"Реальность фантастики №01-02 (65-66) 2009" - читать интересную книгу автора (Вахтангишвили Ираклий)

Илона Самохина / СЕМЕЙНЫЙ ОБЫЧАЙ

А БОГ С НИМ, С ЛУКОМ-ТО! ВЗМАХНУЛ РУКОЙ ПАФ-нутий Сильвестрович Царь. Анахронизм, ей-оогу! Пережиток прошлого! Мы по-простому, по-нашенски.

Это как же? даже перестал ковырять зубочисткой в зубах

старший сын.

– Обнаковенно! Совершенно обнаковенно! Глаза полуприкро-стс и пойдете по улице, а на какую первую взглянете, на той и женитесь.

А llv как это мужик окажется? засомневался средний сып. Что нам, в Голландию ехать?

– Тьфу! На ноги, на ноги-то гляди! На обувку, значит. Если туфельки там какие, то можно, а если гов… прости господи, зачем рисковать?

Лажа все это, пе отрываясь от поутбука, отозвался из угла младший.

– Ваняша, обычай это наш, – ласково погладил сына по голове Пафну-тий Сильвсстрович, старинный, семейный.

Бать, у тебя у детей по два высших, Валька воп в аспирантуре, а ты со старинными семейными обычаями, скривился старший.

– Цьщ у меня! – хлопнул по столу Царь. – Что-то вы со своими высши-ми ума-то особенно нс нажили! Вон ты, Лукьян, в свои сорок до сих пор нс женат! А ты, Киприап, пе хихикай! Тебе скоро 35 стукнет, а воз и пыпе там!

– Так, бать… – пожал плечами средний, – женитьба не показатель ума.

– А чего ж она показатель? Именно ума и показатель! Когда человек ум-ный, проворный, on быстро всего в жизни добьется и жену в дом возьмет добрую, работящую. А вы? Вапьше вон через месяц тридцать стукнет, а тол-ку? Все насмарку!

Почему насмарку? удивились братья.

Тьфу! Будто вчера па свет зародились! всплеснул руками Паф-нутий Сильвестрович. Сколько раз вам уже рассказывал про вашего предка!

А-а-а! понимающе протянул Лукьян. Ты об этом… Так это мы помним… Все уши уже прожужжал.

Плохо, видимо, жужжал, раз толку нет! – насупил лохматые брови глава семьи. А замежду прочим Кощей Кощесвич так и сказал, когда ваш пра-пра… сып царя Вонифатия убива ч ero, что проклятье ляжет. па третье-го сына, а пострадают все! Потому что…

– Потому что Иван Бонифатьевич был третьим сыном, – прервал отца средний. Насльппаны!

Равно как и о том, что все три брата должны жениться до того, как младшему исполнится тридцать лет, иначе род прервется на корню!

поддержал брата старший. – Только каким же это образом? Мы что, сра-зу втроем бездетными станем?

Лажа это все! подвел итог младший.

– Лажа! – взвизгнул Пафнутий Сильвестрович. – Мы триста лет соб-людали этот обычай! А им – лажа?

– Бать, ну подумай сам, а если б у тебя было только два сына?

Не было такого никогда! В Царёвом роду всегда рождалось по три сы-на! И всегда братья женились до тридцатилетия младшего!

– Самый детский возраст, – хохотнул Лукьян.

– Куда спешить? пожал плечами Киприан.

– Пока диссертацию не напишу, не женюсь! – пообещал Иван.

– Да что ж вы меня без ножа режете?! – схватился за голову Пафнутий Сильвестрович. – Bce! Если к концу недели не обзаведетесь невестами, ли-шу наследства! Все отпишу государству!

– И конезавод? – проявил некоторую волнительность старший сын.

– И хлебопекарню? – оживился средний.

– И свечной заводик на Угреше! пообещал Царь.

– И пожалуйста! – раздалось под звук клавиатуры.

– Прокляну! – взвыл Пафнутий Сильвестрович.

– За что?! – одновременно возопили братья.

У-у-у! протянул приверженец старинных родовых обычаев. Иро-ды! – схватился за сердце, качнулся, собираясь упасть на пол. Мгновение подумал, шагнул в сторону и театрально повалился на диван. – Помираю-т-у-у! – пронеслось по огромной квартире в центре Москвы.

