"Тонкости эльфийской социологии" - читать интересную книгу автора (Патрикова Татьяна)

Глава 6 Шнурки в стакане

Карл Ви'Хольм

О том, что Андрей по-своему гениален, мне следовало подумать раньше, но мыслей было слишком много, чтобы вовремя их все в кулак собрать и выловить нужную. Теперь их осталось пугающе мало. То, что произошло на футболе, перевернуло все мои представления о вверенном мне хозяйстве. О чем это я? О нашем всеми любимом университете, о чем же еще? Немного резануло по ушам, что Андрей все еще называет его 'вашим', то есть себя он с ним пока не отождествляет. С одной стороны, его можно понять, всего-то месяц прошел, как он попал в наш мир, и все же, учитывая все те перемены, инициатором которых он стал, мог бы уже смириться с тем, что теперь ни я, ни студенты его отсюда уже так просто не отпустим.

Эгоистично? Еще бы!

Но достаточно только осознать, как сильно он помог нам всем одним своим присутствием, чтобы понять, почему я так потребительски о нем говорю. К тому же, я считаю, что не таким уж и неэквивалентным был наш обмен. Безбедное существование, интересная работа, которая явно пришлась ему по душе, и почти бессмертие, по крайней мере, в рамках его квартиры и нашего мира. Думаю, все вместе вполне сгодится в качестве достойной цены за все его усилия и переживания. К тому же, если вспомнить, как на него поглядывает Ир, возможно, в будущем, прибавится еще один весьма положительный фактор. Не могу сказать, что я одобряю своего секретаря. Я, по большому счету, убежден, что у них обоих это лишь временное помешательство, но вмешиваться в их отношения не хочу. Молодые… Пусть сами шишки набивают. А то вмешаешься и только все испортишь. Мне бы не хотелось им жизнь сломать, что почти сделали родители Андрея. В одном Ир прав: это просто ужасно, что они так поступили по отношению к собственному сыну. Но речь сейчас не об этом.

Решение проблемы маленького оборотня-вундеркинда, которое предложил Андрей, было, на первый взгляд, не только оригинальным, но и идеальным, если бы не одно большое и многозначительное 'но'. В отличие от Андрея, я знал Микалаю Эльфир несколько дольше, поэтому слишком хорошо себе представлял, что она скажет на все это. Поэтому и не питал особых надежд, и все же мне хотелось надеяться на лучшее. Поэтому я позволил себе не тушить огонек надежды безоговорочно и резко. Я решил выждать, предоставив решать проблему молодым. Иногда это лучший способ – не вмешиваться и предоставить времени сделать все за тебя. Главное – выждать. Собственно, что касается класса для маленьких гениев, идеей которого так загорелся Лучистый, именно им я и собирался заняться. Вот только это была далеко не единственная моя проблема на сегодняшний день.

Стоило нам выбраться за пределы защитного контура, как ко мне, появившись словно из ниоткуда, подошла одна из темных Владычиц. Имени я её не знал, могу только предположить, что с большей долей вероятностью её Дом не входил в число Великих. И все же, она спросила меня о том, только ли уже заявленные игроки могут играть в футбол от темных. Разумеется, я вежливо улыбнулся и перенаправил её к Андрею, так как сам влезать в подобные тонкости не собирался ни под каким предлогом. Футбол – это его совместное с командорами детище, вот пусть и разбираются сами. Беда лишь в том, что молоденькая темная отвлекла меня от другой женщины, которая оказалась рядом со мной тоже весьма неожиданно. Андрей назвал её Микой. И как только она ему позволила?

– Это было блестяще, – сказала она и совершенно удивительно улыбнулась. Открыто, как девчонка, юная и ветреная, почти настоящая, почти живая. Куда подевалась её надменная красота и вечная оторванность от мира во взгляде?

– Прошу прощения? – вырвалось у меня непроизвольно.

– Футбол. Эта игра… – молодая женщина махнула рукой и снова мне улыбнулась. Я не узнавал её, она, похоже, совсем другими глазами смотрела на меня. И тут она задала вопрос, – Что вы сделаете с моими учениками? – и перестала улыбаться.

Наваждение рассеялось, но я все еще помнил его затаенную красоту, поэтому сказал совсем не то, что должен был.

– Вы думаете, наш психолог позволит мне сделать с ними что-то по-настоящему ужасающее?

– Он имеет на вас столь сильное влияние?

– А на вас он разве еще не успел повлиять?

Её ответ меня и смутил, и обрадовал. Странное чувство. Мелькнула даже мысль – не староват ли я для всего этого?

– Возможно. И все же…

– Вам не приходило в голову, что Тишка не так уж увлечен классической магией, как хочет показать?

– Тишка? – её лицо снова осветила уже знакомая, но все еще такая непривычная улыбка. – Он так его сократил?

– Да, – я не смог не улыбнуться в ответ.

– Хорошо. Ему подходит, – она перевела взгляд на оборотней.

Оба брата Шутц стояли возле командоров, рядом с ними был Андрей, который что-то сосредоточенно втолковывал старшему. Похоже, он все еще горел желанием заставить их обоих извиниться перед Алиэлем. Похвально, ничего не могу сказать.

– Он выглядит совсем ребенком, – вместо ответа тихо обронила светлая эльфйка.

– Он и есть ребенок. Сирота. Пришел учиться, потому что брат задался целью поступить в университет, вот и ему пришлось… – я не должен был ей этого говорить. Эти слова противоречили всему тому, о чем я только что думал. О невмешательстве, о том, что следует подождать. Но они сами сорвались с моего языка, и уже через минуту я понял, что не жалею.

Микалая подняла на меня глаза.

– Вы будете настаивать на отчислении?

