Часть 3 В недры Египта

Мехит задумчиво смотрела перед собой, перебирая длинными ловкими пальцами золотое украшение в форме сплетающихся ветвей. Она, совсем еще юная, не была особенно красивой, но в то же время обладала неким шармом. Обилие бле-стящих вещиц не придавало ей большего очарования, скорее даже наоборот: за яр-кими драгоценностями почти терялось то неуловимое, что делало ее непохожей на иных симпатичных женщин.

— Мехит, расскажи мне о боге Ра! — раздался у ее ног звонкий девичий голосок, и тонкие щиколотки девушки обхватили чьи-то цепкие маленькие руки. Мехит опустила взгляд, и губы ее невольно тронула ласковая улыбка при виде юного личи-ка младшей сестры. Протянув к ней руки, Мехит нежно спросила:

— Что такое, Анде? У тебя что-нибудь случилось?

Девочка быстро замахала головой и, приникнув к коленям сестры, громким шепотом повторила:

— Расскажи мне про бога Ра!

Мехит провела рукой по густым темным волосам Анде и задумчиво прого-ворила:

— Про бога Ра? — она слегка нахмурила прекрасные брови. Быть может, именно правильная линия бровей, выразительные глаза и очаровательная улыбка дарили де-вушки столь удивительную прелесть.

— Про бога Ра, я очень хочу послушать… — шепотом повторила девочка. — Ты очень хорошая, Мехит…

— Да-да, Мехит, ты очень хорошая, — раздался позади чей-то веселый голос. Се-стры одновременно обернулись. Чуть поодаль стоял высокий симпатичный юноша с грустными темными глазами и улыбкой на губах. Мехит густо покраснела, а Анде, испуганно ахнув, тут же бросилась бежать в сторону дома, на женскую половину, где мать позволяла ей и другим маленьким детям играть в своих покоях.

— Ты ее напугал, Хел, — с легким упреком заметила Мехит, стараясь скрыть за напускной строгостью охватившее ее смешанное чувство радости и смущения.

— Анде — маленькая проказница, — засмеялся он, склонив голову набок, искренне любуясь грацией и очарованием девушки. Какая гладкая кожа и какие густые рес-ницы… А глаза… Черны подобно ночи и, наверно, в них тоже можно увидеть звез-ды…

Мехит смущенно молчала, не понимая, почему он так пристально смотрит на нее. Только бы набраться смелости и тоже заглянуть ему в глаза… Впрочем, она никогда не отличалась отсутствием храбрости, и столь редкая гостья — робость, тре-вожила ее. Неосознанно поправив рукой выбившуюся прядь волос, девушка украд-кой посмотрела на юношу.

— Ты так мила, Мехит, — искренне, в неожиданном порыве души, сказал Хел.

— Правда? — и, боясь выслушать ответ, она быстро поднялась и смущенно улыб-нулась

юноше.

— Мне пора в дом. Скоро начнет темнеть, и я…

— Да, ты права, — несколько печально ответил Хел и вдруг с горечью добавил: — Как

жаль, что я приемный сын твоего отца!

Длинные ресницы Мехит взметнулись над глазами, обнажив удивление и некоторый страх. Почему-то ей никогда не приходило в голову, что Хелу может не нравиться жить здесь. Но как же… Неужели он совсем… Нет, нельзя думать об этом, это же просто глупо! Совершенно ясно, что он относится к ней равнодушно, а может быть, даже посмеивается в душе. Вдруг он даже догадывается?.. Дойдя до этого места в своих мыслях, девушка прикусила губу и постаралась придать своему лицу холодное бесстрастие. Слегка приподняв брови, она как можно равнодушнее поин-тересовалась:

— Да? И чем же тебе плохо?

Поняв, что сказал лишнее, Хел быстро ответил:

— Нет, ты меня не поняла. Я вовсе не имел в виду, что мне плохо, просто… — он лихорадочно пытался найти достойную причину и, наконец, растерянно закончил: — …просто грустно, когда нет отца и матери… — Хел покраснел, понимая, что Мехит не понравится его ответ. Он и сам не знал, почему его так волнует мнение девушки.