– Бать… – попытался урезонить страдальца Лукьян.

– Папаш, вы того… – затоптался на месте Киприан.

– Да ладно, – отозвался Иван. Стоны притихли. – Сходим. – Умираю-щий приоткрыл левый глаз. Вот только диссертацию допишу и сразу…

– А квартиру завещаю Марфе, тетке вашей кинешмской! – зло бросил Пафнутий Сильвестрович.

Братья даже поначалу потеряли дар речи, а потом, один за другим, заора-ли на всю квартиру:

– Этой?!

– Бать! ..

И одновременно:

– Ванька!

– Что? – безмятежно донеслось из угла.

Лукьян и Киприан схватили младшенького за шиворот и выскочили на улицу…

Лукьян безнадежно махнул братьям рукой и решительно зашагал в сто-рону Столешникова переулка. Он не задумываясь прошмыгнул мимо оча-ровательных женских кроссовок, обошел разношенные балетки и мужественно взглянул в глаза хозяйке классических лодочек, появившихся из припарковавшегося спортивного автомобиля. Девушка оказалась вполне ничего себе и внешностью блондинка с голубыми глазами, и происхож-дением – дочь владельца сети ресторанов, и даже именем – Пелагея. Услы-шав его, Лукьян внутренне усмехнулся: так звали жену старшего сына Во-нифатия Царя: «Жену среднего звали Агриппиной, а младшего – Васили-сой, а потом младшенький убил Кощея, тот проклял его и покатилось…» И, согнув руку калачиком, владелец еще одной сети ресторанов пригласил бу-дущую жену в одну из принадлежащих ему точек питания.

Киприан оказался настроен менее радикально. И поэтому ему не везло. Он бесцельно прошел через Камергерский переулок, миновал Кузнецкий Мост, чуть ли не бегом пробежал Фуркасовский переулок и замер на перек-рестке Мясницкой и Кривоколенного. Широкая Мясницкая обещала боль-ше вариантов, тихий Кривоколенный манил непонятным Киприану арис-тократизмом. Логика упорно отмалчивалась,и Киприан на свой страх и риск выбрал аристократизм.

Поначалу средний сын боялся прогадать, в результате были безвозврат-но потеряны попытки взглянуть на владелец остроносых туфелек на шпильках, босоножек Marc О'Polo и изысканных туфелек с пряжками, встреченных им в ЦУМе. А сейчас переулок уже заканчивался, солнце ка-тилось к закату, а ничего подходящего Киприану так и не встретилось. Бо-лее того, он не увидел вообще ни одной пары женской обуви. Страдалец с тоской вспомнил лакированные леопардовые ботильоны, встреченные им на площади Воровского, но не бежать же обратно!

И неожиданно поймал себя на мысли об утраченных возможностях. В довершении ко всему в обветшалом Потаповском переулке его обдал брыз-гами промчавшийся мимо «Ламборджини». Киприан даже не успел поду-мать какие превратности судьбы привели владельца дорогого «итальянца» именно сюда, как авто затормозило, задним ходом подобралось к обрызган-ному, еще раз обдало его из лужи и остановилось. Киприан безнадежно раз-мазывал грязь по дорогому откутюрному пиджаку, когда дверца плавно поднялась вверх и… О, чудо! Взору Киприана явились стройные женские ножки в очаровательных узеньких туфельках.

– Извините, я обрызгала вас, – мелодично заметила их хозяйка. – Гото-ва подвезти до ближайшей химчистки и оплатить чистку. Кстати, меня зо-вут Агриппина…

Решительно вздохнув, Киприан поднял глаза…

Ивану повезло в этот день меньше всех. Вернее сказать, ему совсем не по-везло. Уже на пятой минуте он совершенно забыл о цели своего похода, и, шагая по Газетному переулку, распугивал прохожих невнятными восклица-ниями: «Нужно увеличить у них температуру и посмотреть, что из этого по-лучится!» Налетал на кого-то, не всегда извинялся и брел дальше. «Нет!- вдруг осенило аспиранта. Нужно и влажность повысить! Иначе смысл?..» – и кинулся домой, чтобы срочно записать проблеснувшую идею.

