"Хитрости эльфийской политологии" - читать интересную книгу автора (Патрикова Татьяна)

Часть третья Праздники и будни

Глава девятнадцатая Родителей не выбирают, но приручают

— Как я выгляжу?

— Просто отлично.

— Я серьезно!

— А что, похоже, что я смеюсь?

— Нет, но просто… черт! Галстук в последний раз на выпускном надевал.

— А что, разве у вас не двухуровневое образование? — деловито поинтересовался Ир, превращаясь в Ирину. Везет ему, не приходиться париться с одежкой. Точнее, теперь уже ей.

— В смысле?

— Я думала, ты защищал бакалаврский диплом или в вашем университете нет такого?

— А! — запоздало дошло, о чем это она. — На защиту того диплома я в рубашке с коротким рукавом и без галстука ходил. Лето было. Жара. По такой погоде галстук превращается в удавку.

— И после этого ты критикуешь халярскую моду? — насмешливо вопросила девчонка и оттеснила меня от зеркала в ванной. Пришлось уступить. Это с Иром я мог бы еще припираться, но с Ириной как-то глупо бы это смотрелось.

А весь сыр-бор, собственно, вот из-за чего. Предыдущая неделя было очень бурной, но её мы с Илюшкой провели на Халяре. Причем безвылазно. И, когда нас туда увозили, проблему с моими мнительными родственниками улаживал Пестрый. С выдумкой улаживал, следует признать. Зря я тогда не стал прислушиваться, что конкретно он им по телефону говорит. Я планировал все как следует подготовить. Искренне надеялся, что время есть. А оказалось, что этот ушлый мерцающий договорился с моими родителями о том, что как только он нас с Иришкой и Илюшкой вернет с поездки на небольшие каникулы, он обязательно познакомиться с ними и все объяснит. И объявил он нам с Иром об этом аккурат в тот момент, когда дверь в мой мир, наконец, открылась, и я уже собирался с радостным воплем ворваться в родные пенаты. Не то чтобы в гостях у Ира мне было плохо. Даже наоборот. Жилплощадь у него была весьма комфортной, и с халярской страстью к гигантизму места вполне хватало на двоих. Илюшка в это время обосновался в студенческой общаге у своих вундеров под особым присмотром моих колокольчиков. Просто я соскучился по дому. К тому же, мне совершенно определенно не хватало чувства самостоятельности и независимости, которое грело мне душу все то время, что я обретался в этом мире. Поэтому я так рвался назад. Как там говориться? Там хорошо, где нас нет? Вот-вот. Это, прямо, про меня. Конечно, с Иром на эту тему я не откровенничал, обидеть не хотел. Но, когда подошел срок, рванул домой.

Пестрый придержал меня хвостом прямо в дверях, когда я одной ногой был в своей родной прихожей. Вот сдалось ему это длиннохвостое мерцание! Помниться, я внутри весь бурлил и кипятился от возмущения, но когда он с улыбкой на нечеловеческой физии объяснил, что конкретно ждет нас с Иром в ближайшее время, чуть не сел прямо там, где стоял. А потом вдруг рассмеялся. Когда смотрят, как на сумасшедшего, это просто незабываемое ощущение. Первым сориентировался Ир. Попытался врезать. Точнее, отчетливо обозначил свое намерение, явно давая мне возможность успокоиться самому. Хотел бы ударить, мне бы точно не уклониться. Так что по морде я, конечно, не схлопотал. Пару раз глубоко вдохнул и официально пригласил многоуважаемого хвостатого дедушку к нам в госте через два дня. В субботу по земному календарю. Мерцающий расплылся в довольной улыбке и пополз в неизвестном мне направлении, а мы с Иром оставили Илюху на попечение колокольчиков (брат в принципе не особо рвался обратно на Землю) и засели на моей малогабаритной кухоньке. Именно там за чашкой чая рождался сценарий будущего действа, которое мы готовились воплотить буквально через пол часа. Ради такого случая я даже влез в костюм. Может быть, кто мне и скажет, что пудрить мозги родителям — не комильфо, но я на это отвечу, что в некоторых вопросах, чем меньше знают так называемые близкие люди, тем спокойнее тебе спиться.

