" ЧЕЛОВЕК СО ШРАМОМ  " - читать интересную книгу автора (АННИНСКИЙ    ВИКТОР)

 Глава 28. КАМИКАДЗЕ В СОЛОМЕННОЙ ШЛЯПЕ  

 В воскресенье, ровно в 10 часов утра, Семен Ветвицкий вышел из своего дома. В руке он держал обычный черный кейс, в котором лежало 350 тысяч американских долларов крупными купюрами. Сумма была огромна, и он сильно нервничал.

 Вчера Семен Ветвицкий провел несколько часов на конспиративной квартире вместе с Мельниковым, где они долго обсуждали предстоящую операцию по задержанию вымогателей. Ветвицкий все же заикнулся по поводу подмены настоящих денег на поддельные, на что подполковник ему резонно заметил, что в случае такой подмены будет трудно доказать сам факт вымогательства. Поэтому не стоит создавать дополнительных проблем. Деньги должны быть настоящими и тогда преступникам не уйти от расплаты. Уточненный план учитывал любые известные варианты, к которым могли прибегнуть умники из «Легиона»: от самых простых и незатейливых, до самых сложных и изощренных.

 В операции было задействовано восемь автомашин, три мотоцикла, два скоростных катера пограничников и один военный вертолет. Кроме того, будут блокированы все выезды из города и выход из бухты. Сложнее было с подземными коммуникациями, но и здесь будут ждать засады в ключевых местах. Таким образом, вымогателям не удастся уйти от погони ни по суше, ни по морю, ни по воздуху…

 Ветвицкий на своем серебристом «Опеле» приближался к центру города, в зеркало заднего вида он видел две машины с людьми Мельникова. Впереди тоже двигались две машины сопровождения. Была также хорошо продумана система кодовых команд и сообщений. Это было нужно для того, чтобы не облегчать задачи вымогателей: они наверняка будут прослушивать эфир и перехватывать сообщения машин сопровождения. Пока все шло по плану, рации во всех машинах молчали.

 «Опель» остановился напротив парадного входа Главпочтамта. Четыре машины и два мотоцикла прикрытия заняли исходные позиции неподалеку. Еще две машины и мотоцикл были на соседней улице, а остальные пока в резерве. В некоторых автомашинах были операторы с видеокамерами, готовые в любой момент начать снимать развитие событий на пленку. Один катер пограничников был в районе Морского вокзала, второй — прикрывал выход их бухты, а вертолет пока еще находился на земле. Был также задействован радиоцентр ФСБ, но радиоперехват пока ничего не давал: на частотах, используемых «Легионом» была гробовая тишина.

 Мельников сидел в черной «Волге», метрах в 50–ти позади «Опеля» и внимательно наблюдал за главной лестницей здания Главпочтамта.

 - Странное они выбрали место, шеф, — скептически заметил капитан Хопров, — слишком людное и в самом центре города.

 - Почему же странное? — не согласился подполковник. — С их точки зрения, чем больше народа, тем легче смешаться с толпой и затеряться в ней.

 - Угу, легче… И на что они надеются? На черный ход Главпочтамта, через который можно попасть на задний двор? — с ухмылкой спросил капитан. — Переднего двора у этой конторы, правда, нет, но кто же не знает про тот вход? Это известно едва ли не каждому второму жителю города… — В предвкушении скорой развязки Хопров азартно потер руки.

 Подполковник не разделял оптимизма своего товарища. Он посмотрел на часы и озабоченно отметил:  - Ровно десять–тридцать. Никого…

 Еще задолго до начала операции шесть человек в штатском заняли свои позиции в здании Главпочтамта и ближайших дворах, но особых надежд на это Мельников не возлагал. Обычная формальность и мера предосторожности. Скорее всего, здесь будет место старта. Поэтому сама передача денег может произойти совсем в другом месте. Хотя возможны и варианты…

 В 10.40 к «Опелю» подошел мужчина в соломенной шляпе и солнцезащитных очках и сел в машину. Почти сразу «Опель» начал выруливать со своей стоянки. Мельников сказал по рации соответствующую кодовую фразу:  - Попытка ограбления на Западном районе порта!

 Кроме резервных, все машины двинулись в западном направлении.

