Карен МАККОМБИ

ФРЭНКИ, ПЕРСИК И Я

Повесть

— Джейми! — услышала я громкий голос отца, донесшийся снизу от входной двери. — Сколько раз я должен тебе говорить?! Кусаться — это очень плохо!

— Пьясти, Стейя, — прошепелявил Джейми, гладя мои волосы, как будто я кошка.

— Рр-а-а-а! Рр-у-у-у! — между тем орал Джейк, скатываясь кубарем прямо под ноги отцу, который поднимался по лестнице, неся в руках телевизор.

Колготки, все еще прилепленные к голове Джейка, шлепались о ступеньки, когда он на предельной скорости катился вниз. А фотография? Все, что мне было видно, так это смятый белый краешек, торчащий из кулачка Джейка.

«Прощай, Сэб... — подумала я. — Прощай, вся моя прошлая жизнь. И здравствуй... Что же именно?»

От кого: *Стелла*

Кому: Фрэнки

Тема: Приве-е-е-е-е-ет!

Вложения: «Фрэнки, Персик и я»

Привет, Фрэнки!

Извини, что не ответила на твой звонок — мы все пошли прогуляться по берегу (я притащила домой целую тонну песка в ушах после сражения с Джейком и Джейми, до сих пор еще плохо слышу).

Ты наговорила в своем сообщении, что видела меня во сне прошлой ночью. Тебе приснилось, что я уехала из Лондона? Знаешь, иногда я просыпаюсь утром, слышу плеск волн и крики чаек и думаю: «Эй, где это я снова?»

Но то, что ты навестила меня сразу же после нашего переезда, было здорово. Ладно, это было здорово не все время, особенно когда мы поссорились. Но когда ты застреваешь на полчаса на высоте пятидесяти метров, надо же как-то провести время! Я знаю, мы много про все это говорили, обдумывали и вообще, но все-таки я решила, что надо нацарапать несколько строчек про все эти дела (см. вложение), про то, что на самом деле случилось в первую неделю: про переезд, про Персика и Сахарную бухту, про тебя и про все остальное...

Ну вот, надо идти. У меня в ухе, наверное, полпляжа, но я ясно слышу чьи-то вопли (надеюсь, Джейми скоро повзрослеет и забудет об этой идиотской привычке). Поскорей пришли ответ по электронной почте. Крепко обнимаю твою маму, целую Нейшу, и Лорен, и всех... И может быть, ты передашь привет Сэбу, когда увидишь его (если это не слишком сверхъестественно, конечно).

Скучаю по тебе :-(, твоя подруга навек :-)!

*Стелла*

P. S. Персик говорит: «Не унывай!» (На самом деле он сказал: «Мурррр!», но я уверена, что он именно это имел в виду. )

Глава 12. Убежище и яичница с беконом

«Мурррр-мурррр-рр!..»

Было без четверти восемь утра, когда меня разбудил самый громкий и раздражающий храп в мире (кто-то храпел в двух сантиметрах от моего уха).

— Доброе утро, Персик! — Сонно щурясь, я уставилась на комок спутанной шерсти, свернувшийся на моей подушке. — Где ты пропадал?

Я не видела его со вчерашнего утра, когда папа начал рушить стены и трубы своей кувалдой.

«Муррр-муррр...» — промурлыкал Персик в ответ.

Его короткие мохнатые лапы и неровные усы подергивались, как будто во сне он преследовал чайку или сардинку.

Знаете, прошлой ночью я действительно надеялась, что он придет, запрыгнув в окно спальни. Мне сейчас необходим был приятель (или, по крайней мере, дружеское пушистое объятие), поскольку я чувствовала себя неловко после того странного разговора с отцом в комнате близнецов. Но, увы, единственное, что проникало сквозь открытое окно, был морской ветер, пахнувший солью, морскими водорослями, персиками и сливками. Когда я наконец заснула, мне снилось, что я бегу по усыпанным песком коридорам каких-то старых разрушенных домов и никак не могу найти выход...

— Эй, — пробормотала я тихо, приподнявшись, чтобы лучше рассмотреть нечто странное, обмотанное вокруг шеи Персика, — это похоже на женский воротничок!

Но это был не воротничок, а венок из маргариток. Кто же нацепил его на шею Персику? Может, какая-нибудь маленькая девочка захотела украсить его загривок?

— Стелла, ты уже проснулась? — услышала я голос мамы, раздавшийся из-за двери.

— Угу, — пробормотала я.

Она, наверное, слышала, как я разговариваю с Персиком.

— А! Наш путешественник вернулся! — Мама улыбнулась, кивнув в сторону моего толстого кота.

— Угу, — снова промычала я, размышляя, сказал ли ей папа вчера вечером о том, что я практически сбежала посредине разговора с ним и спряталась в моей комнате, но ничего, кроме дружелюбия, на лице мамы я не заметила.

— Кстати, — сказала она, заправляя за ухо прядь темных волос, — тебе только что пришла открытка.

— От кого это? — равнодушно проговорила я, стараясь не выдать своего волнения.

— Чтобы это узнать, тебе нужно просто спуститься вниз и посмотреть. Не так ли? — Мама улыбнулась немного насмешливо. — Она лежит на кухонном столе. А если ты сначала оденешься, то можешь рассчитывать на вареное яйцо и тост для себя и, конечно, на кошачью еду для твоего друга.

За две минуты нацепив чистое белье, футболку и мини-юбку, я помчалась вниз по шероховатым ступенькам лестницы (жалея, что не успела надеть шлепанцы). Персик даже не пошевелился, когда я прошептала ему в ухо «скоро тебя накормят», так что я оставила его храпеть, свернувшись на моей подушке.

