"«Грант» вызывает Москву" - читать интересную книгу автора (Ардаматский Василий Иванович)Глава 14Дверь Шрагину открыла Лиля. — Как хорошо, что вы пришли! — шепнула она. — У нас ваш начальник адмирал Бодеккер. Его привел генерал Штромм, он сказал, что хочет лично рекомендовать вас адмиралу. А вас нет. Приведите себя в порядок и выходите. — Хорошо. Шрагин наскоро побрился, надел белую рубашку с галстуком и вскоре вошел в гостиную. — Вот и господин И-гор! — крикнул генерал Штромм. — Узнаете его, адмирал? — Как же, как же… — отозвался Бодеккер. — Мы знакомы. — Добрый вечер, господа, — Шрагин сделал общий поклон подойдя к Эмме Густавовне, низко склонился к ее руке. — Садитесь на диванчик к Лили, — томно сказала она. Коньячная бутылка была уже пуста, генерал Штромм разливал в бокалы принесенное им немецкое вино. — Как можно, господин И-гор, не торопиться домой к такой прелестной жене? — спросил генерал. Шрагин любезно улыбнулся генералу и обратился к Бодеккеру: — Я искал одного инженера нашего завода. Мне сказали, что он остался в городе, но где он живет — выяснить не удалось. — Зачем вам заниматься этим? — загремел генерал Штромм. — Пусть адмирал позвонит коменданту города, и завтра вашего инженера доставят на завод. И вообще — к черту дела! И этот бокал золотого, как солнце, немецкого вина я хочу выпить за воздух нашего города, за воздух, который в эти дни стал чище. Генерал выпил вино и, поставив на стол бокал, обнаружил, что больше никто из сидевших за столом свое вино даже не пригубил. — Господа, в чем дело? Мой тост вам не по душе? Может, у вас в родне есть еврейские хвосты, хо-хо-хо! Все молчали. И тогда Эмма Густавовна, не столько понимая, сколько чувствуя возникшую за столом напряженность, на правах хозяйки решила исправить положение. — Ну зачем такие непонятные тосты? — пропела она своим воркующим голосом. — И вообще к чему за столом политика и всякое такое?.. — Непонятные тосты? — удивился генерал Штромм, оглядывая сидевших за столом. — Я бы сказал — не совсем понятные, — заметил Бодеккер. — И вам, адмирал? — еще больше удивился Штромм. — Из чистой вежливости в присутствии милых дам я не хотел вдаваться в подробности, но теперь я просто вынужден это сделать. В городе проводится ликвидация евреев, вот и все. Глаза у Эммы Густавовны округлились. — Что значит… ликвидация? — Гнедиге фрау[2], ради бога… — генерал Штромм прижал руки к груди. — Не требуйте от меня дальнейших подробностей. — Вы имеете в виду их выселение? — спросил Бодеккер. Шрагину показалось, что на самом деле адмирал прекрасно знал, о чем говорит генерал, но провоцировал его сказать все до конца. Штромм всплеснул руками: — Боже, куда я попал! В общество наивных слепцов! Может, вы меня разыгрываете? — Он посмотрел на Бодеккера и, начиная сердиться, сказал: — Да, адмирал, выселение или, точнее, переселение к праотцам. — Он повернулся к Эмме Густавовне. — Извините, мадам. За столом воцарилось еще более напряженное молчание. Шрагина очень тревожила Лиля, она смотрела на генерала с откровенным отвращением. Шрагин незаметно для других под столом крепко сжал руку Лили и сказал спокойно: — По-моему, все настолько ясно, что можно перейти к другой теме. — Браво, господин И-гор! — гаркнул генерал и налил себе вина. — Черт бы побрал моего шофера, говорил же я ему взять вина побольше. — Я могу предложить наше крымское, — поспешно сказала Эмма Густавовна. Шрагин чувствовал, как дрожала в его руке холодная рука Лили. — Вы плохо себя чувствуете? — тихо спросил он. Лиля кивнула. — Тогда зачем вы здесь сидите? Идите и ложитесь в постель, на вас никто не обидится. Верно, господа? — Право огорчиться мы все же за собой оставим, — прогудел генерал, окидывая взглядом тонкую фигуру Лили. — Правда, меня что-то знобит, — сказала она. Шрагин помог ей встать и повел в спальню. Когда они вошли туда, Лиля вырвала у Шрагина свою руку. — Вы слышали, что он сказал? — Он говорил правду. — Они их убивают? — Да. — И вы спокойны? — Я вынужден быть спокойным, и я очень боялся, что сорветесь вы. — Они же убийцы! — сдавленно крикнула Лиля. Шрагин схватил ее за плечо и, прижав к себе, прикрыл ей рот рукой. — Вы что, хотите, чтобы они уничтожили всех нас? Шрагин подвел ее к постели, и они сели рядом. Лиля тупо смотрела прямо перед собой. Из гостиной доносился раскатистый генеральский хохот. — Игорь Николаевич, давайте ночью убежим отсюда, — прошептала Лиля, вплотную приблизив свое лицо к лицу Шрагина. — Я ни могу, не могу… — Нельзя, Лиля. Мы обязаны оставаться здесь, хотя бы для того, чтобы знать обо всех их преступлениях и о том, кто их совершил. — Смотреть и бездействовать — это тоже преступление, — сказала Лиля. — Боже мой, у меня есть школьная подруга… Рая… Неужели и ее?.. Третьего дня я видела ее. — Бездействовать мы не будем. — Вы просто утешаете меня, думаете, я последняя дура. Шрагин взял Лилю за плечи. — Нет, Лиля, я плохой утешитель. Меня самого трясет от ярости. Но не надо торопить события, это опасно, очень опасно. И если вы будете меня слушаться и верить мне, вы скоро убедитесь, что я вас не обманываю. — Я сойду с ума, я могу выдать себя, — тихо произнесла Лиля — Что же мне делать, что? — Для начала внимательно слушать и запоминать все, что они говорят. Один сегодняшний разговор многого стоит. Придет время, и мы напомним генералу Штромму этот вечер. — Если бы вы знали, как мне хочется поверить вам! — тихо воскликнула Лиля. — Ведь это единственное, что дало бы мне право жить. — Прошу вас, поверьте мне. И от вас пока требуется не так много: не сорваться по-глупому и, наконец… слушаться меня и верить мне, — сказал Шрагин, взяв ее руки в свои. — А теперь ложитесь и постарайтесь уснуть, нам с вами нужно быть в форме. Несмотря ни на что. Спокойной ночи. Когда Шрагин вошел в гостиную, адмирал Бодеккер уже прощался. — Я страшно устал. — Он посмотрел на часы и обратился к Эмме Густавовне: — Хочу поблагодарить вас за чудесный вечер и откланяться, оставив за собой право не забывать к вам дорогу. Адмирал поцеловал руку хозяйке, кивнул генералу Штромму и направился в переднюю. Шрагин пошел его проводить, помог ему надеть пальто. — Я вас вовремя не предупредил, что Штуцер — балда, и за это он серьезно поплатился, — сказал адмирал, нервно натягивая на руку лайковую перчатку. — Они приоткрыли кингстон и затем, конечно, не смогли его закрыть. И кран затонул… Вы решили что-нибудь по поводу моего предложения? — спросил он без паузы. — У меня только одно сомнение, — ответил Шрагин. — Я не хотел бы часто отлучаться из города. Все-таки семья… — Познакомившись с вашей милой женой, я понимаю вас, улыбнулся Бодеккер. — Обещаю, что вам не придется часто ездить. — Тогда я согласен, — ответил Шрагин. |
||
|