— Но мой отец прекрасно к тебе относится… — укоризненно произнесла Мехит, с трудом скрывая радость: значит, все дело не в ней, значит…

— Он прекрасный человек, я знаю. Плитарх удивительно добр ко мне. Если бы не он,

быть мне сейчас… Не знаю, может, я бы и не жил на этом свете.

— Не жил… — эхом повторила девушка и, внезапно поняв, что ее слишком явно тронули, его слова, поспешно сказала: — Желаю приятно провести вечер, Хел, — и она быстрым упругим шагом последовала к дому.

…-Чего тебе, Албане? — печально спросила Мехит, находясь уже в своих поко-ях и перебирая множество украшений, сияющей горкой лежащих на небольшом воз-вышении. Темнокожая прислужница присела на корточки рядом с госпожой и, сло-жив руки на ее коленях, страстно прошептала:

— Мехит, я видела твоего отца!

— Ну, и что? — равнодушно откликнулась девушка. Не смотря на то, что Мехит считала рабов не низшими людьми, а лишь несчастными в своей судьбе, все же она слишком привыкла к отношению окружающих к слугам, и сама часто и невольно относилась к тому, что говорит ее рабыня немного свысока. И сейчас девушка тоже не обратила особого внимания на слова Албане. Последняя же с волнением продол-жала:

— Плитарх беседовал с госпожой!

— С Нэнс, что ли? — с некоторым недовольством осведомилась Мехит. Ну, что за манера недоговаривать до конца и воображать, что она обязана сама догадаться обо всем! В конце концов, она всего лишь египтянка. Албане быстро закивала:

— Да, да с твоей старшей сестрой… Они не обратили на меня никакого внима-ния, ну это не удивительно — кто на меня смотрит? Кому я нужна?

— Албане, когда-нибудь ты перестанешь быть моей любимой служанкой, — со вздохом

сказала Мехит, оттолкнув в сторону очередное рассмотренное украшение. С напускной грозностью взглянув на рабыню, она сурово проговорила: — Ты встречала ли иных рабынь, донимающих также своих господ, как ты?

— Но я ведь только тебе жалуюсь, — улыбнулась Албане. — Ты очень добрый че-ловек. По сравнению с ними, другими. Ну, и Хел тоже неплохой человек.

— Ох, ну и трудно же с тобой, — засмеялась девушка и продолжила ласковым го-лосом: — Ну, рассказывай, что хотела!

— Так вот, я услышала их разговор. Они беседовали о Конэ. Я не стала подслу-шивать и ушла сразу, как только они заговорили. Но первые фразы поняла и решила рассказать тебе.

— Конэ… — задумчиво повторила Мехит. — Если честно, я не помню, кто это.

Алабане посмотрела на свою госпожу с некоторым удивлением. Казалось, она недоумевает, как это знатная египтянка может не знать такой простой вещи.

— Это один богатый господин, — заговорщицким шепотом сообщила она. Ее не-мигающие темные глаза были широко раскрыты, на миг в них замер испуг.

— Кажется, я вспоминаю его, — удовлетворенно кивнула Мехит. — Но почему я должна

знать о нем?

— Как раз не должна, — поправила ее Албане. — Я рассказала тебе просто так.

— Спасибо, — улыбнулась девушка, надевая на руку браслет. Вытянув ее перед собою,

она с гордостью осведомилась: — Ну, как? Хорошо смотрится?

— А что это ты так внимательно рассматривала украшения? — поинтересовалась рабыня, восхищенно глядя на браслет. Да, диво как хороша ее хозяйка…

— Просто я искала подходящее, — загадочным голосом ответила Мехит и доба-вила: —

Может, я и расскажу тебе как-нибудь.

Мехит не была особенно близка со своей старшей сестрой, та была слишком высокомерной. Даже в далеком детстве они не так уж часто играли вместе. Мехит всегда любила баловаться и смеяться, а Нэнс пыталась быть строгой и неприступ-ной. Поэтому все свои чувства и мысли девушка поведывала юной рабыне — Албане, удивительно доброй и веселой девочке. Правда, таковою она была только с ней, Ме-хит. Другим же доводилось видеть прислужницу равнодушной и иногда — несколько дерзкой. Если бы не Мехит, которая не давала обижать свою рабыню, Алабане уже много раз была бы наказана. Впрочем, прислужница платила своей молоденькой хо-зяйке тем же: уважая ее за доброту, всегда пыталась помогать ей, чем могла. Хотя могла она не так уж и много.