Иринка поправила прическу и выпорхнула ко мне в коридор. Я не знал чем себя занять. Тупо слонялся по чисто убранной квартире и с тоской поглядывал в зал, где был установлен стол-книжка, накрытый на шесть персон. Больше народу не планировалось. По легенде матери у Иринки не было, зато был отец — очень серьезный дядя-бизнесмен, которого я, как будущий зять, более чем устраивал. В очередной раз подумалось, как же хорошо, что Ир мерцающий и его дед тоже. Разыграть наш сценарий как по нотам им ничего не стоит. Но с другой стороны, я вспомнил, каким было первое знакомство Ирины с моими родственниками, и окончательно приуныл. В общем-то, не зря. Интуиция меня никогда не подводила, даже когда у меня еще не проявилось это странное чутье, не раз спасавшее меня на Халяре.

Начнем с того, что приборов нам понадобилось не шесть, а семь. Родоки притащили с собой еще и бабушку. Нет, я все понимаю, ей тоже было любопытно посмотреть на мою 'избранницу' и её папочку, но даже мне пришло в голову, что такое поведение выглядит довольно беспардонно. Могли бы хотя бы предупредить. Илюха так вообще попытался высказаться. Но Иринка вовремя это заметила и отвела разбушевавшегося брательника в сторонку. Я был ей благодарен. Если бы не это, то я сам бы не сдержался. Пестрый опаздывал. Уверен, он с самого начала это задумал. Но злиться еще и на него, у меня не было никакой возможности, все мое внимание было занято рассевшимися за столом родственничками.

Вот пусть что хотят мне говорят, но в чем-то американский подход мне даже нравится. Как я слышал, там у них масса семей, которые дают детям образование и на этом свой родительский долг считают исполненным. Как только ребенок начинает зарабатывать сам, его отлучают от родительского дома и дальше человек сам строит свою жизнь без навязчивого вмешательства старшего поколения. К сожалению, в случае с моей семьей о таком и мечтать не приходилось. Они все предыдущие университетские годы не особо мной интересовались, но как только я начал прилично зарабатывать, тут же принялись активно пропагандировать верность семейным традициям и прочей лабуде. Обидно.

Конечно, я мог быть не прав. И дело вовсе не в моих заработках, но что-то настойчиво подсказывало, что и в них тоже. И все равно, я старался гнать от себя эти мысли. Поэтому в начале еще пытался поддерживать непринужденный тон беседы, улыбаться, даже шутить и подкалывать младшего братишку, который тоже из кожи вон лез, только бы ему позволили жить со мной и Ириной. Но потом пришел Пестрый. Ефин Евграфьевич Пестряев, как было написано на визитке, которую он протянул отцу. И через час или чуть меньше, я осознал, что больше не могу себя обманывать. Ложь во спасение больше не катит. Отец и мама только и делали, что стелились перед дядей-бизнесменом на все лады и весь вечер делали какие-то нездоровые намеки. Во-первых, когда Фима сказал, что это у него я сейчас работаю и зарабатываю довольно прилично, мама с бабушкой начали ненавязчиво выспрашивать о том, нельзя ли туда же пристроить и папу. Отец же весь вечер заливался соловьем и живописал свои былые заслуги. Которые, на мой взгляд, были весьма малы и незначительны. В люди он так толком и не выбился. Причем ушлый Фима, благодаря новообретенным знакомствам и связям (это я ведомство Камюэля имею в виду) прекрасно разбирался в реалиях моего мира. Поэтому, наверное, мне было так стыдно за поведение родственников. Во-вторых, отец все пытался выяснить у Ефима, сколько конкретно я получаю, а потом и вовсе начал настойчиво обрабатывать меня на покупку новой машины. 'Будем вместе возить наших теток на дачу, сынок!'. Как же мне в тот момент было тошно! Если бы меня весь вечер не поддерживала Иринка, я бы, наверное, не выдержал бы и как мальчишка сбежал из-за стола в свою комнату. Заперся бы там и сидел не знамо сколько времени. Не смог бы вытерпеть весь этот фарс. Но она все время была рядом. Держала за руку, иногда что-то шептала на ухо. Я слов её почти не слышал, только интонации. Нежные, родные, дружеские. Ведь никакая она мне не невеста, под этой весьма правдоподобной личиной скрывался мой друг, мой… самый лучший друг. Все остальное вторично. Я это понял именно тогда, когда, наконец, со всей отчетливостью осознал, что эти люди, что сидели с нами за одним столом, больше никогда не станут для меня родными. Вспомнилось название одного советского фильма, кажется, он был черно-белым и сюжет я не помнил, но название запало в душу — 'Чужая родня'. Или как-то в этом роде. Я не уверен. В общем, только так я теперь воспринимал и отца, и маму, и даже бабушку.