 Итак, игра началась! Заднее стекло у «Опеля» было почти зеркальным и не было видно, что происходит внутри.

 «Тоже мне, пижон! — с раздражением подумал подполковник. — Вообще какая–то странная мода пошла на зеркальные стекла, и все более–менее заметное городское начальство, как и крутые ребята в городе, любили такие стекла. «Легион», Князь, Армен, теперь вот Ветвицкий — теплая компания!»

 «Опель» проехал с полкилометра до пересечения главных улиц и развернулся в обратную сторону. Задние машины сопровождения в точности повторили его маневр, передним же было сложнее: им приходилось угадывать направление движения.

 - Решили поводить нас по городу и посмотреть, какими силами мы располагаем, — заметил вслух Мельников, обращаясь к своим людям в «Волге». — Мы тоже посмотрим, чем они богаты.

 Следующие полчаса серебристый «Опель» выписывал довольно замысловатый маршрут, но каждый раз возвращался в центральную часть города. Попыток оторваться он не делал, другие машины к нему не приближались. Лишь на одном из перекрестков, когда горел красный свет, к «Опелю» близко притерся микроавтобус «Мерседес». Но ничего подозрительного не произошло, и больше тот микроавтобус на глаза не попадался.

 В это время в радиоцентре «Корпорации «Легион» работал оперативный штаб по координации всей операции, которая получила кодовое название «Нить Ариадны». Сюда же поступала и вся оперативная информация по телефону, рации или с нарочными. Через полчаса стало ясно, какие силы были задействованы со стороны ФСБ: шесть автомашин, два мотоцикла и два катера. Это не считая резервов, а они должны быть.

 Поступило важное донесение от команды специально оборудованного микроавтобуса «Мерседес»: уровень излучения, идущий от «Опеля», не превышает уровня обычного фона. Это означало, что деньги не были помечены радиоактивными изотопами. В противном случае вся операция теряла бы смысл и была бы немедленно переведена в один из вариантов ее прекращения. И наконец, был получен условный знак от человека в соломенной шляпе: деньги действительно находятся в «Опеле» и они являются настоящими. Многоходовая операция вступала в заключительную стадию…

 К Мельникову также поступала оперативная информация: «Легион» использовал в операции против чекистов четыре автомашины и два мотоцикла. И несомненно, что–то у них должно быть в резерве. Кроме того, радиоцентр ФСБ отмечал в дециметровом диапазоне работу маломощных передатчиков — по всей видимости, телевизионных. Однако преобразовать эти сигналы в нормальное изображение пока не удавалось — сигналы оказались кодированными. Всего таких передатчиков было зафиксировано шесть, из них три, судя по данным пеленга, были мобильные и передвигались по городу со скоростью до 60 километров в час.

 - Ну–ну! — усмехнулся Мельников, дослушав оперативное сообщение. — Передающие телекамеры на автомашинах установили. Прямо как на гонках «Формула один»! Ничего, это мы как–нибудь переживем. Посмотрим, что вы дальше будете делать …

 Гораздо более подполковника беспокоили «домашние заготовки» хитрых шуваловских ребят. Он не верил, что никаких сюрпризов по этому поводу они ему не заготовили. Телекамеры — не в счет. Наверняка, они уже приготовили какую–то пакость, и хорошо, если только одну.

 Когда же поступило оперативное сообщение службы радиоперехвата о том, что взлетная полоса готова, подполковник перестал усмехаться:  - Ну, сукины дети! Как чувствовал! Без финтов не могут… Для полного счастья мне только гонок в воздухе не хватает! Какая еще, к чертям собачьим, взлетная полоса в центре города?! Что они собираются делать с этой полосой? Взлетать с нее? Или, может, наоборот — садиться? Где искать теперь эту полосу и на чем именно они собираются уносить свои хитрые задницы? На дельтаплане, вертолете, спортивном самолете?

 Ответа никто не знал. Капитан Хопров давно перестал потирать руки и теперь напряженно следил взглядом за серебристым «Опелем».

 Мельников поднял в воздух вертолет и запросил данные о воздушных судах в районе города и на подлете к нему. Оба диспетчерских центра контроля полетов, военный и гражданский, доложили, что в пределах радиовидимости находятся только два гражданских рейсовых самолета и один военный вертолет над городом. Других бортов ни над городом, ни на подлете к нему не было.

