"Улицы Старой Руссы. История в названиях" - читать интересную книгу автора

Глава 2. РУССКИЕ ФАМИЛИИ - ОТ МОСКВЫ ДО ВЕЛИКОГО НОВГОРОДА И СТАРОЙ РУССЫ

Русские фамилии - ценнейший, но до сих пор мало используемый материал для изучения истории родного села или города, края или всей России. И это несмотря на то, что за последние десятилетия вышло в свет огромное число работ, посвященных их изучению.

Это связано, в первую очередь, с тем, что большинство таких работ либо охватывали жестко определенный географическими границами участок их распространения, либо подвергали классификации и «расшифровке» довольно случайную, пусть даже и большую, выборку фамилий. Но стоило автору краеведческого исследования «раздвинуть» область изучения (например, сравнить формы или основы фамилий, бытующих в различных областях) или же составителю объемного справочника, объясняющего этимологию большого числа фамилий, «наложить» их на карту, как сразу открывались весьма любопытные закономерности. В.А. Никонову это даже дало основание разделить европейскую часть России на четыре условные зоны, для которых характерно особенно большое распространение какой-либо фамилии. Он назвал их: Ивановия (северо-запад - Псков, Новгород, смежные земли), Смирновия (центр и северное Поволжье от Твери до Нижнего Новгорода), Кузнецовия (юг - от Орла до Среднего Поволжья и дальше на восток) и Поповия (север). Другой автор - Ю.К. Редько, собрав большое число украинских фамилий и указав для каждой из них, в каких областях они встречаются (или встречаются чаще всего), обнаружил, например, отчетливую границу распространения фамилий с окончанием на -ук/-чук (Бондарук, Бондарчук, Ткачук) и на -енко (Бондаренко, Ткаченко). Такие особенности распространения фамилий отчетливо рисуют картину состояния восточнославянских земель в период феодальной раздробленности и более позднего периода, так называемого времени «собирания земель». Они делят Россию на бывшие земли Господина Великого Новгорода, Московской Руси, Верховских княжеств и Русского Севера, сохранившего и после присоединения Новгорода к Москве свой особый уклад управления и хозяйствования; а Украину - на Право- и Левобережную (но граница условна - она проходит не по Днепру, который обычно считается своеобразным «водоразделом» не только в географическом, но и в «культурном» смысле).

Существует еще огромное множество открытых или пока еще не замеченных, «фамильных» особенностей различных регионов: от нескольких селений, района или области до территории, охватывающей несколько современных областей. И эти особенности еще ждут своих исследователей, которые, без всякого сомнения, появятся. Ведь любое такое наблюдение дает новые данные о русской истории, о судьбах жителей старинных городов и деревень, об их языке, обычаях и суевериях, быте и представлениях об устройстве мира.

Причины появления таких отличий не связаны только с былой феодальной раздробленностью. Их значительно больше. Некоторые из них даже имеют связь с древнейшей историей славян, когда не существовало деления на русских, белорусов или украинцев, но славяне разделялись на кривичей, вятичей, полян, поморов и т.д. В других случаях распространение той или иной фамилии может очерчивать круг земель, население которых, например, занималось определенным видом промыслов (солеварение, рыболовство, охота на пушного зверя и пр.), быть может, даже в XVIII или XIX веках. Или напоминать о том, что основная часть жителей этого района или селения имеет предками вовсе не славян, а представителей одного из древнейших финно-угорских или балтийских племен, проживавших здесь до прихода славян.

Но и открытые особенности региона не всегда удается объяснить. Например, почему фамилия Кузнецов столь популярна на юге России? Ведь кузнецы всегда были в почете во всех русских землях. И, надо думать, на севере их было не меньше, чем на юге: без кузнеца не могло обойтись ни одно село. А почему на северо-западе столь часты Ивановы? Высказывалось, например, предположение, что причиной тому более ранняя дата принятия христианской религии основной массой жителей новгородских земель (то есть, ко времени образования фамилий здесь следы язычества в виде мирских имен были гораздо слабее). Хотя грамоты XVI-XVII веков показывают, что и в новгородских землях мирские имена были очень популярны. Возможно, это связано с тем, что даже в начале XIX века церковные календари в различных областях России имели значительные отличия: во многих землях существовали так называемые местные святые, имена которых при церковной реформе второй половины XIX века не были включены в единые русские православные святцы.