— Боюсь, я догадываюсь… — печально заметила Алабане, нарушая воцарившую-ся тишину. — Но тогда я опасаюсь сильно огорчить тебя.

— Что опять случилось? — устало спросила Мехит. Она хорошо знала свою ра-быню, и давно уже поняла, что такое вот выражение ее лица значит, что она боится за нее, свою госпожу. Алабане чуть нахмурилась и опустила взгляд.

— Боюсь, Конэ пророчат тебе мужем.

Мехит вздрогнула и недоверчиво посмотрела на хмурую служанку. Вздрог-нув, она стянула с руки браслет и отложила в сторону.

— Мужем? — в конце концов, прошептала она. Еще месяц назад при этих словах она не испытала бы ничего, кроме раздражения, досадуя, что и сама она является почти рабыней: вынуждена полностью повиноваться воле отца. Сейчас же она по-чувствовала ужас. Попытавшись прийти в себя, Мехит склонилась к Алабане и тихо спросила: — А откуда ты все знаешь? Я имею в виду не про Конэ, об этом я и сама смутно догадывалась, да боялась признаться самой себе, а о моей тайне…

Рабыня лукаво улыбнулась:

— Помнишь, что случилось почти месяц назад? Когда все думали, что Хел не выживет? Все считали, что его окончательно одолели злые духи, и он никогда не станет прежним. Но жрец смог изгнать их, и он стал выздоравливать! Я хорошо помню твое отчаяние, а потом — твою радость. Ты несколько недель ходила, вся си-яя. А после, когда Хел почти совсем выздоровел, вы с ним говорили о чем-то.

Мехит не стала отрицать, она не видела в своем поведении ничего предосу-дительного. Положив голову на ладони, она мечтательно произнесла:

— Честно говоря, это и для меня было неожиданностью. Я никогда не думала, что Хел нравится мне. Когда он умирал, я молила богов, что они спасли его. Ох, ты не представляешь, как мне тогда было тоскливо! Казалось, мир рушится. А потом он выздоровел. Тот разговор, о котором ты упомянула… Я просто пожелала Хелу быст-рого выздоровления, а он ответила мне… Его слова до сих пор звучат в моих ушах, и я

до сих пор вижу перед собой его красивое лицо и его взгляд, полный нежно-сти. Так

на меня никто не смотрел, я вообще не думала, что возможен подобный взгляд… Хел сказал: "Мехит, я так боялся именно сейчас уйти в царство мертвых. Я боялся умереть, не сказав тебе самого главного". Но в этот момент вошла Нэнс и так подозрительно посмотрел на нас, что бедный Хел смутился, — Мехит умолкла и с тревогой взглянула на Албане. — Но если теперь… Я буду женой Конэ… Ох, Албане, мне не хочется жить!

Албане ласково погладила руку госпожи и как можно увереннее сказала:

— Все будет хорошо. Боги обязательно помогут такому чувству. К тому же, я могла и

ошибиться.

— Нет, я тоже думаю, что ты права, — тихо возразила девушка. Сердце ее тоск-ливо сжимало нехорошее предчувствие, на глазах выступили слезы. Вытерев их тыльной стороной ладони, Мехит гордо выпрямилась.

— Ничего, я все же египтянка. В конце концов, так живут все. А тебе, моя Алаб-не, еще хуже.

На лице рабыни появился страх. Вцепившись в руку госпожи, она хриплым голосом произнесла:

— О, госпожа, если ты уедешь с Конэ… Что же буду делать я? Меня тут без тебя просто убьют… — Алабане заплакала, заплакала впервые с далекого детства, когда искала спасения от страшной жизни на руках у матери. Мехит ласково погладила девушку по вьющимся волосам и попыталась успокоить ее:

— Не волнуйся, милая, я возьму тебя с собой.

Но Албане лишь печально качнула головой.

— О, нет, у него и своих рабынь хватает, без меня. Прости меня, Мехит, но, бо-юсь, слова жены для него ничего не будут значить. Он… он относится к женщинам, как к пустому месту. Твоя просьба ничего не будет значить для него.