А потом они, наконец, ушли. Я проводил до двери и родителей, и Пестрого, которого, по его же собственным словам, внизу ждала машина. Это не Камю ли там в засаде засел? Но выяснять подробности я в тот момент не стал. Сил не было. Закрыл за всеми дверь, вжался в нее лбом и застыл. Голова гудела, как растревоженный улей. Со спины меня обхватили хрупкие девичьи руки. Я очень надеялся, что Илюхе хватит ума хотя бы какое-то время посидеть в зале и не высовываться. Проявлять слабость перед младшим братом — совсем хреново. Я не мог заставить себя выпрямиться и отойти от двери. И не мог отстранить от себя Ирину. Так мы и стояли какое-то время. Она прижималась к моей спине и обнимала, а я стоял и честно старался ни о чем не думать. Хотелось забыть этот вечер, как жуткий сон. Главное, что цель достигнута. Илюшке разрешили жить у меня. Ирину признали и больше не будут меня пилить тем, что она на бабушкину квартиру зариться. Что еще нужно для счастья?

— Может быть, чаю? — со спины раздался хриплый голос Ира. Похоже, он только-только выскользнул из мерцания. Вовремя он. Интересно, как мерцающий угадал, что я именно в этот момент уже более ли менее пришел в себя и готов к еще одному серьезному разговору? Может быть, ему наша синхронизация подсказала? И когда же я уже выясню, что это за штука такая?

— Давай, — слабо откликнулся я и пошел в сторону кухни. Ир потопал за мной.

Я поставил на плиту чайник и пристроился рядом с подоконником. Оба кухонных стула были сейчас в зале. Идти за ними было лень. Но Ир, как всегда, изящно выкрутился. Наколдовал нам два мягких стула, точнее, извлек из своей маго-сумки. Шустро. Интересно, почему он раньше этого не делал, когда нам точно так же сидячих мест на моей кухне не хватало? Я сел за стол со стороны окна. Он напротив. На плите принялся слабо гудеть чайник. Мерцающий сидел и чего-то ждал. И я понятие не имел, хочу ли я что-то говорить. Нужно ли мне сейчас это. Тогда мерцающий заговорил сам.

— Если хочешь, то можно попросить Карла выделить тебе комнаты в преподавательском крыле главного корпуса, — неожиданно выдал он, а когда я поднял на него глаза, быстро добавил, — Тогда ты сможешь быть полностью независимым от родителей. А выход в ваш мир перенесем куда-нибудь еще. Это вполне реально.

— А почему к себе не приглашаешь? — сам не знаю, зачем это спросил.

Ир отвел взгляд.

— Тебе ведь у меня не нравится…

— Я этого не говорил.

— Ну и что? — в исполнении мерцающего вопрос прозвучал с вызовом.

Опять у нас с ним какие-то непонятки образовались. Но сил с ними разбираться просто нет. Может, завтра? Хотя, нет. Завтра у меня по плану собрание студклуба. Так что все разговоры снова придется отложить на потом. Конечно, я что-то такое и раньше чувствовал. Всю неделю после моего возвращения между нами с Иром явно происходило что-то не то, причем я, к сожалению, не мог найти объяснение данному явлению. Мерцающий словно сторонился меня. Хотел бы я знать почему? Но времени на разговоры не было. После почти месячного отсутствия я резко понадобился всем и вся. Так что на личную жизнь времени не оставалось физически.

— Знаешь, что меня держит здесь в первую очередь? — я осознал, что говорю чистую правду только тогда, когда слова слетели с языка, — Интернет и незаконченное образование. Без первого мне у вас трудно будет. А второе — это мой священный долг, сам понимаешь, как глупо положить столько сил, чтобы прилично выучиться, а потом, уже на финишной прямой, все бросить. Ну а родители… их же не выбирают, в конце-концов.

— Зато вполне реально приручить, — раздалось от входа.

Так и знал! Пестрый в образе мальчишки-сорванца приперся обратно в компании Камюэля Барсима. Веселенький у них, однако, тандем образовался.

— Ну, как вы тут? — спросил эльф, смотря на нас поверх головы паренька.

— Жить будем… — ответил я, — кажется.

— Весело, — прокомментировал Фима и ввалился в кухню. Уперся обеими руками в стол и, посерьезнев, обратился к внуку: — Ты, конечно, предупреждал, но я до конца не верил.

