоит, даже по необходимости. И все же формальное образование нужно получить… как я неустанно твержу своим братьям.

— Сколько у вас братьев, милорд? — спросила Ребекка.

Он посмотрел на нее непроницаемым взглядом.

— Два, мисс Лиланд. Восемнадцатилетние близнецы.

— Совсем юные, — кивнула Сюзанна. — Мне вот кажется, что мое восемнадцатилетие было давным-давно.

Леди Роза смущенно опустила глаза, явно полагая, что дочери не стоило привлекать внимание к тому, что ей двадцать семь, а она все еще не замужем.

— Юность не извиняет отсутствие здравого смысла, — откликнулся лорд Паркхерст.

— Возможно, они смотрят на вас, милорд, и видят, что, несмотря на то что вы не получили университетского образования, вроде бы выжили, — заметила Ребекка.

Они посмотрели друг на друга… долгую минуту. Видимо, слишком долгую, потому что леди Роза подняла брови.

— Сюзанна, проводи меня к десертному столу, — промолвила она. — Я вдруг проголодалась; Желаю приятного дня, милорд.

Сюзанна с виноватым видом позволила себя увести, Джулиан заметил взгляд, которым обменялись сестры, и это его позабавило. Сюзанна считала, что оставляет сестру с дьяволом во плоти, то есть с ним… И кто мог винить ее после вчерашнего?

Но Ребекка… он не мог понять ее настроения. Прошлой ночью она вела себя отважно, владела собой и спутницами, была бесстрашна, хотя трое мужчин фактически взяли ее и ее подруг в плен. Сегодня она была смиренной светской девицей и покорно позволяла матери руководить собой, направляющей ее к алтарю.

— Леди Роза проделала это весьма тонко, — заметил Джулиан.

— У нее в этом большой опыт, — сухо откликнулась Ребекка.

— Тогда я предлагаю вознаградить ее. — Он протянул руку. — Не хотите ли прогуляться?

Она посмотрела на него, и глаза ее проказливо сверкнули, а губы изогнулись в прелестной улыбке. Затем она легко оперлась на его руку.

— Как я понимаю, никакой ущерб здесь, в оранжерее, мне не грозит.

— Совершенно верно: вы всегда можете завизжать, — согласился он.

— И оказаться замужем еще до конца недели? Не думаю!..

— Ах, вы губите мое самоуважение! Разве не мечтают многие девицы выйти замуж за графа?

— Возможно, их не так уж много, раз вы до сих пор не женаты.

— По своей воле. Как, впрочем, и вы.

— Подчеркиваете очевидное, милорд? Несколько минут они шли молча, постепенно уходя из поля зрения остальных гостей, хотя гул множества голосов продолжат до них доноситься. В дальнем торце оранжереи стеклянная стена отделяла помещение от сада. Они остановились, как бы любуясь видом, но Джулиан знал, что она совсем не думает о красотах флоры.

Он же неотрывно думал об иной красоте… о ней. Ее прелестное темно-розовое платье плотно облегало грудь, доказывая, что она так же чудесно сложена, как показано на картине. Она была стройной, но не хрупкой, небольшой, но приятно округлой. Ее волосы были искусно завиты и изящно переплетены лентами. Лиф платья закрыт, и он не мог не задуматься о том, не скрывается ли под этим нарядом «Скандальная леди».

Терпение, напомнил он себе. Он провел все утро в разговорах с разными людьми, выясняя все, что можно, о ее семье. Хотя он узнал о некоторых семейных скандалах, но ни Лиланды, ни Кэботы вовсе не казались ворами. А сама Ребекка была слишком молода, чтобы украсть алмаз почти десять лет тому назад. Однако как он к ней попал?

В течение долгой бессонной ночи он рассудил, что лучший способ получить ответ на свой вопрос — это завоевать ее доверие. Так что во время ленча он постарался вести себя сдержанно, чтобы она поверила, будто его настойчивая агрессивность прошлой ночью была вызвана чрезмерным подпитием. В какой-то степени так оно и было. Не надо было ему запугивать ее, буквально нависая над ней, стоять слишком близко с угрожающим видом, который так легко ему удавался.

Впрочем, она запуганной не выглядела. Она вдыхала ароматы окружающих их цветов и выдыхала с легким вздохом, но вздох этот вовсе не был покорным. Было что-то очень необычное в ее невозмутимой реакции на их пари.

Лишь необычная женщина стала бы позировать обнаженной для картины. Он задумался, насколько свободной была ее мораль на самом деле.

Он вдруг осознал, что это его крайне возбуждает. Не мог он позволить себе зацикливаться на ее наготе… раскованности… Ему нужно было сосредоточиться на «Скандальной леди» и вернуть ее владельцу, то есть ему самому.

Осторожно он начал поиск сведений.

— Вы и мисс Сюзанна Лиланд очень близки со своей кузиной леди Элизабет.

Он взглянула на него, и легкая улыбка тронула ее сочные губы.