Мехит, постаравшись, чтобы боль не отразилась на ее лице, лишь мягко за-метила:

— Вот видишь, мне будет не лучше, чем тебе. Что ж, жизнь иногда дарует нам неприятности. Наверно, это для чего-то нужно богам, просто мы не понимаем — для чего…

Она поднялась и строго сказала, обращаясь к рабыне:

— А теперь перестань плакать и иди. Сейчас очень поздно. Завтра мне надо бу-дет по-

говорить с Нэнс. Может, мы с тобой действительно страдаем зря.

…Нэнс была высокой худой девушкой с не очень красивым строгим лицом и немного злыми маленькими глазами. Окинув презрительным взглядом младшую се-стру, она рассмеялась. Смех ее был резок и неприятен, но Мехит сейчас было не до этого.

— Мне надоело видеть тебя изо дня в день, — заявила Нэнс, играя блестящими бусами,

обрамляющими ее худую шею. — Будет просто прекрасно, если ты уедешь от-сюда. Вот почему я ответила отцу, что ты будешь счастлива, если Конэ станет твоим мужем, — на лице ее появилась легкая брезгливость. Передернув плечами, она броси-ла:

— Ты ведь знаешь, отец наш нерешителен. Почему-то считается с чужим мне-нием. Знаешь, мне иногда кажется, что он чуточку побаивается нас с тобой, да и всех остальных тоже.

— Не говори так, — вспыхнула Мехит. Не смотря ни на что, она любила своего отца. Его нерешительность она считала достоинством. Впрочем, она называла ее иначе: умением считаться с другими людьми. Помедлив, девушка добавила: — А что касается той услуги, что ты оказала мне… — губы Мехит тронула улыбка. Девушка уже давно поняла, как можно бороться с сестрой: вызвать ее зависть. Да пожалуй, это был единственный способ.

Нэнс изумленно приподняла брови. В ее душе что-то восстало против этой странной помощи младшей сестре, но объяснить подобное свое побуждение даже себе самой девушка не смогла бы. Иногда она, испытывая нестерпимое чувство за-висти к кому-либо, стремилась понять, что же руководит ею. Например, почему Ме-хит так спокойно реагирует, если отец выказывает к ней, к Нэнс, большее благово-ление? А вот она не могла так. Все ее существо сразу же начинало трясти необъяс-нимое тянущее чувство, не дающее думать о чем-либо ином. Но пытаться понять его было бесполезно. Поэтому Нэнс, не стараясь анализировать, с нескрываемой непри-язнью посмотрела на сестру:

— О чем ты тут говоришь? Когда это я помогла тебе? — голос ее против воли стал более низким и даже немного охрип. Мехит, словно бы не замечая странной интонации вопроса, вытянула перед собой руку и рассеянно поинтересовалась:

— Как мой браслет? Ты не находишь, что он очень идет мне?

Нэнс затравленно взглянула на тонкую ладонь сестры, но отвечать не стала.

— Так чем это я помогла тебе? — повторила она, уже немного успокоившись. В конце концов, почему она так нервничает?

— Ах, ты об этом, — в притворном разочаровании махнула рукой Мехит. Пожав плечами, она равнодушно пояснила: — Я имею в виду Конэ. Он обеспечит мне пре-красную жизнь. Детство мое прошло в достатке. И остальная жизнь будет проведена в богатстве. Конечно, сомнительно, что отец сделал бы меня женой какого-нибудь не-

состоятельного человека, но все же…

Нэнс нахмурилась.

— Конэ жаден. Вряд ли тебя ожидает щедрость с его стороны.

С трудом сдержавшись от столько наглых слов старшей сестры, Мехит хо-лодно взглянула на Нэнс:

— Мы с тобой — женщины. Думаю, будет не столь уж и трудно заставить Конэ изменить свое отношение ко мне…

Взгляд Нэнс несколько изменился. Если до этого она смотрела на сестру с тихой яростью, то теперь на ее лице появился интерес. Заметив это, Мехит вооду-шевилась и, изобразив на лице мечтательность, задумчиво проронила:

— Мы с тобой часто ссорились. Нэнс. Но я знала, что это было несерьезно. Я знала, что, в конце концов, ты поможешь мне.

