"Дети судьбы" - читать интересную книгу автора (Арчер Джеффри)

3

Когда доктора Гринвуда разбудили глубокой ночью, чтобы сообщить ему, что один из только что родившихся младенцев умер, он сразу понял, о каком младенце идёт речь. Он также понял, что ему нужно немедленно вернуться в больницу.

Кеннет Гринвуд всегда хотел стать врачом. Проведя всего несколько недель на медицинском факультете, он уже знал, в какой области медицины хочет специализироваться. Каждый день он благодарил Бога за то, что ему позволено следовать своему призванию. Но иногда ему приходилось говорить матери, что она потеряла своего ребёнка. Это всегда бывало нелегко, но сказать это Рут Давенпорт в третий раз…

В пять часов утра на дорогах было так мало машин, что уже через двадцать минут доктор Гринвуд смог припарковаться около больницы. Он быстро прошёл через приёмную и вошёл в лифт до того, как кто-нибудь из персонала больницы успел ему что-то сказать.

— Кто ей сообщит? — спросила медсестра, которая ожидала у лифта на пятом этаже.

— Я сам скажу, — ответил доктор Гринвуд. — Я много лет был другом их семьи.

Медсестра удивлённо взглянула на него.

— Наверно, мы должны благодарить Бога, что другой младенец выжил, — сказала она.

— Другой младенец? — повторил доктор Гринвуд. — Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что Натаниэль совершенно здоров. Это Питер умер.

Доктор Гринвуд с минуту помолчал, пытаясь осмыслить услышанное.

— А как мальчик Давенпортов? — спросил он.

— Насколько я знаю, здоров, — ответила медсестра. — Почему вы спрашиваете?

— Он родился перед тем, как я уехал домой, — сказал он, надеясь, что медсестра не уловила нерешительности у него в голосе.

Доктор Гринвуд медленно прошёл между рядов колыбелек, где одни младенцы мирно спали, а другие — громко ревели, как бы пытаясь доказать, что у них есть лёгкие. Он остановился, дойдя до двойной колыбельки, в которой несколько часов назад оставил близнецов. Натаниэль мирно спал, а его брат лежал неподвижно. Доктор взглянул на табличку в изголовье соседней колыбельки — «Давенпорт, Флетчер Эндрью». Этот младенец тоже мирно спал.

— Конечно, я не могла убрать тельце, пока доктор, который принимал роды…

— Вы можете не напоминать мне о больничных правилах, — необычно резко прервал её доктор Гринвуд. — В какое время вы заступили на смену?

— В двенадцать часов ночи.

— И с тех пор вы всё время были здесь?

— Да, сэр.

— Кто-нибудь входил в палату?

— Нет, доктор, — ответила медсестра. Она решила не упоминать, что примерно час назад она сквозь дрёму слышала, что дверь как будто открылась, — особенно сейчас, когда доктор был явно в дурном настроении. Доктор Гринвуд взглянул на двойную колыбельку, у изголовья которой значилось «Картрайт, Натаниэль и Питер». Он знал, в чём состоит его обязанность.

— Уберите ребёнка в морг, — сказал он негромко. — Я сейчас же напишу отчёт, но матери я до утра ничего не скажу. Нет смысла будить её так рано.

— Да, сэр, — покорно сказала медсестра.

Доктор Гринвуд вышел из палаты, медленно прошёл по коридору и остановился перед дверью палаты, в которой спала миссис Картрайт. Он неслышно открыл дверь и убедился, что пациентка крепко спит. Поднявшись на шестой этаж, он дошёл до палаты миссис Давенпорт и сделал то же самое. Рут тоже спала. Он оглядел комнату, увидел, что мисс Никол спит в углу в кресле; ему показалось, что она на секунду открыла глаза, но он решил её не тревожить и тихо вышел. Он прошёл по коридору и спустился вниз по пожарной лестнице, выходившей на автомобильную стоянку. Он не хотел, чтобы дежурный в приёмной видел, как он вышел из больницы. Ему нужно было подумать.

Через двадцать минут доктор Гринвуд снова лежал в постели, но уснуть он не мог.

Когда в семь часов зазвонил будильник, он всё ещё не спал. Теперь он точно знал, что ему следует делать, но опасался, что последствия его действий будут ощущаться ещё много лет.