— Мы ровесницы и росли вместе в Мэдингли-Корт.

— Ваши семьи жили вместе?

— Вы видели Мэдингли-Корт? — спросила она, явно забавляясь.

— А-а, понимаю, — кивнул он. — Разумеется, это герцогский дворец. Так что, живя вместе, вы никак друг друга не стесняли.

— Совсем не стесняли, — ответила она, несколько растерянно всматриваясь в его лицо.

Он понимал, что Ребекка старается угадать его мотивы, почему он не заговаривает о пари. И этот разговор о совместном жилье слишком много открывал об условиях его детства.

— Так что вы все ощущаете себя сестрами? — продолжал он.

— Так и есть, — твердо ответила она. — Мы будем поддерживать друг друга во всем и до конца.

— Это очевидно, — кивнул он. — Они многим рисковали ради вас, поддерживая ваше заявление прошлой ночью.

— Мы всем рискнем ради друг друга.

— Вы рискнете разоблачением и унижением?

Он думал, что она уберет руку с его руки, но Ребекка лишь холодно посмотрела на него.

— Вы угрожаете этим? — осведомилась она. — Я-то считала вас джентльменом.

— Я джентльмен, мисс Лиланд. Но эта картина заставляет джентльмена забыть о цивилизованной части своего мозга.

Он почувствовал, как напряглась ее рука.

— Но ведь вы знали, что будет, когда позировали, — мягко настаивал он. — Или вы не думали ни о чем, кроме минутного возбуждения? Зачем вы вообще это сделали?

— Вы читаете мне проповедь, милорд? Истинный джентльмен постарается защитить чувствительность дамы и забыть о том, что видел.

— Но ведь вы не проявили чувствительность, присущую леди. Не так ли?

Она опустила наконец руку и повернулась к нему лицом. Глаза ее сверкнули боевым огнем. Она тихо промолвила:

— А теперь вы меня оскорбляете. Вы же ничего обо мне не знаете.

— Мне хотелось бы узнать.

— Нет, не хотелось бы. Вы просто хотите выиграть пари у ваших глупых друзей.

— Которое вы и ваши глупенькие подруги своим поведением прошлой ночью сделали возможным.

— Как укоризненно вы это говорите, милорд!

— Нет, я просто констатирую факт. Ваша собственная вина заставляет вас верить, что все вас осуждают.

— Вина? — вскричала она, потом кинула взгляд дальше на дорожку и понизила голос: — Я не чувствую никакой вины.

— Тогда почему же вы решили украсть эту картину?

— По той простой причине, что она должна была находиться во Франции, а не там, где ее увидят люди, знающие меня.

— Тогда зачем позировать, мисс Лиланд? Зачем так рисковать?

Она помедлила, и в ее меняющемся взгляде он прочел раздумье о том, насколько откровенной ей быть. Он ждал почти с нетерпением, хотя нетерпеливым человеком никогда не был. Затем, к его удивлению, она шагнула ближе. Он ощущал жар, исходивший от ее тела, и представил себе, как это будет, если она сделает еще шаг и прижмется к нему. Его ум отказывался соображать, а этого с ним тоже никогда не случалось.

— Хотелось ли вам когда-нибудь, милорд, приключений? — тихо спросила она.

Он моргнул и, ни секунды не задумываясь, стоит ли, ответил:

— Нет, мисс Лиланд. Я никогда в жизни этого не хотел.

Она посмотрела на него с жалостью:

— Тогда, полагаю, вам не понять мои мотивы! — Круто повернувшись, она пошла туда, откуда они пришли. Помедлив на полпути, она бросила ему через плечо: — Если мы не вернемся на ленч вместе, это будет выглядеть подозрительно.

Приблизившись к Ребекке, он вновь предложил ей руку.

— Для личности, жаждущей приключений, вы слишком много тревожитесь о том, что думают о вас люди.

— Если я не хочу ранить чувства моей матери, это не значит, что изменились мои внутренние стремления, милорд.

Внезапный порыв вожделения ошеломил его, омрачил душу.

— Позируя обнаженной, мисс Лиланд, вы обнаружили глубинные чувственные стремления, — хрипло произнес он.

— Не ваше дело, — откликнулась она, не глядя на него, — к чему и к кому я стремлюсь, чего жажду.

— То есть не просто приключений? Она не ответила.

Они слишком быстро вернулись к остальным гостям, и Ребекка с вежливой улыбкой покинула его. Он надеялся постепенно завоевать ее доверие, но знал, что эта стычка никак тому не способствовала. Он всегда тщательно планировал свои действия и никогда не отступал от плана. Но это было до встречи с Ребеккой Лиланд. Каким-то образом она загнала его в тупик, из которого его ум не мог выбраться и, хуже того, не влиял на то, что он говорит.

Другие гости с интересом поглядывали на них, головы склонялись друг к другу в перешептываниях. Сюзанна окинула сестру тревожным взглядом, леди Роза довольно улыбалась.

А Ребекка больше ни разу на него не посмотрела.