– Нашел? – прямо с порога, даже не поздоровавшись, поинтересовался Царь.

– Влажность! Нужно повысить и температуру и влажность! – радостно возвестил Иван, кидаясь к ноутбуку.

– Понятно, – нехорошо как-то, не по-доброму, усмехнулся Пафнутий Сильвестрович. – А старшие-то братья твои порадовали отца, замежду про-чим… В отличии от тебя… Они невест себе уже нашли… Да…

А-а-а? промычал от компьютера младшенький, надежда отцова и гордость – ученый все же будущий. – Старшие? А-а-а! Бать, я завтра… Честное слово!

– А старшие-то братья твои время зря не теряли, замежду прочим … В отличии от тебя… – ехидно заметил Царь. – Они невест завтра на ужин пригласили… Да…

– Бать, завтра, – снова пообещал Иван. – С утра пораньше встану и сра-зу в город, на поиски…

– Погляжу… – немного смягчился Пафнутий Сильвестрович.

Утром Иван, как и обещал, отправился в город, а если точнее – в Алек-сандровский сад.

– Там публики много, кого-нибудь найду, – пояснил он свой выбор волну-ющемуся родителю. И получив благословение на поиски, отбыл в означенном направлении. Правда, он неосторожно захватил из подсобки сачок и морилку с распрямилкой, а Царь опрометчиво не проводил сына до самого выхода. Та-ким образом, отобрать отвлекающее орудие было некому. Поэтому вечером Иван вернулся домой счастливый, с полной бабочек и жуков морилкой.

Увидев хмурые лица родственников, энтомолог сразу смекнул, что со-вершенно зря заглянул с утра в подсобку. Но в экстремальных ситуациях мозги у него работали хорошо, поэтому он сообразил крикнуть: «Я уже бли-зок к тому, чтобы найти эти самые туфли!» – и прошмыгнул в свою комна-ту раньше, чем в отношении него были приняты репрессивные меры.

На следующий день провожали любителя насекомых всем семейством. Отобранные Пафнутием Сильвестровичем баночки, сачки и ловушки были закрыты в подсобке, а ключ демонстративно повешен на шею, Киприа-ном – проверен рюкзачок, в который Иван уложил бутерброды и бутылку воды, а Лукианом коварно обысканы многочисленные карманы разлетай-ки-штормовки. И найден-таки складной сачок и небольшая баночка-мори-лочка. После чего младший брат был насильно выдворен из дому с наказом без результатов не возвращаться.

Иван появился дома около восьми вечера, очень довольный собой и с ре-зультатами: он приобрел первое издание «Жизни насекомых», книги Вайд-нера и Шнейдера, а также несколько томиков Хэрриота, Даррелла и Гржи-мека, как будто случайно затесавшиеся в эту компанию.

На следующий день упорно отказывающегося следовать семейной тра-диции аспиранта обыскали не только на предмет ловушек для насекомых, но и на наличие денег, кои безжалостной рукой Лукиана были вытащены из всех многочисленных карманов и карманчиков брюк, рубашки и ветровки. Вмиг погрустневшего Ивана в очередной раз препроводили из квартиры с наказом исполнить-таки свой долг. К вечеру будущий ученый вернулся со-вершенно счастливый и братья уже были готовы подумать, что он нашел избранницу – будущую невесту и, значит, по поводу приданого можно больше не волноваться. Но оказалось, что на лодочной станции спасатели презентовали ему огромного, просто невероятной величины, жука-плавун-ца, и весь оставшийся день Иван ползал по берегу в поисках хотя бы приб-лизительно таких же гигантских экземпляров.

Становилось ясно, что простыми методами Ивана никоим образом не зас-тавить искать себе суженую. Братья горе-ученого уже успели сыграть свадь-бы со своими избранницами, а у Ивана даже намека на невесту не было.

Царь не знал, что и делать. По этому поводу решили собраться на семей-ный ужин, на который прибыли братья с женами.

Пафнутий Сильвестрович все время расспрашивал старших сыновей, как им в браке, те, словно по заученному, отвечали, как у них все хорошо, Царь кидал многозначительные взгляды на младшенького, но тот вроде как на инсинуации не реагировал.

