"Ветры перемен" - читать интересную книгу автора (Чалкер Джек Лоуренс)

ГЛАВА 2 КОЛОДЕЦ БУРЬ

Утро было ясным, если не считать легких облачков над долиной. Внутри запертого торгового центра включилась грамзапись, и струнный оркестр заиграл мягкую, мелодичную вариацию на тему «Вьючного мула». Измученная Сэм в своем пристанище немного поспала — часа два, не больше, — так что теперь чувствовала себя так, словно по ней грузовик проехал.

И все-таки она радовалась. Что ни говори, а она еще раз побила их, пусть и всего на одну ночь. Однако надо поскорее убираться отсюда. Эти, видимо, знают, что она где-то здесь. Они будут возвращаться снова и снова, пока наконец не найдут ее.

К тому же наступила пятница. Если только Чарли не решит держаться подальше, если в самом деле захочет помочь, она будет здесь сегодня вечером и, возможно, на машине.

Джинсы были еще влажные и мятые, но их пришлось надеть. Носки тоже надо было бы постирать как следует. Но это, видно, придется отложить до лучших времен. А сейчас надо выбраться отсюда, найти местечко посветлее, пересчитать деньги и решить, что можно себе позволить. Есть не особенно хотелось, но просто необходимо было выпить чаю, кока-колы или еще чего-нибудь бодрящего, чтобы прийти в себя и выдержать еще один чертовски долгий день.

Сэм заставила себя одеться и проскользнула в торговый центр. Прежде всего она отправилась в общественный туалет. Ей нужна была всего-навсего хорошо освещенная закрытая кабинка, хотя в мужском туалете кабинки были намного меньше, чем в женском.

Там Сэм присела, вытащила монеты и скомканные банкноты, расправила их и пересчитала. Сто двадцать семь шестьдесят пять. Не густо. Кредитную карточку матери она сохранила, но код наверняка изменили на тот случай, если ее похитили или что-нибудь вроде того. Все же надо попробовать. Вечер пятницы — если номер не изменили, раньше понедельника не обнаружится, что карточкой пользовались еще раз, а к тому времени она уже будет далеко отсюда, пускай ищут. Во всяком случае, терять нечего.

Сэм купила — и вовремя — пакет прокладок и еще немного панадола, хоть толку от него было чуть. К несчастью, она всегда в это время, день или два, чувствовала себя плохо. Вот Чарли повезло, она особых неудобств не ощущала. Сэм часто думала, не оттого ли это, что ее подруга очень сексуальна? А может, после потери невинности это проходит легче?

Работа на подхвате на сегодня исключалась; от недосыпания, месячных и нервного напряжения Сэм еле держалась на ногах. Она съела пару пончиков, запивая их кока-колой.

Потом побродила, рассматривая товары, но время просто еле ползло, и она почувствовала себя несчастной. Когда появилась Чарли, Сэм уже была в неважном виде. Наконец маленький красный джип «Субару» медленно подкатил к входу, остановился у обочины, она почти подбежала и впрыгнула в него. Чарли сразу же тронула машину.

— Господи! Ты как будто на помойке ночевала. Чарли была разодета, как на праздник: помада, макияж, духи, курточка на искусственном меху, изящная шелковая блузка и короткая юбка, даже колготки и каблучки. Она вставила свои контактные линзы, по крайней мере Сэм на это надеялась.

— Худшая ночь в моей жизни, — призналась Сэм. — Бессонница, спазмы, ты понимаешь. Однако и приоделась же ты ради меня!

Чарли рассмеялась:

— Понадобилась пара дней, чтобы кое-что придумать, ну и нашлись ребята, которые охотно помогли. Сэм сидела, закрыв глаза, но тут приоткрыла один.

— Ты никому обо мне не рассказывала?

— Нет, успокойся. Группа едет в Таос на уикэнд, покататься на лыжах, и я просто попросила своих стариков, чтобы они меня тоже отпустили. Думаю, они до смерти рады сплавить меня на уик-энд из города в более безопасное место. А в понедельник будет школьный праздник. Полиция вроде как махнула на тебя рукой, но мои предки с ума сходят от страха за меня с тех пор, как ты пропала. В ванную одну отпустить боятся.

— А что скажет группа, когда ты не появишься?

— О, если понадобится, меня прикроют. Все уверены, что я смоталась на уик-энд с новым поклонником. Вечерком звякну родителям и еще разок — завтра — навру им что-нибудь, — вот у нас и будет время до вечера понедельника.

Сэм откинулась на сиденье. У нее просто не было сил еще чем-нибудь интересоваться.

— Мне просто нужно выспаться и привести себя в порядок, — вздохнула она. — Горячая ванна и постель.

— Я прихватила немного денег, и у меня с собой карточка «Виза», так что не беспокойся. Когда в следующем месяце придет счет, я просто надорву бланк снизу, разверну его и всуну в пачку счетов к оплате. Сегодня остановимся в мотеле, а завтра, думаю, поедем в наш домик на озере. Па купил его несколько лет назад, но, пожалуй, даже наши родственники бывали там чаще, чем мы. А сейчас и вовсе никого не должно быть на несколько миль вокруг. У нас будет вся суббота, чтобы придумать что-нибудь.

Чарли еще не совсем успокоилась после вечера среды, поэтому повернула несколько раз и потратила добрых пятнадцать минут, чтобы удостовериться, что за ней нет хвоста. Потом она вырулила на шоссе и поехала на север, прочь от города. Оглянувшись, Чарли увидела, что Сэм сидит какая-то отрешенная, безучастная, и такая… такая беспомощная.