— Но… — осторожно начала сестра. — Но ведь потом ты состаришься, и больше не будешь привлекать его. Тогда жадность и проступит, — теперь Нэнс уже не стара-лась обидеть младшую сестру или испортить ей настроение, теперь она спрашивала с со-

всем другой целью, и Мехит прекрасно поняла это.

— Ну, есть много разных причин, по которым беспокоиться об этом не стоит, — заметила она, но продолжать не стала.

— Да? — как можно равнодушнее спросила Нэнс, однако взгляд ее выражал бес-конечное нетерпение. Усмехнувшись своим мыслям, Мехит снисходительно пояс-нила:

— Во-первых, кто сказал, что я обязательно сильно состарюсь? Египтянки знают свой

секрет красоты. Даже в старости можно продолжать сохранять очарование. Во-вторых… Во-вторых, как это ни прискорбно, однако никто не знает, сколько боги отпустили нам. Может, я уже завтра окажусь в Царстве Мертвых? И потом, соста-рюсь не только я, состарится и Конэ. Надеюсь, к этому времени ему будет не до жадности, — говоря это, девушка почувствовала невольный укор совести. Мехит со-всем не была уверена, что к старости Конэ внезапно подобреет.

Нэнс задумчиво смотрела перед собой. На лице ее плавно сменяли друг дру-га самые противоречивые чувства: недоумение переходило в гнев, потом — в сожале-ние, но вот, наконец, на губах старшей сестры застыла хищная улыбка. Мехит стои-ло огромных усилий не подпрыгнуть от радости, ведь девушка хорошо знала значе-ние этой полуулыбки. Сколько настрадались окружающие от нее! Ведь улыбка эта говорила, что Нэнс готова на все, чтобы добиться желаемого. Однако кончать игру было еще рано, иначе Нэнс обязательно обо всем догадается. Она не так глупа, ско-рее наоборот. Просто жадность и зависть затуманили ее рассудок. Поэтому Мехит постаралась изобразить на лице подозрение. Ей это удалось довольно легко, ведь сколько раз девушке приходилось скрывать свои чувства и выказывать те, которые она не испытывала, боясь снова вызвать ревность и зависть старшей сестры!

— Ты чему так странно улыбаешься? — с наигранным беспокойством спросила Мехит.

Нэнс, очнувшись от своих мыслей, спохватилась и попыталась исправить положение:

— Ах, Мехит, я так рада за тебя! — и Нэнс, быстро поднявшись, поспешила вый-ти из покоев младшей сестры. Девушка, оставшись одна, тяжело вздохнула. Как больно, что приходится идти на ложь, чтобы изменить что-то в своей жизни…

— Я восхищаюсь тобой… — раздался у ее ног чей-то восторженный голос. Мехит ласково посмотрела на Албане, появившуюся около нее.

— Боюсь, восторгаться нечем. Мне стыдно, что я вынуждена была лгать… Ты слышала?

— Да, — кивнула девушка. — Не все, но я слышала. Но почему ты назвала свои слова ложью? В конце концов, Конэ действительно может измениться.

— Сомневаюсь, — печально вздохнула Мехит. — Но вообще-то рано еще радо-ваться. Нэнс может догадаться.

— У тебя получится, я верю, — сказала Албане, глядя на госпожу широко рас-крытыми

глазами.

… Конэ улыбнулся:

— О, Плитарх, я же говорил тебе, мне обе твои дочери нравятся. Мехит такая тихая, послушная, а Нэнс — она совсем другая.

— Я думал сначала о Мехит, но теперь… Нэнс будет прекрасной женой, — Пли-тарх умолк, вспомнив свой разговор со старшей дочерью. Она долго и пространно намекала на что-то, и он никак не мог понять, чего же она хочет от него, пока нако-нец Нэнс не объяснила, что считает Мехит непригодной в жены такому человеку, как Конэ… Может, она и права…

Конэ довольно улыбнулся. Ему было совершенно безразлично, какая из до-черей будет разделять его жизненный путь. В конце концов, он в любой момент, ес-ли Нэнс ему надоест, взять себе какую-нибудь красавицу в наложницы.

— Нэнс будет счастлива со мною, — важно кивнул он.