В этом нет ничего удивительного. В различных областях бывшей Российской империи процесс образования фамилий начался в разное время и закончился не одновременно. Поэтому и во многих фамилиях отразились свойственные разным периодам особенности русского диалекта или другого языка, характерные для своего времени, традиции образования отчеств или семейных прозваний, названия существовавших, но исчезнувших или переименованных селений, даже рек и озер и т.п.

Процесс образования семейных прозваний, ставших позднее фамилиями, начался уже в XVI-XVII вв. и растянулся на несколько столетий. Но официальное оформление фамилий у большинства россиян приходится на вторую половину XIX века, после отмены крепостного права. В сентябре 1888 года сенатом даже был издан специальный указ, гласивший, что: «Именоваться определенной фамилией составляет не только право, но и обязанность всякого полноправного лица, и означение фамилии на некоторых документах требуется самим законом». И, тем не менее, даже к началу XX века фамилии имели далеко не все русские крестьяне.

Впрочем, и само слово 'фамилия' появилось на Руси сравнительно недавно. И первоначально имело совсем другое значение. «Нет фамилии без Катерины, - писал в своем письме к сыну Я.И. Булгаков в 1804 году. - А от чего? Оттого, что наша мать была Катерина, и хотя еще не во всех святых, но все же за счастие почитали давать ее имя своим дочерям, так как теперь все дают сыновьям имя Александра».

Но всякий ли современный читатель понимает смысл вышесказанного? Пожалуй, можно еще догадаться, что под именем «мать Катерина» подразумевается императрица Екатерина II. После ее царствования имя Екатерина действительно стало очень популярным. А имя Александр упомянуто в связи с тем, что царствовавший в это время российский император был крещен Александром. Но как понять фразу «Нет фамилии без Катерины»?

Между тем, все просто. В этот период слово 'фамилия' воспринималось русскими дворянами именно так, как оно понимается в Западной Европе, - «семья». И говорил автор письма лишь о том, что в его время чуть ли не в каждой дворянской (но не крестьянской) семье одной из дочерей давалось при крещении имя Екатерина. Действительно, на Руси, как и в остальном мире, в разное время становились особенно популярными имена, повторяющие имена великих правителей или полководцев. В первые десятилетия после появления в русском обиходе слова 'фамилия' оно употреблялось только в «первозданном» значении. Со временем у нас вновь для обозначения семьи даже в дворянстве стали использовать исконно русское слово 'семья'. Но и заморское словечко 'фамилия' прижилось, однако уже в новом для него значении, привычном нам сегодня.

Конечно же, как и во все времена, находились люди, которые попросту не поспевали за изменением моды. Именно поэтому в воспоминаниях авторов разных лет встречается запись об интересном, но, видимо, вполне обычном для тех времен событии.

Князь П.П. Вяземский (1820-1888) и знаменитый историк Е.П. Карнович (1823-1885) упоминают в своих записях сходную ситуацию, которую Б.А. Успенский даже назвал анекдотом, видимо, очень распространенным (и не без причин) в XIX веке в среде российского дворянства.

Император Александр I (во втором случае - Николай I), знакомясь на одном из приемов с представляемыми ему людьми и не расслышав фамилии одного из представляемых, переспросил: «Позвольте спросить, ваша фамилия?» Согласно легенде, в первом случае - дворянин (во втором - купец) ему отвечают, что фамилия осталась в деревне, но если государь пожелает, то спрашиваемый готов немедля послать за нею.

Шутка явно дворянская. Поначалу шутили над «отстающими» дворянами, потом над купечеством, которое только-только начинало привыкать к своему новому положению в обществе. Русские купцы-капиталисты тогда действительно только еще набирали силу, и им были непривычны многие понятия, уже утвердившиеся в среде родовой аристократии. Легко понять появление в среде русского дворянства большого числа шуток и насмешливых историй об этих «новых русских» XIX века: потомственные дворяне даже к дворянам личным (т.е. своими делами заслужившим дворянский титул, правда, не передаваемый по наследству) относились как к выскочкам из среды низшего сословия. Тем более понятно, почему анекдот, отражавший первоначально разную скорость восприятия дворянским сословием различных нововведений в российскую жизнь XVIII-XIX вв., со временем перешел, по месту событий, из среды дворянской в купеческое общество.

