"Дети судьбы" - читать интересную книгу автора (Арчер Джеффри)

22

В день выборов Нат проснулся в пять часов утра и обнаружил, что Су Лин — уже под душем. Он проверил расписание на сегодняшний день: оно лежало на столике у кровати. Собрание его предвыборной команды — в семь часов, потом нужно часа полтора провести у столовой, чтобы в последний раз перед голосованием поговорить с избирателями.

— Иди ко мне под душ, — прокричала Су Лин, — а то мы опоздаем.

Она была права: они пришли на собрание команды за несколько минут до того, как часы на колокольне пробили семь. Все уже собрались, и Том, который на день приехал из Йеля, делился опытом своих недавних выборов.

— Никто не отдыхает, даже чтоб дух перевести, до одной минуты седьмого, когда проголосует последний избиратель. Теперь я предлагаю кандидату и Су Лин быть перед столовой от семи тридцати до восьми тридцати, а всем остальным провести это время в столовой за завтраком.

— Думаешь, мы будем есть эту пакость целый час? — спросил Джо.

— Нет, я не предлагаю вам есть, я предлагаю вам ходить от стола к столу, только не по двое одновременно, и помните, что команда Эллиота будет, наверно, делать то же самое, так что не тратьте времени зря. Ладно, пошли!

Четырнадцать человек выбежали из комнаты и через газон побежали в столовую, а Нат и Су Лин остались у входа.

— Привет! Я — Нат Картрайт, я баллотируюсь на пост президента студенческого сената, и я надеюсь, что вы проголосуете за меня.

Двое заспанных студентов сказали:

— Отлично! Считайте, что вы уже заарканили голоса голубых.

— Да, я знаю, кто вы, но как вы можете понять, что значит прожить на студенческий заём, когда у вас есть лишние четыреста долларов в месяц? — последовал резкий ответ.

— Привет! Я — Нат Картрайт, я баллотируюсь на пост…

— Я не буду голосовать ни за кого из вас, — буркнул ещё один студент, проходя в столовую.

— Привет! Я — Нат Картрайт, я баллотируюсь на пост…

— Простите, но я — из другого колледжа, я не имею права голоса.

— Привет! Я — Нат Картрайт…

— Желаю вам удачи! Я за вас голосую из-за вашей подруги: по-моему, она — просто чудо.

— Привет! Я — Нат Картрайт, я…

— А я — из команды Ралфа Эллиота, и мы дадим вам пинка под зад.

— Привет! Я — Нат…

Девять часов спустя Нат не имел даже малейшего представления о том, сколько раз он произнёс эту фразу и сколько рук он пожал. Он знал только, что охрип и что пальцы у него вот-вот отвалятся. В одну минуту седьмого он повернулся к Тому и сказал:

— Привет! Я — Нат Картрайт, я…

— Хватит! — с усмешкой сказал Том. — Я — президент Йельского сената, и я знаю, что если бы не Ралф Эллиот, ты был бы на моём месте.

— Ну и что, по-твоему, мне теперь делать? — спросил Нат. — Моё расписание оканчивается шестью часами, и я понятия не имею, что делать дальше.

— Очень типичный вопрос каждого кандидата, — ответил Том. — Я думаю, мы трое можем пойти и спокойно поужинать у Марио.

— А остальные члены команды? — спросила Су Лин.

— Джо, Крис, Сью и Тим наблюдают за работой счётной комиссии, а остальные наслаждаются заслуженным отдыхом. Подсчёт начнётся в семь и займёт по крайней мере пару часов. Я предложил всем собраться здесь в восемь тридцать.

— Годится, — сказал Нат. — Я готов съесть быка.

Марио провёл всех троих к их столику в углу и всё время продолжал называть Ната президентом. Когда они начали потягивать свои напитки, Марио появился с большим блюдом спагетти, политых болонским соусом и посыпанных пармезаном. Но сколько бы раз Нат ни втыкал свою вилку в спагетти, порция всё не уменьшалась. Том заметил, что его друг всё больше нервничает и всё меньше ест.

— Интересно, что сейчас делает Эллиот? — заметила Су Лин.

— Он сидит со своей командой в «Макдоналдсе», ест гамбургеры и делает вид, что получает от них удовольствие, — сказал Том, отпив глоток вина.