Доктору Гринвуду потребовалось гораздо больше времени, чтобы во второй раз в это утро добраться до больницы, — и не только потому, что движение на дорогах было более оживлённым. Его пугала мысль о том, как сказать Рут Давенпорт, что её ребёнок ночью умер, и он надеялся, что это можно будет сделать без скандала. Он знал, что ему нужно пройти прямо в палату Рут и с ходу объяснить, что случилось, иначе он никогда на это не решится.

— С добрым утром, доктор Гринвуд, — сказала медсестра в приёмной, но он не ответил.

Выйдя из лифта на шестом этаже, он направился к палате миссис Давенпорт, но по мере приближения его шаг всё замедлялся. Перед дверью он остановился, надеясь, что Рут ещё спит. Открыв дверь, он увидел, что Роберт Давенпорт сидит у постели жены. Рут держала на руках младенца. Мисс Никол в палате не было.

Роберт кинулся навстречу доктору Гринвуду.

— Кеннет, — сказал он, тряся его руку, — мы у вас навеки в долгу!

— Вы мне ничего не должны, — тихо ответил доктор Гринвуд.

— Конечно, должны! — воскликнул Роберт и добавил, повернувшись к жене: — Рут, сказать ему, что мы решили?

— Почему нет? Тогда у всех нас будет что отпраздновать, — ответила она, целуя ребёнка в лобик.

— Но сначала мне нужно вам сказать… — начал доктор.

— Никаких «но», — сказал Роберт, — потому что я хочу, чтобы вы первым узнали: я попрошу совет престоновского фонда финансировать строительство нового родильного отделения; вы ведь всегда мечтали, что оно будет построено до того, как уйдёте на пенсию.

— Но… — повторил доктор Гринвуд.

— Кажется, мы согласились, что никаких «но». В конце концов, планы этого строительства составлялись уже несколько лет, — сказал Роберт, взглянув на своего сына. — Так что я не вижу причин, почему мы не можем начать строительство сейчас же. Конечно, если вы не…

Доктор промолчал.

Когда мисс Никол увидела, что доктор Гринвуд выходит из палаты миссис Давенпорт, у неё ёкнуло сердце. Неся в руках младенца, он направился к лифту, чтобы пойти в палату особого ухода. Когда они прошли друг мимо друга по коридору, их глаза встретились, и хотя он ничего не сказал, у неё не было сомнения: он знает, что она сделала.

Минувшей ночью, отнеся младенца обратно в палату особого ухода, она вернулась к миссис Давенпорт и села в углу, думая о том, разоблачат её или нет. Когда доктор Гринвуд заглянул в палату, она пыталась сделать вид, что спит. Она ожидала, что он вызовет её из палаты и скажет ей, что знает правду. Но он вышел так же тихо, как вошёл, и она не знала, что и думать.

Хезер Никол продолжала идти, не отводя глаз от пожарной лестницы в конце коридора. Проходя мимо палаты миссис Давенпорт, она постаралась не убыстрять шаг. Ей оставалось до пожарной лестницы два или три ярда, когда она услышала голос, который сразу же узнала:

— Мисс Никол?

Она застыла на месте, всё ещё устремив взгляд на пожарную лестницу, думая, как ей поступить. Повернувшись, она взглянула на мистера Давенпорта.

— Мне кажется, нам нужно поговорить с глазу на глаз, — сказал он.

Мистер Давенпорт отступил в нишу на другой стороне коридора, полагая, что мисс Никол последует за ним. Она думала, что упадёт: ноги ей не повиновались, и она тяжело опустилась на стул перед мистером Давенпортом. Она не могла понять по его лицу, знает ли он о её проступке. Но по лицу мистера Давенпорта никогда ничего нельзя было понять: такой уж он был человек, и это невозможно было изменить, даже когда дело касалось его личной жизни. Мисс Никол боялась взглянуть ему в глаза, она смотрела куда-то через его левое плечо и видела, как дверь лифта закрылась за доктором Гринвудом.

— Я думаю, вы знаете, о чём я хочу вас попросить, — сказал мистер Давенпорт.

— Да, — сказала мисс Никол, думая о том, возьмёт ли её кто-нибудь когда-нибудь на работу; а может статься, ей грозит тюрьма.

Когда через десять минут доктор Гринвуд снова появился в коридоре, мисс Никол уже точно знала, где она будет работать.

— Когда вы обдумаете это, мисс Никол, позвоните мне в контору, и я поговорю со своим адвокатом.

— Я уже всё обдумала, — сказала мисс Никол, на этот раз глядя мистеру Давенпорту прямо в глаза. — Я буду счастлива остаться в вашей семье няней.