– Я буду ходатайствовать о создании класса довузовской подготовки для одаренных детей. Стипендия на все время их обучения уже выписана. В случае отчисления мы не выполним финансовые обязательства перед казначейством, поэтому хотя бы на этот год я предпочел бы их оставить…

– Класс довузовской подготовки? – было вдвойне удивительно услышать в её голосе не возмущение или, что еще хуже, презрительное негодование, а заинтересованность.

– Андрей предложил отдать их Карамельке, – я специально назвал Ригиля прозвищем, которым наградил его наш психолог.

– Почему ему? – а вот теперь Микалая была возмущена, а я снова обескуражен. Что-то мне подсказывало, что возмущение её было совсем иного толка, чем то, о котором я мыслил вначале.

Пришлось ступать на тонкий лед, но мне было не привыкать, поэтому я осторожно начал.

– Ир просветил Андрея, что в совете мы с тобой оппоненты. Он был удивлен и, думается мне, раздосадован.

– Он не знал? – вырвался у нее изумленный возглас. И я понял, что не мы одни с Иром и Лучистым, кто считал, что это очевидно. Но Андрей действительно не понял этого, пока ему прямо не сказали. И что же она скажет на все это теперь?

Я ждал. Леди молчала. Потом вся подобралась и в очередной раз подняла глаза. Теперь в них не было ни намека на ту мягкость, которую она продемонстрировала несколько минут до этого.

– Это значит, что на свои занятия он меня больше не пустит?

– Думаю, тебе следует с ним самим об этом поговорить.

– А ты что ему сказал на все это?

– Ничего. Я буду соблюдать нейтралитет.

– Даже если я начну проводить политику против его присутствия в университете?

– Ты хочешь, чтобы он ушел? – с нажимом спросил я, отчего-то не сомневаясь, что этого она точно не хочет.

– Я хочу быть в курсе дел.

– Поговори с ним об этом, – еще тверже произнес я.

– Если он откажет, найдется, кому его поддержать, – она посмотрела мне за спину на Барсима и Мурзяса. Да, найдется. И я тоже примкну к их числу. Но она слишком агрессивно восприняла известие о том, что Андрей, когда подпускал её к колокольчикам и коммандос, не знал о том, кем она является в совете. Подумав, я решил прямо сказать ей об этом.

– Ты принимаешь все слишком близко к сердцу. Тебе не кажется?

Она вздрогнула под моим взглядом, но быстро взяла себя в руки.

– Если ты не знал, мне еще никогда не было так легко… – она запнулась. Я продолжил:

– Общаться с другими, да? Андрей для тебя словно проводник. И внимание Корешеля, на которое наш психолог вольно или невольно делал акцент, тебе льстило, так? Ты переросла свой образ неприступной дивы, ты готова идти на контакт, но не умеешь общаться. Так и не научилась, несмотря на все годы, проведенные в университете среди студентов и нас, преподавателей. Ты филигранно научилась держать дистанцию, но так и не смогла найти приемлемый для тебя способ при необходимости её преодолевать, стирая возведенные тобой баррикады, я прав?

Она промолчала. Потом заговорила, так и проигнорировав мой последний вопрос.

– Без боя я Лучистому этих мальчиков не отдам.

– А зачем воевать? Присоединяйся! – раздалось совсем неожиданно, и, конечно же, это был Андрей.

Он встал рядом со мной. Мне пришлось скосить глаза, чтобы увидеть его. Психолог смотрел только на Микалаю. Эльфийка отвечала ему таким же пристальным взглядом.

– Я думал, ты нам друг, Мика, а оказалось… – он не договорил.

Эльфийка ощетинилась:

– Что оказалось?

– Что на самом деле ты просто шпионила в пользу вражеского лагеря. Разве нет? – спросил он и выжидающе на нее посмотрел.

Она ответила с достоинством и слишком хорошо контролируемой злостью.

– Я бы никогда не опустилась до того, чтобы, как ты выразился, шпионить. И ты серьезно считаешь, что Ригиль со своим экстремизмом в идеях и суждениях тебе друг, а я со своим умеренным консерватизмом – враг?

– А он у тебя умеренный? – тут же живо заинтересовался Андрей.

В первый момент от его легкого тона Микалая растерялась, но быстро собралась.

– Да.

– Хорошо. Тогда это еще можно пережить, – и Андрей широко улыбнулся, правда, тут же заставив и нас с Микалаей улыбнуться, потому что другого ни я, ни она просто не могли от него ожидать. – Кстати, а Ригиль – это кто?

– Мне сказали, что ты назвал его Карамелькой, – лишь на секунду застыв, пропело дивное создание, в котором я с трудом узнал декана факультета классической магии.

– А! – радостно воскликнул Андрей и беззаботно взлохматил волосы на затылке. – Действительно, назвал.

– Хорошо, – помедлив, ответила она. – Так я могу приходить впредь?

– Конечно. Теперь ведь Умка с меня не слезет, пока мелиорация не закончится.

– Я тоже, – заметила она, явно ожидая его реакции, затаив дыхание.

– Еще не факт. Ты ведь видела только вершину айсберга, – заметил Андрей, и весь легкомысленный вид слетел с него, как шелуха.

– Я бы хотела увидеть и подводную его часть.

– Возможно, но позже.

– Я совсем не против подождать.

– Тогда можем попробовать подружиться.

Вот так легко и изящно мой верный психолог перетянул на свою сторону Микалаю. Признаться, я был под впечатлением, но быстро и думать забыл об этом разговоре, когда ко мне в кабинет, пока я в присутствии двух своих командоров беседовал с Камюэлем Барсимом, вдруг не заявились родители колокольчиков в почти полном составе. То, что для их детей и их самих придумал Андрей – это просто уму не постижимо!