— По крайней мере, у него больше нет в запасе грязных трюков, — сказал Нат.

— Я бы не была так в этом уверена, — сказала Су Лин, и тут в ресторан ворвался Джо Стайн.

— Чего ему надо? — спросил Том, встав и помахав ему рукой.

Нат улыбнулся, когда Джо подбежал к их столику, но тому явно было не до улыбок.

— У нас — проблема, — сказал Джо. — Бежим скорее в колледж!

* * *

Флетчер начал расхаживать по коридору — точь-в-точь как делал его отец двадцать лет назад, о чём ему потом не раз рассказывала мисс Никол. Это было как просматривать старую чёрно-белую кинокартину — всегда со счастливым концом. Флетчер обнаружил, что он ни разу не отошёл больше чем на двадцать шагов от двери операционной, как будто ждал, что оттуда кто-нибудь — кто угодно — выйдет.

В конце концов дверь распахнулась и из операционной выбежала медсестра, но она быстро пробежала мимо Флетчера, не сказав ни слова. Ещё через несколько минут вышел наконец доктор Редпат. Он снял марлевую маску, но не улыбнулся.

— Вашу жену сейчас устраивают в палату, — сказал он. — Она здорова — утомлена, но здорова. Через несколько минут вы сможете её увидеть.

— А ребёнок?

— Ваш сын отправлен в палату интенсивной терапии. Я вам сейчас покажу.

Он взял Флетчера за локоть и повел его по коридору. Они остановились у большого окна с толстым листовым стеклом. В комнате было три инкубатора, в двух из них уже лежали младенцы. Флетчер смотрел, как в третий осторожно клали его сына — маленькое, беспомощное существо, красное и морщинистое. Медсестра вставила ему в нос резиновую трубочку, затем прикрепила к груди датчик, другой конец которого вставила в монитор. После этого она надела на его левую ручку ремешок, к которому был прикреплён ярлычок с надписью «Давенпорт». Экран монитора сразу же стал мигать, но, как ни скудны были медицинские познания Флетчера, даже он сразу понял, что сердце его сына бьётся очень слабо. Он с волнением взглянул на доктора Редпата:

— Какой у него шанс выжить?

— Он на десять недель недоношен, но если проживёт ночь, у него хорошие шансы.

— Каковы его шансы? — настаивал Флетчер.

— Нет никаких правил, никаких процентов, никаких установленных законов. Каждый ребёнок уникален, в том числе и ваш, — добавил доктор, когда к ним подошла медсестра.

— Сейчас вы можете увидеть свою жену, мистер Давенпорт, — сказала она.

Флетчер поблагодарил доктора Редпата и спустился за медсестрой на один этаж, где его допустили к Энни. Она лежала почти сидя — на нескольких высоких подушках.

— Как наш сын? — было первое, что она спросила.

— Он выглядит превосходно, миссис Давенпорт, и ему повезло, что он начал жизнь с такой удивительной матерью.

— Мне не разрешают его увидеть, — тихо сказала Энни, — а мне бы так хотелось подержать его на руках.

— Они пока положили его в инкубатор, — мягко ответил Флетчер. — Но за ним всё время присматривает медсестра.

— Мне кажется, что мы были на вечере у профессора Абрахамса много лет назад.

— Да, ночка выдалась не из лёгких, — ответил Флетчер. — И для тебя это — двойной триумф. Ты сказала старшему партнёру юридической фирмы, что я хочу поступить к ним на работу, и теперь ты родила сына — всё в один вечер. Что-то ещё будет?

— Всё это имеет так мало значения — теперь, когда у нас есть сын. — Она помолчала. — Гарри Роберт Давенпорт.

— И твой отец будет счастлив, и мой, — сказал Флетчер.

— Как мы его будем называть? — спросила Энни. — Гарри или Роберт?

— Я знаю, как я собираюсь его называть, — сказал Флетчер, и в это время в палату вернулась медсестра.

— Я думаю, вам следует немного поспать, миссис Давенпорт, — сказала она. — Вы очень устали.

— Да, конечно, — сказал Флетчер.