Сама-то Чарли просто хотела помочь подруге, к тому же небольшое приключение приятно нарушало монотонность повседневной жизни. В небольшом мотеле возле шоссе она вписала в регистрационную книгу «мистера и миссис Сэм Шаркин». Ей пришлось назвать свою фамилию, поскольку она значилась на кредитной карточке. Можно было, конечно, просто протащить Сэм как младшего братишку, но Чарли не устояла перед искушением придать приключению еще и пикантный вкус чего-то недозволенного.

Комната была маленькая, но удобная, с большой ванной и поистине королевской кроватью. Чарли вышла, чтобы принести чемоданы и запереть машину, а когда вернулась, обнаружила, что Сэм проснулась настолько, чтобы раздеться и забраться в ванну. Чарли позвонила родителям и принялась вдохновенно врать. Ей показалось, что они довольны тем, что она уехала из города. И вот от этого она почувствовала себя гораздо лучше. В конце концов, она почти взрослая женщина, не может постоянно следовать советам родителей. А раз они не знают, где она и что с ней, то и беспокоиться не будут.

Сэм мылась так долго, что Чарли забеспокоилась, не заснула ли она там, но ее подружка выбралась наконец из ванной, вытираясь полотенцем, и плюхнулась на кровать.

— У тебя тампоны есть?

— Конечно. — Чарли достала пачку из чемодана. — Никогда не выхожу из дома без них. Как ты?

— Устала так, словно меня все это время купали в дерьме и били по голове чем-то тяжелым. Но все-таки помылась. — Последнее слово Сэм произнесла с благоговением. — А ты?

— Я-то в порядке. Немного устала, но, конечно, не так, как ты. Что случилось? В среду ты выглядела получше. — Чарли встала, выключила телевизор и забралась в постель.

Сэм вздохнула:

— Просто меня снова достало мое сумасшествие.

— Может, расскажешь?

Очень медленно, подробно Сэм описала предыдущую ночь в торговом центре.

— Ты правда разгуливала голышом по центру? — Чарли вообразила себе эту эксцентрическую сцену в полной уверенности, что сама ни за что не решилась бы на что-нибудь подобное.

— Ну да. Сначала было вроде бы забавно, а потом пришла гроза, и я снова услышала эти голоса, словно у меня в голове. Мне было одиноко и страшно. — Сэм задрожала, и Чарли почти инстинктивно обняла ее и притянула к себе.

— Я с тобой, сегодня ты не одна. Сэм прижалась к ней, и Чарли, слегка смущенная, почувствовала, что ее подружка тихо плачет.

Это было маленькое, очень темное облачко в ночном небе, почти незаметное, но тот, кто разглядел бы его с земли, увидел бы вихрящуюся, бурлящую массу, пульсировавшую, как живая. Оно плыло по темному небу, слабо мигая электрическими разрядами, освещавшими то, что казалось широким, чуть гротескным и вместе с тем демоническим лицом; вспышки внутри подсвечивали два пятна, похожих на два светящихся глаза.

Сперва оно довольно надолго задержалось над торговым центром, его немного сносило то в одну сторону, то в другую, словно оно пыталось взять след. Наконец, уловив тень чего-то, оно двинулось в сторону от торгового центра, снова остановилось поблизости и здесь проколыхалось почти час. Затем оно, кажется, снова нашло направление и медленно двинулось на север. Оно продвигалось, следуя за изгибами дороги внизу, но теперь ему уже не помогали господствующие ветры, и утечка энергии была огромна. Оно уменьшалось, теряя маленькие клочки. Хоть оно словно не замечало этого, но продвигалось все медленнее. Борьба с другими стихиями была слишком напряженной, оно рассеивалось чересчур быстро. Хотя след становился все яснее, облачко слабело и слабело, пока. возможно, совсем недалека от цели, не ослабло настолько, что не могло больше сохранять свою целостность.

В короткое время вихрящаяся масса бесследно растворилась, и только два ярких, страшных пятна остались висеть в воздухе, а потом и их внезапно развеял ветер.

Субботнее утро тоже выдалось ясным, если не считать небольших облачков, и холодным. Сэм проспала одиннадцать часов кряду и, хотя не перестала ощущать нечто страшное, нависшее над ней, все-таки почувствовала, как то напряжение, в котором она прожила всю последнюю неделю, немного отпустило ее. Чарли расплатилась за мотель, и они отправились завтракать в «Макдональдс». Чарли ограничилась чизбургером и жареным картофелем, но Сэм прямо-таки накинулась на еду, умяла два больших бургера, сандвич с рыбой, жареный картофель и молочный коктейль. Когда они выходили из «Макдональдса», она уже была почти похожа на прежнюю Сэм, и все выглядело так, словно они просто поехали погулять вдвоем.

В Амарильо они заехали в торговый центр и хорошенько попользовались кредитной карточкой Чарли. Сэм выбрала в магазине стиля «вестерн» новый джинсовый костюм, ковбойские сапожки, кожаный пояс со старомодными медными бляхами и даже стетсоновскую шляпу. Не лишней оказалась и куртка из искусственной овчины. Еще она купила кое-что из белья и маленький чемоданчик из кожзаменителя с ремешком через плечо, который и выглядел вполне по-мужски, и был вдвое вместительнее сумки. В парикмахерской Сэм остриглась совсем коротко. В каталоге эта стрижка называлась «военной»: очень короткая и ровная сверху и сведенная на нет с боков. Оценив резковатые мальчишеские движения Сэм, Чарли подумала, что мальчик из нее вполне получился — в меру нахальный, в меру привлекательный, не очень сильный, но, несомненно, мальчик.