Андрей

До своего класса я добрался далеко не сразу, а так хотелось. Но, видно, не судьба. Меня все время отвлекали. Сначала оборотни, причем старший брат Тишки, которого я на радостях прозвал Кирюшкой, долго не хотел верить, что пока их отчислять никто не собирается. Потом я их обоих под присмотром командоров транспортировал к Алому и девочкам. Причем Инга с Илей, донельзя довольные собой, снисходительно выслушали мою версию произошедшего, а Алый с должной аристократической миной принял извинения, и потом как-то неожиданно предложил ребятам как-нибудь зайти в наш класс поближе познакомиться с котятами. Оборотни сразу же заинтересованно заводили носами. Причем я – неопытный в плане общения с двуликими, сходу не сообразил, что это одна из отличительных черт особой мимики, присущей только их расе. Как движения ушами у эльфов и мерцающих. Так что в первый момент такие телодвижения показались мне очень забавными. Я заулыбался, но объяснить ребятам, что меня рассмешило, не успел, хоть Машка, все время держащийся рядом с чудом исцелившимся Алым, уже спросил меня об этом. Но в этот момент я увидел, что Карла осаждает Мика, и решил по устоявшейся уже традиции ковать железо, пока горячо.

С одной стороны и хорошо, что вмешался, а с другой, по-моему, Ир, когда узнает, подвесит меня за одно место и будет в чем-то прав. Вот что меня вечно тянет на социальные эксперименты? Ладно. С Микой кое-как прояснили если не всё, то многое, чего нам, как не крути, на первых порах вполне хватит. А потом меня начали осаждать все, кому не лень. Сначала темные: в частности, несколько Владычиц сразу принялись выспрашивать у меня, можно ли их дочерям тоже играть в футбол. Пришлось с чистой совестью отправить их к командорам, заявив, что пополнением личных составов команд ведают тренеры. Правда, тут же последовал вопрос, в какую команду им следует попроситься. То есть, понятно, что где-то темных больше, где-то светлых, но ведь у ласточек тренер Мурка – темный командор, наверное, надавить на него барышням было бы легче, но, с другой стороны, в его команде одни светлые, не считая Или и Марфы. В общем, еле отбрехался, сказав, что все вопросы к командорам и капитанам команд.

Думал, что слинял, но на подлете к главному корпусу меня снова перехватили, причем не кто-нибудь, а командоры в компании неизвестного мне эльфа. Но семейное сходство было на лицо.

– Барсик-старший? – вырвалось у меня непроизвольно, на что оба светлых переглянулись с темным, и братца мне по всем правилам представил Тарэль.

– Камюэль Барсим Пламенный.

– То есть Камю? – уточнил я у старшего Барсима, протягивая ему руку.

Он улыбнулся и руку пожал. Правда, глаза мне его совсем не понравились. Не люблю таких парней. Слишком много знают, слишком многими судьбами играют, и вообще, слишком политиканы, вот как бы я про таких, как он, сказал. Неудивительно, что, как мне показалось, Барсик с ним не ладит.

Рукопожатие вышло неожиданно крепким.

– Я не против, – сказал мне эльф и бросил какой-то подозрительный взгляд на младшего брата. Тот сразу же вполне демонстративно придвинулся к Мурке. Так-так. Интересно, что у них тут произошло, пока я Тишкой занят был? Ведь эти трое явно уже успели пообщаться, – Так значит, это тебе мне стоит сказать спасибо за то, что полностью лишил меня возможности влиять на брата? – спросил меня Камю, и отпустил мою руку.

Пришлось усиленно шевелить шестеренками и быстро ориентироваться в происходящем. Терпеть не могу все эти проверки на вшивость, но, имея дело с таким, как этот Камю, без них явно не обойтись. Вот только никто не запрещает мне его обломать. Поэтому я нарочито тяжко вздохнул и сказал:

– Вряд ли до этого ты так уж сильно мог на него влиять, – глянув на Барсика, увидел, что тот расплылся в довольной улыбке. Значит, угадал. Но Камю явно не собирался так просто отпускать меня, а ведь в классе меня, наверное, уже ждали.

– До чего? – с невинностью, которой позавидовал бы даже младенец, уточнил этот ушастый гад.

Но я не растерялся.

– А ты как думаешь?

– Ты мне скажи.

– Я думаю, тебе лучше знать.

– Мне? Даже несмотря на то, что те трое, кого я просил за ним приглядывать, отвернулись от меня?

– Трое? – вмешался Мурка. – Я знаю двоих.

– Корешель, да? – осенило меня. Просто вспомнил, как Барсик обмолвился, что полуэльф всегда крутился где-то рядом. Поэтому они с Муркой были удивлены, когда он, первым узнав об их свидании, не растрепал о нем всей округе.

Камю с нейтральным выражением лица улыбнулся нам всем.

– Ты и его приспособил под это дело? – возмущенно начал Барсик, но Камю вскинул руку, требуя замолчать.

– На общественных началах, – сказал он, глядя больше на меня, чем на брата, – Можно сказать, он тем самым оказывал мне дружескую услугу.

– А ты способен дружить, а, Камю? – спросил я, глядя на него с весьма говорящим прищуром.

Эльф посмотрел в ответ. Потом сказал:

– Не думай, что знаешь меня, только по тому, что тебе рассказали.

– А мне никто ничего не рассказывал, разве что упомянули, что ты типа серого кардинала при Императоре, вот и все, что я о тебе знал, прежде чем увидел.

– Но уже успел вообразить себе невесть что.

– Даже не пытался. Вообще, предпочел бы с тобой не знакомиться. Зачем бы мне такие знакомства?

– Да неужели?

– Не можешь поверить, что не собираюсь использовать дружбу с твоим братом, чтобы выбить себе какие-нибудь льготы?

– А вы дружите? – насмешливо уточнил он и покосился на Барсика.

Тот ответил неожиданно спокойным и серьезным взглядом.

– Да, – веско и без лишних слов.

– По-моему, ваш разговор куда-то не туда зашел, – неожиданно для своего молчаливого характера вмешался Мурка.

– Почему? – рискнул высказаться я. – Очень даже туда. Нужно же мне знать, кого лучше десятой стороной обходить.