Сегодня для каждого россиянина наличие фамилии является настолько привычным делом, что многие из нас даже не задумываются над тем, как давно и при каких обстоятельствах эти фамилии появились. А, между тем, сама по себе каждая фамилия - своеобразный исторический документ или, если хотите, памятник. Документ, хранящий ценную информацию о человеке, которого, собственно, и следует считать родоначальником данной фамилии (в этом случае мы употребляем слово 'фамилия' в более узком смысле, а именно - «род»). Памятник эпохе появления фамилии, культурным традициям того времени, образу жизни, представлениям наших предков о явлениях и свойствах природы, об их суевериях, манере разговора и, наконец, самом языке, на котором они разговаривали.

Нередко фамилия хранит информацию о том, где, при каких условиях, в какое время она возникла. Чем занимался или каким характером обладал предок, давший своим прозвищем общее имя всем своим потомкам. Подобных, ныне забытых особенностей именования, свойственных в прошлом лишь определенным говорам, - множество. И занимаясь изучением своей фамилии, нередко удается сделать для себя весьма интересные открытия.

Есть фамилии общероссийские: Иванов, Кузнецов, Смирнов, Попов и т.п. Но, как мы уже упоминали, и эти фамилии в одних областях встречаются необычайно часто, а в других не сильно выделяются по популярности из числа многих других, в целом по России более редких фамилий. Подобное былое пристрастие жителей различных областей или вообще русских людей к тем или иным именам сегодня объяснить порой очень непросто. Например, всюду были популярными имена Малина и Калина: об этом напоминает сегодняшняя распространенность фамилий Малинин и Калинин. Но чем объяснить их такую популярность? Ведь, скажем, не менее любимы были на Руси яблоки и крыжовник. В старину крыжовник у нас называли словом 'берсень', а название 'крыжовник' стало популярным позднее и пришло из польско-белорусских говоров, в которых 'крыж' - «крест» (о происхождении такого названия несложно догадаться, вспомнив, как выглядит сама ягода). Но они не стали причиной столь большой популярности имен Яблоко и Берсень. Дело в том, что имя Малина в прошлом существовало в трех разных ипостасях. Популярным было мирское имя Малина. Сегодня мы сказали бы, что если уж выбирать имя ребенку, то имя Малина следует дать дочери. Но в стародавние времена наши предки таких суеверий были чужды (и это при огромном количестве прочих суеверий, сохранившихся до наших дней). Однако летописи показывают, что существовало и мужское имя Малина: в грамоте 1498 года упоминается Малина, новгородский крестьянин. Также в старых святцах существовало женское имя Малина, возможно, имевшее исконно славянское происхождение. Более того, возможно, мирское имя Малина имело и другое значение - «маленький». От основы 'мал' было образовано огромное число мирских имен: Мал, Малой, Малец, Малюта, Маленя, Малуша, Малко и т.п. А «родственная» и еще более распространенная фамилия Калинин своей популярностью обязана тому, что в форме Калина на Руси обычно употреблялось каноническое церковное имя Каллиник, которое в переводе с древнегреческого означает «добрый победитель». Казавшееся уменьшительным это имя русские переиначили на свой лад; благо, выдумывать ничего особенного не приходилось: созвучие иноязычного имени и нашего слова 'калина' упростило его адаптацию. Загадочна в этом смысле редкая фамилия Машанин. В форме Машаня в старину могло употребляться женское имя Мария или мужские: Матвей и Епимах. Но не исключено, что в основе этой фамилии лежит не церковное, а мирское имя: в псковских говорах даже в XIX веке сохранялось слово 'машать', означавшее «махать», а в тамбовских 'машенький' - «маленький». А имя Банко, от которого были образованы фамилии Банков и Банковский, может восходить как к церковному имени Урбан (латинское - «городской»), так и к славянским словам 'банка' и 'банок': так называли различные виды сосудов и коробов. И о том, какое именно значение вкладывали родители, называя своего сына именем Банко, мы сегодня уверенно говорить не можем.

