"Спасём наш Мир" - читать интересную книгу автора (Охотин Александр Анисимович)

Глава 2

То, что Вовка увидел, спустившись вниз, казалось нереальным. Это мало походило на уступ, а точнее, уступа не было совсем. Не было тумана, не было реки, а была эта бескрайняя степь и горы. Спустившись, Вовка оказался рядом с братом у подножия крутого горного склона. Точнее, перед ним предстала целая горная гряда, уходящая вдаль. И всё, больше ничего — только степь, горы и эта каменная арка в горе, около которой стоял Кирилл. Ветер гонял по степи волны высохшей от знойного солнца травы. Несмотря на ветер, было нестерпимо жарко.

От каменной арки внутрь горы уходил тоннель, укрепленный каменным сводом. Сверху, «из ниоткуда», продолжала свисать верёвочная лестница, по которой Вовка только что спустился. На высоте трех или чуть более метров лестница заканчивалась. Выше её просто не было, но она, при этом, не падала на землю.

— Это чего это здесь?! Где это мы?! — удивлённо спросил Вовка.

— Мы в другом пространстве, — ответил Кирилл, — это другой Мир.

— Так что ли это не Земля?! Другая планета?!

— Это Земля, но в других пространственных измерениях.

— Ничего-о-о себе! А это что за ход в горе?

— А вот туда мы сейчас и пойдём. Это тоже портал — переход в другой Мир. Вот там уже не Земля.

— Ошалеть! Это как получается-то?!

— Ошалеть ещё успеешь, — усмехнувшись, сказал Кирилл. — Проход по портальному каналу — это проще, чем проход сквозь грань, которому тебе и надо сегодня научиться. Ну а как это получается, я тебе потом объясню. Ну, пошли?

— Пошли. — И они пошли в глубину тоннеля.

В тоннеле было темно — не так, правда, чтоб ничего не было видно, но всё равно темно. Темнота наваливалась сверху, спереди, сзади — отовсюду. Этот полумрак, казалось, даже звучал — звенел чуть слышно. Как в каком-нибудь волшебном сне было волнующее предчувствие чего-то необычного. Немного привыкнув к темноте, Вовка обратил внимание, что стены тоннеля испускают чуть заметное свечение. Вот почему не было совсем непроглядной тьмы, а был лишь полумрак.

Вскоре тоннель стал плавно поворачивать направо. Впереди, за поворотом, забрезжил свет. Таинственный полумрак отступил, но чувство необычности происходящего осталось. И точно — тоннель вывел их… на берег моря.

Этого Вовка не ожидал. Ему трудно было поверить, что это не сон. Но он прекрасно понимал, что это не было сон. Всё что он видел, было на самом деле. Всё вокруг: берег, покрытый морской галькой, местами засыпанной песком; переливающийся всеми цветами, искрящийся на солнце бескрайний водный простор; катящиеся по морю невысокие волны; горы позади — всё было настоящим.

— Ничего себе-е-е, — пробормотал Вовка. — Совсем близко целое море и никто про него не знает…

— Нет, это не так — ответил брат, — это море совсем и не близко. Это море ужасно далеко. Чтобы долететь до этой планеты на самой быстрой ракете, не хватит и вечности. Ну а люди — так они многого не знают, а этого они вообще не должны знать. То, что ты узнаешь сегодня, — это великая тайна.

— Тайна? А почему?

— Потому что пока на Земле существует зло, некоторые знания могут принести страшные беды. Если эти знания окажутся в руках плохих людей, случится беда. Эти люди обязательно употребят знание во вред другим, а может даже, и во вред себе.

— Во вред себе? Это как? Что ли они дураки, чтобы делать себе вред?

— Такое бывает, и часто. Злые люди редко бывают умными — почти никогда. Может быть даже, что они потому и злые, что неумные. Вспомни хотя бы вашего Гоблина. А те, кто заставил учёных создать атомную бомбу, они что — умные? Они хотели с помощью атомной бомбы подчинить себе весь Мир. Им это не удалось, потому что учёные нашей страны тоже сумели создать такое оружие. Но теперь это оружие может уничтожить и тех, кто его создавал, и тех, кто приказал его создать. Это оружие может уничтожить весь Мир.

— А как же без науки? Что ли без науки хорошо будет?

— Без науки не обойтись, но пока рано посвящать людей в Великое Знание. Сначала надо, чтобы люди стали людьми. Надо чтобы они избавились от всего дурного. Надо чтобы люди избавились от ненависти, от чёрной зависти, от желания поработить других, завладеть чужим. Надо чтобы никто не желал насильно заставлять всех мыслить так, как мыслит он. Великим знанием имеют право владеть лишь избранные — те, кто никогда не использует его во зло.