– Десятой? – насмешливо протянул Камю. Вот уж кто вообразил себе неизвестно что и никак не мог справиться со сложившимися относительно меня стереотипами. И тут до меня, наконец, дотекло. Все он прекрасно мог. Просто это была все та же проверка на вшивость.

– Ты меня проверяешь, – сказал я, решив, что играть по его правилам больше не хочу. – И как? Не пора ли закончить?

– Я бы предпочел еще раз с тобой пообщаться, но уже в присутствии ректора, поэтому после твоего родительского собрания буду ждать тебя в его кабинете, – отчеканил мне на это светловолосый эльф и гордо удалился.

Вообще, он, как ни странно, был выше Барсика, хоть и представлялся мне эдаким кабинетным червем, который искусно дергает за ниточки всех, кого ни попадя, но нет, телосложение у так называемого серого кардинала было вполне спортивным. Я легко мог представить, как под изысканным черным камзолом перекатываются мышцы, так что этот эльф был вполне способен постоять за себя. Не то, что наши кардиналы, которые по всем тем историческим фильмам, которые мне когда-либо доводилось смотреть, представлялись мне изнеженными типчиками, всегда прячущимися за спинами элитных телохранителей.

Посмотрев на командоров, слегка опешивших от такого поворота разговора, я беззлобно полюбопытствовал:

– И кто же его так раздраконил, что он меня так изящно попытался к ногтю прижать? Или он всегда такой?

– Самифле, – сказал Мурка.

Они с Барсиком как-то подозрительно переглянулись.

– А кто это? – удивился я. Зря, лучше бы промолчал, за умного бы сошел, а так только по ушам огреб.

– Стыд и позор, – сказал мне Барсик. – Хотя, чему я удивляюсь, если вспомнить, что кто-то еще совсем недавно даже названия данного княжества не знал?

– Верховная Владычица Темного Королевства, – объяснил мне Мурка.

– Так бы и сказал, что бывшая твоя, – пристыжено пробормотал я.

Командоры с одинаковым выражением лиц закатили глаза и, наконец, отпустили меня на боевые подвиги, к которым я не то, чтобы рвался, но, честно скажу, очень хотелось разделаться со всем поскорей. А то такими темпами у меня скоро мозги закипят. И вообще, куда это Ир подевался, хотелось бы мне знать?

Но, разумеется, узнать, куда после разговора с маленьким оборотнем ушел мерцающий, я не смог, так как первоочередной моей задачей было провести родительское собрание. Именно этим я и занялся, первым делом вытурив из аудитории подозрительно уютно устроившихся подле родителей колокольчиков. Я не собирался ничего обсуждать со взрослыми при них, о чем и сообщил прямо с порога, стоило только толкнуть дверь в класс и шагнуть внутрь.

Родителей в аудитории оказалось удручающе мало. Всего пять человек. Точнее два человека, два светлых эльфа и одна темная эльфийка, внешность которой на какую-то секунду вогнала меня в ступор. Почему? Нет, уже по Иле я знал, что темные бывают светлокожими, видимо это была одна из отличительных черт дома Вик-Холь, но у Великой Матери Второго Дома кроме иссиня черных, а не белоснежных, как у большинства темных, волос, на аккуратном носике имелись еще и веснушки. Как такое могло быть применительно к темнойэльфийке, ума не приложу. И все же оно было. И вообще, леди Вик-Холь на фоне мужчин, собравшихся в классе, выглядела удручающе юно. Не многим старше колокольчиков на вид, но по цепкому взгляду красных глаз (хоть это было предсказуемо) было понятно, что возраст у нее, так сказать, соответствует занимаемой должности.

Теперь о мужчинах. В первый момент меня поразил Ромашель, которого я заочно, как только узнал от Алого имя папы, прозвал Ромашкой. И не зря прозвал, знаете ли. Такую особь мужского пола еще поискать! То, что даже внешне становилось понятно, что нынешний глава семьи Мильзились – редкостный франт и пижон, с одной стороны – предсказуемо, с другой – не очень. Потому что косая сажень в плечах, рост под два метра, большие руки кузнеца или кожемяки из древнерусских сказок как-то не сразу вязались со стильным белоснежным смокингом, рубашкой с рюшами на груди, изящной бородкой и светлыми, слегка вьющимися на концах волосами с несколькими кокетливыми розовыми прядями в них. Еще у него была трость с каким-то навороченным набалдашником и лента-галстук – розовая, что понятно. И, как ни странно, несмотря на некое несоответствие богатырского телосложения с такими вот пижонскими изысками, в какой-то момент становилось понятно, что этот костюм и даже эти розовые прядки в волосах смотрятся до неприличия изысканно и, что интересно, уместно.

Лукерью описывать не стану, (с ним мы уже виделись, так что внешность папы Лии новостью для меня не стала) сразу перейду к людям. Дэниз Рутберг и Витаус Виттебранд. О, как же сильно бросался в глаза тот факт, что каждый из них вышел из весьма далеких друг от друга слоев общества! О чем речь? Сейчас объясню. Как я уже знал от Тома, его отец считался одним из самых сильных магов современности, но при этом не закончил ни одного университета и учился магическим премудростям в бою. То есть, по сути своей Дэниз был простым деревенским парнем, родившимся с таким даром и попавшим в такую историческую струю, что вынесла она его на вершины магического Олимпа, где-то обтесала, где-то заострила, где-то приодела, да. Но в целом, он как был рубахой-парнем, так им и остался. И беда его лишь в том, что теперь, достигнув в этой жизни определенного общественного положения, он стал отчаянно стыдиться своих корней и чураться безыскусных манер. Но давно известно, что аристократом нужно родиться. Конечно, при должном актерском таланте можно научиться филигранно притворяться, но надолго такого притворства все равно не хватит. Ну откуда у сына полка должный актерский талант?