После двух с небольшим часов езды по проселочным дорогам они наконец добрались до домика. Последний раз Чарли была здесь так давно, что дважды пропускала нужный поворот. Домик был бревенчатый, однокомнатный, примерно в полутора милях от шоссе. Холмы и деревья скрывали его от посторонних глаз. Запирался он на комбинационный замок, а цифровую комбинацию Чарли, к счастью, переписала из отцовской записной книжки, так что они легко открыли его, вошли и огляделись.

— Не блеск! — заметила Чарли. — Не получился здесь этот самый приют в дикой глуши, как обещали рекламные брошюры. Кое-кто приезжает сюда летом пожить на природе, но очень немногие сумели построиться на десятки миль вокруг. Па выхлопотал разрешение и купил этот домик в поселке. Когда-то в нем была торговая контора. Это единственный дом, в котором есть вода и канализация, но чтобы промыть туалет, надо накачивать воду вручную. Электричества нет.

В домике нашлись, однако, керосиновые лампы, была и печка, переделанная из камина, умывальник со старинным ручным насосом, туалет за занавеской, Несколько шкафчиков, кастрюлек, сковородок и старая, скрипучая кровать.

— Это кровать моих стариков. Не то она слишком скрипела, не то была слишком мала, они и отвезли ее сюда, — объяснила Чарли.

Сэм огляделась:

— Настоящий сельский примитив. Очень соответствует моему имиджу. И давно здесь кто-нибудь был?

— Две наши кузины с неделю жили здесь в прошлом году. Наверное, это они оставили дрова в поленнице снаружи. Предки, пожалуй, вряд ли были здесь больше одного раза, а я сама — только раз, и то очень давно. Говорят, на реке, там, за домом, хорошая рыбалка, особенно летом и осенью. Не понимаю, почему па так вцепился в этот домишко. Конечно, выгодно его не продать. Это не лучшее место для отдыха в мире и даже в Техасе. Может быть, он просто порядком потратился, так что теперь не хочет продавать его, вроде как из принципа.

Работая по очереди, они попытались оживить старый насос. Тот скрипел и стонал, но через несколько минут появилась вода, сперва очень ржавая, а потом и достаточно чистая, во всяком случае, настолько, чтобы пить се и мыться, не особо опасаясь за свою жизнь.

По дороге они накупили разной еды, преимущественно консервов и полуфабрикатов; как-никак предстояло обходиться без холодильника.

Они провели день, приводя домик в порядок, и Чарли вскоре поразило, что здесь они бессознательно играли принятые роли; Сэм колола дрова и делала всю мужскую работу, а она занималась готовкой и стелила постели. Они делали все почти так же, как делали бы, скажем, ее ма и па, и это казалось естественным,

Сэм принесла из машины небольшую коричневую сумку и вытащила оттуда откупоренную полулитровую бутылку водки.

— Это что? Для заправки зажигалок?

— Знаешь, дома в баре столько бутылок, что этой никто никогда не хватится, а я подумала, что тебе она может пригодиться. Только, по правде говоря, я совсем про нее забыла. Я могла бы прихватить немного травки, но ты ведь даже запаха не выносишь.

Сэм вздохнула:

— Никогда не пробовала ничего такого. Наверное, слишком боялась. Как она действует?

— Понимаешь, я от нее делаюсь раскованнее, а тебе это поможет забыть обо всем и на какое-то время почувствовать себя лучше. Смешай ее с соком и учти — хватишь лишнего, утром тебе будет плохо.

Сэм выглянула наружу:

— У нас тут тепло, а снаружи темно и холодно; радио и телевизора нет — не сидеть же ради этого в машине. Может быть, мне и стоит чуть-чуть напиться.

Напились они далеко не чуть-чуть, отчасти потому, что не знали подлинной силы алкоголя, отчасти потому, что водка подействовала не сразу, так что они выпили порядочно и здорово опьянели. Они пели и танцевали под свое пение, хохотали над глупейшими шутками, а Чарли забралась на стол и устроила стриптиз. Как только она почувствовала, что опьянела, она завелась. Никаких тормозов, никаких запретов, она, не раздумывая, отозвалась бы на любой призыв. Сэм непрерывно хихикала, и ее покачивало.

У обеих порядком кружилась голова, когда они, помогая друг дружке, погасили лампы и забрались в кровать. Чарли прижалась к Сэм и стала нежно ее поглаживать. Она почувствовала, как сразу напряглась Сэм.

— Что-нибудь не так?

— Я… я не знаю. Такое забавное чувство внутри, и у меня все перемешалось. Это все… как-то не так.

— Ты хочешь, чтобы я перестала?

— Я, точно, не хочу, чтобы ты перестала. Я… у меня были и другие сны, не только страшные. Я о них никогда не рассказывала. Тебе снятся мальчики. Я знаю, снятся. А мне снились я и ты, в постели, как сейчас, только в моих снах я была мальчиком, а ты была ты, и все было хорошо…

Чарли была сильно под мухой и чертовски разогрелась.