— Ну а мы-то теперь знаем. Что же теперь? Что ли от этого вред будет?

— Мы же не злодеи. Тем более что я уже давно это знаю. Ну а ты… ты ведь не станешь применять знание во зло?

— Не-а, не стану.

— Вот ты сам и ответил на свой вопрос…

…Вовка никак не мог оторвать взора от открывшейся ему величественной картины. Он смотрел на искрящийся от солнца бескрайний водный простор. Хотелось просто стоять и смотреть на это чудо — просто так. Хотелось бесконечно наблюдать за игрой солнечных бликов на этой бескрайности. Но брат не дал долго любоваться морем.

— Пошли, не будем терять время, — сказал он. — Сейчас мы поднимемся наверх, в горы. Там мы сначала сходим на «экскурсию» в одно место.

— В какое место?

— Там увидишь.

С моря уходить не хотелось, но не за этим же они сюда пришли.

— Ладно, пошли, — сказал Вовка. — Слушай, а как мы наверх поднимемся? Что ли опять по лестнице?

— Ха! По лестнице! Зачем лестница, если есть дорога?

— Дорога? Какая ещё дорога, где?

— Ну, не совсем, правда, дорога, скорее тропинка.

— Ну и где она эта тропинка?

— Пошли, сейчас увидишь.

И правда, тропинка была. Она пряталась в расщелине, через которую пролегал путь наверх. Казалось, что здесь давно никто не ходил, настолько всё заросло травой и кустами. Вот почему Вовка не заметил той тропинки сразу.

Кирилл шёл немного впереди, Вовка отставал: с непривычки трудно было забираться наверх по такой круче. Идти наверх мешал ещё и путающийся под ногами кустарник. Да что там кустарник, если шагать мешала даже трава. Вовка спотыкался и даже чуть не падал. Кирилл, как ни странно, шёл по тропинке, как по ровному асфальту.

Солнце стояло ещё не очень высоко, но пригревало уже заметно. По обе стороны от расщелины высились каменистые горы. Сквозь белые известняковые камни пробивались кусты и трава. Слева и справа росли диковинные деревья с развесистыми кронами, что придавало местности неповторимый вид. Вовка не мог оторвать взора от всего, что было вокруг. Он никогда такого не видел — даже на картинках в журнале «Вокруг Света».

Чем дальше они шли, тем менее крутым становился подъём. Идти стало легче, и Вовка догнал брата. Когда подъём закончился, они оказались на равнинной местности. Повсюду, куда доставал взор, простирались необъятные луга и перелески. Этот необъятный простор завораживал, вызывал чувство необычайной радости.

Но было вокруг и что-то настораживающее. Вовка долго не мог понять в чё тут дело, что его так тревожит, но, наконец, понял — вокруг стояла неестественная тишина. Ничто не нарушало эту тишину. Не было даже жужжания насекомых. Всё вокруг было совершенно неподвижно: трава, лисья на деревьях, редкие облака на небе — абсолютно всё. Всё застыло, как на картинке, несмотря на дующий с моря ветер.

Тропинка вывела на широкую мощённую камнем дорогу, а там, впереди, Вовка увидел удивительной красоты город.

— Кир, что это за город? — спросил он.

— Столица этой страны, — ответил брат. — Мы как раз туда и идём…

…Город, и правда, оказался великолепен. Каждый дом был красив по-своему, по-особенному. Не было, казалось, даже двух похожих друг на друга, домов. А ещё эти башни из разноцветного камня и вонзившиеся ввысь шпили на крышах. Крыши блестели на солнце золотистыми, серебристыми, лазурными цветами. Уютные дворики были больше похожие на сказочные сады. А ещё резные беседки, удобные скамеечки, цветы во дворах. Такой красоты Вовка никогда раньше не видал.

Всё вокруг, говорило само за себя. Было видно, с какой заботой, с какой любовью создавалось всё это: дворики, мощённые камнем дороги и тротуары, аллеи с аккуратными скамеечками в тени деревьев. Да что там долго рассказывать — это был город-сказка.

— Тут так хорошо, — сказал Вовка, — вот бы тут жить, в этом городе.

— Нет, Вова, — ответил Кирилл, — это плохая сказка — очень плохая.

— А чего? — удивился Вовка. — Тут вон как красиво. Что ли не так?

— Красиво… Но тут нельзя жить…

— А почему?

— Ты заметил, что нам не встретился ни один человек, ни одно животное, даже насекомое?

— Заметил. А почему? Что ли они от нас все попрятались?