Конечно, он приоделся. Длинные рыжие волосы свободно ниспадали на плечи, рубаха цвета морской волны оттеняла серо-голубые глаза, на груди символом достатка и, по всей видимости, каких-то воинских заслуг, висела богато украшенная самоцветами золотая цепь с массивным медальоном. И можно было бы обмануться относительно происхождения и затаенных комплексов этого рыжеволосого мужчины с мужественными грубыми чертами лица, если бы сразу за ним, на последней парте не сидел Витаус Виттебранд – отец нашего Ульки. Вот от кого, а вовсе не от эльфов, что, как мне тогда казалось, было бы логично, веяло настоящим ненавязчивым, что примечательно, аристократизмом.

Светлые, лишь совсем немного вьющиеся волосы до середины шеи на лбу и висках были схвачены аккуратным обручем, простым и гладко отполированным, золотым по всей видимости, но данный предмет роскоши ни в коем разе не бросался в глаза. Потому что для своего владельца он выполнял роль не украшения или символа достатка, нет, это был самый обычный эквивалент женской заколки, не более того. Скорей всего Витаусу и в голову не приходило задуматься о его номинальной стоимости. И, с одной стороны, для рыцаря-драконоборца было немного странным одеть на такое рядовое событие, как родительское собрание в университете сына, сверкающие стальные доспехи, нагрудник которых был украшен невероятно правдоподобным изображением золотого дракона, правда, крылья у него были не как у нашей Гарри – перепончатые, а фасетчатые, как у стрекозы. Но, с другой, несмотря на этот более чем вычурный наряд, Витаус смотрелся в нем на задней парте своего сына настолько естественно, что в первый момент я даже не сообразил, что на нем именно доспех и, судя по всему боевой. Да, умеют же некоторые люди такие вещи носить.

В первую очередь я поздоровался.

– Добрый день. А теперь все моложе ста пятидесяти за дверь, – и я выразительно посмотрел на колокольчиков. Те начали переглядываться, потом вставать. И только Машка, сидящий на небольшой участке зеленой травы, которая уже проросла прямо на нашем паркете благодаря усилиям Умки, которого с должной долей увлеченности нашим мелиораторским проектом курировал Ир, так и не сдвинулся с места. Темный поймал мой выразительный взгляд и объявил:

– Мне уже сто пятьдесят два.

Я только рот открыл, чтобы высказаться, но меня неожиданно перебил сэр рыцарь со своей последней парты:

– А мне, о горе, нет и ста сорока.

И тут мне просто шлея под хвост попала.

– А мне двадцать три. Но в моем мире люди живут максимум восемьдесят лет, сто – это уже полная дряхлость и недееспособность, да и доживают до ста лет единицы.

Беда в том, что сказать-то я сказал, но забыл, что о таких тонкостях моего бытие в курсе только Ир, ну и Карл, само собой. А вот колокольчиков мы, хоть и собирались, но как-то забыли просветить. Подходящего момента так и не подвернулось.

Лица вытянулись у всех. И у родителей и у моих обожаемых деток. Собственно, именно это сподвигло меня развить тему и пуститься в объяснения.

– Но это так, к слову. Ир, как узнал, чуть с потрохами меня не сожрал… – начал я, но тут с какой-то пугающей истеричной интонацией, совершенно не вяжущейся с образом темной Владычицы, вскрикнула Иля, которая стояла в этот момент ближе всех ко мне.

– Я тебя сама сейчас сожру! И ты все это время молчал?!

– Моя дочь права, – раздался с первой парты мелодичный голос Великой Матери. – У нашего народа есть масса способов…

– Да ему уже не надо, – голос прозвучал от двери, я к тому времени уже благополучно перебазировался к учительскому столу, так что моя тушка совсем не мешала Иру просочиться в класс. Разумеется, секретарь ректора тут же завладел всеобщим вниманием. Ир улыбнулся собравшимся и мягко пояснил, – Господин ректор с помощью новейших технологий, разработанных исследовательским центром факультета экспериментальной магии, уже решил данный вопрос. Теперь Андрей вполне может пережить даже нас с вами, – и он посмотрел на обеих темных. Потом перевел взгляд на меня, хотел что-то спросить, но я вовремя его перебил.

– Раз уж пришел, забирай всех деток, мне с их родителями наедине посекретничать надо.

– Деток? – раздался со стороны лужайки возмущенный голос Машки.

Но мне сразу стало понятно, что наш темный непоседа не столько удручен таким определением себя любимого, сколько ищет повод задержаться в классе. А вот дудки! Нечего тут колокольчикам ошиваться. Хочу им сюрприз сделать. Если, конечно, получится.

И тут мне на помощь пришла все еще хмурая Иля.

– Так, все уходим, – скомандовала она, и на глазах у изумленных родителей все колокольчики встали с насиженных мест и ретировались за дверь.

Ир бросил на меня вопросительный взгляд. Я махнул рукой, отсылая и его. Демонстративно пожав плечами, секретарь тоже удалился. Вздохнув чуть свободнее, я перевел взгляд на оставшихся. И тут меня огорошила Вариусель, к слову, про себя Великую Мать Второго Дома я называл Варей.

– Сначала о кошках.

– Э? – растерялся я.

– Признаться, мне тоже любопытно, – приятным баритоном протянул Ромашка и пояснил специально для меня. – Пока вас не было, нам презентовали ваших котят. Они так и будут такими маленькими?

– Немногим больше, – сказала на это темная, не обращаясь конкретно к светлому, а больше смотря на меня.

Я покосился на кошачий домик, возле которого, подставив мохнатые бочка льющемуся из незанавешенных окон солнечному свету, валялись наши киски.

– Великая Мать Игр-Фагур приехала вместе со мной исключительно для того, чтобы обсудить перспективы межвидового скрещивания наших и ваших кошек, как только прослышала от брата, что вашими стараниями у светлого командора живет весьма интересный рыжий экземпляр данной карликовой породы.