— Давай только на эту ночь представим, что ты мальчик, а я девочка. Мы здесь совсем одни. Расслабься, я покажу тебе, что и как…

Кто знает, сколько это продолжалось в темноте, пока обеих не сморил сон, но был уже день, когда Чарли проснулась. Голова у нее раскалывалась. Сэм рвало в туалете. В висках у Чарли стучало, комната слегка вращалась, можно было только лежать, стараясь не шевелиться.

Она не очень хорошо помнила, что было ночью, но достаточно, чтобы задуматься и встревожиться. Она не особенно беспокоилась о себе. Само собой, главное место в ее фантазиях занимали мальчики, но были и девочки, при взгляде на которых она заводилась. Ее это не особенно тревожило. Черт, да когда ей было четырнадцать, она взаправду втрескалась в миссис Сантьяго, учительницу английского в их классе. А через несколько месяцев миссис Сантьяго сменил мистер Хорват. Но Сэм — другое дело. Она. такая чертовски прямодушная, что это, должно быть, убивает ее. Может быть, теперь она переболеет этим и все встанет на свои места. Сэм моложе всего на месяц, но по своему развитию она ближе к четырнадцати, чем к семнадцати. Из-за развода родителей. и долгой разлуки с отцом Сэм, наверное, вознесла. его в мыслях почти до супермена, с которым никому из мальчиков не сравниться.

Ну ясно же, доктор Джоан Хервиц, психолог «горячей линии» на радио, приводила уйму таких примеров. Сэм втрескалась в Чарли, но это было против всего ее воспитания и той чепухи, которую болтают телепроповедники. Она не могла с этим справиться и выдумала наконец этот таинственный, фантастический мир с загадочными темными призраками и говорящими грозами. Сэм бежала, это правда, но не от зловещего сна, а скорее в него. Этот вывод слегка озадачил Чарли, но он отлично все объяснял. Только примет ли его Сэм, совладает ли она с ним? Сегодня воскресенье. Остался всего один день.

Но сперва еще надо было пережить это кошмарное утро. Принять бы тайленол — Чарли прихватила таблетки с собой, — но для этого надо было накачать воды, а ее голова отказывалась выносить скрип насоса. К тому же в домике стало очень холодно. Сэм, когда ее стошнило, почувствовала себя намного лучше, только голова все еще кружилась и в ушах шумело. С некоторым усилием она затолкала в печку немного дров, подожгла клочок бумаги и сунула внутрь. Через несколько минут жизнь стала казаться терпимой.

Потом Сэм отыскала и открыла бутылку апельсинового сока, достала из сумочки Чарли таблетки и подала ей. Тут только обе заметили, что Сэм, постель и даже. Чарли перепачканы кровью. Сэм страшно смутилась.

— Господи, месячные уже закончились, и у меня никогда так не текло.

Чарли не выдержала и засмеялась, хотя и боялась обидеть подругу.

— Оx уж эти длинные ногти, — пробормотала она. — Сэм, я раздавила твою вишенку. Саднит немного внутри?

— Угу.

— Что ушло, того не вернешь. — Чарли вздохнула. — Если нагреть воды, мы сможем помыться, но постельного белья больше нет. Разве что постирать его в раковине, когда у меня голова немного пройдет. Вид у него будет тот еще, но делать нечего.

К полудню подружки пришли в себя, особенно Сэм. Чарли это даже немного задевало. Правда, как повлияла выпивка на рассудок беглянки, было еще непонятно.

— И что же мне теперь делать? Ехать в Сан-Франциско, или Гринвич-Виллидж, или еще куда? — недовольно проворчала Сэм. — Не нравятся мне такие места.

— Успокойся ты, Сэм. Ты ведь даже никогда не пыталась сделать это с мальчиком. Я последнее время вела себя довольно прилично, но я не святая. И иногда давала себе волю. А ты всегда боялась, ну, согрешить немножко. Ты боялась завести приятелей, чуточку поразвлечься. До сих пор у тебя не было никакого опыта. Сэм вздохнула:

— Мне всегда казалось, что мне следовало родиться мальчиком, что кто-то где-то ошибся. Мне никогда не было хорошо с мужчинами, кроме отца, конечно. У меня даже голос не такой, как у других девочек. Но когда я стояла голая перед той витриной, мне нравилось то, что я видела. Впервые в жизни я нравилась себе такой, какая я есть. Чарли покачала головой:

— Понимаю.

— Но все равно. Я всегда чувствовала, что ты очень близка мне, и, наверное, раз ты не выдала меня и переживаешь мои проблемы вместе со мной, ты чувствуешь что-то похожее ко мне. И с тех пор, как мы вместе, мне не так страшно.

Чарли задумчиво покусывала нижнюю губу.

— А ты не видишь связи? Твое чувство ко мне пугает тебя, вот и все. Когда я уехала на уик-энд и оставила тебя одну, появился твой человек из тени. Ты ударилась в панику, бежала и оказалась в торговом центре. Снова одна — и снова твой сон. Спорю на что Хочешь, все они приходили после того, как что-нибудь затрагивало твои чувства ко мне. А пока мы вместе, ничего не будет. Разве ты не видишь, Сэм? Эти сны, эти голоса, они приходят, когда у тебя трудности, когда что-то не ладится и ты в депрессии. Они у тебя в голове, вот и все. Они пугают только потому, что ты боишься, не думай ты о них больше.