Ир на это криво усмехнулся. Я же решил поинтересоваться:

— Удивляетесь, как у них могли вырасти такие сыновья, как мы с Ильей?

— Есть такое дело, — подтвердил мерцающий и выжидающе на меня уставился.

Мне не хотелось встречаться с ним взглядом. Поэтому я смотрел в сторону, когда снова начал говорить:

— Мне кажется, что они не всегда были такими. Это жизнь их испортила.

— Да? — подал голос Камю, прислонившийся плечом к косяку, — А по моим сведениям, они над тобой еще в ранней юности издевались…

— Так не терпится вбить в крышку гроба последний гвоздь? — с горечью спросил я у эльфа и поднял глаза.

— Согласен, — невозмутимо отозвался Камю, — нечестно бить по больному. Но, может быть, ты хотя бы после этого согласишься сменить место жительство?

— Да на кой я вам сдался! — голос дал петуха, а потом в глазах потемнело. Когда развиднелось, возле меня стоял Ир, я вжимался лицом ему гуда-то в область живота, а он гладил меня по голове и молчал. Когда я повернул голову в сторону двери, ни эльфа, ни второго мерцающего, там уже не было. Почувствовав, что я пришел в себя, Ир отошел от меня, потом сказал:

— Я их прогнал. Пусть подумают…

— О своем поведении? — мрачно пошутил я и так и не смог заставить себя улыбнуться.

— Илюшка ушел с ними, — сказал мерцающий и как ни в чем не бывало поставил передо мной дымящуюся кружку с ароматным чаем.

— Что-то я совсем расклеился, — после томительной паузы, выдавил я из себя, обхватив ладонями кружку.

— Знаешь, мне тоже было грустно, когда Камю сказал мне, что у моей матери были на меня долгоиграющие планы, — неожиданно выдал Ир, и я вскинул голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

Мерцающий криво усмехнулся. Отпил из своей кружки, повертел в пальцах печенье из вазочки, положил обратно, потом заговорил снова:

— Дед тоже не знал. Зато Камю, как с ним начал общаться, быстро сложил два и два.

— И… ты теперь знаешь, где её искать?

— У эльфов не роют могил, как у вас, ты знаешь?

— То есть она… — я не договорил, по его взгляду и так было понятно. Но у меня тут же возникли другие вопросы, я уже и думать забыл о своих личных проблемах. — А сестра? — спросил я мерцающего.

— По слухам, воровка Золотые Глазки все еще в ремесле.

— Понятно. Она взяла имя матери. Но, если последнюю хоронили по эльфийскому обычаю, значит, твой отец…

— О нем Камю ничего не известно, правда, есть парочка предположений, и они оба мне не нравятся.

— А с чего он вообще взял, что твоя мать умерла?

— Его следаки накрыли всю её банду. Оказывается, она широко развернулась восточных княжествах. В общем, им в руки попали её дневники. Дед говорит, что ей всегда нравилось… — он снова как-то подозрительно запнулся.

— Живописать свои приключения?

— Что-то вроде того. По его словам хвастаться она любила и умела.

— И в них есть что-то про тебя?

— Да, — голос мерцающего упал до шепота: — Она в дневниках имен не называет, но, когда Барсим узнал про неё от деда, то догадаться, о ком там идет речь, уже не составляло труда. В день, когда оставила меня деду и сбежала из Чащи Лис, она написала, что тем самым вырастит из меня идеального помощника. Брать меня с собой было опасно. Без надлежащего обучения я мог неправильно мерцнуть… последствия ты знаешь. Но ей хотелось свести риск к минимуму. При этом она знала, что, если меня будет воспитывать дед, маловероятно, что я когда-нибудь пойду по её стопам.

— После неудачи с ней он, скорей всего, постарается учесть все просчеты, так? — подтолкнул его я.

— В точку, — кивнул Ир и продолжил: — Но она нашла способ в случае чего заставить меня свернуть с пути истинного, как у вас тут говориться. Знаешь, — он поднял на меня глаза. Больные, измученные. И с чего это я решил, что сегодня мне одному было тяжело и больно? Дурак! Мерцающий продолжал: — из нее бы получился отличный психолог. Не хуже тебя.

— И что же она хотела получить из тебя на выходе? — спросил я, уже догадываясь, что он мне скажет.

