" ЧЕЛОВЕК СО ШРАМОМ " - читать интересную книгу автора (АННИНСКИЙ ВИКТОР)Глава 13. СОБАКА НА ЗАБОРЕЯков Давиденко сидел в гостиной, перед включенным телевизором, но мысли его были далеко. Какой–то столичный мурковод с завидным оптимизмом вещал на всю страну, что этот год обязательно станет переломным и народ, наконец, забудет о невзгодах и лишениях и сполна вкусит блага рыночной экономики. «Эту песню вы уже лет пять поете, — заметил про себя Яша, — но только без припева. А припев у нее очень простой: «Первые сто лет будет трудно, а потом привыкнете!» В своих постоянных размышлениях на тему, как сорваться с крючка ФСБ, он додумался до одной идеи, которая ему показалась и дикой, и перспективной. Идея заключалось в том, что он является личным агентом подполковника Мельникова, а вовсе не ФСБ. «Где произошла вербовка? На даче. Кто про это знает? Только Мельников. И все последующие встречи происходили без свидетелей, — пытался он разобраться с запутанной ситуацией. — В управлении ФСБ я ни разу не был… Получается, что об агенте Черном знает только один человек — сам Мельников. Это очень плохо и опасно для меня: потому что он может использовать меня в своей грязной игре так, как ему захочется. А если в этой игре мне отвернут голову, то при чем здесь подполковник Мельников? Ему ведь достаточно уничтожить несколько листков бумаги — и он чист, как новорожденный младенец. Нет и никогда не было никакого агента Черного! Хитрая сволочь…» Он озабоченно покачал головой: «Моя расписка — это козырной туз в его крапленой колоде, а что я имею на него? Ничего! Прежде чем с ним играть, надо запастись козырями: иначе он в два счета свернет мне шею. И не поморщится при этом. Ему бы не в госбезопасности служить, а во МХАТе играть! Давно бы был заслуженным артистом, а может — и народным… Большой специалист по части мерзких инсценировок. Как он тогда разыграл «спектакль» на даче Бориса Павловича? Ведь блефовал же по–черному, а едва до инфаркта не довел. И ни один мускул не дрогнул на его чекистской роже!» Давиденко знал, что многие чиновники в городе используют свое служебное положение в личных целях. «Не корысти ради, а токмо волей пославшей мя жены!» — привел он по памяти подходящую цитату из известной книжки. — Как же, вы все чистенькие, один я вор и хапуга! Да я по сравнению с вами почти ангел! Ну, разве что без крыльев… Мельников далеко не дурак, и, скорее всего, тоже занимается какими–нибудь темными делами. В свободное от поимки шпионов время. Это только курица от себя гребет, потому что мозгов у нее нет, а этот чекист хитер как дьявол. Кто посмеет сунуться с проверками в ФСБ? Таких ненормальных нет. Делись с начальством и проворачивай свои делишки. Во всех конторах этим промышляют, а чем ФСБ хуже? Дураков там нет… Во всяком случае, раньше их туда не брали. И Мельников тоже, поди, живет не на одну зарплату…» Постепенно в его голове начал складываться план действий, столь необычный и рискованный, что уже сейчас по коже бегали мурашки. Это была отчаянная авантюра, но которую при других обстоятельствах он ни за что бы не отважился. Но другого выхода он не видел.