Он убрал у неё из-под головы подушки, и она медленно опустилась на кровать. Энни улыбнулась и положила голову на оставшуюся подушку, а Флетчер поцеловал жену. Когда Флетчер вышел, медсестра выключила свет.

Флетчер поднялся по лестнице и помчался по коридору посмотреть, не улучшилось ли сердцебиение его сына. Он посмотрел в стекло на экран монитора и убедил себя, что так оно и есть. Потом прижался носом к стеклу.

— Продолжай бороться, Гарри, — прошептал он и стал считать число ударов в минуту. Неожиданно он почувствовал страшную усталость. — Держись, малыш!

Флетчер сделал несколько шагов назад и упал в кресло на другой стороне коридора. Через несколько минут он спал глубоким сном.

Проснулся он, почувствовав у себя на плече чью-то руку. Открыл усталые глаза; у него не было никакого представления, долго ли он спал. Первое, что Флетчер увидел, было мрачное лицо медсестры, в нескольких шагах за ней стоял доктор Редпат. Ему не нужно было сообщать, что Гарри Роберт умер.

* * *

— Так в чём проблема? — спросил Нат, пока они бежали к помещению, где производился подсчёт голосов.

— Всего несколько минут назад мы лидировали с большим перевесом, — ответил запыхавшийся Джо, пытаясь поспеть за Натом. — И тут неожиданно принесли ещё две избирательных урны, набитые бюллетенями, и почти девяносто процентов из них за Эллиота.

Нат и Том не стали ждать отставшего Джо и ворвались в помещение. Первый, кого они увидели, был Ралф Эллиот с самодовольной улыбкой на лице. Сью и Крис стали объяснять, в чём дело:

— Мы лидировали больше, чем на четыреста голосов, и думали, что уже победили, когда неведомо откуда появились эти две новых урны.

— Что значит «неведомо откуда»?

— Их нашли под каким-то столом, но они не были включены в зарегистрированный первоначальный список. В одной из них Эллиот получил 319 голосов, а Нат — 48, во второй Эллиот получил 322 голоса, а Нат — 41: это перевернуло все ранние результаты, и Эллиот победил с небольшим перевесом.

— Дайте мне примеры цифр из некоторых других урн, — сказала Су Лин.

— Они почти во всех урнах примерно одинаковы, — сказал Крис, сверяясь со списком. — Самый крайний случай — это 209 голосов за Ната против 176 за Эллиота. Эллиот показал более высокие результаты только в одной урне — 201 против 196.

— Результат по последним двум урнам статистически невозможен, если сравнить его с результатами подсчёта бюллетеней из предыдущих десяти урн, — сказала Су Лин. — Кто-то намеренно набил эти урны бюллетенями за Эллиота, чтобы изменить первоначальный результат.

— Но как это можно было сделать? — спросил Том.

— Это нетрудно, если достать достаточное число чистых бюллетеней.

— А это не так уж трудно, — сказал Джо.

— Почему ты так уверен? — спросил Нат.

— Потому что, когда я голосовал в своём дормитории[43] во время обеда, там дежурила только одна счётчица, и она писала какую-то работу. Я мог взять целую пачку пустых бюллетеней, и она бы ничего не заметила.

— Но это не объясняет неожиданное появление двух отсутствовавших урн, — сказал Том.

— Не нужно быть доктором наук, чтобы это провернуть, — ехидно сказал Крис. — Как только голосование окончилось, нужно было лишь спрятать две урны и потом напихать в них бюллетени.

— Но мы не можем это доказать, — возразил Нат.

— Это доказывается статистикой, — сказала Су Лин. — Статистика никогда не лжёт, хотя у нас нет несомненных доказательств.

— Ну так что мы будем делать? — спросил Джо, глядя на Эллиота, который всё ещё самодовольно улыбался.

— Мы мало что можем сделать, кроме как сообщить о наших наблюдениях Честеру Дэвису. Как-никак, он — глава избирательной комиссии.

— Ладно, Джо, сделай это, и посмотрим, что он скажет.

Джо пошёл докладывать о случившемся декану. Они смотрели, как выражение его лица становилось всё угрюмее и угрюмее. Когда Джо кончил, декан сразу же позвал руководителя предвыборной команды Эллиота, который только пожимал плечами и указывал, что все бюллетени — действительные.