— Мальчика, одержимого поисками родной матери. Беззаветно любящего её в априори. Она думала, что именно так сможет поспорить с дедовским воспитанием и победить его. Я ведь на самом деле в детстве был буквально одержим мыслью найти её и сестру. Мне казалось, что дед слишком строг со мной. И когда мне влетало за очередную шалость, я сидел в своей комнате и мечтал о том, что мама… она никогда бы со мной так не поступила. Она бы уважала меня, любила, а я бы любил её. Я готов был сделать для нее все. Именно на это она рассчитывала. Но я сбежал из Чащи Лис раньше, чем она смогла там снова объявиться и отвоевать меня. Дед признался, что после моего исчезновения, буквально через год, она навестила его. Мне он об этом ничего сказать не мог, так как и сам не знал, где я. Но говорит, что и не сказал бы, потому что уже тогда догадался, что она хочет приспособить меня к своему воровскому ремеслу. Сестры с ней не было. Наверное, оставила где-нибудь у знакомых…

— Или с отцом, — навскидку предположил я.

— Я теперь вообще не уверен, что она знала, кто наш с сестрой папа, — зло выплюнул Ир.

На что я покачал головой и попытался его успокоить:

— Ты зря так кипятишься. Знаешь, как у нас говорят? О мертвых лучше хорошо или вообще никак.

— Да, знаю я! Просто…

— Давай напьемся, а? — неожиданно предложил я. — Можно даже эти твои чернила, которые тонус поднимают.

— Значит, все-таки оценил эффект, когда ты после них в обморок перед императором так и не грохнулся, хотя был близок к тому? — с ехидством в голосе уточнил Ир.

Ну, да, он мне тогда объяснил, почему несмотря на серьезную эмоциональную встряску во время визита в столицу, мне так и не поплохело. Если верить мерцающему, синхронизация тут была не причем. Просто то темноэльфийское вино, которым он меня опоил, способно стабилизировать ментальное поле любого живого организма. И прямым магическим воздействием это сложно назвать. Поэтому оно подействовало даже на меня, со всей моей антимагичностью. Кстати, Ир сказал, что сам был не уверен, что эффект будет. Просто эксперементировал. А за одно и проверял, доверяю ли я ему. Тоже мне, проверялка нашлась! Но я и тогда на него не злился и сейчас злость срывать было как-то уже ни к чему. Мы сегодня с ним оба прошли через серьезное испытание. Так его к тому же именно сейчас на откровенность потянуло. Мог бы и раньше сказать или, напротив, позже. Но его сегодня приспичило. Видимо, на общей волне. Ну и ладно. Жизнь ведь на этом не кончается, правда? Не смог при жизни встретиться с матерью, так у него еще есть шанс познакомиться с сестрой. Причем, встреча с ней может оказаться куда перспективнее, хотя, яблоко от яблони недалеко падает, но, вдруг, Иру повезет и эта девчонка окажется не такой, как их общая мамочка?

Именно об этом я ему и сказал. Мерцающий вздохнул и таки захрумкал печеньем из вазочки. Глядя на него, я тоже решил пожевать. Затянувшееся молчание на нас обоих подействовало умиротворяюще. А потом к нам снова заглянул Фима. Вот неугомонный! Кстати, я ведь так и не выяснил, что стало с его женой. Она ведь у него была, при наличии-то дочери. Но куда-то делать. Куда? Может быть у Камю спросить? Только не знаю, ответит ли этот всезнайка или зажилит столь ценную информацию.

— Ну что, успокоились? — деловито осведомился подросток со статусом деда.

— Почти, — ответил ему внук, — Ты что-то конкретное хотел или…

— Или. Мы с мужиками выпить собрались, вы как?

— Мужиками? Это Барким, Камю и Мурка, что ли? — заинтересовался я.

— Еще Карл. Ты же нам кино про то, как вредно из реальности выпадать обещал. Вот вместе и посмотрим, прежде чем будем на наших детях опробовать.

— А пивом вы уже запаслись? — повеселев, уточнил я у мерцающего, уже предвкушая, как у них мозги в трубочку свернуться после просмотра 'Матрицы'.

— Обижаешь, — растягивая гласные, протянул довольный жизнью мальчишка, — Этот ваш мелиоратор Умка в класс, пока там детей нет, бочонок гномьего самогона приволок.

— Умка? — недоверчиво уточнил Ир, — Ну никогда бы не подумал.

— Это да. В тихом омуте да черти водятся, — поддержал я, и мы единогласно приняли приглашения представителей старшего поколения. Когда это еще удастся выпить в такой разношерстной компании?