Пафнутий Сильвестрович в сердцах отхлебнул горячий чай из чашки, обжегся, хотел было ругнуться по привычке, но только крякнул, взглянув на Пелагею с Агриппиной, напряженно выпрямивших спины.

– По-купечески буду… – и взял блюдце.

– А чем занимаетесь вы? – обернулась к Ивану жена Лукьяна, крутя на тоненьком пальчике кольцо из белого золота с пятикаратным бриллиантом.

– А он у нас бестолковый, – схрустывая сухарик, заметил средний сын.

– Цьщ у меня! – зыркнул на средненького Царь. – Умный он. Вон, дис-сертацию пишет. Про эту, саранчу. Как южный климат влияет на длину ее пяток. Далеко они там прыгают или нет.

– Саранча – летает. А прыгают – кузнечики! – поправил отца Иван и повернулся к Пелагее. – Я изучаю влияние субтропического климата на длину крыльев у саранчи и кобылок.

– Вы изучаете лошадей? – взглянула заинтересованно и Агриппина, выставляя в сторону Пелагеи безымянный пальчик с обручальным колеч-ком: сапфир в окружении россыпи бриллиантов, мол, мы тоже не лыком шиты.

– Да нет, кобылка голубоватая – Oedipoda caerulescens. Тот же отряд, что кузнечики и саранча, прямокрылые, – начал рассказывать аспирант, но девушки уже потеряли к нему всякий интерес.

Иван что-то еще пытался говорить, но, поняв, что его не слушают, за-молк. Покрутил на столе блюдце с чашкой. Поправил складочку на скатер-ти. Прислушался к разговору, из вежливости попытался принять в нем участие, но вскоре потерял интерес к колебаниям курса валюты, стоимости кругосветного путешествия на «Royal Princess», новому платью жены японского посланника, в котором та была на последнем приеме и прочим великосветским штучкам.

И тут раздался спасительный звонок. Аспирант торпедой сорвался с мес-та и под удивленными взглядами родственников понесся в прихожую. Он был готов расцеловать пришедшего, спасшего его от абсолютно не интерес-ных разговоров. Распахнул дверь и замер: перед ним стоял совершенный ангел, давил кнопочку звонка и не видел, что дверь открыли, потому что чи-тал. «Опыты» Монтеня, как разглядел сверху на странице Иван. И сердце его начало медленно таять, как ледники горы Джомолунгмы.

Из комнаты, встревоженный беспокойными трелями звонка, тихонько выглянул Пафнутий Сильвестрович. И понял: Иван попался. Пара визитов вежливости с этой стороны – мы же цивилизованные люди, пара визитов с той – там тоже поди люди культурные, и можно свататься.

– Надевай кольцо! – сжимая икону в руках, прошептал Пафнутий Сильвестрович.

Но Иван не слышал. Неожиданно ему стали совершенно безразличны даже проблемы саранчи в южных регионах России. Он тонул в синих без-донных глазах Василины и не было ему никакого дела до волнений отца.

Начали бить часы. Лукьян и Киприан с удивлением смотрели, как Царя сначала начинает тихо колотить, потом Пафнутий Сильвестрович затопал ногами. С каждым ударом ходиков лицо его наливалось малиновым все сильнееи сильнее.

– Кольцо надевай! – на четвертом ударе он выхватил у сына фамильную драгоценность, схватил перепуганную Василину за руку и сам стал натяги-вать колечко на тонкий безымянный пальчик руки. Иван хотел было вско-чить, возмутиться, мол, не по закону это, что б кто-то вместо жениха обру-чальное кольцо невесте надевал!

– Бом-м-м! – натужно стукнули часы в последний раз.

Ахнула Василина, вскинулась, да и рухнула замертво на землю. Истош-но завопили, прикрывая разинутые рты ладошками, Пелагея и Агриппина.

На дорогом персидском ковре, булькая горлом, сидели три огромные се-ро-зеленые жабы. А на головах у них красовались маленькие золотые ко-ронки – знак принадлежности к царёву роду.

– И-эх! – горько вздохнул Пафнутий Сильвестрович. – Сынки! Как же так? Говорил ведь: прервется род на корню… А вы – лажа, лажа…