"На грани ночи" - читать интересную книгу автора (Кэйдин Мартин)

9

— Я уже сказал вам…

Яркий свет бьет ему прямо в лицо. Он поднял руку, заслонил глаза.

— Пожалуйста, выключите свет.

Голос его прозвучал прерывистым шепотом. Он не боялся. И они это определенно знали. Пожилой мужчина в гражданском посмотрел на кого-то, кто стоял в тени. Потом один из тех, что сидел перед ним — как они его зовут, кажется, Винсент, — кому-то кивнул, и свет выключили.

— Благодарю, — сказал он слабым голосом и глотнул из стакана, который поставили перед ним. Прохладная вода приятно смочила горло. Ему крайне необходимы таблетки. У него их забрали для анализа. Если попросить, они принесут. Ведь им ни к чему, чтобы он сейчас умер, так же, как и ему. — Я уже говорил вам, — повторил он, стараясь не потерять нить разговора, — и не один раз. Я не знаю, кто прислал мне письмо и инструкции. Я их получил по почте. Вот и всё…

— И там были деньги, так?

— Десять тысяч долларов, — сказал он.

Он услышал другой голос:

— Что будет теперь, когда вас арестовали, Силбер?

— Вы не сможете долго держать меня за решеткой.

— Почему? Вы надеетесь, что вам помогут бежать?

— Я никому ничего плохого не сделал.

— Конечно, нет, только принесли письмо с угрозой убить миллионы людей.

— Откуда мне знать? Я не читал письма.

— На что вы надеетесь, Силбер?

— Не знаю. Я должен ждать, пока вы сделаете что-то.

— Что именно?

Он пожал плечами. Боль пронзила его снова, сдавила сердце. Он закрыл глаза, закусил губу. Они увидели, как побледнело его лицо, и вопросы прекратились. Издалека к Силберу донеслись голоса… Он почувствовал укол в руку и открыл глаза.

— Кто же ваши друзья, Силбер?

— Я сам хотел бы знать, — ответил он, удивив их. — Я бы пожал им руки.

— Одна шайка убийц.

— Я никого не убивал.

— Этим занимаются ваши друзья. Поэтому и вы соучастник.

Он ничего не ответил.

— Зачем вам этот авиабилет, Силбер?

— Его прислали в письме.

— Куда вам велено лететь, Силбер?

Это можно было сказать.

— В Лиссабон.

— Когда вы должны лететь?

— Как только получу от вас бумаги, указанные в письме.

— Они надеются, что мы дадим вам на сто миллионов ценных бумаг и свободно отпустим?! — Удар кулаком по столу.

— Силбер, вас засадят за решетку пожизненно.

— Вы не запугаете меня. И не причините мне вреда.

— Вы повторяетесь, Силбер. А почему нет? Почему это вы такой неприкосновенный?

— Невозможно повредить мертвецу.

Молчание. Многозначительные взгляды.

— Если посчастливится, то я протяну ещё полгода. Больное сердце. И вдобавок — рак. В такой стадии, что уже не остановить. Полгода — это как повезет. А вероятнее всего два-три месяца. Что ж вы можете мне сделать?

— Он прав. Мы даже не можем хорошенько встряхнуть его. Его ничем не проймешь. — Лью Керби был в отчаянии. Он говорит правду. Врач подтвердил — это живой труп.

На протяжении всего допроса лицо генерала Шеридана оставалось непроницаемым. Ни он, ни подполковник Бейерсдорф не задали ни одного вопроса. Это было не их дело. Допрос подозреваемых — хлеб ФБР. Но сдержаться ему было трудно. Хотелось схватить Силбера за горло и встряхнуть раз-другой, как паршивого пса. Но он этого не сделал. Не в силу каких-то там моральных принципов. Он повырывал бы у него руки и ноги, если бы это помогло добыть нужные сведения. Было бы непростительным преступлением жалеть одного и позволить убить миллионы людей. Но ничего нельзя было поделать. Силбер правду сказал: бессмысленно угрожать мертвецу.