Почти неделю агент Черный потратил на подготовку к своему отчаянному плану. Теоретически он довольно хорошо представлял себе технологию слежки, благо книг на эту тему он перечитал немало. Но в действительности он сразу же столкнулся с проблемами. Близко подходить к своему злейшему врагу страшно и очень опасно: Мельников ведь не лох какой–нибудь, а матерый волк. По сравнению с ним, Яша Давиденко это даже не слепой щенок, а щенок, который еще не родился на свет божий. Если же следить издалека, то что можно увидеть? Нужен бинокль. Бинокль у него был — он висел под барометром на стене в гостиной. «Теперь транспорт, — двигался шаг за шагом агент в своих размышлениях. — Надо быть законченным идиотом, чтобы следить за опытным в таких делах чекистом, используя свою машину. Начни Мельников тянуть за эту ниточку, он в момент выйдет на меня. То–то он обрадуется! И еще какую–нибудь пакость придумает… С него станется: обвинит в шпионаже, а потом доказывай, что не верблюд. Кроме того, всегда найдется какой–нибудь любопытный кретин, который что–то видел. Да и номер могут запомнить…» Яша вздохнул: «Номера — это тоже проблема. Снять — рискованно, ГАИ начнет цепляться… Нет, проще всего одолжить машину и немного заляпать цифры номеров грязью. — Ему не раз приходилось выручать своих приятелей, когда у тех возникали проблемы с ГАИ: брат его жены служит там лейтенантом. Поэтому он полагал, что одолжить раз–другой машину он сможет. — Но самое важное это компромат. Бегать за Мельниковым просто так — в этом нет смысла. Нужно всё фиксировать на пленку…» Здесь проблем у агента Черного не было: в тесной кладовке у него давно была оборудована неплохая фотолаборатория. Фотоаппарат у него был, а телеобъектив можно одолжить на время. С транспортом, номерами, биноклем и фотосъемкой всё было более или менее ясно. Но как быть, если придется вести пешую слежку? Пока он в машине, то и запоминают в лучшем случае машину. Но как только он начнет следить за Мельниковым во дворах, парках или пляжах — а куда его понесет, никто не знает — то тогда описывать будут уже его самого. «А внешность у меня приметная, — с досадой подумал Яша и провел рукой по голове. — Еще нет тридцати пяти, а плешь уже приличная. Придется от нее избавиться, не дожидаясь изобретения патентованного средства для отращивания волос. Можно позаимствовать у жены один из париков — у нее их штуки три… Вот зачем женщинам нужны парики? Они ведь не лысеют? …Но придется постричь его покороче: иначе могут принять за педика». Он снова вздохнул: как всё просто в книгах или фильмах! На деле же куча проблем, и каждая из них требует самого серьезного внимания. «Переодеться бы в женщину, — неожиданно подумал он, — вот это был бы класс! …Переодеться–то можно, − расстроено вздохнул Яша, − но тогда проблема с правами и, следовательно, с ГАИ. Не рисовать же теперь липовые права?» И тут его осенило: «Ну, не болван ли?! Ведь жена еще шесть лет назад получила права, но после того, как попала в аварию, за руль не садится. Так ее права и валяются где–то в шкатулке». «А ведь это хорошая идея: один раз быть в мужской одежде, а другой — в женской, − с оптимизмом прикидывал он. − Получается, вроде, как два человека — не так быстро примелькаюсь. Женских шмоток два шкафа, здесь «ноу проблем», хуже — с обувью. Ходить в женских туфлях, да еще на каблуках? Ну уж нет! Это только в кино красиво, а на деле я буду себя чувствовать как собака на заборе… Как они вообще ходят на каблуках и не вывихивают себе ноги? Тоже загадка природы….А ведь вполне может случится, что придется лазить и по заборам, и по крышам. Кроссовки и джинсы я надену свои, а блузку, куртку и парик — жены, так будет гораздо практичнее». Давиденко нашел на антресолях старый парик, который жена давно забросила и не носила и, закрывшись в ванной, примерил его. Синеватые щеки и подбородок как–то не вязались с рыжим цветом парика. - Этого только не хватало! — негромко пробормотал он. — Точно за педика примут! Придется еще и технику макияжа осваивать. А с носом что делать? — спросил он сам себя, наклонился вплотную к зеркалу и потрогал нос кончиками пальцев. — Меньше его не сделаешь… Придется оставить как есть, только припудрить слегка. Слабовато, конечно, но