— Но они такие реальные. И грозы… Грозы здесь, на большой высоте, в середине зимы.

— Да, грозы настоящие, но они-то не зависят оттого, здесь ты или нет. Они и раньше случались — я слышала метеоролога по радио. Очнись, Сэм! Многие люди боятся разных вещей, но не берут это в голову. Я вот до смерти боюсь пауков и не очень-то люблю быть внутри высоких зданий. А ты спокойно оставляешь пауков ловить мух, и я не сомневаюсь, что в Бостоне ты не раз входила в высокие здания, даже не думая об этом. Ты зациклилась на грозах, а я всегда считала их потрясающими, ну конечно, пока смотришь на них издали. Ты просто соединила грозы и свои страхи. Твой человек из тени ведь не приходил, если не было грозы, верно?

В первый раз за все это время в мозгу у Сэм забрезжило сомнение.

— Ты и вправду так думаешь? Что все это ни из-за чего? Но все было так чертовски реально…

— Я думаю, так могло быть. Слушай, поехали домой. Твоя ма понимает во всем этом, могу поспорить, она тебе скажет то же самое. А больше мы никому болтать не будем. — Она напряженно думала. Рыбка клюнула, надо было не дать ей сорваться. — Давай поступим вместе в колледж? Поселимся вместе и будем делать что захотим!

— Ты же и думать об этом не хотела!

— Ну, с подружкой я, может, и выдержу, а? Наши родители здорово удивятся, но, думаю, обрадуются. Что скажешь?

Сэм задумалась.

— Хотелось бы мне поверить во все это, Чарли. Но что, если я вернусь, и все начнется снова? Эти наверняка ищут меня, а ты предлагаешь мне сидеть на одном месте.

— Ну куда ты пойдешь, Сэм? На что ты будешь жить? Никто не наймет паренька, у которого нет ни удостоверения личности, ни семьи, никакого опыта, наконец. Господи, да тебя даже в «Макдональдс» не возьмут без карточки социального обеспечения, домашнего адреса и письменного согласия родителей, ты же сама знаешь это. Тебе только и останется, что на панель пойти.

— Это… это я не смогу.

— Сможешь, если другого выбора не будет. Только какая разница, убьет ли тебя твой человек из тени, замерзнешь ли ты где-нибудь на дороге, или умрешь от голода в Денвере или в любом другом месте? Черт, да ты даже машину водить не умеешь. Есть такие ублюдки, которые соблазняют мальчиков, а уж когда они поймут, что связались с девчонкой, точно прикончат.

— Но если мои сны все-таки настоящие?

— Они не настоящие, будь они прокляты, но это не важно. Они же преследуют тебя и погонятся за тобой. Ты представь только, голосуешь где-нибудь на дороге в прекрасный теплый летний день, а тут — гроза. И ты опять встретишься с ними один на один. Здесь мы хоть вместе.

— Чарли, я правда хотела бы поверить, но я должна знать. Прежде чем вернуться, я должна знать.

Чарли выглянула в окно. Небо было совершенно ясным, если не считать крохотных облачков в вышине. Зимнее солнце клонилось к горизонту.

— Давай встретим их сейчас, а? Будем ждать всю ночь, если понадобится, или пока не отморозим себе задницы!

Чарли решительно натянула джинсы, бледно-лиловый шерстяной свитер, полусапожки на каблуках, взяла меховую курточку.

— Надевай сапоги, куртку, шляпу, пошли. Если им так уж приспичило найти тебя, они должны услышать вызов.

— Что?

— Если ты меня любишь или думаешь, что любишь, сделай это. Для меня.

— Но… вдруг они придут?

— Ну что ж, если ты сумеешь вызвать приличную грозу, это докажет, что ты экстрасенс или кто-нибудь в этом роде. Тогда ты сумеешь убедить всех. И потом, ты же говорила, что сумела отвести грозу от торгового центра? Сумеешь и сейчас.

На самом деле Чарли ничему этому не верила, но Сэм-то верила. Так что надо было играть пьесу до конца.

— Пошли. Докажи, что можешь испортить такой отличный день.

Они шли по грязной дороге, пока не выбрались из-под деревьев; Чарли — впереди. Она искала место, откуда как можно лучше было бы видно небо, убежденная, что в таком небе невозможны ни гроза, ни демоны. Было холодно, но безветренно, небо голубое и больше, насколько хватало глаз, — ничего.

— Здесь, — твердо произнесла Чарли. — Пока я не вижу ни человека из тени, ни грозовых облаков.

Если ты сможешь собрать их здесь, значит, у тебя чертовски большая сила.

— И что же я должна сделать?

— Зови их. Просто смотри в небо или туда, за Горизонт, и зови. Повторяй: «Здесь Сэм Бьюэлл! Если хотите, придите и возьмите!» Повторяй это несколько минут, посмотрим, что будет. Либо у тебя получится, либо нет. Тогда спокойно поедем обратно.

Сэм взглянула в чистое голубое небо; до заката оставалось около часа. Она и сама порой сомневалась, не выдумывает ли она все. Ну что ж, черт возьми, пора это выяснить наконец.

Она пристально взглянула на облачка, глубоко вдохнула, закрыла глаза и заставила себя упорно думать:

«Кто вы такие? Что вам нужно от меня? Мне надоело бегать от вас! Если я вам нужна, вот она я, забирайте, пропади все пропадом, или оставьте меня в покое!»