— Они не попрятались, их просто нет… уже давно. Это мёртвый Мир. Этот Мир погубило зло. Здесь даже время остановилось. Здесь уже много тысяч лет ничего не меняется. Всё, что вокруг: деревья, трава, цветы — всё это мёртвое. Всё, это остаётся таким, каким было в тот миг, когда этот Мир умер. Когда здесь заканчивается день, то, как и у нас на Земле, наступает вечер. Потом наступает ночь. Но когда заканчивается ночь, здесь наступает не следующий, а всё тот же самый день. И так здесь будет всегда, вечно, пока светит здешнее солнце.

Вовку так расстроило то, что рассказал брат, что всё вокруг, как бы померкло. Всё: краски и красота города, природа, аккуратные зелёные дворики, Чудесные цветы — вообще всё вокруг его больше не радовало, не восхищало.

— А как это получилось, что погиб целый Мир? — спросил он.

— Так вот и получилось, и такой Мир не один, — ответил брат. — Я специально показал тебе этот город, чтобы ты знал, что бывает с Мирами, в которых побеждает зло. Таких Миров очень много. Когда-то, очень давно, эта планета была похожа на нашу Землю. Здесь тоже жили люди. Они учились и работали. Они дружили, ссорились и мирились. Они строили города, создавали произведения искусства, занимались науками. Они радовались успехам и огорчались неудачам, строили планы на будущее. Но это было давно — очень, очень давно. А теперь тут не осталось даже памяти о тех временах, потому что здесь некому помнить.

— И что, от зла, что ли, может умереть целый Мир?

— Да, может. Здесь, в этом Мире, зло одержало верх над добром и справедливостью. Люди, жившие на этой планете, не смогли это остановить — побоялись.

— Побоялись?! Как это можно бояться спастись?

— Они не думали об этом. Они не знали, что зло может погубить их. Они просто приспосабливались к злу. Люди перестали отстаивать справедливость, потому что боялись наказания за это. Они стали безропотными, как рабы, и стали мириться с любым произволом. Правители этого Мира, чувствуя безнаказанность, наглели всё больше и больше. Они грабили народ, заботясь лишь о своём благе. Находились немногие, кто пытался противостоять злу, но их было мало и они ничего не смоги сделать. Постепенно этот Мир заполняли рабская покорность и трусость, подлость и предательство, ненависть и зависть. И вот, однажды, зло достигло критической отметки, и этот Мир стал мёртвым. Всё живое просто исчезло, будто его никогда и не было.

— А у нас? Что ли у нас нет плохих людей или несправедливости? У нас тоже много кто с этим мирится, но Земля-то не погибла.

— Пока не погибла, — ответил Кирилл, — но это может произойти в любой момент. И это произойдёт, если люди не научатся творить добро и решительно пресекать зло. Если останутся те, кто строит своё благополучие на горе и бедах других, если мы не сумеем избавиться от всего плохого, то и наш Мир ждёт такая же участь.

— И ничего нельзя сделать?!

— Ну почему же? Можно, конечно, и нужно. Надо менять наш Мир к лучшему, и каждый должен начинать это делать с себя. Мы не должны совершать дурных поступков и делать так, чтобы с нас брали пример другие. Мы никогда не должны мириться с несправедливостью и сами должны быть справедливыми. Мы должны убеждать людей поступать только по совести и не бояться отстаивать добро и правду, даже если за это их могут наказать. А если мы ВСЕ будем вместе, если ВСЕ будут решительно заступаться за КАЖДОГО, то ни один негодяй, кем бы он не был, ничего нам сделать не сможет. Не надо бояться мерзавцев, надо чтобы они боялись нас. И это будет так, если мы все будем вместе, потому что вместе мы сила — сила, которую никто не сможет одолеть…

…Вовка шёл с братом по улицам мёртвого города. Теперь ему хотелось поскорее уйти отсюда, настолько ему стало неуютно и тревожно в мёртвом Мире.

— Как плохо, что тут некому жить, — почти шёпотом сказал он, — жаль, что так будет и у нас.

— Почему ты думаешь, что у нас это обязательно будет? — спросил Кирилл.

— Потому что на Земле слишком много зла, мы его не победим.

— Нет, Вова, у нас ещё есть надежда на будущее. Только за это будущее надо бороться. Я тебе же рассказал, что для этого надо. Судьбы Миров зависят от людей, вернее от тех, кто живёт в этих Мирах. Это значит, что многое зависит и от нас с тобой.

— От нас?!

— Ну да, конечно, и от нас. Ты и сам уже для этого кое-что сделал. Разве ты забыл? Ты же исправил прошлое.