 - Тогда причем здесь эта долбаная взлетная полоса?! — матерился подполковник в своей черной «Волге». — Для кого они ее готовят?

 - Может, шеф, это для отвода глаз? Чтобы сбить нас с толку? — пробовал угадать капитан Хопров.

 - Всё может быть, — неохотно согласился Мельников. — От этих хитрецов всего можно ожидать.

 Разгадыванию головоломки помешал рапорт с борта вертолета. Его пилот докладывал, что все чисто: никаких вертолетов, самолетов или дельтапланов над городом нет.

 Новый радиоперехват не внес никакой ясности. Скорее, наоборот: на одной из частот «Легиона» транслировалась старая песня о шофере…

 - Ну, конечно, — с всё возрастающей тревогой заметил Мельников, — самое время им теперь песенки в эфире крутить. Больше заняться нечем… Диск–жокеи двинутые! «Крепче за баранку держись, шофер!» — повторил он строчку из припева. — Наверняка, это кодовая команда. По идее, сейчас должен последовать какой–нибудь финт с переворотом. Домашняя заготовочка…

 Капитан Хопров от комментариев благоразумно воздержался: уже на этой стадии операции было понятно, что она развивается не так, как они рассчитывали.

 - Ну–ну, посмотрим, чего они там понапридумывали своими светлыми головами, — зло добавил Мельников. — Но чего бы не придумали, а за флажки не уйдут — ничего им не обломится! Уж об этом–то я позаботился заранее…

 Неожиданно «Опель» остановился. Соответственно, остановился и весь «почетный эскорт». Мельников насторожился и поднес микрофон ко рту, но «Опель» снова двинулся вперед и вскоре свернул на Набережную.

 - Интересно, сколько они нас собираются водить? Пока бензин не кончится? — злился подполковник, поглядывая на серебристую иномарку, которая маячила теперь метрах в ста впереди.

 Капитан Хопров неопределенно пожал плечами, но промолчал.

 Неожиданно пришло кодовое сообщение сразу от двух передних машин сопровождения: человек в соломенной шляпе пересел за руль «Опеля».

 Мельников среагировал мгновенно:  - Угон автобуса в центре города!

 Операция перешла в заключительную стадию, и теперь все машины ФСБ стали быстро подтягиваться к иномарке. Злополучный же «Опель» выкинул еще один фортель: совершенно неожиданно для всех свернул на мол и начал быстро набирать скорость!

 Мельников вышел в эфир открытым текстом:  - Всем на новый мол! Повторяю: все на мол! Немедленно блокировать район мола с суши и с моря! Вызываю на связь вертолет и катера…

 - Определенно, они что–то задумали… — с беспокойством добавил подполковник, все больше нервничая. — Но вот что именно — хоть убей, не пойму! Ну не рассчитывает же тот псих в соломенной шляпе перескочить по воздуху через бухту?! На это я не куплюсь!

 - Всё, шеф! Теперь им хана! — радостно потирал руки Хопёр. — Там тупик!

 - Тупик, — согласился Мельников. — Но только они об этом знают не хуже нас… Что–то они задумали…

 Мол был узким, одна его сторона была заставлена какими–то громадными бетонными блоками, и обогнать «Опель» не было никакой возможности. Но самое странное было даже не в этом. На что рассчитывает ненормальный угонщик? Мол — это не мост, через 700 метров он закончится и что тогда?

 Впереди на бешеной скорости, подскакивая на неровных стыках и колдобинах, несся серебристый «Опель», за ним — целая колонна машин и два мотоцикла. В третьей машине ехал Мельников, он довольно хорошо видел машину Ветвицкого.

 Хопров на глаз прикидывал расстояние до конца мола:  - Сто пятьдесят метров, шеф, сто… Если он сейчас не затормозит, то свалится в море! Точно, псих!

 «Опель» оторвался от бетонного мола и пролетел еще метров двадцать, прежде чем ударился носом об воду. Поднялся целый столб брызг и водяной пыли, и на доли секунды в нем вспыхнула радуга.