– Э? – еще больше опешил я, но решил уточнить. – А кто у нас брат?

– То, что мне рассказала о вас дочь, подсказывает мне, что по полному имени вы его все равно не узнаете. Но я слышала от Илюизмены, что вы называете его Филькой.

– А! – и тут до меня, признаюсь, слегка запоздало, дошло, – Межвидового скрещивания? Но Бандит ведь маленький! Он даже в прыжке не дотянется… – и что-то мне подсказывало, что у Барсика будет такая же реакция, как у меня.

Эльфийка так снисходительно мне улыбнулась, что я предпочел оборвать свою пламенную речь.

– Я что-то не знаю?

– Наши кошки – магические существа, основную часть жизни проводящие на инфернальных уровнях, появляясь только когда их призывают или когда им самим того по тем или иным причинам хочется. Ему и не надо будет, как вы выразились, дотягиваться. Это исключительно магический процесс. Вы ведь и про магию нашего мира все время забываете, не так ли?

– Я смотрю, Иля с вами на удивление откровенна, – с трудом приводя в порядок мысли, буркнул я.

– Она моя дочь.

– Почему вы от темных одна? Ребята обещали мне, что придут все их родители.

– Потому что даже для мальчиков вашего класса на данный момент я единственный родитель.

– Но ведь у них… – и снова до меня дошло, как до утки на третьи сутки. Озаренный догадкой, я пробормотал. – Они оба принадлежат вашему Дому, несмотря на заимствованные у других Домов имена.

– Да. На данный момент, да.

– Но Машка, скорей всего, в ближайшее время вернется в свой дом.

– Это вряд ли, – в этот момент её улыбка на милом молодом лице показалась мне акульим оскалом. – Я дала Наниссе соответствующие указания.

А вот это мне совсем не понравилось, и я не постеснялся ей об этом сказать.

– Мне очень не нравится, как вы это говорите.

– Не стоит беспокоиться. Думаю, ему тоже будет куда выгоднее остаться в моем Доме. И я уверена, что благодаря вам, он скоро это и сам поймет.

– Но она отпустит его?

– Даже раньше, чем он рассчитывает.

– Раньше совершеннолетия?

– Да. Но выбор, за что вы так активно радеете в отношении наших мужчин, останется за ним.

– Вы меня заинтриговали.

– Меня тоже, – снова с середины ряда подал голос светлый эльф, за глаза прозванный мной Ромашкой. – Машка – это не от Машмула ли? Тот мелкий эльфеныш, что солгал про сто пятьдесят с лишним лет и который вьется вокруг моего сына?

– Он не лгал, – на этот раз Варя к нему обернулась.

Ромашка вопросительно выгнул бровь и перевел взгляд с нее на меня. Мне пришлось пожать плечами и пояснить:

– Нанисса – его жена, и у них, к тому же, дочка растет.

Глаза эльфа стали квадратными. И вот тут в игру вступил Лукерья, который все это время поглядывал на других родителей с легким снисхождением во взгляде. Конечно, ведь он, как самый хитрый, успел познакомиться со мной заранее. И, наверное, еще в тот памятный понедельник сделал какие-то свои выводы.

– Не думаю, что это такая уж проблема, особенно на фоне открывающихся перспектив, ты так не думаешь, Ароматный? – с подчеркнутой невинностью в голосе полюбопытствовал отец Лии. Из чего я сделал вывод, что с отцом Алого они были знакомы и раньше.

– Но ребенок! – воскликнул Ромашка, правда, в его голосе не было такого уж негодования, скорее легкое недоумение, не более.

– В перспективе, у них может появиться и второй. Но вы ведь и сами еще не говорили с сыном о наших общих планах на него? – с милой улыбкой осведомилась Варя.

– Каких планах? – тут же поспешил вклиниться я, но меня, как назло, проигнорировали.

Светлый бросил на темную долгий взгляд, потом неожиданно повинился.

– Да. Но достаточно было сегодня на поле увидеть, как эти двое смотрят друг на друга. Или вы думаете, что мне это только показалось?

– Вряд ли. Поэтому я и предложила вам такой вариант развития событий, который устроил бы все заинтересованные стороны.

И тут я не выдержал.

– Так, – резко бросил, вскинув вверх руки. – А теперь, пожалуйста, по порядку и для таких тупых, как я.

– О! – хитро прищурившись, пропела Вариусель, – Вы на себя, безусловно наговариваете.

– Я объясню, – вызвался Лукерья, глядя на меня подозрительно лукаво. Похоже, я очень многое пропустил. Когда они только успели сговориться? Пока я размышлял об этом, светлый эльф принялся вещать:

– После разговора с дочерью и её… – он запнулся, явно подбирая верное слово, и все же решил назвать вещи своими именами, что не могло не импонировать, – …парнем, я решил, что глупо ждать у неба погоды, и действовать надо сейчас, пока пыл еще не остыл. К тому же, от Кара мне стало известно, что Илюизмена одобрила их с Антилией отношения, поэтому я предположил, что говорила она словами Великой Матери, и оказался прав, – эльф сделал паузу, предоставив темной возможность её заполнить.

– Да. К тому времени я была уже в курсе всех событий, поэтому благосклонно восприняла попытку наладить контакт.

– Более того, – снова взял слово Лукерья. – Наша семья имеет многовековые торговые и дружеские связи с семьей Мильзились, поэтому, когда в разговоре леди Вик-Холь упомянула о перспективах сотрудничества относительно поставок благовоний в Темное Королевство, для меня не составило труда пригласить к нам на дружеский ужин Ромашеля.

– Мы давно, – тут же подхватил названный эльф, – начали рассматривать темных, как будущих деловых партнеров и даже попытались со своей стороны наладить первый контакт. Но, опасаясь действовать напрямую, до недавнего времени общались только с представителями малых Домов, при этом оставляя Великие Дома, если можно так выразиться, на закуску.