— Это ты помог… и твой Учитель.

— Нет, Вова, не только. Я без тебя не смог бы этого сделать, и Учитель тоже не смог бы. Это сделал ты, пусть даже с нашей помощью.

Но тоска всё больше овладевала Вовкой. «Неужели наша Земля погибнет? — думал он про себя. — Нет, так нельзя. Нельзя позволить плохим людям погубить наш Мир…»

— Ладно, Вовчик, — сказал, наконец, Кирилл, — мы достаточно погуляли, пора приступать к делу. Сегодня тебе надо научиться проходить сквозь грань между Мирами.

— Ага, надо, только я не умею.

— А если бы умел, зачем тогда учиться? Как раз и надо научиться, потому что не умеешь.

— А как научиться-то?

— Я тебе всё объясню и покажу. У тебя получится. Ты ведь однажды это уже сделал. Вспомни, что ты тогда чувствовал, ну когда у тебя это получилось, когда ты сам переместился к нам в замок?

— Отчаяние? — это было первое слово, которое пришло Вовке на ум, когда он вспомнил то, что тогда происходило.

А ведь и правда, было такое. Это ещё в старом, неизменённом прошлом. Вовка тогда и узнал, что Кирилл, которого он видел в другом Мире — его брат. Так вот, именно отчаяние толкнуло его совершить чудо. Он даже сам не понял, как туда перенёсся, но, главное, это у него получилось.

— Нет, — сказал Кирилл, — дело не в этом. Отчаяние лишь причина. Ты из-за этого только захотел попасть к нам, а вот попасть в замок тебе помогло совсем другое. Подумай, вспомни, что ты тогда чувствовал, что предстало перед твоим внутренним взором.

— Перед каким ещё внутренним взором? Как это?

— Ну то, что ты как бы видел, но не глазами, а только чувствовал. Попробуй закрыть глаза и представить себе, как тогда было, как ты переместился к нам. Если у тебя не получится сразу, я тебе помогу.

У Вовка получилось. Он вспомнил, как представил себе тогда, даже чуть ли не увидел воочию тот замок и Главного Хранителя. Он вспомнил, как почувствовал, тот путь — путь, проходящий через другие пространства. Он вспомнил чувство необычайной лёгкости, почти невесомости, вспомнил, как какая-то сила, подчиняясь его желанию, подхватила и понесла его сквозь пространства туда, к замку. Вот и теперь — снова эта невесомость…

— У тебя получается, — услышал он голос брата. — Давай, ещё немного, и всё получится. Я тебе сейчас немного помогу.

И… Вовка увидел всё. Вернее не увидел, а почувствовал, другие пространства. Их, тех пространств, было бесчисленное множество. Те пространства были безграничными и, в то же время, как бы соприкасающимися друг с другом невидимыми гранями.

Вовка услышал голос Кирилла, донёсшийся будто издалека:

— Теперь представь себе, что ты переносишься туда, к тому замку. Ты должен как бы мысленно попросить пространства, чтобы они перенесли тебя.

Вовка так и сделал. Он почувствовал, как какая-то сила подхватила и понесла сквозь Миры к замку Главного Хранителя. Сквозь грань он прошёл, не встретив никакого сопротивления…

…Кирилл был уже около замка. Вовка не понял, как брат сумел его обогнать. Ведь Вовка начал движение раньше, а брат следом за ним. Почему же Кирилл оказался у замка первым?

— Молодец, Вован! — с восторгом сказал брат. — У тебя здорово всё вышло. Я даже не ожидал, что у тебя так классно получится. С первого раза и без ошибок — это что-то!

Вовка и сам уже понял, что вышло здорово. До этого он вообще не был уверен, что хоть что-то получится.

— Ещё немного тренировки, и ты будешь проходить сквозь грани так же легко, как и я — пообещал Кирилл. Потом говорит:

— Теперь давай зайдём к Учителю.

Вот этого Вовке совсем не хотелось. Он помнил, как вломился туда в тот раз, как, сгоряча, накричал на Хранителя. Это как раз о том случае напомнил ему Кирилл, когда Вовка сам, ещё не умея, сумел телепортироваться в замок. Вдруг Хранитель обиделся? Ну да, конечно, кто же на такое не обидится? И как теперь смотреть ему в глаза? Поэтому он сказал:

— А вдруг он нас не ждёт, вдруг мы ему помешаем?

— Не помешаем, — возразил Кирилл. Наоборот, он будет очень огорчён и обижен, если мы не зайдём. Он, ведь, знает, что мы здесь.

— Тогда иди один, а я тебя тут подожду.