Боб Винсент затянулся сигаретой и уж слишком аккуратно засунул пачку обратно в карман.

— С ним всё ясно, — пробормотал Керби. — Даже если его зажарить живьем, мы не добьемся ничего нового. — Он прочитал мои мысли, подумал Шеридан. — А умрет Силбер — и ответом, возможно, станет ядерный взрыв.

Бейерсдорф наклонился вперед, пристально глядя на Керби.

— Как по-вашему, он что-нибудь знает про «стотридцатку»? Как уничтожили её экипаж?

Керби покачал головой.

— Нет, думаю, что нет. Он действительно ни о чём не имеет представления. Я верю ему, он не знал содержания письма.

— Лучшего связного и почтальона трудно найти, — добавил Боб Винсент. — Времени у нас мало, вот что плохо. Наверное, инструкции и деньги ему прислали те самые люди или соучастники тех, что захватили самолёт и бомбы. Они каким-то образом нашли Дэйва Силбера и навели справки о состоянии его здоровья. Лью правильно сказал, — кивнул Винсент в сторону Керби, — Силбер — живой труп. Не протянет и нескольких месяцев. Мы уже выяснили о нём всё что можно за такой короткий срок. Судимостей не имеет. Жена и дети выехали за границу три дня назад. Жили в Чикаго. Их соседей и знакомых допросили. Жили они в страшной бедности. Если бы не соседи, у них несколько месяцев назад умер бы ребенок. В городских трущобах такого рода истории не редкость. Нет денег, нет врача, нет… — Винсент пожал плечами. — Короче говоря, возможно, кто-то из старых знакомых встретил его, вероятно, подробно разведал всё о его болезни и нищете, которая одолела семью. Если они знали и характер Силбера, то сразу поняли, что нашли того, кто им нужен. Силбер заботился не о себе, а о своей семье. Его страховку, как мы узнали, аннулировали больше года тому назад. Он медленно умирал с мыслью, что не оставляет жене и детям ничего, кроме горькой памяти о себе. Как вдруг приходит пакет, а в нём инструкции, запечатанный конверт, который надо в указанное время передать полиции Сан-Франциско, и в придачу десять тысяч долларов. Я уверен, что в Европе его семья должна получить ещё какие-то деньги.

— Если о нём знали те, кого мы ищем, — вмешался Шеридан, — то не исключено, что он когда-то тоже имел отношение к авиации. Не может ли это как-то натолкнуть на след? Проверяли?

Винсент кивнул.

— Да, вы правы. В сорок третьем Дэйв Силбер был курсантом лётного училища. Учился в Келли-Филде, вблизи Сан…

— Я знаю, где это. Можем ли мы чем-то помочь?

— Подполковник с нашими людьми уже работает над этим. — Винсент посмотрел на Бейерсдорфа. — Больше ничего мы не можем сделать, пока не дождемся от Ховинга…

— От этого осла?

— Возможно, так, генерал, но что касается вычислительных машин, он прав. У них лучшая система в мире. — Винсент откинулся в кресле, а затем продолжал дальше: — С ними тут никто не посостязается. Чтобы проверить сотни возможных вариантов, нам пришлось бы затратить много месяцев. А поскольку с тех пор прошло много лет, эти сотни вариантов разветвились на десятки тысяч. По тогдашнему списку не установить, кто когда погиб или умер, и приходится проверять до конца каждого. Компьютеры выполняют такие поиски за считанные минуты, конечно, если программа составлена правильно. А нам надо было найти каждого курсанта тех времен, когда Силбер впервые надел форму, и проследить всю их дальнейшую жизнь. Это процесс чрезвычайно разветвленного отбора, и тут мало даже скорости ЭВМ.

— Как там президент? — спросил Шеридан. — Крайдеру наконец удалось уговорить его покинуть Вашингтон?