Это неудивительно. Даже если в основе фамилии явно лежит мирское имя или прозвище, то его первоначальное значение не всегда очевидно. Например, 'каталом' или 'каталой' в старину (а кое-где и сегодня) в различных говорах называли скалку, валик для разглаживания белья, овода, слепня и... мастера - валяльщика валенок. Обычно, зная значение древнего имени, мы пытаемся представить себе, почему тот или иной человек его получил. Но это стоит делать далеко не всегда. Мирские имена часто давались сразу после рождения, когда новорожденный себя еще никак не мог проявить. Разве что, будучи мал и спеленат, действительно напомнил родителям маленький валик, за что и получил соответствующее имя. Но в качестве мирского имени могли выбрать и название первого увиденного предмета. Не потому ли так много было на Руси в старину Горшков, Ложек, Кувшинов и даже Кочерег, со склонениями которых у многих россиян сегодня возникают большие проблемы? Впрочем, и профессия родоначальника - валяльщик валенок - могла стать основой фамилии Каталов или Каталин. Учитывая, что большинство крестьян вело практически натуральное хозяйство, нетрудно догадаться, что ремесленники в их среде очень выделялись. Поэтому своим прозванием, указывающим на их ремесленное, а значит более «благородное» происхождение, потомки весьма гордились.

Но и народные формы церковных имен одинаковыми были не во всех славянских землях. Например, имя Николай в большинстве русских говоров получило распространение в форме Никола, в белорусских и некоторых украинских - Микула, в других украинских - Микола. У русских людей это имя тоже было нередким. Но не всюду, а только в северо-западных землях. Такую особенность распространения этого имени легко понять, если вспомнить, что в старину (до второй половины XV века) эти земли были объединены в одно государство, так называемую Новгородскую феодальную республику. Жители новгородских земель весьма отличались от московских подданных говором, культурными традициями. То, насколько велики были языковые различия, стало особенно видно после того, как во второй половине минувшего века российскими учеными при археологических раскопках в Новгороде, Старой Руссе, Пскове и других городах бывших новгородских земель было найдено большое число древних берестяных грамот, датируемых XI-XV веками. Это дало ученым повод заговорить уже не только о новгородском диалекте, который сохранял черты своей самобытности и в XIX, и даже в XX веке, но о древненовгородском языке (так же, как мы сегодня разделяем восточнославянские языки на русский, украинский и белорусский). Причем, новгородские и вообще северные говоры имели много общего с белорусско-украинскими. Например, в Писцовой книге Деревской пятины в 1495/96 гг. упомянуты «церковной сторож Якуш Ивашков да шурин его Микулка». Это связано отчасти с разной историей заселения славянами центральных и северных земель современной России. А также с тем, что Господин Великий Новгород долгое время сохранял более тесные (дружеские) отношения с Литовским княжеством, основным населением которого были белорусы. Впрочем, дружеские отношения Новгорода и Литвы, возможно, во многом связаны как раз с общими корнями их жителей. Понятно, что обладателей таких фамилий, как Микула, Микулин, Микулич, Микульшин, Микулицын, Микульский и т.п. сегодня можно встретить в любом уголке бывшей Российской империи или Советского Союза, но все-таки чаще всего они проживают на своей малой родине, которая, хотя и названа малой, но включает в себя северо-западные русские земли, Белоруссию и Украину. Интересно, что в северных же русских землях чаще всего встречался еще один вариант имени Николай - Никула, возникший, возможно, как своеобразный результат «борьбы» московского Николы и новгородско-западного Микулы.

Имя Емельян в белорусских, псковских, смоленских, брянских и некоторых других западных и южных русских говорах, которым свойственно так называемое «аканье», могло произноситься как Амельян, Амеля и Амеха. От них и были образованы западнорусские или белорусские фамилии Амельянов, Амелин и Амехин.

Подобные наблюдения касаются и других форм имен. Например, в новгородских берестяных грамотах встречаются непривычные для нас формы имен, такие как: Данша или Даньша (Даниил), Гавша (Гавриил), Григша (Григорий), Прокша (вероятнее всего, имя Прокопий, Прокл или Прокул). Здесь же упоминаются и имена мирские: Возгреша, Братьша, Ремша, Тверьша, Непереша и т.д.