если держаться в сторонке, то, пожалуй, сойдет. Даже — днем. Следующая проблема заключалась в его жене. Посвящать ее в такие дела это то же самое, что дать объявление в газету. Никакие секреты она не может хранить дольше минуты. Именно столько времени ей требуется, чтобы поделиться ими по телефону со своими многочисленными родственницами, подругами, приятельницами и просто знакомыми. А телефон — черт бы побрал этого Мельникова! — прослушивается. И если, не дай бог, всплывет история с переодеваниями и макияжем, то вообще трудно представить, что она может вообразить. Скандал будет грандиозный! И чтобы убедить ее в том, что он не «голубой» и не бисексуал, ничего другого не останется, как посвятить ее в свои планы. Но тогда слежка кончится полным крахом: при ее болтливости это гарантированный результат. − Проще подождать, когда она поедет с детьми к своей мамочке, — прошептал Яша. — Та уже пару раз звонила и интересовалась, когда она привезет внуков на дачу. Но торопить ее с отъездом нельзя: если она что–нибудь заподозрит, то тогда ее отсюда бульдозером не вытолкнешь. Чего в его жене было больше: упрямства, ревности или болтливости, он так и не смог решить за двенадцать лет совместной супружеской жизни. Разобравшись с «реквизитом» и женой, агент Черный перешел к другой актуальной проблеме, и она казалась ему не менее сложной. Если следить просто так, то на это уйдет бог знает сколько времени, а результат может быть нулевым. Нужна была какая–то система или хотя бы идея. Где живет Мельников, Давиденко не знал. Так же как не знал, есть ли у него семья, машина или дача. Немного поразмыслив над этим, он пришел к простому выводу: Мельников большой начальник, и, скорее всего, имеет квартиру в ведомственном доме, недалеко от их Управления. Служебная машина у него есть наверняка, а что касается всего остального, это пока оставалось неясным. Он хлопнул себя по лбу и прошипел: - Ну что стоило мне тогда, на конспиративной квартире, выглянуть в окно? Не на такси же он приезжал? Теперь одним вопросом было бы меньше. Так нет, полез холодильник проверять… Он вспомнил тот трижды злополучный вечер на даче Бориса Павловича и у него свело скулы, словно он откусил от лимона порядочный кусок: «Они там в картишки играли и коньячок потягивали, а я как последний идиот примчался туда, чтобы сунуть свою голову в петлю! Как же–с! Сам Борис Павлович меня пригласил! Иуда…» Давиденко надолго задумался. «А ведь это зацепка! − осенило его. − Все заядлые картежники собираются где–нибудь в спокойном месте, чтобы им не мешали. И делают они это обычно регулярно». «Тогда была пятница… Это уже кое–что, — повеселел секретный агент. — Может быть, слежка что–то и даст! Но главное, где Мельников держит мою расписку? Скорее всего, на службе, в сейфе. Надежнее места просто не придумать». «До его сейфа мне никогда не добраться, — обреченно вздохнул агент Черный. — Не могу же я совершить кражу со взломом в Управлении ФСБ? Это нереально. − Он покачал головой. − Надо искать другие пути… А эти пути можно найти, если следить за Мельниковым. Ничего другого просто не остается. Дорого бы я сейчас дал за свой собственный автограф!» Давиденко сидел на кухне, пил давно остывший чай и посматривал в окно. Время было позднее, но спать ему не хотелось. Да и какой сон от таких мыслей? «Хорошо бы немного потренироваться, чтобы привыкнуть к женской одежде, — озабоченно подумал он. — Выходить на улицу в таком маскараде рискованно…» Внутри Яши Давиденко, когда он долго над чем–то думал, всегда было как бы два Я. Одно Я спрашивало, другое — отвечало, или одно — нападало, тогда другое — защищалось. В этот раз второе Я беззастенчиво его подначивало: «Так в чем же дело? Ты же у нас геройский парень! Все спят. Нацепи парик, накрась рожу — и вперед, на улицу! Что, слабо?! Тогда попробуй по крыше полазить: самое время, кроме котов там никого нет! — А вот мы сейчас посмотрим, — разозлился он на свое второе Я, — слабо ли не слабо?» Яша заглянул в спальню: жена давно спала, уронив журнал поверх одеяла. Затем вышел в коридор, тихо снял в вешалки куртку жены и заперся в ванной комнате. Через минуту зеркало отразило его дикий вид: на него смотрела какая–то носатая рыжая баба