 - Быстро в воду! Вплавь! — орал Мельников, выскочив из машины. — Достать мне этого сукиного сына! Живее, пока эта сволочь не захлебнулась!

 Пока несколько человек доплыли до места катастрофы, «Опеля» уже не было видно. Снизу поднимались только пузыри воздуха и радужные масляные пятна. Ни водитель–камикадзе, ни Ветвицкий на поверхность не вынырнули. Сверху уже завис на небольшой высоте вертолет, нагоняя своим винтом мелкую рябь и запрашивая по рации инструкций. Оба катера были уже на подходе и быстро приближались к концу мола.

 - Какие инструкции?! — матерился по рации подполковник. — Этот шизанутый камикадзе сам гробанулся и владельца машины с собой прихватил! Сверху видно что–нибудь? Нет? Тогда поднимись повыше и будь наготове: может хоть один из этих козлов вынырнет…

 Потом переключился на другую частоту и начал вызывать катер с водолазным оборудованием.

 Катер обещали прислать, но не раньше, чем через час, и это окончательно взбесило Мельникова:  - Чтоб через полчаса катер был у мола! Тебе понятно или мне приехать и персонально тебе объяснить?! Я объясню — неделю в раскорячку ходить будешь! — бушевал подполковник.

 «Умники выискались, — зло думал Мельников, остывая. — Разболтались, дальше б, да некуда! Спасательный отряд называется! Да если вы кого и можете спасти, так это утопленников. И то — от крабов. В восемьдесят шестом году два дебила не смогли разъехаться в бухте шириной в несколько морских миль — один другого протаранил. Это же суметь надо! За семь минут потопить пассажирский пароход! Во время войны с немцами в такой норматив не смогла уложится ни одна подводная лодка! Спасатели тоже отличились: пока добрались до места катастрофы, то и спасать было уже некого. И это в нескольких милях от порта, в теплую и тихую погоду!»

 Все машины собрались на конце мола, люди курили и обсуждали случившееся. Такого финала не ожидал никто.

 Мельников сидел на капоте передней машины, нервно курил сигарету за сигаретой и смотрел в море. Метрах в трехстах от мола болтался какой–то грязный буксир. Было видно, как его команда собралась на корме и рассматривает их в бинокли. Подполковник уже собрался распорядиться, чтобы отогнали этот зачуханный буксир подальше от мола — чтоб не пялили зенки, но тот и сам не спеша начал уходить к другому берегу бухты.

 Минут через сорок прибыли водолазы и Мельников перебрался на их катер. После первого же погружения, на глубине около 15–ти метров водолазы нашли «Опель». Но ни людей, ни кейса с деньгами в нем не оказалось. Это ни на шутку встревожило подполковника, и он снова и снова посылал водолазов на поиски.

 Все последующие погружения ничего не дали, если не считать найденной соломенной шляпы, темных очков и мелких вещей из салона машины. К тому времени уже успели прочесать порядочную площадь, но смогли найти только пару стоптанных мужских туфель. Подполковник рвал и метал, он начал подозревать, что его все–таки обвели вокруг пальца. Единственно, чего он не понимал, так это, каким именно образом?

 Подогнали плавкран и вскоре «Опель» вытащили на берег. Внутри, как и следовало ожидать, ничего интересного не нашли, если не считать многочисленных отпечатков пальцев. Но только вряд ли это были «пальчики» того камикадзе. На такую удачу Мельников не надеялся даже в душе.

 При таких автокатастрофах была, конечно, вероятность того, что тела могло унести течением — обе передние двери «Опеля» были открытыми. Но уж очень странное здесь оказалось течение: два человека и кейс с деньгами исчезли бесследно, а вот соломенная шляпа, туфли и солнцезащитные очки остались. Нет, в это Мельников не верил: течение здесь не при чем…

 И тут он понял: «Тот грязный буксир, который болтался неподалеку от мола… Да будь я проклят, если не так! Вот где была их «домашняя заготовка»! Любой другой на его месте подошел бы поближе к молу, чтобы поглазеть и почесать языками. А тот буксир сделал свое дело и свалил тихонько в сторону…»

 Подполковник схватился за рацию, и команды посыпались одна за другой. Оба катера и вертолет кинулись в погоню за буксиром к другому берегу бухты. Четыре оперативные машины с включенными мигалками и сиренами помчались в объезд по короткой, но далеко не самой лучшей дороге.