Существует немало фамилий, сохранивших редкие старинные формы церковных имен, о происхождении которых пока приходится лишь догадываться. Например, имя Заня, от которого образована фамилия Занин, по мнению различных исследователей, может восходить к церковным именам Захария, Александр, Усфазан и даже Григорий (Грисанка - Санка - Занка - Заня).

Многие фамилии образованы от географических названий. Уже упомянутая фамилия Банковский может быть образована не только от имени родоначальника, но и от названия селения или местности, из которых он переехал на новое место жительства: селения с названиями Банка, Банковка и Банковское и ныне сохранились в некоторых областях. Их названия, кстати, могут восходить не к упомянутым именам, а к особенностям местного ландшафта: 'банками' в прошлом называли подводные отмели или же, наоборот, глубокую часть русла реки.

Но нередко основы этих фамилий легко узнаваемы, хотя и не для всех. Рушане, например, легко догадаются, что предки тех, кто сегодня носит фамилию Старорусские, были выходцами из их родного города Старой Руссы. Но иной россиянин, не обремененный знанием географии или выросший в эпоху появления так называемых «новых русских», сгоряча может решить, что и фамилия, как говаривали после 1917 года, «старорежимная». О том, насколько она старая, можно судить лишь на основании генеалогических исследований: некоторые подобные фамилии существуют уже с XVII-XVIII веков и даже ранее. Старая Русса - город древний, торговые и ремесленные традиции в нем были сильны во все времена. Быть может, именно купцом или ремесленником и был их родоначальник, а в другой город переехал по делам торговым. А быть может, это произошло значительно раньше: в начале XVII века, когда Старая Русса дважды оказывалась захваченной литовцами и шведами.

А вот фамилии Новгородцев или Новгородский вовсе необязательно принадлежат потомкам новгородцев. Точнее - не выходцам из Великого Новгорода. Из «географических» фамилий эти две, пожалуй, самые популярные. Но потому лишь, что на Руси во все времена было много селений с названиями Новый город, Новый городок и Новгородское. Такие селения и ныне во множестве встречаются на всей территории России.

Есть еще огромное множество фамилий, в которых можно «заподозрить» исконно новгородское происхождение (в древнем понимании этого слова, т.е. «из земель Новгорода Великого»). Например, в Старой Руссе встречается редчайшая фамилия Душилихинский: селение Душилиха существовало на берегах реки Сороти еще в начале XX века. Вероятно, неспроста на Псковщине встречается фамилия Свейковский: именно жителям псковских и новгородских земель чаще всего приходилось общаться со шведами или, как их называли в старину, - свеями.

Несомненно, местное происхождение имеет и известная фамилия Сомров. Селение Сомра упоминается, например, в документах, рассказывающих о попытке Петра I взять в 1700 году крепость Нарву. Сообщается, что в начатом

9 сентября военном походе на Нарву путь солдатских и стрелецких полков, вышедших из Великого Новгорода под командованием новгородского воеводы Ю.А. Трубецкого, пролегал через Сомру. О некоей Сомре в своем «Дневнике партизанских действий 1812 года» пишет самый знаменитый из первых русских партизан Денис Васильевич Давыдов (правда, оговаривается, что на карте она была обозначена как Хомра). В свою очередь, в Переписной книге Новгорода Великого 1707 г. записан «наемной работник сомренин посадцкой человек Иван Нестеров», т.е. «выходец из Сомры». Быть может, в древности Сомр было и не две, а больше. Не из одной ли из этих Сомр был выходцем родоначальник купцов Сомровых? Или существовало в прошлом имя Сомр (Сомро)? В любом случае пока остается неясным, в каком языке (славянском, балтийском или финском) следует искать значение его предполагаемого имени или названия селения Сомра...

В старину на Руси новгородцев часто называли гущеедами. А появилось это прозвище по причине большой популярности у местных жителей каши из ячменя с горохом, которую они называли 'гуща'. Сами новгородцы себя гущеедами, разумеется, не называли: потому-то среди коренных новгородцев вряд ли можно встретить Гущеедовых, но вот в других областях эта фамилия встречается неоднократно. Зато Гущиных на Новгородчине немало. Ну как было не назвать любимое дитя таким вкусным и сытным именем? Впрочем, «съедобные» фамилии популярны везде: Кашины, Лапшины, Киселевы, Борщевы и Борщовы, Соломатины и Саломатины ('саломата', 'соломата' - «каша с салом или маслом»), Пироговы, Похлебкины и многие другие.