с синеватыми щеками… - Тьфу, зараза! — не удержался он от комментариев в собственный адрес. — Ну и рожа! Если в таком непотребном виде появиться на улице — точно проблемы возникнут. Макияж секретный агент решил не делать и начать тренировку с крыши дома. Он обулся в старые кроссовки, прихватил бинокль и тихонько покинул квартиру. Выход на крышу был не заперт, и через минуту он уже вдыхал свежий воздух. Давиденко стоял около вентиляционной панели и прикидывал, с какого края начать. Тут до него дошло, что если и дальше он будет стоять столбом, то его самого смогут заметить. Желтая куртка выделялась светлым пятном. Это была первая ошибка агента: нельзя надевать светлые вещи, если не хочешь привлекать к себе внимание. Он спрятался за невысоким, не сплошным парапетом и начал рассматривать в бинокль окна дома, стоящего через дорогу. Яша не спеша прошелся взглядом по третьему и четвертому этажам, потом бегло по пятому, и перескочил на крышу. Там никого не было, даже — котов. Он снова начал рассматривать пятый этаж и примерно напротив себя заметил в темном окне силуэт человека. Кто–то сидел у окна, облокотившись на подоконник. Этот человек щелкнул зажигалкой, прикуривая сигарету, и Давиденко едва не выронил свой бинокль: прямо за подоконником он успел увидеть мощный телеобъектив! Кроме того, он успел заметить и бинокль, стоящий на подоконнике. Затем из глубины комнаты появился еще один человек… и в этот момент выглянула луна. Секретный агент увидел в отраженном лунном свете двух мужчин и один из них, как ему показалось, смотрел прямо на него. Вдруг человек замер и схватил с подоконника бинокль — Яшу словно ветром сдуло! - Ни фига себе, тренировочка! — ошеломленно прошептал секретный агент, прячась за кирпичным парапетом. Сердце его колотилось. — Оказывается, не я один тут шпионю! Надо немедленно уходить… Яша Давиденко сидел на теплой крыше, прислонившись спиной к парапету, и никак не мог успокоиться. Для полной уверенности надо бы поменять позицию и еще раз рассмотреть то окно. Но с другой стороны, одна оплошность еще могла сойти с рук — его не успели толком рассмотреть, тем более без бинокля. Если же засекут второй раз, то это могло плохо кончиться. - Дьявол их знает, кто они такие! — тихо ругался он, передвигаясь на четвереньках к спасительной лестнице. — Может, мафия, а может, это люди Мельникова наблюдают за квартирой Донцова: его окна как раз выходят на эту сторону. Но в любом случае, встревать в такие дела опасно… Добравшись до своей квартиры, секретный агент тихонько закрыл входную дверь, запер ее на все замки, накинул цепочку и только после этого перевел дух. «Как хорошо было раньше! — тоскливо думал он, расшнуровывая кроссовки. — Сидел в своем агентстве и ничего не знал ни об этом проклятом «Легионе», ни о Мельникове и его конторе. Я их не трогал и ко мне никто не цеплялся…» Шнурки затянулись в узел и Давиденко снова начал нервничать, пытаясь его развязать. «Дня теперь не проходит без приключений. Скучно тебе было раньше, не хватало острых ощущений в жизни? Всё шпионские романы и детективы почитывал? Радуйся: теперь этого добра завались! Конца краю этому «веселью» не видно. Адреналин, наверное, литрами стал вырабатываться… Если я когда–нибудь выпутаюсь из этой истории, то, точно — поменяю все свои детективы и шпионские романы на книги о животных. Родной дядя Лёвы Березина давно предлагает такой обмен. Ему досталась в наследство целая библиотека о животных, а он, как и я, детективы любит. Вот пусть и читает, а с меня — хватит!» Давиденко раздраженно зашвырнул снятую кроссовку и принялся расшнуровывать вторую. «Сыт я этим дерьмом по горло! Буду лучше читать «Жизнь животных» Брема: не в пример более спокойное и полезное занятие. Ведь если вдуматься, то самый что ни на есть кровожадный аллигатор или даже бенгальский тигр–людоед это агнец божий по сравнению с Мельниковым…» Он нашел в углу прихожей первую кроссовку и аккуратно поставил пару на низкую полку для обуви. − Может, тигр и сожрет кого–то с голодухи, − с сомнением прошептал Яша, − но ведь до инфаркта доводить или издеваться над своей жертвой не станет… Нет более подлого, коварного и алчного вида животных, чем сами люди. Нет и никогда не было!
|
|
|