Она напряглась и открыла глаза. Все выглядело по-прежнему. Ничего не изменилось. Вдруг она почувствовала возбуждение, почти гнев, слезы подступили к горлу.

«Вы, ублюдки! — мысленно прокричала она в голубое небо. — Грозы и человек из тени! Придите и возьмите! Сейчас! Или черт с вами со всеми!»

Очень медленно стал подниматься ветер. Заметно похолодало. Но больше ничего не изменилось, а ветер казался даже более естественным, чем прежняя мертвая тишина.

— Пошли, — пробормотала Чарли. — У меня пальцы закоченели. Пошли в домик, погреемся. Сэм кивнула, и они стали выбираться на дорогу.

— Это ничего не доказывает, — сказала она, — ЭТИ почти всегда появлялись в темноте. Только человек из тени возник однажды днем, но и то только напугал меня до смерти, ничего не делал, может, ждал как раз темноты. Да, похоже, я и вправду свихнулась, и что-то меня это не слишком радует.

— Ну, кое-что это все-таки доказывает. Слушай, переночуем здесь еще эту ночь. Если ничего не случится, завтра поедешь со мной домой. Черт! Ветер и правда крепчает. — Чарли взглянула на небо. — Господи Боже!

Сэм было застыла перед самой дверью домика, потом медленно повернулась и увидела…

Небо Ожило!

Тонкие, клочковатые облачка внезапно пришли в движение, они неслись по кругу, образуя стену вокруг невидимого в голубизне центра, уплотняясь с каждой секундой, становясь тяжелыми и угрожающими, все ускоряя вращение. Девочки оказались словно в центре урагана, неистово бушующего вокруг них. Кольцо облаков превратилось в спираль, которая устремилась к этому центру. Чарли застыла в ужасе, только теперь понимая, что испытала Сэм.

— Сэм! Убери это! — закричала она, когда шум ветра усилился и раздался первый, отдаленный раскат грома. — Убери это!

— Уходите! — выкрикнула Сэм в небо. — Убирайтесь! Я вас вызвала, я отсылаю вас обратно! Убирайтесь от меня!!!

На мгновение все небо словно замерло, настала мгновенная тишина, и это было едва ли не страшнее нараставшей бури, но затем чудовищный раскат грома был ответом перепуганной девочке, и жуткая круговерть возобновилась.

— Она слишком сильная! Черт тебя побери, Чарли! Ну почему ты не поверила мне?

Чарли была слишком ошеломлена и испугана, чтобы отвечать. Сэм схватила ее за руку и потянула за собой:

— Пошли! В домик! Хоть какая-то защита! Они вбежали внутрь, а буря все нарастала. Чарли дрожала, Сэм выглядела не лучше, но изо всех сил старалась что-нибудь придумать.

— Машина, — выдавила из себя Чарли. — Ключи у меня! Мы можем попробовать удрать…

— Нет! Вот так они и убили ту, другую!

— Но здесь оставаться нельзя! Домик того и гляди разнесет на кусочки вместе с нами!

Домик, и правда, уже вздрагивал, посуда звякала и падала, и Сэм поняла, что Чарли права.

— Под автомобилем? — выкрикнула она. — А может, тут есть какое-нибудь убежище, чтобы прятаться от урагана?

Чарли наконец пришла в себя и схватила свою сумку.

— Не под! Внутри! Он заземлен?

Теперь надвигалась стена дождя, а ветер усилился настолько, что казалось, вот-вот сорвет домик с места. Девочки оцепенели. Раздался жуткий, скрипящий, стонущий звук, и часть крыши над постелью оторвалась, словно содранная гигантской рукой.

Вдвоем они с трудом открыли дверь и бросились к машине. В небе бурлила электрическая мощь, пульсируя, как живая, вспыхивая — малиновым, фиолетовым, изумрудно-зеленым, желтым… этому не было конца. Кругом бушевало море грязи, как при тропическом ливне. Казалось, даже потеплело.

Сэм уже взялась за ручку дверцы, когда услышала сдавленный крик Чарли, обернулась и увидела, как подруга падает ничком в грязь. Сэм кинулась к ней и помогла подняться. Едва они добрались до автомобиля, как огненный перст ткнул в то место, где только что была Чарли, взметнув облако дыма и фонтан грязи.

Они влезли в автомобиль и машинально закрыли за собой дверцы. Чарли была вся в грязи, падая, она выронила сумку, Сэм промокла насквозь. Потянувшись к ящичку для перчаток, Чарли сказала:

— Там запасные ключи? Надо убираться поскорее?

— Нет? Не трогай ничего металлического! Молния ударит в автомобиль, и тебя поджарит. Ты что, думаешь, оно не погонится за нами, куда бы мы ни поехали? Если нас не перевернет ветром…

— Черт, но ведь надо же что-то делать! Молнии ударяли поблизости с равномерностью поршневого двигателя, машину раскачивало ветром, словно невидимое, громадное чудовище сжимало ее в своих лапах.

— Попробуем переждать, если уцелеем! Вспомни! Они не могут поддерживать это долго!

Удар обрушился на автомобиль, в воздухе потрескивали искры, девочки почти видели, как взбешенное электричество пляшет на крыше джипа. Вся металлическая мелочь: ключи, старые кассеты из-под фотопленки, пряжки ремней безопасности — все взлетело и прилипло к потолку.