Но уж собственных загадочных фамилий на Новгородчине - хоть отбавляй. И для того, чтобы их разгадать, приходится «углубляться» в далекую старину. Особенности местных фамилий связаны с тем, что и сами новгородские говоры сильно разнятся, например, с тверскими или московскими. А это, в свою очередь, связано с тем, что новгородский диалект сформировался во времена, когда северные русские земли были объединены в единое и самостоятельное государство - Новгородскую феодальную республику.

Быт и язык Господина Великого Новгорода и Руси Московской очень сильно отличались. Если в московских документах, например, Григорий именовался обычно Гришей, а чаще просто Гришкой, то в новгородских - Грихно или Грига. Александра здесь звали обыкновенно не Сашка, а Алехно или Сахно, Степана - Стехно и пр. Справедливости ради стоит заметить, что не одни новгородцы так переиначивали церковные имена. У белорусов и украинцев эти имена тоже были популярны: батька Махно - тому подтверждение (в этом случае, правда, сложно утверждать, как звали его предка: это может быть и Матвей, и Епимах).

Такое совпадение популярных форм церковных имен вполне объяснимо. Литва, т.е. Великое княжество Литовское, подавляющую часть населения которого составляли славяне, и Господин Великий Новгород были гораздо более близки и по культуре и по «духу» друг с другом, нежели с Москвой.

Поэтому современным представителям таких фамилий, как, например, Сахнов, Грихнов, Стехнов и т.п., следует искать своих предков где-нибудь на западе или северо-западе России, в Белоруссии или на Украине.

Такая же история и у имен Свирид и Свиря. Греческое имя Спиридон, которое, по определению исследователей, восходит к латинской основе, означающей «надежный», а также «сосуд», «корзина», в Московской Руси обычно заменялось народным Спиря. Отсюда произошла фамилия Спирин. Потомки же новгородцев, крещеных Спиридонами, сегодня носят фамилии Свирин, Свиркин, Свиридов, Свирский, Свиридович и т.п.

Немало и других имен и прозвищ, ставших основами современных фамилий, можно назвать новгородскими. Хотя, конечно же, не стоит даже пытаться провести четкую границу, указывающую, где кончаются одни и начинаются другие говоры. Крупнейшими центрами новгородской феодальной республики являлись: Великий Новгород, Псков и Старая Русса. Их жители, а точнее, фамилии их коренных жителей и являются сегодня яркими примерами традиций именования, принятых здесь в XIII-XIX вв.

Например, в новгородских и некоторых северных говорах было очень популярно мирское имя Бухара (ударение на втором слоге), как в здешних говорах называли любое жалящее насекомое (например, пчелу и шмеля). Частенько так здесь прозывали насмешливого, язвительного, «жалящего» словом человека. Потомки тех, кто звался Бухарой, сегодня носят фамилию Бухарин или же Бухаров, нередко полагая, что их предки когда-то перебрались в наши северные широты из знойной Бухары. Такое же значение, но на более широкой территории имело слово Строк (Строка). Но так здесь называли еще и крапиву: отсюда и современное 'стрекать', т.е. «жалить», «жечь». Потомки Строка или Строки сегодня именуются Строковыми или Строкиными.

А вот Паскаловы, Паскалы и Паскали, проживающие ныне где-нибудь на русском северо-западе, скорее всего, уверены, что их далекому иноземному предку чем-либо безумно понравилась Россия-матушка, либо, например, году в 1812-м не хватило сил на обратный путь по Смоленской дороге...

