"Родник" - читать интересную книгу автора (Тайц Яков Моисеевич)

Яков Моисеевич Тайц Родник Первая глава. Самодельный кинжалВторая глава. Тата ВинокурТретья глава. ДомаЧетвёртая глава. ЗарядкаПятая глава. На уроке географииШестая глава. У директораСедьмая глава. У старой учительницыВосьмая глава. КонькиДевятая глава. Лучшие людиДесятая глава. В киноОдиннадцатая глава. «Любка-артистка»Двенадцатая глава. Тамара СтепановнаТринадцатая глава. Тихое «ура»Четырнадцатая глава. Танцы на льдуПятнадцатая глава. Милиция на конькахШестнадцатая глава. Седьмой урокСемнадцатая глава. МетельВосемнадцатая глава. ПанорамаДевятнадцатая глава. «Работа В. Ванькова»Двадцатая глава. На уроке историиДвадцать первая глава. КляксаДвадцать вторая глава. У ВладикаДвадцать третья глава. «Семь бед — один ответ!»Двадцать четвёртая глава. «Музей закрыт»Двадцать пятая глава. Кира ПетровнаДвадцать шестая глава. ПедсоветДвадцать седьмая глава. Необычный сбор

Четырнадцатая глава. Танцы на льду

Конечно, все понимали, что поездка всем классом в Краснодон — дело нешуточное. Вопрос разбирался на совете дружины. Пришла и Кира Петровна. Антон сказал, что поездку надо провести как пионерский поход и что он тоже поедет. Вожатый Лёва Думской из девятого «Б» тоже вызвался ехать. Кира Петровна радовалась. Она видела, что она не одна, что вся школа помогает ей.

Но больше всех радовались пятиклассники. Особенно Петя Ерошин. Не надо больше таиться от матери, не надо копить, можно снова лакомиться булочками в буфете.

Владик рассказал папе о поездке рано утром, во время зарядки. Сергей Сергеевич, тяжело топая под музыку вслед за сыном, сказал:

— Если всем классом, я, конечно, не возражаю. С вами ведь и взрослые поедут?

— А как же! — отозвался Владик, старательно делая «глубокий вдох» и «продолжительный выдох». — С нами и Антон поедет, и Кира Петровна, и комсомольцы.

— Тогда ладно, — сказал папа. — А как у тебя дела с отметками?

— Это ты насчёт показателей? — усмехнулся Владик. — Дела ничего…

Как только окончилась зарядка и папа занялся водными процедурами, Владик подбежал к своему столу, схватил табель и понёсся к папе:

— Вот, смотри, какие дела!

У папы были мокрые руки, поэтому Владик сам развернул табель и показал. По всем предметам — пять, пять, пять… Пятёрки выглядели очень симпатично — толстенькие, пузатенькие, словно котята. На них можно было любоваться без конца.

— Ну что ж, Владик, за это я тебя уважаю, — сказал папа и мокрой рукой легонько похлопал сына по голой спине.

Владику было очень приятно слышать эти слова, но он ничего не сказал, отнёс табель на место и вернулся к умывальнику. Папа стоял у крана и намыливал лицо. Глаза ему залепило белыми хлопьями.

— Владик, где ты? — кричал он.

— Что ты кричишь! — засмеялся Владик. — Я здесь.

— Вот что, — говорил папа, споласкивая лицо и отфыркиваясь. — Сколько лет будут лежать твои коньки у меня в столе? Только место занимают. Мне, что ли, на них кататься?

— Катайся, мне не жалко! — сказал Владик, занимая папино место у крана.

— Нет, пожалуйста забери их к себе. Нечего там склады устраивать.

— Ладно, папа.

В тот же день, после школы, Владик достал из папиного стола тяжёлый свёрток, полюбовался на сверкающие конёчки, потом выдвинул из-под своей койки «ящик сокровищ» и спрятал их туда.

Там они пролежали около месяца. А через месяц, в середине декабря, когда ударили первые морозы, Владик и Петя уговорились пойти на каток.

Вечером Петя зашёл за Владиком. Владик достал коньки, показал их товарищу, потом туго-натуго стянул их ремешком, и друзья отправились в путь. Они поехали на самый большой каток, в Центральный парк. С такими чудо-конёчками и туда не стыдно!

Как только они вышли из метро на площадь, они ещё издали увидели гирлянды цветных огней за длинным серебристым мостом. Электрическое зарево стояло над парком. Весёлые вальсы плыли в морозном воздухе.

Владик подбежал к окошку кассы. Коньки он держал так, чтобы их всем было видно. Ему не терпелось поскорей выйти на лёд. Нетерпение у него, если можно так выразиться, скопилось в ногах.

— Два в Зеркальный! — с гордостью сказал он.

Это была его давнишняя мечта, ещё с прошлого года, — попасть на Зеркальный каток. Но со «снегурками» и думать нечего было туда соваться — только срамиться. Зато сейчас — совсем другое дело.

Друзья миновали высокие затейливые ворота и зашагали по утоптанному снежку аллеи. Она вела к раздевалке, огибая круглый каток.

На нём было полно народу. Круг за кругом, круг за кругом мчались мальчики, девочки, взрослые. Казалось, что все они стоят на огромной белой, освещённой огнями патефонной пластинке, которая без остановки вращается под весёлую плавную музыку.

Самые быстрые конькобежцы, заложив руки за спину, вихрем проносились сквозь толпу, делая ловкие, красивые «заножки» на поворотах.