— Речь идет не только о президенте, — проговорил Винсент. — Не забывайте про конгресс. Про Пентагон. Про другие государственные учреждения. А иностранные дипломаты? Перечислять можно долго. Президент сказал Крайдеру, что сейчас как раз идет большое международное совещание. Если бы он исчез без объяснений, причем абсолютно правдоподобных объяснений, которые удовлетворили бы самых недоверчивых людей в мире, могла бы возникнуть страшная паника. Одни только слухи о таком шаге приведут к лавиноподобной реакции. Вы забыли, генерал, что до сего времени в прессу не просочилось ни одного слова о похищении атомных бомб. Таков был приказ Белого дома. — Лицо Винсента отражало его внутреннее сомнение. — Не знаю, правилен этот приказ или нет, но, слава богу, не мне пришлось решать этот вопрос. Ибо каким бы ни было решение, оно всё равно окажется неправильным.

— Как вы можете…

Винсент, махнув рукой, прервал его:

— Генерал Шеридан, дело в том, что мы до сих пор не знаем, где теперь бомбы. Мы только выдвигаем предположения. Мы не имеем…

— Знаю, знаю! — воскликнул Шеридан. — Письмо может означать всё что угодно и может ничего не означать. Оно даже может завести нас на ложный путь. Я угадываю вашу мысль и очень сожалею, что мне нечем вам возразить. Бомбы могут быть где угодно, в первом попавшемся из сотни городов. Одна, скажем, в Лондоне, вторая в Токио, третья в Мехико… — Он почти задохнулся от гнева и тихо закончил: — Где угодно…

Керби встал, потянулся.

— Я… — и замолчал, услыхав звонок внутреннего телефона. Он нажал кнопку. — Керби слушает.

— Мистер Винсент с вами, Лью?

— Да, он тоже слушает. Что там у вас?

— Силбер заговорил. Он требует немедленной встречи с мистером Винсентом. Говорит, это чрезвычайно важно.

Керби посмотрел на Винсента. Тот уже направлялся к двери.

— Который сейчас час, мистер Винсент?

Винсент пристально посмотрел на Силбера. Впервые их единственный свидетель, который мог знать, где им искать бомбы, казался взволнованным. Он даже нетерпеливо махнул рукой, торопя Винсента.

— Я проспал больше, чем рассчитывал, — сказал он. — Эти таблетки… Я должен передать вам сообщение ровно в одиннадцать вечера.

Винсент посмотрел на часы.

— Так вы опоздали на десять минут. Это входит в ваши инструкции?

— Да, да. Вам надо посмотреть на гору. В полночь! — Силбер задыхался. — Ровно в полночь!

В этом было что-то чрезвычайно важное. Винсент следил за Силбером, сощурив глаза. Надо было изменить тон.

— На какую гору? — прервал он.

Силбер ещё раз глубоко вздохнул и закрыл глаза.

— Она называется Горгонио.

Винсент заметил, что Бейерсдорф уже исчез из комнаты. Не отрывая взгляда от лица Силбера, он спросил:

— Может, вы скажете нам, зачем, мистер Силбер? — Он вернулся к прежнему тону.

Силбер медленно покачал головой.

— Нет. Я больше ничего не знаю. В инструкции было написано только это. Сказать вам, чтобы вы посмотрели на гору Горгонио ровно в полночь. Поверьте мне: это всё, что я знаю. — Он смотрел на них бессмысленными глазами.

В соседней комнате подполковник Бейерсдорф уже пытался связаться по прямому проводу с авиабазой Нортон. Одновременно он крикнул кому-то из сотрудников, чтобы тот немедленно дозвонился по другому телефону до Джима Крайдера в Белом доме. Дело шло к развязке, ведь и ослу понятно, зачем в полночь надо смотреть на гору Горгонио.

Кто-то собирался устроить там фейерверк.

Бейерсдорф посмотрел на часы.

До полуночи оставалось сорок три минуты.