…Мехит постаралась придать своему лицу выражение испуга. Широко рас-крыв глаза, она чуть приоткрыла хорошо очерченные губы, выдержав паузу, и мед-ленно про-

говорила:

— Нэнс… Зачем ты так поступила со мной? Я ведь поведала тебе о самом сокро-венном, о том, о чем я мечтаю… — проговорив это. Мехит почувствовала презрение к себе самой, но отступать было слишком поздно. Нэнс взглянула на сестру без всяко-го

смущения:

— Нужно было думать, что говоришь. В конце концов, что я сделала? Всего лишь по-

говорила с отцом. А он… Он согласился с моими выводами, — она улыбнулась своим мыслям и мечтательно прикрыла глаза. Будущая жизнь представлялась ей сказкой.

— Ненавижу тебя! — воскликнула Мехит с чувством, но слова ее относились ско-рее к себе самой, чем к сестре. На глазах ее выступили слезы, и девушка стреми-тельно выбежала из покоев.

…Албане присела на корточки у ног Мехит и с тревогой спросила:

— Почему ты плачешь? Ведь Нэнс уже не видит тебя.

Мехит всхлипнула и закрыла лицо дрожащими руками.

— Я-а… Я не могу в-врать! — протянула она, покачав головой. Алабне укориз-ненно сказала:

— Это не вранье. Ты не заставляла Нэнс идти к отцу.

Мехит печально кивнула, по лицу ее пробежала тень.

— Да. Но все равно я чувствую себя неуютно в обществе сестры. Мне кажется, я по-

ступаю подло.

— Ты всего лишь защищаешься, — заметила Алабане и вдруг понизила голос: — Мехит,

знаешь, там, во дворе, тебя ждет Хел.

— Он ждет меня? — девушка вытерла слезы и растерянно посмотрела на рабыню. В суматохе последних дней она совсем забыла, как давно не видела Хела.

— Не совсем. Он ждет тебя, но делает вид, что просто прогуливается у дома. Но я-то

знаю правду.

— О, Алабне, как я люблю тебя! — Мехит, закружившись по зале, счастливо за-смеялась. Как чудесно, что на свете есть такие люди, как Алабне и Хел… Хел?.. Де-вушка остановилась и принялась быстро поправлять складки хитона. — Наверное, я пойду к нему.

…Взгляд Хела был рассеян, и столь же рассеяны были и его мысли. Как жаль, что он не родился в богатой семье! Эта мысль возвращалась к нему снова и снова, не давая покоя. Будь он знатным человеком, его женой могла бы стать Мехит…

— Здравствуй, Хел, — раздался около него удивительно нежный голос. Даже не оборачиваясь, Хел понял, что он принадлежит Мехит. Только она умеет так гово-рить…

Он повернулся к ней и молча посмотрел на нее. Как же она красива… Такая нежная, ласковая, просто восхитительная…

— Мехит… — в его голосе раздалась боль. — Ты счастлива, Мехит? — он не знал, что заставило его задать этот вопрос, он сам слетел с его губ. Счастлива ли она, бу-дущая жена Конэ?

— Да, я счастлива, — искренне ответила девушка и, поймав его разочарованный и встревоженный взгляд, весело добавила: — Ведь мне больше не грозит стать женой Конэ.

Хелу показалось, что он ослышался. Широко открыв глаза, он, не мигая, смотрел на нее.

— Не грозит?! — радость была выказана слишком явно, но его не слишком забо-тило это. Схватив девушку за руку, он с тревогой, боясь, что понял неправильно, спросил, невольно снизив голос до шепота: — Что ты имеешь в виду?

Она не вырвала руку, напротив, теплая ладонь Хела взбудоражила ее вооб-ражение, и краска бросилась ей в лицо.

— Нэнс станет женой Конэ, — с легкой дрожью в голосе сказала девушка, при-стально глядя на Хела.

— Но тогда… — Хел хотел сказать что-то, но не сумел выговорить ни слова. Слишком

рано… Рано… — Мехит, мне нужно сказать тебе так много! Но не теперь.

— Не теперь? — вскинув голову, Мехит пристально вгляделась в красивое лицо Хела. С какой болью и в то же время радостью смотрят на нее его прекрасные глаза!