В раздевалке тоже было светло и людно. Приятно было видеть пунцовые щёки, разрумяненные первым морозцем, ветром, молодостью, расширенные от быстрого бега глаза, седые от инея волосы… Весёлые оклики, обрывки песен, шутки, шарканье коньков по мёрзлому полу наполняли раздевалку.

Владик и Петя быстро переобулись, сдали пальто и, держа друг друга за руки, зашагали к Зеркальному катку.

Это был удивительный каток! Лёд на нём был особенный — гладкий, как стекло. Недаром он назывался Зеркальным.

Владик и Петя не спеша прокатились по замечательному льду. Сначала ноги не слушались — видно, отвыкли за лето. Но через несколько шагов ноги словно сразу всё вспомнили и легко понесли ребят по ледяному зеркалу.

— Вперёд, конёчки, вперёд! — кричал Петя.

А Владик при каждом взмахе ноги приговаривал:

— Вот это здорово, вот это да!.. Вот это здорово, вот это да!

Они описали три больших круга и выкатились на середину. Там, под яркими лампами, парами и в одиночку, отражаясь в блестящем, полированном льду, кружились конькобежцы. Это было очень красиво. Владик и Петя с завистью и восхищением смотрели на танцующих.

Потом Петя махнул рукой:

— Подумаешь, топчутся на одном месте!

— Да, «топчутся»… — передразнил его Владик. — Ты лучше погляди, кто топчется-то.

— Кто?

Петя пригляделся и хлопнул себя варежкой по шее.

— Здо́рово! Кира Петровна! Вот это да! — Он нахлобучил ушанку на глаза. — Пошли отсюда, скорей!

— Постой! Чего ты испугался? Давай посмотрим.

Друзья не отрываясь смотрели на свою учительницу. Она была в белой юбке, белом свитере и белой шапочке. Спокойно, не спеша кружилась она под яркими фонарями на ледяном зеркале.

Ребятам было очень странно видеть её здесь, на катке. Им казалось, что Кира Петровна вечно должна сидеть над учебниками возле глобусов и больших, скатанных в свитки карт.

— Да… Замечательно танцует! — протянул Владик.

— Лучше всех! — сказал Петя.

Но вот музыка замолчала. Кира Петровна остановилась и, загибая длинные отвороты белых пушистых перчаток, стала оглядывать каток.

Ребята невольно попятились. Но учительница уже заметила их. Она махнула им рукой в белой перчатке и легко покатилась к ним на блестящих, немного выгнутых снизу фигурных коньках, похожих на серебряные лодочки.

— А, и вы здесь! — сказала она, чуть притормаживая на гладком льду левым коньком. — Здравствуйте, мальчики! Что ж вы стоите? Приглашаю вас на тур вальса. — Она на ходу ухватила Владика за руку: — Поехали!

— Да мы не умеем… — смутился Владик, беря за руку Петю.

— Не беда, научитесь! — ответила Кира Петровна и с разбегу потянула Владика за собой.

Владик потянул Петю, и все втроём, словно в сказке про дедку и репку, цепочкой выкатились на самую середину катка.

— Уроки сделали? — на бегу спросила Кира Петровна, оглядываясь на мальчиков.

— Сделали! — ответили оба в один голос.

— Ну, тогда можно с чистой совестью танцевать, — сказала учительница. — Это очень просто. Смотрите: раз, два, три…

Музыка заиграла, и Кира Петровна закружилась, красиво поводя приподнятыми руками. Она сейчас была очень похожа на Снегурочку — в белом свитере и белой шапочке на заиндевелых волосах.

— А теперь все вместе… Поехали… Раз, два, три…

У Владика сразу дело пошло неплохо. Но с Петей вышла заминка. Он неуклюже вертелся, не попадая в такт музыке.

— Не получается, Кира Петровна, — повторял он, неловко поворачиваясь то вправо, то влево.

Кира Петровна от души смеялась над косолапым танцором:

— Получится! Раз взялся, так уж, пожалуйста, не отступать. Ну, веселей!

Владик с Петей только диву давались, глядя на учительницу. Им не верилось, что перед ними та самая Кира Петровна, которой ничего не стоит вписать в табель двойку и даже единицу.

Они забывали, что Кире Петровне всего двадцать два года. Верней, им казалось, что это очень много.

А Кира Петровна всё тормошила своих учеников:

— Ну-ка, ещё разок! Ай да Ваньков, отлично!..

Щёки её разрумянились, глаза сверкали, на белой шапочке, словно голубые искорки, поблёскивали неизвестно откуда взявшиеся снежинки.

Видно было, что ей очень нравится кружиться под музыку, которая звучала в рупорах во всех уголках огромного парка, и глубоко дышать первым славным, хрустким морозцем.

Через полчаса Кира Петровна отпустила ребят:

— Ладно уж, не буду вас больше мучить, катайтесь! А за танцы на льду ставлю вам по троечке.

— А вам — пятёрку с плюсом! — крикнул Петя. — Спасибо, Кира Петровна!

— Пожалуйста. Только не стойте на месте, а то простудитесь.

Она выбежала на середину и закружилась так быстро, что в глазах зарябило.

А Владик с Петей долго ещё бегали взапуски по гладкому льду, потом направились в буфет, потому что Петя давно уже мечтал о стакане горячего кофе и о сдобной булочке с кремом.