Не исключено, что некоторые из них и впрямь могут претендовать на французское подданство (да еще с поправкой на то, что их предки являются военнопленными французами). Другие вполне могут быть потомками французов, приехавших в Россию на заработки в качестве учителей французского языка, хороших (в смысле - европейских) манер или, например, гимнастики и военного дела, поваров или парикмахеров. Но, в большинстве случаев, представителям этих фамилий следует искать своих предков не среди земляков Эдит Пиаф, Мирей Матье или Шарля Азнавура (тем более, что последний вовсе и не Азнавур, а скорее Азнавурян и по происхождению - армянин). В древних архивах наверняка найдется немало интереснейших примеров того, что в XIV-XVIII вв. имя Паскал носили и коренные жители современной Белоруссии, Литвы и даже западных областей России. Как уже говорилось, основное население Литовского княжества было славянским, но и в южных землях княжества проживало немало выходцев из северо-западных земель, т.е. собственно литовцев. Некоторые из них приезжали по делам торговым, другие - по долгу государственной службы и по разным причинам оставались здесь жить навсегда. Многие вступали в межнациональные браки, постепенно привыкали к языку и т.д. В результате этого среди славян уже в XII-XIII вв. популярны были и мирские имена литовского происхождения, конечно, несколько измененные на славянский манер. Нередким было и имя Паскал в переводе с литовского, где оно произносилось как Paskala, означающее «плетка». Возможно, так называли человека, острого на язык, «жалящего», как плетка (напрашивается параллель и с именами Бухара и Строк: в условиях более-менее демократического правления юмор и сатира не считаются преступлением; может быть, поэтому и прозвища, указывающие на «насмешника», здесь имели особенное распространение). А ведь новгородское государство было, как известно, самым демократическим из всех древнерусских княжеств и земель. Именно на Новгородчине возникли первые ростки русского предпринимательства. Новгородские купцы и просто искатели приключений, разъезжая по всей Руси, несли с собой и новгородские имена и прозвища, поэтому уже в средние века новгородско-белорусские и даже литовские имена и прозвища могли встречаться в документах московских, тверских, вятских и других центральных и северо-восточных русских земель (как правило, в среде выходцев из новгородских земель).

Ничуть не менее могут быть уверены в своем русском происхождении и представители фамилии Чаплин. Знаменитый актер Чарли Чаплин им лишь «однофамилец», а их предки не были даже тезками. Французское слово, которое можно передать в русском произношении как Шапеллан, более знакомое нам как 'капеллан' - «священник» (а предки этого рода переехали в Британию из Франции), в английском языке стало произноситься как 'чаплин'. Эту фамилию получил и их потомок - великий актер Чарльз Чаплин.

А вот русские Чаплины - потомки человека, который в миру получил имя или прозвище Чапля. По поводу происхождения такого имени нужно было бы «говорить» на страницах целой книги. Тем более, что ни один исследователь русской старины не решился сделать полный и окончательный вывод о том, чем же отличались говоры русских людей, например, в Старой Руссе и Рязани. Можно лишь с уверенностью говорить, что бытовавшее в Рязани и Москве название птицы 'цапля', ставшее современной литературной нормой, в псковско-новгородских говорах произносилось «на местный манер»: 'чапля'. Но с другой стороны, современный чибис (это название стало литературным) в Поволжье даже в XIX веке назывался 'цибизом'. Северные говоры вообще отличались своеобразной «шепелявостью». Именно здесь появились сегодняшние Шашины и Шошины (в переводе на современный язык: Сашины и Сохины). Эту загадку, возможно, смогут разрешить будущие исследователи, тем более, что компьютерная обработка материала дает возможности, ранее даже не предполагавшиеся.

Другая интереснейшая особенность новгородских фамилий: частое упоминание того, что предок принадлежит к угро-финскому, а то и вовсе финскому, балтийскому и даже германскому роду-племени.

Забытые сегодня слова-названия 'чудь', 'чудин' и 'чухонец' в прошлом были понятны не только новгородским подданным, но и жителям Тулы и Рязани. Так называли славяне представителей древнего финского племени - чуди, жившего здесь задолго до прихода славян. Из древних летописных славянских источников известно, насколько многочисленными были поселения чуди. В Лаврентьевской летописи при перечислении племен, проживающих в новгородских землях, чудь выделяется особо: «Русь, Чудь и вси языцы». Позднее большинство финских племен слились со славянским населением Великого Новгорода, но еще до XIX в. на северо-западе России существовало множество селений, носящих название Чухна, Чухны, Чухонка и т.п. По данным изданного в XIX веке справочника «Списки населенных мест Российской империи», их насчитывалось более тридцати. В этих названиях и отразилась память о первых жителях новгородских земель. Поэтому прозвище Чудь, Чудин, Чухно (стоит вспомнить типично новгородское Сахно, Грихно, Стехно и пр.), Чухонец обычно действительно указывало на представителя племени финнов - чуди, пусть даже и обрусевшего. Их потомки сегодня носят фамилии Чудин, Чудинов, Чухнов и Чухонцев. Именно в бывших землях Великого Новгорода эти фамилии в настоящее время более всего распространены.