– Просто сходу не нашли, как к ним подступиться? – навскидку предположил я.

– Да, – эльф мне улыбнулся и посмотрел на Варю – та благосклонно кивнула. – Великие Дома весьма замкнуты в плане кастового устройства. Недостаточно выйти на какого-то одного представителя того или иного дома. К тому же, большинство темных, о чем нам стало известно, как только мы попытались изучить перспективы данного сотрудничества, довольно недоверчивы, и им было бы недостаточно получить от нас только лишь стандартные словесные гарантии.

– Даже договора о взаимовыгодном сотрудничестве, закрепленного на бумаге, был бы недостаточно, – обронила Варя словно между прочим.

– И что же в вашем понимании могло стать допустимым эквивалентом данного договора? – неожиданно подал голос Витаус Виттебранд, которому, по всей видимости, тоже стало любопытно.

Варя, помедлив, начала отвечать ему. Для этого ей пришлось сесть полубоком, чтобы видеть и рыцаря, и краем глаза – меня.

– Мой народ весьма недоверчив, это правда. Расчетливость тоже входит в перечень наших характерных черт. И в тоже время, мы все прекрасно знаем, что голый расчет еще никогда не приносил столь же высокие дивиденды, как в тех случаях, когда к нему примешивались личные чувства.

– В равных долях? – осторожно уточнил я, уже догадываясь, о чем именно эти хитрющие эльфы договорились в своих кулуарах.

– Не обязательно.

– Если чувств больше, иногда это даже выгоднее, – задумчиво заметил Лукерья. Ромашка его молчаливо поддержал. Я обратился именно к нему.

– Вам предложили завязать все на Алого, так?

– Ты изумительно сокращаешь его имя, – как-то совершенно неожиданно перешел на 'ты' Ромашель.

– Скорее не сокращаю, – помедлив, повинился я с улыбкой, – а адаптирую под слова и звучания, которые мне знакомы.

– Не суть, – небрежно отмахнулся эльф и подтвердил мои подозрения, – Да. Всеми вопросами торговли с темными будет заниматься Алиэль и его… – светлый запнулся, покосился на Варю, та вопросительно выгнула бровь, словно поощряя. Только тогда он договорил. – Друг.

– Не боитесь, что они вас за такое… – начал я, но меня перебила Варя и тоже, как и светлый, обратилась уже без официозного 'вы'.

– Не забывай, пожалуйста, что благодаря тебе юный Мильзились дружен с моей дочерью, и не только с моей, насколько я знаю, – судя по всему, она намекала на Ингу. – Поэтому мне прекрасно известно, какие чувства он испытывает к Машмулу. Или ты станешь меня убеждать, что Машмул откажется от такого подарка?

– И все равно, – упрямо протянул я. Меня коробил такой вот голый расчет, хоть и замешанный, как они утверждали, на чувствах. – Они оба могут послать вас со всеми этими инсинуациями далеко и надолго.

– Могут, – неожиданно покладисто согласилась темная. – Но я убеждена, что если ты сам все хорошенько обдумаешь, то поймешь, что от такой расстановки выигрывают все.

– Это значит, что мне предстоит в случае чего и их убедить в этом, вы на это намекаете? – в лоб спросил я у эльфийки.

– А ты смог бы убедить? – вопросом на вопрос ответила она.

– Мне не нравится, что вы все за них решили.

– Они еще дети, по крайней мере, еще совсем недавно были таковыми. Что плохого в том, что мы, как родители, хотим помочь им сделать как можно меньше ошибок? – уточнила Варя. И её тут же поддержал Лукерья.

– К тому же, как ты сам мне недавно говорил, еще неизвестно, как там все сложится. Вполне возможно, что у них в личном плане ничего не получится, и они так и останутся просто друзьями.

– Хотелось бы, – вырвалось у Ромашеля, и я понял, что сдаюсь.

И как этим ушастым взрослым удалось все вывернуть шиворот на выворот? Я-то готовил себя к тому, что мой первый разговор с ними будет похож на тот, с которым я вышел к колокольчикам. Что мне придется убеждать их в том, что дружба куда выгоднее, чем негласное противостояние. Кто же мог знать, что им всем только повод нужен был, чтобы сломя голову броситься во все тяжкие? Как они, однако, ухватились за возможность сотрудничества! Просто мертвой хваткой, по-другому не скажешь. И что мне теперь ними всеми делать?

– Так о чем ты хотел с нами посекретничать? – мило улыбнувшись, уточнила у меня Варя.

Я посмотрел на последние парты, где молча переваривали все услышанное рыцарь и самый сильный маг современности, и понял, что отступать уже поздно. Перевел взгляд на темную Владычицу и сказал:

– Как вы смотрите на то, чтобы на предстоящих каникулах организовать для ваших детей совместный отдых? – и прежде, чем изумленно уставившиеся на меня родители начали задавать вопросы, я решил пояснить. – Просто, сами понимаете, что дружеские взаимоотношения между ними только в начальной стадии, поэтому я подумал, что было бы вполне логично их закрепить и приумножить.

– И как ты себе это представляешь? – уточнил у меня Лукерья, явно заинтересовавшись моим предложением.

– Например, можно было бы всем поехать в гости к кому-то одному, – бросил я пробный камешек. И попал в цель.

– На нейтральную территорию? – впервые подал голос Дэниз Рутберг.

– Думаю, да. На первое время лучше на нейтральную.

– К вам? – тут же спросила Варя, повернувшись к рыжеволосому мужчине.

– Я бы с удовольствием принял весь класс… – начал тот, но я его перебил, вскинув руку.

– Не получится.

– Почему? – рыжие брови Рутберга сурово сдвинулись на переносице. Судя по всему, он решил, что основная причина кроется в его плебейском происхождении. Комплексы. Куда же без них? Но причина была в другом.