— Да, я должен кое о чем подумать, — тихо ответил он, не в силах более смотреть на нее. — Прости, но я не могу так сразу. Это может привести к дурным последстви-ям. Не для меня, а для тебя, — он помолчал и, не выдержав ее озабоченного взгляда, проговорил: — Ты же знаешь, я никто.

— Ты приемный сын моего отца, — с непонятной гордостью возразила Мехит. Глаза ее

засверкали гневными огоньками. Сурово сдвинув брови, девушка добавила: — Для меня не важно, кто ты.

— Ты еще слишком молода, — тихо сказал Хел, растерянный ее реакцией. Он по-нимал, что поступает правильно, но в то же время несправедливо по отношению к любимой. О, боги, что ему делать?! К чьим доводам прислушаться? Рассудка или сердца? Наконец, ненавидя себя и в то же время понимая, что у него нет другого выхода, он произнес: — Я не хочу всю жизнь думать, что из-за меня ты несчастлива.

— Не говори так! — Мехит вскинула руки, словно желая призвать к помощи бо-гов, и бусы ее тихо звякнули от резкого движения. Душу девушки переполняло ка-кое-то странное чувство, не испытанное доселе, боязнь, что случится непоправимое, случится из-за какого-нибудь пустяка…

— А как мне говорить? — горько рассмеялся юноша, решив идти до конца. Отве-дя взгляд в сторону, он негромко попросил: — Ладно, все равно не нам решать это. У тебя есть отец.

— Но… — Мехит не закончила. Конечно, у нее есть отец, и его мнение очень важно для… Для кого? Быть может, Хела? Резко развернувшись, девушка пошла к дому, а Хел продолжал следить взглядом за ее хрупкой удаляющейся фигуркой, по-нимая, что вряд ли когда-нибудь еще Мехит улыбнется ему.

…Албане, нахмурившись, сидела у ног госпожи. Мысли юной рабыни мета-лись, путаясь между собой, а сердце сильно колотилось. Стараясь скрыть свое вол-нение, Албане принялась отстукивать пальцами такт какой-то мелодии, очень фальшивя; впрочем, ее это сейчас меньше всего беспокоило.

— Что с тобой? — поинтересовалась Мехит, рассеянно наблюдая за прислужни-цей и стараясь за этим занятием отвлечься от мучивших ее мыслей. Алабане при-подняла голову и сконфужено улыбнулась:

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, госпожа, — пояснила она с горячностью в голосе.

— Ты добра, а добрые люди должны быть счастливыми.

На глазах Мехит выступили слезы.

— Спасибо тебе, Албане, — тихо ответила она. — Знаешь, я… Я действительно не ощущаю себя счастливой, — девушке припомнился разговор с Хелом. Ну, почему он так поступил? Или она неправильно поняла его?

— Что я могу для тебя сделать? — Албане, волнуясь, поднялась на ноги. Ей вдруг страстно захотелось сделать хоть что-нибудь для своей госпожи, из-за одного лишь доброго отношения которой она продолжает жить и даже чувствовать себя немного счастливой. Ведь это редкость — счастливая рабыня. Но что может она, Албане?

— Боюсь, ты не способна помочь мне, — печально улыбнулась Мехит. — Было бы пре-

красно, сумей ты решить мою проблему.

— Ты хотя бы расскажи мне ее, — попросила девушка, снова присев рядом с гос-пожой.

Мехит помедлила, но вскоре заговорила:

— Все дело в Хеле. Он говорил, что мы не можем быть вместе из-за моего отца.

— И это все? — немного удивилась Албане, ожидавшая услышать что-то страш-ное.

— А разве этого мало? — вскинула брови Мехит.

— Нет, не мало, но… — девушка не договорила. В ее голове внезапно вспыхнула смутная идея и, опасаясь рассказывать о ней Мехит, Албане умолкла.

…Плитарх растерянно оглянулся по сторонам и, заметив темнокожую симпа-тичную девушку, бодро шагнул ей навстречу. Он не любил быть один, и даже ком-пания юной рабыни была ему приятна. Он хотел сказать что-то, но тут же замолчал, удивленно нахмурившись. Что-то очень знакомое было во внешности девушки, но что именно — он понять не мог. Однако вскоре лицо Плитарха прояснилось:

— Ты — Албане? — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал он, остано-вившись напротив нее. Девушка, изобразив смущение, склонила голову и кивнула.