— Почему? — удивился брат.

— Да так… ну… не знаю, ну… душно там…

— Там?! Душно?! Ладно тебе выдумывать. Когда это в Башне Миров было душно? Пошли, а то он обидится.

— Ну ладно, пошли… — Вовка тяжело вздохнул, не зная как ещё возразить.

Они поднялись по винтовой лестнице и вошли в комнату. Главный Хранитель уже ждал их.

— Здравствуйте, Учитель, — поздоровался Кирилл.

— Здрасте, — сказал Вовка, стараясь не смотреть Хранителю в глаза.

— Приветствую вас, друзья, — ответил Главный Хранитель. — Я рад снова вас видеть, — Потом, обращаясь к Вовке: — А ты, Владимир, что такой мрачный?

Вовка секунду стоял, потупившись, не зная, что и ответить. А потом сказал, виновато:

— Ну… я это… в прошлый раз… ну, наговорил тут всякого. Простите, пожалуйста…

— Ну, какая ерунда. Тогда была особая ситуация. Это мы с Кириллом виноваты.

— Что это, вы как лучше хотели, а я наорал…

— Нет, Вова, виноваты мы с Кириллом. Нам не надо было скрывать от тебя, что Кирилл твой брат. Мы должны были тебе всё объяснить. Нам надо было рассказать тебе, почему Кирилл здесь, почему он не может вернуться туда, где родился. И потом, если бы не твой тогдашний наезд, мы не смогли бы исправить прошлое, и Кирилл не смог бы вернуться в ваш Мир. Так что мы должны быть тебе благодарны.

— Да, Вы правы, Учитель, зря мы всё от Вовки скрывали, — согласился Кирилл.

— Но, в любом случае, вышло всё так, как и должно было выйти, — сказал Главный Хранитель, — хотя… если бы, Вова, не твоё падение с крыши, результат был бы ещё лучше. Сорвавшись с крыши, ты увеличил зло. Если бы Кирилл тогда не успел, то было бы совсем плохо. Но уж что вышло, то и вышло. А вообще я рад, что ты так быстро научился межпространственной телепортации.

— Да уж, — согласился Кирилл, — я даже и не ожидал. Я знал, что получится, но чтобы так! Чтобы без единой ошибки! Я этого не ожидал.

— Да, Вова. Раньше с первого раза такого ещё никому не удавалось, даже Кириллу, — сказал Хранитель. — У тебя, Вова, великий дар, как и у Кирилла. Это недаром — ведь вы братья. Я думаю, Владимир, что ты тоже станешь могучим волшебником, как и Кирилл.

— А разве Кирилл могучий волшебник?!

— Да, Вова, именно могучий. Он, даже, во многом превзошёл меня, несмотря на очень юный для волшебника возраст.

— Ну что Вы, Учитель, — сказал Кирилл, — я ведь только пять лет изучаю магию. Вам, ведь, больше трёх тысяч лет. Вы столько всего постигли за такое время. У меня вообще многое не получается из того, что можете делать Вы.

— А у меня не получается многое из того, что можешь ты. Разве это умаляет моё могущество? Нет, Кирилл, дело не в том, кто и сколько лет учился. Главное — результат. Да, я действительно постиг многое из того, чего, пока, не постиг ты, но это не умаляет твоего могущества. И ещё, Кирилл, я хочу, чтобы ты научил своего брата всему, чем владеешь сам. Его можно посвятить в Великое Знание — не сомневайся. Для вашего Мира это очень важно.

— Я постараюсь, Учитель. Только это получится не так уж и скоро, — ответил Кирилл.

— Да, конечно. На это нужны годы и годы, но надо стараться. Надо развивать данные природой способности.

— Да, конечно, надо. Но надо, чтобы и Вовка тоже проявил старание, а иначе ничего не получится.

— Сегодня Владимир показал нам, на что он способен. Я верю, что у него и дальше всё будет получаться, — ответил Хранитель и, обращаясь к Вовке:

— Я, Вова, надеюсь на тебя. Ты мне обещаешь, что будешь стараться?

— Обещаю, — ответил Вовка. Он уже решил, что будет очень стараться, чтобы тоже стать таким же волшебником, как и его брат.

— Ну вот и хорошо. А теперь, не желаете ли отобедать с нами? Через полчаса у моих учеников обед.

— Благодарю Вас, Учитель, но мы сейчас не можем задерживаться, — ответил Кирилл. — Я маме слово дал, что мы к полднику вернёмся. А сюда мы будем приходить — я и друзьям в городе обещал.

— Ну что ж, нельзя нарушать данное слово.?