 Катер с водолазами стал на якорь примерно на середине того расстояния до места стоянки буксира и уже через 10 минут догадка Мельникова подтвердилась: на дне моря, на камнях и водорослях, обнаружили следы троса.

 − Ну, проходимцы! — психовал подполковник. — Всё же обвели вокруг пальца! И, похоже, надули они нас гениально просто… Тогда всё сходится: «Опель» не случайно несся как сумасшедший…

 − Почему ты так считаешь, шеф? − спросил капитан Хопров.

 − А потому! Если бы он ехал медленно, то и свалился бы в воду рядом с молом, где не так глубоко. А на глубине в пятнадцать метров они могли не только портфель с деньгами утащить, но и сам «Опель» — только он им не нужен.

 − Всё равно непонятно…

 − Все очень просто, Хопер! Заранее протянули трос по дну моря и пара аквалангистов с запасными баллонами поджидали, когда машина нырнет в воду. А дальше дело техники: загубник в рот и держись за трос — лебедка подтащит к буксиру за пару минут. Буксир и высадил где–то на том берегу всю эту гоп–компанию. А затем они могли спокойно пересесть в катер или в машину, которая их дожидалась.

 − Да куда угодно могли пересесть, — Мельников посмотрел на свои часы, — время у них было. Ничего, сволочи, не боятся — даже с Комитетом решились поиграть в свои игры. А теперь ищи ветра в море… Да и чего им боятся, если они смогли придумать такой простой и остроумный способ уйти из–под плотной опеки? Кто же мог знать, что они додумаются до такого свинства?

 Капитан Хопров озадаченно скреб свою макушку, на его лице было заметно недоумение.

 − Двадцать к одному, что их план сработает — и он сработал! − плевался Мельников. − Маркин теперь это мне припомнит — он на память никогда не жаловался.

 − Да, шеф, год вспоминать будет при случае, − удрученно согласился старый товарищ. − Да и без особого повода — тоже, чтобы язык почесать и глотку подрать.

 С одного из пограничных катеров пришло по радио сообщение: «Нашли тот замызганный буксир, стоит на своей обычной стоянке. Команда — пьяная в ураган, до сих пор всех лежа качает. Вроде бы какой–то залетный мореман угостил их по случаю своего дня рождения. Больше никто ничего не помнит, даже — чем закусывали…»

 Мельников сплюнул с досады в море, зашвырнул туда же окурок и разразился грубой матерщиной, где упоминал своих людей во всех шести падежах русского языка. Минуты две он отводил таким способом душу, но потом начал выдыхаться.

 − Ох, и аферисты, — продолжал он злиться, — пробы негде ставить! Тьфу! Хапнули триста пятьдесят тысяч долларов — и концы в воду! Хоть в прямом, хоть в переносном смысле… А Ветвицкий всплывет, конечно: дерьмо в воде не тонет. Больше ничего интересного не будет. Этот проклятый «Легион» выполнил обе подготовленных для нас программы: и обязательную, и показательную. Примерно как в фигурном катании…

 − Это точно, шеф… − зло согласился Хопров. − Все оценки шесть целых, хрен десятых! А аплодисментов они дожидаться не стали. Зачем им дешевые аплодисменты? Такими комплексами они не страдают… Теперь, поди, пересчитывают бабки, ржут как кони и считают нас если не кретинами, то уж, как минимум, лохами. Прославились, сукины дети…

 − Ну, это же надо, − сокрушался Мельников, − кинуть Комитет как каких–то тупых уркаганов! Вот уж твари хитромудрые… Попадетесь вы мне в руки — душу из вас вытрясу!

 Подполковник еще раз наорал на своих людей, сел в «Волгу» и поехал в Управление. Ехал он в машине один, поэтому дал волю своим чувствам, которые переполняли его. Всю дорогу он злобно крыл «Легион» самыми хорошими словами, в три этажа и с переходами. Цензурными во всех его благих пожеланиях в адрес Шувалова и его подельников были только предлоги. Но и предлогами он не злоупотреблял и легко обходился всего тремя: «на», «в» и «к»…