— Почему ты ходишь без дела? Рабыни не для этого предназначены! — но, не смотря на столь суровые слова, лицо Плитарха оставалось добродушным. Он просто не умел сердиться по-настоящему. Албане, с трудом скрыв усмешку, тихо ответила:

— Я иду от своей госпожи Мехит. Она дала мне задание.

— Если бы не моя любимая дочка, то, Албане… — Плитарх не закончил, вдруг вспомнив о Нэнс. Лицо его помрачнело. — Скажи, а как себя чувствует Мехит? Она доверяет тебе свои сердечные тайны? Не расстроена ли, что женой Конэ станет не она? — Понимаешь, — смущенно пояснил он, — Нэнс могла и ошибиться, когда убеж-дала меня.

— Нет, господин, она не этим расстроена, — скорбно ответила девушка, не под-нимая головы.

— А чем же? — удивленно спросил Плитарх. Албане помедлила, прежде чем от-ветить:

— Она чувствует симпатию к одному молодому человеку, но опасается…

— О, это же превосходно! — перебил рабыню хозяин. Радостно улыбаясь, он по-думал, что, быть может, благодаря этой вести он сможет хоть немного приободрить Мехит. В последнее время он мало внимания оказывал ей, а теперь еще лишил воз-можности стать супругой богатого человека. Больше всего он опасался, что Мехит теперь страдает. Но если Конэ ей не нравился…

Албане вздохнула.

— Понимаете, господин, этот человек… Это Хел, — выговорив это, Албане быст-ро взглянула на Плитарха. Только бы он не рассердился!

— Хел? — до него не сразу дошел смысл сказанного.

— Ведь Ваш старший сын живет с Вами, господин, и у него есть жена, — пытаясь исподволь подсказать ответ растерявшемуся мужчине, вскользь заметила Албане.

— Да, но Хел же мне не сын… — не зная, как отреагировать на столь неожидан-ную весть, протянул Плитарх.

— Вы приняли его в свою семью, как сына. Он Вам очень помогает, к тому же, Мехит

всегда была бы с Вами. Правда, Нэнс может не согласиться…

Плитарх выпрямился, как от удара. Лицо его побагровело, и на лбу выступи-ла испарина. Сжав кулаки, он шагнул к рабыне.

— Нэнс?! Да кто она такая? Дочь, всего лишь дочь. И к тому же, скоро станет женой Конэ и уедет отсюда. Никто не может влиять на мое решение, тем более она!

— Я знаю, что Вы волевой человек, господин, — склонилась перед ним в поклоне Алабне. На губах ее промелькнула улыбка. Что ж, теперь Плитарх точно сделает Мехит женой Хела.

…-Милая Алабне, как я люблю тебя! — Мехит обняла рабыню, и на глазах ее выступили слезы. Никогда еще она чувствовала себя более счастливой. Заглянув в глаза Албане, она быстро заговорила: — Когда ты спросила, чем помочь тебе, я дума-ла, ты несерьезно. Я и не предполагала, что ты способна…

— Что ты, Мехит. — немного смущенная, но все же довольная, проговорила ра-быня. — Ты столько сделала мне, что этот поступок ничего не значит.

— Значит, еще как значит! — возразила девушка. Чуть покраснев, она решилась задать

мучивший ее вопрос: — Как ты думаешь, мне самой сообщать эту новость Хе-лу?

— Мне кажется, да, — кивнула Алабне. — Наверное, тебе стоит прямо сейчас пой-ти к нему. Он, по-моему, где-то поблизости.

…Хел молча смотрел перед собой. Что делать, на что решиться? Может быть, уйти, не пытаясь искать больше встреч с нею? Что они дадут, эти встречи? Лишь разбередят рану, в который раз давая понять, что Мехит не стать его женой.

Звук чьих-то легких шагов заставил его поднять голову: к нему приближа-лась Мехит. Первой мыслью юноши было встать и уйти. Конечно, она обидится, но ведь ей будет лучше, так она быстрее забудет его. Но юноша не сдвинулся с места. Слишком красива была Мехит и слишком счастливая улыбка озаряла ее лицо. Хел продолжал стоять, глядя на любимую и интуитивно чувствуя, что к нему приближа-ется сама Судьба.