Радиоприемник затрещал и засвистел, хотя и не был включен. Внезапно из динамика раздался отчетливый, слегка дребезжащий голос. Он говорил по-английски с американским акцентом:

— Если хотите жить, успокойтесь, замолчите и слушайте меня!

— Это он?

— Кто? Тот, что с рогами?

— Нет! Другой! Тот, что ощупывал меня, как морскую свинку в лаборатории!

— Я управляю магнитами этой чертовой штуковины с помощью внешней силы, но не могу поддерживать ее очень долго из-за грозовых помех, так что слушайте внимательно! — продребезжало радио сквозь бесчисленные щелчки и треск.

— Ты призвала его. В другой раз он может и не застать тебя такой беззащитной, — заметил голос. — Он не в силах поддерживать бурю до бесконечности, но сможет набросать сверху деревья, и они раздавят автомобиль и удержат тебя до тех пор, пока он снова не сгустится из пара. Я хочу спасти твою жизнь. Ты должна поверить: либо он, либо я. Другая девочка, я не знаю, кто ты, но он не станет разбираться, так что и к тебе это относится. Теперь слушайте! Возьмитесь за руки, закройте глаза! Откиньтесь назад! Постарайтесь забыть обо всем, насколько сможете, и пожелайте прийти ко мне! Вы почувствуете притяжение. Не сопротивляйтесь и не разжимайте рук, если хотите прибыть живыми и в одно и то же место!

Машину так тряхнуло, что ее левая сторона приподнялась на несколько дюймов, а потом тяжело шмякнулась на землю. Внезапно раздались частые удары, и лобовое и заднее стекла стали трескаться под градом величиной с апельсин. Даже крыша, казалось, готова была провалиться, градины барабанили по ней, как чугунные ядра.

Сэм крепко сжала руку Чарли и прокричала сквозь рев бури:

— Сделаем, как он велит! Я ничего о нем не знаю, но не пропадать же!

Они были не в силах подавить страх и позабыть о том, что творилось вокруг. И все-таки обеим показалось, что в их головах возник тоненький яркий лучик, который рос с каждой секундой. Зазвенело разбитое стекло, Сэм почувствовала внезапную боль и ноге, но тут волна света настигла и поглотила их.

Грохот бури сменился глухой тишиной. Сэм приоткрыла глаза, но тотчас снова зажмурилась.

Они плыли по воздуху, среди крутящихся, меняющихся, многоцветных облаков буйствующей энергии, несущихся, насколько хватало глаз, не только по сторонам и сверху, но и под ними. Больше не было ничего.

Сэм снова открыла глаза. Голова у нее закружилась, но через несколько секунд это прошло. Сэм взглянула на Чарли. Глаза ее подружки были крепко зажмурены, губы дрожали…

— Чарли-и-и-и!… — Голос растаял в бесконечности.

Всепоглощающий ужас, казалось, парализовал Чарли. Только про себя она безостановочно твердила: «пропади они пропадом, все эти долбаные радиопсихологи!»

— Чарли-и-и-и… Открой глаза! Это… это прекрасно!

— Я… я боюсь!

Когда Чарли все же открыла глаза и увидела круговерть облаков, у нее перехватило дыхание. Она еще крепче вцепилась в руку Сэм.

— Мы… мы что, умерли?

— Для мертвых мы слишком мокрые и грязные. — Слабый отзвук их голосов угас вдали. — Кажется, мы спускаемся.

Эта бури была необычной, вихрь скорее напоминал гигантскую воронку. В ней чередовались участки более легких облаков и узкие темные полосы, которые их разделяли. И это чередование было так равномерно, что движение почти не ощущалось. Все новые и новые картины мелькали перед глазами перепуганных девчонок, ежесекундно сменяя друг друга, как кадры в кино.

Деревья… поляна… мощеная дорога позади… даже телеграфные столбы — все на фоне штормового неба. Вот похожее на то место, где стоял домик! Только ни домика, ни машины, пейзаж какой-то призрачный, двухмерный, нереальный.

Темнота. Тот же пейзаж, но столбы исчезли. Темнота. Деревья немного другие. Это происходило всякий раз, как мимо них проплывала темная полоса. Медленно-медленно дорога становилась все грязнее, превращалась в проселок, потом в тропу. Появился зимний пейзаж, снег слоено повис в воздухе, земля под пухлым белым покрывалом.

— Смотри прямо вперед и следи! — крикнула Чарли.

Среди деревьев появилось нечто. Вышло на открытое место — время не имело значения в этом томительно долгом падении, которое, казалось, могло продолжаться до бесконечности. Нечто напоминало пламя, может быть лося, его ясно было видно в штормовом полусумраке, оно оставляло следы на снегу и с каждым кадром изменялось. Исчезли отростки па рогах. Они стали прямыми и длинными, затем прекратились в костяные пластины, темно-коричневая шкура постепенно стала более гладкой и голой, короткий хвост удлинился, стал толще, как и ноги, па них появилось по три пальца с когтями вместо копыт.

За время этого превращения сменились сотни, а может, и тысячи кадров.

Теперь это был уже не лось, скорее, что-то вроде дракона, и шагал он не по снегу, а по болоту, и местность больше походила на джунгли Амазонки, чем на рощи и холмы Техаса. Потом он пропал из виду, а пейзаж продолжал меняться. Постепенно наступила темнота, и не стало видно ничего, кроме смутных образов, плывущих на фоне штормовых облаков.