Из этой же серии - фамилии Корелин и Карелин, Корельский и Карельский и т.п. Но по этому поводу можно высказать интересное предположение. Земли Великого Новгорода объединили в себе совершенно различные (по своему исконному происхождению) говоры. Псковские говоры - «акающие», новгородские - «окающие». Учитывая огромный (даже по меркам XIX века) уровень грамотности населения Новгородской республики (многие крестьяне самостоятельно вели деловые записи и личную переписку), можно предполагать, что написание этих фамилий сохраняет не безграмотность писарей, которые перенесли на бумагу уже существовавшие семейные прозвания, а именно особенность произношения, свойственную землям, прилежащим к Пскову или к Новгороду. В «акающих» говорах безударная 'о' произносится как 'а'. А в русском языке, как и в современном белорусском, до XIX века бытовало правило «пишу, как слышу». Конечно, последние столетия сильно «перемешали» население северо-западных губерний России, но можно с большой уверенностью предполагать, что предки современных Карелиных - выходцы из окрестностей Пскова, а Корелиных из Новгорода или его восточных пятин, т.е. земель, разделенных по принципу «пять направлений от Новгорода - пять областей».

Многие фамилии, весьма известные или популярные в новгородских землях, являются общерусскими. Например, Рябовы могут жить в любом регионе России. Это понятно. Рябым в старину называли человека, у которого оставались на лице шрамы от полученного ранения или от перенесенной оспы. Более редка фамилия Колчин. Но основа имени или прозвища Колча встречалась в прошлом во многих говорах: Колчей обычно звали хромого человека. Нам, живущим в XXI веке, бывает трудно представить себе образ жизни наших древних предков. Нескончаемые войны, болезни, тяжелый труд, часто приводившие к смерти или увечью, - все это превращало их жизнь в постоянную борьбу за выживание. Разумеется, последствия и отметины травм, ранений и болезней становились основами древнейших прозвищ.

А вот фамилия исключительно северо-западная: Кожеуров. Кожеуром в старину в новгородских и псковских говорах называли работника рыболовецкой артели, занимающегося подледным ловом рыбы на озере Ильмень. Для этого он надевал поверх обычной одежды кожаный фартук. Возможно, что «однофамильцами» Кожеуровым являются Кожуровы и даже Кожиревы: подобные изменения в произношении и написании древних прозвищ, ставших основами современных фамилий, - не слишком редкое явление.

Список фамилий, характерных для потомков граждан древней Новгородской республики, можно продолжать очень долго. Некоторые из таких фамилий свойственны только Северо-Западу. Обладатели других фамилий найдут большое число однофамильцев в Архангельской или Вологодской, в Тверской и Владимирской, Смоленской, Московской областях, в Белоруссии и северных областях Украины. Такое увлекательное исследование энтузиасты могут провести самостоятельно. И обнаружить немало интереснейших фактов. Быть может, где-нибудь в Челябинской или Омской областях обнаружится большое число однофамильцев. Может быть, они встретятся лишь в одной из алтайских деревень. Любое совпадение может говорить о древнем родстве жителей этих земель, о более поздних переселениях или об элементарном созвучии имен или прозвищ, бытовавших в прошлом в данных областях, но имеющих своим источником совершенно разные основы.

Несомненно одно: несмотря на многовековое существование единого Русского государства, включившего в себя и земли Великого Новгорода, многие особенности культуры и языка древних новгородцев и сегодня сохраняются в фамилиях их потомков, проживающих на своих исконных землях или в результате различных исторических процессов переселившихся в области, удаленные от малой родины на сотни и даже тысячи километров.