На нижней ступеньке я остановилась и на автопилоте направилась к компьютеру, чтобы проверить свою почту (если бы наш компьютер был живым существом, я думаю, он обвинил бы меня в преследовании). Однако потом передумала, соблазненная запахом воскресного завтрака (хотя была всего лишь среда) и вспомнив об открытке, хотя подозревала, что это, наверное, дурацкие поздравления с переездом от дедушки и бабушки из Норфолка.

— Привет, детка! — Отец улыбнулся мне лучезарной улыбкой, накладывая омлет на тарелку. — Тебе один кусок бекона или два?

Казалось, он даже не понял, как неловко я чувствовала себя во время разговора с ним вчера вечером. А может, он просто притворялся? В любом случае это было кстати, потому что мне как можно быстрее хотелось забыть обо всем этом.

— Два, если можно, — смущенно улыбнулась я, опускаясь на ближайший стул.

Мама поставила принесенные мною цветы наперстянки в свою любимую высокую стеклянную вазу. Я сразу это заметила, хотя вряд ли можно было не заметить такие длинные стебли.

Кстати, о том, что нельзя не заметить...

— А где Джейк и Джейми?

— В виде исключения я разрешила им поспать. Здорово, правда? — улыбнулась мама, как будто радуясь, что наконец-то сможет позавтракать, пользуясь ножом и вилкой, а не хватая на ходу кусок тоста между кормлениями, мытьем и укрощением близнецов. — Вот тебе твоя открытка!

На открытке, которую через стол протянула мне мама, я увидела портрет королевы, на котором кто-то синими чернилами пририсовал усы и подвел глаза так, что она стала косоглазой.

— Фрэнки! — просияла я, сразу же узнав ее почерк.

«Большой привет из Лондона! Не могу дождаться пятницы. Девочки из Кентиш-Таун против Портбея. Ууррра! Фрэнки».

— Как мило с ее стороны, правда? — сказала мама, наверное имея в виду, что со стороны Фрэнки было очень мило послать мне почтовую открытку, а не разрисовывать бабушку принца Уильяма.

— Ага, конечно, — просияла я, немедленно простив Фрэнки ее молчание.

В конце концов, что такое несколько тоскливых дней в сравнении с целой жизнью, когда она была моей лучшей подругой?

— Да, Стелла, у нас с мамой выдалась свободная минутка, и мы хотели бы поговорить с тобой, — сказал папа, ставя передо мной тарелку с яичницей, беконом и бобами.

У меня сразу же пропал аппетит. Ох-хо... Что же меня ждет? Неужели лекция о моем отношении к ним?

— Стелла, папа вчера вечером пытался сказать тебе, что мы понимаем, как болезненно ты переживаешь этот переезд, — начала мама, — и мы не так уж много можем сделать, чтобы ты почувствовала себя здесь как дома — это просто случится, когда случится.

Я физически ощутила, что сейчас начну заикаться, так что решила промолчать.

— Однако есть одна вещь, которую мы в состоянии сделать, — вмешался папа интригующе. — Мы знаем, что тебя раздражает, когда близнецы без всяких затруднений проникают в твою комнату. Вчера, когда я рылся во флигеле, я нашел вот это...

Я не могла понять, что именно он мне протягивал, потому что чувствовала неловкость и смущение, почти такое же, как на уроках немецкого, когда учительница просила меня объяснить, что такое дательный падеж.

— Это старинные задвижки, — объяснила мама, указывая на две одинаковые ржавые резные железяки. — Они сделаны из латуни, и, если их почистить и отполировать, они будут замечательно выглядеть.

От смущения я все еще не могла понять, куда клонят мои родичи.

— Мы отдаем двери на реставрацию, — заговорил папа, — и, как только их вернут обратно, я привинчу эти задвижки на двери твоей комнаты достаточно высоко, чтобы близнецы не могли их открыть.

Наконец-то до меня дошло! Значит, они понимают, что мне нужен свой собственный угол! Я бы тут же бросилась им на шею, если бы не помнила, что именно они ответственны за мой переезд из Лондона.

— А теперь сообщи ей другую новость, Энди! — внезапно проговорила мама.

— Ах да! Мы подумали, что пока все это не сделано, у тебя должно быть безопасное место, где ты сможешь хранить все свои сокровища и рисовальные принадлежности.

— И мы подумали о садовом домике!

Я посмотрела на их улыбающиеся лица. Наверное, они решили, что я от удивления язык проглотила. А я думала: «Ах вот как, вы ждете, что я все время буду торчать там в компании пауков и мокриц?»

Внезапно я поняла, как чувствовала себя Золушка.

— Мы можем выбросить весь мусор. Дверь домика закрывается на крючок и щеколду, которые привинчены слишком высоко для Джейка и Джейми, — с энтузиазмом произнес папа. — Там есть даже электричество — я ввернул новую лампочку!

— Внутри мы все вымоем и вычистим, так что будет полный блеск! — Это уже вмешалась мама.

Так, ну что ж, значит, я уже не Золушка. Может быть, иметь этот чулан в качестве убежища не так уж и плохо. В конце концов, раньше там была чья-то художественная студия, теперь она станет моей. На полках я могу хранить принадлежности для рисования, могу развесить на стенах карикатуры и...

«Мииииии-аааааа-уууууу!» — раздался сверху молящий о помощи кошачий вопль.

В ту же секунду, пока мы втроем обменивались недоуменными взглядами, с верхнего этажа раздался еще один ужасный, леденящий душу вопль:

— Хей-хей-хи-ии!

О боже, близнецы опять на тропе войны...