Буря свирепела, стенки воронки словно грозили сомкнуться вокруг них, хотя сначала казалось, что этот колодец — не меньше мили в поперечнике. Но буря была еще и живой; красные глаза без зрачков горели словно угли вдали и внизу.

Какие-то существа внезапно возникли из круговерти и поплыли, приближаясь к ним. Это были преуродливые, жуткие твари, похожие на огромных собак; из разинутых пастей капала желтая слюна. Пока они были еще где-то внизу, но девочки падали, казалось, прямо па них. В ужасе подруги попытались было замедлить полет, но не в их силах было прервать это неуклонное падение. Чудовища были просто гигантские и все увеличивались, хотя до них было еще далеко,

Потом девочки увидели, что вблизи них показались другие фигуры. Призрачные, похожие на людей, но плоские, как картонные силуэты, живые и вооруженные. Страшилища попытались обойти пришельцев, и Чарли показалось, что горящие красные глаза устремлены не на Сэм, а на нее, только на нее.

Призрачные люди действовали быстро: один поднял призрачный меч, другой вложил стрелу в призрачный лук, у третьего было огромное, длинное, острое копье. Они ударили чудовищных псов почти одновременно и точно, но те, хотя и раненые, испуская странный, сверхъестественный вой, отдававшийся эхом в колодце, продолжали приближаться, по-прежнему глядя на Чарли. Подруги уже чувствовали на себе их зловонное дыхание, но призрачные защитники рубили и кололи, оттесняя противников вниз и в сторону. Одна тварь наконец испустила оглушительный вопль и пропала, развеялась, словно дым на ветру, а две другие, увлекаемые вниз, прочь от девочек, превратились в крошечные точки и исчезли.

На мгновение им показалось, что опасность миновала, но внизу, на клубящейся стене, вдруг возникло и стало расти знакомое Сэм видение — фигура высокого, величественного человека, окутанного струящимися складками малинового с золотом плаща, со снежно-белой раздвоенной бородой, клином выстриженной посередине, в короне, с двумя длинными, острыми, слегка изогнутыми рогами.

Сэм всхлипнула, узнав того, кого боялась больше всего на свете, своего мучителя, а может, и палача. Подруги падали — или он поднимался — так быстро, что через несколько секунд должны были оказаться лицом к лицу.

Внезапно раздался странный резкий звук, словно мгновенно развернулась гигантская пружина, и между ними и рогатой фигурой возникла тонкая, прозрачная розовая преграда.

— Это задержит его на пару минут, — сказал позади девочек знакомый голос, который они слышали в машине. Они обернулись и увидели маленького человечка с непокрытой головой, с длинными, белыми волосами, носом-луковкой и пухлыми, как у куклы, щечками, облаченного в такой же плащ, как у Рогатого, только изумрудно-зеленый с серебром.

— Боюсь, мне придется осадить его немного, — продолжал человечек. — Не думаю, чтобы он сейчас захотел призвать всю силу, которой владеет, так что я надеюсь задержать его, пока вы не спуститесь где-нибудь на нейтральной территории, подальше от него. Доверьтесь Зенчеру. Он негодяй, но его верность куплена, он ждет вас и знает, что делать, и он говорит по-английски.

Как ни потрясены были Сэм и Чарли, внезапно им показалось, что все происходящее вроде бы вполне нормально.

— Куда мы направляемся? — спросила Сэм.

— Какая разница? Все равно вы туда попадете, — резонно заметил человечек в зеленом. — Сейчас он пройдет через преграду. Приготовьтесь. Когда я спроважу его, будет довольно сильный толчок.

Рогатый поднял руку, и преграда пропала. Он продолжал приближаться, пока не оказался на одном уровне, футах в десяти от девочек. Однако человечек в зеленом стоял между ними и их врагом.

— Хватит, — произнес Рогатый зловещим, холодным голосом, который Сэм столько раз слышала в своих снах. — Это тебя не касается, Булеан. Здесь ты вне своей лиги. Отступись. Она моя,

Он говорил настойчиво, длинной, тощей, костлявой рукой указывая — явно? — не на Сэм, а на Чарли?

«Как же так, — в полном смятении подумала Сэм. — Это был только мой кошмар!»

И вдруг она поняла: они всегда были немного похожи, а Рогатый знал, что ищет девочку. Хоть Чарли и перемазалась в грязи, но прическа, одежда явно свидетельствовали, что девочка — она, а Сэм со своей короткой стрижкой — неизвестный Рогатому мальчишка.

— Он думает, что Чарли — это я? Человечек в зеленом явно знал что к чему, но почему-то не спешил внести ясность. Он только сказал:

— Зато я касаюсь этого. Ты готов потягаться со мной? Думаешь, можешь окончательно побить меня, хоть в чем-нибудь?

Его слова явно привели Рогатого в ярость.

— Будешь сражаться со мной за нее? Рискнешь всем?

Вместо ответа человечек в зеленом воздел руки, полыхнул свет, почти непереносимо яркий. И тут же Чарли и Сэм почувствовали, как могучая сила быстро увлекает их вниз, прочь от странной пары. Несмотря на предупреждение, у обеих захватило дух, и они почувствовали, что бесконечный полет кончился — они стремительно падали.

Стенки воронки все сближались, пока наконец просвет не исчез, и они не оказались среди облаков.

Неожиданно они ударились о землю и покатились, потеряв друг друга, цепляясь за что попало, пытаясь остановиться.

Так или иначе, они явно куда-то прибыли.