Нат опасливо смотрел, как мистер Дэвис допрашивает обоих руководителей предвыборных команд, и увидел, как Джо выразил согласие, после чего оба они возвратились к своим командам.

— Декан у себя в кабинете сейчас же созывает совещание избирательной комиссии, и он доложит о результатах совещания, как только они обсудят положение — то есть примерно через полчаса.

— Мистер Дэвис — хороший и справедливый человек, — сказала Су Лин, — и он сделает правильный вывод.

— Он может сделать правильный вывод, — ответил Нат, — но в конце концов он должен выполнять правила выборов, каковы бы ни были его личные сомнения.

— Я согласен, — раздался голос у них за спиной; Нат обернулся и увидел ухмыляющегося Эллиота. — Им не нужно заглядывать в правила голосования, чтобы понять, что победил тот, кто набрал больше всего голосов.

— Разве что они набредут на правило «один человек — один голос».

— Ты обвиняешь меня в жульничестве? — рявкнул Эллиот, и у него за спиной сразу образовалась группа его сторонников.

— Что ж, можно сказать и так. Если ты выиграешь выборы, то можешь претендовать на пост счётчика голосов в Чикаго, потому что мэр Дейли[44] уже ничему тебя не научит.

Эллиот сделал шаг вперёд и поднял кулак, но в этот момент в зал вошёл декан, державший в руке лист бумаги. Он проследовал к сцене.

— Ты только что избежал взбучки, — прошептал Эллиот.

— А ты, кажется, её сейчас получишь, — ответил Нат.

Шум в зале утих. Мистер Дэвис подошёл к краю сцены, попробовал микрофон и, обращаясь к присутствующим, медленно прочёл подготовленный текст:

— На выборах президента студенческого сената моё внимание было обращено на тот факт, что по завершении подсчёта голосов были обнаружены ещё две урны с бюллетенями. Когда их вскрыли, оказалось, что результат подсчёта содержавшихся в них новых бюллетеней значительно отличается от результатов, полученных при подсчёте бюллетеней из предыдущих урн. Поэтому избирательной комиссии пришлось обратиться к правилам подсчёта голосов. Мы не обнаружили в них никакого упоминания о пропавших урнах или о том, какие действия следует предпринять в случае, если в какой-либо урне будет обнаружено непропорциональное соотношение голосов.

— Поскольку в прошлом никто никогда не жульничал, — крикнул Джо в дальнем конце зала.

— И сейчас никто не жульничал, — сразу же ответил другой голос. — Вы просто не умеете достойно проигрывать.

— Сколько ещё урн вы припрятали на случай, если..?

— Нам больше ни одной не нужно.

— Тише, — сказал декан. — Эти выкрики не делают чести ни одной стороне. — Он подождал тишины и продолжал читать. — Мы, однако, как ответственные члены избирательной комиссии, решили, что общий результат подсчёта голосов должен считаться действительным.

Сторонники Эллиота стали прыгать и аплодировать. Эллиот повернулся к Нату и сказал:

— Мне кажется, это ты получил взбучку.

— Это ещё не конец, — ответил Нат, глядя на мистера Дэвиса.

Прошло несколько минут, пока не установилась тишина, и декан мог продолжить; он ещё не дочитал своё заявление:

— Поскольку на этих выборах имели место некоторые нарушения правил, одно из которых, по нашему мнению, остаётся неисправленным, я решил, что, согласно правилу № 7-Б хартии студенческого сената, побеждённому кандидату должна быть предоставлена возможность апеллировать. Если он это сделает, у комиссии будут три возможности. — Он открыл хартию и прочитал: — а) подтвердить первоначальный результат; б) признать побеждённого кандидата победившим; в) провести новые выборы, что будет сделано в течение первой недели будущего семестра. Поэтому мы даём мистеру Картрайту двадцать четыре часа на то, чтобы подать апелляцию.

— Нам не нужно двадцати четырёх часов, — прокричал Джо. — Мы апеллируем.

— Мне нужно письменное заявление кандидата, — сказал декан.

Том посмотрел на Ната, который смотрел на Су Лин.

— Ты помнишь, что мы уговорились сделать, если я проиграю?