– Пока не научитесь ладить с собственным сыном, не получится, – уже куда более развернуто повторил я.

– Но мы ладим! – запротестовал маг и на его ладони, лежащей поверх парты, мелькнула и тут же пропала маленькая молния. Да, силы у этого дяденьки явно не меряно.

– Нет. Он тихо вас терпит, и если будете продолжать в том же духе, в конечном итоге возненавидит уже всерьез.

– Чушь! – воскликнул рыжий и от переизбытка чувств вскочил.

– Грубо, – неожиданно вступился за него Виттебранд, осуждающе на меня посмотрев.

Я пожал плечами и сказал:

– Зато действенно, – посмотрел на Рутберга-старшего и обратился уже к нему. – Тому не нравится, что вы заставляете его проживать ту жизнь, о которой сами втайне мечтаете, и вас совершенно не интересует то, как хочет жить он сам.

– Намекаешь, что отправить его учиться было плохой идеей? – прорычал Рутберг и плюхнулся обратно на стул. Тот от неожиданности досадно скрипнул.

– Думаю, вам не мешало бы получше узнать собственного сына.

– И как, по-твоему, мне это сделать? – раздосадовано буркнул рыжий. Я уже собирался ответить ему, но меня прервали.

Дверь в класс распахнулась без стука, и в аудиторию вошла темная эльфийка. Без сопровождения. Одна одинешенька. Но как она вошла! Уже по одному её виду я каким-то задним умом допетрил, кто это, правда, не сразу сообразил, что ей могло тут понадобиться.

– Добрый день, – поздоровалась с родителями и мной изящная темная Владычица с экстремальной для эльфийки короткой стрижкой и завораживающим разрезом миндалевидных глаз. Потом перевела взгляд на меня. – Вы Андрей?

– Да. А вы Великая Мать Первого Дома?

– Вы догадливы.

– Ваша дочь на вас очень похожа.

– Вот как? Приятно слышать.

– Чем обязан?

– Просто зашла познакомиться. Как у вас тут дела? – спросила она вроде бы у меня, но посмотрела при этом на Варю.

Та с легкостью поднялась со своего места.

– Все просто прекрасно, – ответила Вик-Холь вместо меня. Похоже, этим двум Владычицам я и не особо нужен был. Хотя нет, в качестве посредника, судя по всему, я подходил им как нельзя кстати.

– Андрей, вы нас не познакомите? – пропела Рим-Доль, и я не удержался. Ну вот не способен я сносить все выходки этих Владычиц так же безропотно, как их мужчины. Разумеется, она хотела быть представленной всем мужчинам, собравшимся в этой комнате. Но в этом я её переиграл.

– С Варей? – невинно уточнил я.

– С кем? – раздалось откуда-то со стороны мужчин, но эти ушлые Владычицы уже просекли, что к чему.

– Нет, благодарю. Сестру я знаю давно, и иногда мы с ней даже ладим.

– Сестру? – искренне удивился я.

Ответила мне Вик-Холь:

– У нас разные матери, но отец один.

– Неужели Великие Матери способны делиться своими трофеями, – как-то не подумав, выдохнул я, но брать свои слова обратно было уже поздно. Правда, на мое счастье, Владычицы отреагировали адекватно.

– Он был свободным.

– Но вряд ли настолько, чтобы сам мог решать, – снова не удержался я. Что поделать: если что-то гложет мое любопытство, остановиться всегда непросто.

– Мог, – ответила за сестру Рим-Доль и холодно посмотрела на меня. Понятно, больше мы это не обсуждаем.

Я только рот открыл, чтобы представить Самифле (надеюсь, что не перепутал имя) светлым эльфам и людям, как с задних парт раздался нетерпеливый голос Рутберга-старшего, которому, как любому нормальному мужику, было глубоко плевать на бабские шуры-муры, когда у него самого проблем целый воз.

– Так что там с моим сыном? Что вы предлагаете?

И, знаете что, я тот момент я очень порадовался, что к такому вопросу успел подготовиться еще вчера. Ага. Перед сном. Нежданное озарение со мной случилось. Поэтому, когда он спросил, я легко и непринужденно ответил:

– Ваш сын – звезда местной Арены боев без правил. Как насчет того, чтобы выйти против него?

– Боев без правил?! – возмущенно вскричал Дэниз, вскочил и со всей дури хлопнул ладонями по парте. И как только бедняжка выдержала?

– А что… – к нему неожиданно обратился Виттебранд, вежливо улыбаясь. Рыжий уставился на рыцаря во все глаза. – Может, выступим против сынишек пара на пару?

Что-то мне в тот момент подсказало, что Улька уже провел с Витаусом какие-то свои разъяснительные работы. И, судя по всему, попросил помочь своему другу Тому наладить отношения с отцом.

– А что, сестрица, – вдруг подала голос Варя, обращаясь, разумеется, к Сами… короче, Софкой будет, – может, покажем местным мужчинам, что такое подлинные воины-дроу?

– Дроу? – опешил я, прекрасно помня, что так называть темных вроде как не принято. Но меня перебил папа Лии:

– Ну, мы с Ромашелем, конечно, не герои войны, но тоже не отказались бы поучаствовать. И обратился ко мне. – Андрей?

– А меня в кабинете ректора Камю ждет… – обреченно вырвалось у меня. Похоже, родителям моих деток я был нужен лишь в качестве начального трамплина. Теперь они уже и сами разберутся, что к чему. Кто бы мог подумать, что они у них… такие! Я даже правильных слов подобрать не могу.

– Нет. Сначала мы к нему зайдем, а уж потом ты, – решила за всех Софию – Так что отдыхай пока. Думаю, тебе стоит рассказать детям о наших планах на вечер.

– А они что, все дружно под дверью ждут? – недоверчиво уточнил я.

– Еще бы! – заявила Верховная Великая Мать и залихватски мне подмигнула.

Боже, и куда я попал?