"Алмазы французского графа" - читать интересную книгу автора (Иванова Татьяна Антоновна)

ГЛАВА 22

Июнь 2009 год.

Леонид Викторович Белов в доперестроечное время работал начальником подразделения на крупном оборонном заводе Красноярска, и жизнь его в материальном плане, по тем временам, была вполне успешной. Он не только обеспечивал семью, в которой росло двое детей, но и периодически посылал деньги своей матери, воспитывающей Катерину. Однако пришедшие перемены в корне все изменили. Работа завода, с каждым годом теряющего гос. заказы все больше и больше угасала, а вскоре и вовсе основная часть оборонки была "заморожена" с высвобождением рабочей силы с этих участков. Освободившиеся не по собственной воле работники, как и многие в стране перекинулись на торговую предпринимательскую деятельность. Торговали, чем только могли! — И продуктами и пром. товарами, и книгами, и мебелью и даже собственными поделками. Одним словом, приспосабливались по разному. Леонид Викторович же к способу такого существования приноровиться никак не мог, и потому прозябал в заводских кулуарах в ожидании единичных заказов, за которые получал совсем мизерную зарплату до сих пор. Его жена работала преподавателем в техникуме, который в настоящее время назывался новомодным словом колледж. Однако, не смотря на то, что учебное заведение и поменяло свой именной статус, зарплата преподавателей изменилась совсем незначительно.

Старший двадцатитрехлетний сын Петр, который только что закончил красноярский институт, весомого дохода в семью тоже пока не приносил. Он три месяца назад устроился в частную юридическую контору. Одним словом, в семье с деньгами было очень натянуто, а тут еще Сережа. Ему видите-ли всю жизнь мечталось учиться в столичном ВУЗе. Ну как было отказать смышленому, старательному мальчику, закончившему школу с серебряной медалью?

Супруга Белова, Елена Николаевна вздыхала, поглядывая на мужа.

— Обидно, черт побери! — сетовала она. — Брат у меня в Москве, и поступить Сереже поспособствовал бы! Ну где мы возьмем денег на его обучение?

— Ничего, — рассуждал Леонид Викторович. — Будет жить у мамы, и это уже большой плюс, плата за жилье отпадает.

— Жилье, жилье! — раздражалась Елена Николаевна. — Как будто вопрос только в одном жилье! А поездки в институт, покупка литературы и еще уйма всего, связанного с учебным процессом! Теперь ведь, мой дорогой, все платное! В некоторых московских библиотеках даже вход платный, уж не говоря о ксерокопировании учебных материалов!

— Ну, что ты нервничаешь? Как — нибудь выкрутимся!

— Ну да, выкрутится он! Может с пенсии твоей матери?

— Лена, скажи, что ты хочешь вообще, а? Ты так говоришь, будто у меня в заначке деньги лежат, а я такой, сякой, нехороший, отдавать их семье не собираюсь!

— Леня! — жена проникновенно заглянула ему в глаза.

— Что?

— У тебя дочь замужем за состоятельным человеком.

— Ты, что? Лена! Ты намекаешь, чтобы я обратился за помощью к Кате?

— Намекаю.

— Да, ты с ума сошла! Сначала я, как последняя скотина, оставляю ее жить с матерью, а потом, спустя столько лет, имею совесть обратиться к ней за помощью?

— Но ведь ты же ей помогал!

— Помогал? Лена, опомнись! Она моя дочь! Да ты только представь, что было, если б я также помогал, например, одному из наших с тобой сыновей? Разве так я должен был ей помогать? Да ты знаешь, как мучила меня совесть от этой, так называемой, помощи?

— Но…

— Никаких но! К Катюше я обращаться не буду! Я права такого не имею, поняла!

— А Сережа? Кто будет думать о нем?

— Я!

— Как, интересно?

— Очень просто! Сначала устроим его, а потом будет видно.

— Потом будет видно? Леня, о чем ты? Что будет видно потом?

— Успокойся, Лена, я думаю, что все как-нибудь срастется.

— Срастется! — Елена Николаевна безнадежно махнула рукой.

Ты хочешь обречь нашего мальчика на позор?

Какой позор? — не понял Леонид Викторович.

А такой! Представь себе, как он будет выглядеть среди своих однокурсников в такой одежде, например? К тому же, вечно не имеющий денег, и потому сидящий дома с твоей престарелой матерью, вместо того, чтобы сходить с друзьями или даже с девушкой хотя бы в кино?

— Ничего, все это вполне переживаемо! Не смертельно, во всяком случае!

— Не смертельно? А если он комплекс себе наживет?

— Какой комплекс, что ты городишь?

— Комплекс неполноценности.

— Ленка, ну ты и дура! Глянь, какой он у нас симпатичный мужик! Да к нему никакой комплекс не пристанет!

— Много ты в этом понимаешь! — вздохнула жена.

Леонид Викторович с нежностью взглянул на удрученную супругу, и, обняв ее, глубоко вздохнул.

— Ничего не бери в голову, я же сказал, придумаю что-нибудь.

Елена Николаевна подняла голову и заглянула ему в глаза. И вдруг, впервые за много лет увидела в них решимость, бесповоротную, окончательную, не оставляющую сомнению даже самой маленькой доли своей!

— Похоже, он и впрямь что-то придумает, только вот что?